У вас в детстве была книжка, которую вы клали себе под подушку, чтобы не расставаться с ней даже во сне? Должна была бы быть. Но вряд ли это был школьный учебник. Интересно, а есть ли авторы школьных учебников, которые ставили бы себе целью создать что-то такое, что по привлекательности обогнало бы поттериану Джоан Роулинг? Или это просто невозможно, потому что школьные учебники обязательно должны быть самыми нудными из всех литературных жанров? Чтобы мощно отбивать желание читать любую учебную литературу. Прежде всего у тех, кто еще хоть что-то читает.
По деньгам, которые приходится тратить, снаряжая восемь внуков-школьников на уроки, знаю точно, что учебники и печатные тетради — это дорого. И для меня вопрос стоит так: насколько оправданно это «дорого»? То есть приносит ли работа с учебником хорошие результаты, которые должна была бы приносить, если верить обещаниям авторов и разработчиков? Или, может, там какая-то другая ориентация?
Я не знаю. Но это еще полбеды. Беда в том, что этого не знает никто. Ведь никто не отслеживает, как срабатывает тот или иной учебник, та или иная тематическая тетрадь или какая-то другая единица учебно-методического обеспечения в условиях учебного процесса. Чем они действительно ценны, а что требует усовершенствования.
В прошлом году наше Министерство образования и науки решило немного изменить ситуацию. С января 2024 года в Украине применяется новая процедура отбора учебников, которые будут печатать за государственный счет. Перед печатью эти учебники должны пройти апробацию в реальных пилотных классах, а потом проведут опрос учителей. Если в учебниках обнаружат ошибки, недостатки устранят перед печатью. В этом году приоритет в апробации будет предоставлен учебникам для 8-го класса, их испытание начнется уже со 2 сентября.
Кажется, все весьма неплохо. Мы еще помним скандалы из-за ошибок в учебниках, как связанные с содержанием (а именно о лечении онкологии содой), так и сугубо технические — неправильные цифры, опечатки. Хорошо, если теперь такие вещи отследят в школах еще до печати. Но есть несколько но.
Как учителей будут привлекать к апробации? Обеспечивать эту апробацию учителя будут сугубо собственными силами. Чтобы стать «апробантом», надо иметь хотя бы три года педстажа, изъявить желание заниматься этим благородным делом и не претендовать на гарантированную оплату своего труда. Если руководство будет иметь возможность, то выделит что-то «за счет основателя учебного заведения или из других не запрещенных законом источников», если не будет иметь — воздаст на аттестации. Добрым словом и хорошей характеристикой.
Не знаю, как кому, а для меня такой подход является показателем того, что не будет никакой серьезной апробации. Совсем. Потому что не может один человек бесплатно выполнить объем работ, который должна взять на себя специализированная команда высококвалифицированных (а, следовательно, и высокооплачиваемых) специалистов. У меня есть опыт разработки и внедрения учебно-методического обеспечения, так что я знаю, как это непросто. Чтобы отдаться этой работе полностью, учителю придется от многого отказаться и во многое вникнуть.
Правда, можно и отбыть этот номер полуформально: ответить на какие-то вопросы, заполнить какие-то анкеты, отчеты. Возможно, таким и видят процесс апробации управленцы, иначе они бы из уважения к чужому труду не предлагали заняться этой работой бесплатно, поскольку, дескать, в бюджете на это средства не заложены. Так заложите.
Какую экспертизу проходят учебники перед апробацией? В МОН говорят, что экспертиза будет. Но как она проходит и насколько качественна? Давно пора внести изменения в ее процедуру. Знаю, что при необходимости МОН или некоторые его подразделения обращаются за помощью к анонимным «экспертам», которые могут что-то там рассмотреть, написать рецензию и дать или не дать согласие на внедрение. У меня почему-то даже сложилось впечатление, что эти анонимные «эксперты» сами тоже являются авторами учебников и пособий, и что в их среде все всех знают, поэтому действуют очень просто: своим автоматически дают добро, а для чужих находят зацепки, чтобы отказать. Поскольку аргументировать свои выводы, ссылаясь на какие-то выверенные критерии, они не обязаны, то среди их аргументов могут случаться даже такие: «Вот лично я 20 лет назад поняла это иначе, и с того времени своего понимания не меняю и вам советую принять его».
Скажете: «Ну и что? Личный опыт — это же, бесспорно, очень ценная вещь». Вроде бы и так. Но кроме этого персонального сокровища есть еще и научные критерии. Например, описанные двумя бельгийскими авторами — Франсуа-Мари Жераром и Ксавье Режье в книге «Как разрабатывать и оценивать школьные учебники». Там достаточно лишь взглянуть на перечень более трех десятков моментов, из-за которых надо провести методологические этапы обучения, чтобы за само лишь полноценное присутствие их в подготовленной рукописи учебника повысить уровень авторского вознаграждения, по меньшей мере, вдвое. И если этих моментов нет, то нет и полноценного учебника.
Действительно ли новые учебники ориентированы на формирование компетентностей? Когда заговорили о подготовке учебников для 5-го класса Новой украинской школы, я засел было просматривать 11 книг, которые должны были пойти на уроки украинского языка как такие, где уже натурально воплощены ведущие принципы НУШ. Я пытался рассматривать их сквозь призму требований уже упомянутого мной пособия Жерара и Режье. Это давалось крайне трудно, поскольку сам я как учитель сформировался в совсем другой (чем нынешняя европейская) культуре работы с учебником. В моих представлениях многое из того, что предлагали бельгийцы, просто не существовало. Но все это уже должно было быть в учебниках, которые я анализировал. Почему? Ведь их же писали под компетентностное обучение, так что они должны были весьма существенно отличаться от своих предшественников, ориентированных преимущественно на репродукцию знаний. И отличаться именно в тех моментах, которые изложили бельгийские авторы.
В европейских школах компетентность понимают как сложный комплекс навыков, которыми обеспечивается способность выполнять определенные виды деятельности при определенных обстоятельствах. Отсутствие хотя бы одного из них в каком-то «пакете способностей» уже делает человека некомпетентным. Скажем, водитель должен и хорошо знать правила дорожного движения, и полноценно владеть навыками вождения автомобилем. Если он правила знает назубок, но путает педали тормоза и газа, то ему лучше ездить на велосипеде.
А у нас, если проанализировать наши учебники по украинскому языку (анализом других я как филолог не занимался), то следует прийти к выводу, что языковая компетентность (базовое понятие Госстандарта — «компетентно говорящий») — это мощная грамматическая осведомленность, само наличие которой уже полноценно компенсирует говорящему отсутствие остальных составляющих, которые лишь комплексно и должны были бы создавать того самого компетентного говорящего. То есть считается: если водитель прекрасно знает правила дорожного движения (любое ВНО, в котором тексты на основе грамматики, успешно сдаст), то владение авто (умение разворачивать полноценные тексты любого жанра или стиля) само собой к этому приложится. Не так? А как?
Как тогда понимать отсутствие в нашем учебном процессе и наших учебниках по языку методологического этапа трансфера? И то, что ни одна наша научная экспертиза не реагирует на отсутствие в модельных программах и учебниках этого узлового момента, лишь благодаря которому и происходит самое главное в ориентированном на компетентности учебном процессе — собственно перерождение осведомленности в компетентность? Ведь именно из-за отсутствия этого программы и учебники не отвечают требованиям Государственного стандарта. И условиям НУШ. Хуже того, практически отрицают их.
Я затронул лишь весьма незначительный (хотя и ключевой) аспект одной из проблем, которые у нас сейчас есть в сфере разработки и применения учебно-методического обеспечения для школ, — отсутствие должного контроля над соответствием школьных учебников требованиям, соблюдать которые обязательно, поскольку именно они и делают эти учебники учебниками, а не средством зарабатывать на соответствующем «базаре».
Проблем у нас значительно больше. Так что заниматься ими придется очень долго. И не видеть весь объем работы, которую надо будет выполнять годами, не ориентироваться уже сейчас на него, а просто отделаться перекладыванием ответственности за один из ее этапов на плечи простых смертных учителей, — это абсолютно не по-государственному.
Надо развивать полноценную сеть подразделений, которые будут заниматься всем процессом создания и внедрения в практику разных типов и видов учебно-методического обеспечения. Возможно, это должен быть отдельный, независимый Институт учебно-методического обеспечения, который будет иметь в подчинении все службы, необходимые для проведения полноценной экспертизы, а тогда уже и апробации. Безусловно, ключевой фигурой этапа проверки эффективности предложенных разработок непосредственно в образовательном процессе должен быть именно учитель. Высококвалифицированный. Высокооплачиваемый. Независимый. В упряжке с психологической службой. Учениками. Родителями. Учитель, который на каждом шагу чувствует, что ему поручено дело государственного значения, а не предложено заработать положительный абзац в характеристике к следующей аттестации. Учитель, которому никакая предыдущая научная экспертиза не посмеет предложить на апробацию материалы, во вступительной части которых поются дифирамбы Государственному стандарту («отвечает требованиям») и программе («просто божественное воплощение божественной модельной программы»), а в основной — поставлен добротный крест на всех этих соответствиях. Не посмеет. Потому что такого учителя можно продать. Но никогда не удастся купить. Может, с такого учителя и начнется реальное обновление образования. Так почему бы не сделать этого сейчас? Замечательная же возможность!
Также вполне вероятно, что это станет одной из предпосылок того, что когда-то наше учебно-методическое обеспечение таки выйдет, наконец, на должный уровень. Нет, оно еще не будет продуцировать книги, которые будут класть под подушку на ночь. Но уже в полной мере будет работать на то, чтобы туда клали-таки книгу, а не смартфон…
А сейчас… Сейчас, по информации моих коллег из образовательного учреждения, в котором должны проводить апробацию, ни целевой подготовки тех, кто будет занят в этой процедуре, ни необходимых для работы материалов у них нет. Повторяется ситуация с пилотированием учебников для 5-го класса НУШ, когда у учеников и учителей едва ли не до конца октября на руках не было учебно-методического обеспечения, которое, собственно, и подлежало пилотированию. В конце концов, завтра ведь еще только 4 сентября, так куда спешить?