Из последних - громкое разоблачение Татьяной Пархоменко академического плагиата трех членов НАОКВО и не менее громкое оправдание двух из них с одновременным обвинением изобличительницы.
Напомним, что работу первого состава НАОКВО сначала заблокировал министр Сергей Квит вследствие попадания туда люстрированных лиц, а далее - к прекращению деятельности приложила руку министр Лилия Гриневич, которой удалось путем проведения норм Заключительных и переходных положений ЗУ "Об образовании" перезагрузить этот орган.
Что является движущей силой неутихающих скандалов вокруг НАОКВО? Что не так с этим органом?
Общепризнанной аксиомой является утверждение, что власть развращает. Поэтому каждая власть должна быть ограничена. Главным инструментом ограничений является установление норм, правил для регулирования поведения/отношений в полезном для масс направлении. Система этих норм составляет общественные институты - законы и структуру органов, их реализующих. Самой большой институционной структурой обществ является государство. Однако не только государство может регулировать общественно важные отношения. Самоорганизованные, самоуправляющиеся сообщества также вполне способны выполнять функции институтов.
Институты предназначены не только для ограничения или структурирования властных отношений. Прежде всего они нужны для решения конфликтов, преодоления проблем и выполнения функции разрешения споров.
Если проанализируем дизайн институтов высшего образования, заданный ЗУ "О высшем образовании" и ЗУ "Об образовании", то увидим два новых принципа - автономии и академической добропорядочности. Это общественные инновации, задавшие новый вектор развития. С ними связаны как возможности, так и проблемы. Но если вкуса возможностей - из-за нехватки имплементации - еще никто не почувствовал, то с проблемами/конфликтами как раз "все хорошо". Именно институционная невозможность воплотить новые принципы, то есть реализовать новый дизайн отношений в высшем образовании, является источником конфликтов и проблем.
Первый конфликт касается распределения власти между государством в лице ЦОИВ - Министерства образования и науки (МОН) - и другими стейкхолдерами: университетами, бизнесом, общественностью, академиями наук, студентами и их семьями. Очевидно, что, согласно новому дизайну, НАОКВО должна быть независимой самоуправляющейся организацией, которая возникает на основе самоорганизации сообщества стейкхолдеров.
Как свидетельствуют события последних четырех лет, именно МОН посягает на независимость и самоуправляемость НАОКВО, применяя законодательную и нормотворческую инициативы и влияние министров. Вспомним хотя бы пресловутый конкурсный отбор в новый состав на базе МОН, проведенный с рядом нарушений, из-за которых продолжается судебная волокита.
Отдельного внимания заслуживает создание финансовой зависимости НАОКВО от МОН, - средства бюджета перераспределяются через ЦОИВ, а должны быть указаны отдельной строкой в Государственном бюджете Украины. Почему КНУ им. Т. Шевченко должен финансироваться непосредственно из госбюджета, вне распределительной системы МОН, а НАОКВО - нет? Очевидно, что вес и влияние этого органа на порядок выше, чем ведущего университета.
Итак, государство в лице ответственных лиц систематически сопротивляется независимости НАОКВО. Более того, предполагаем, что эта традиция сохранится и при новом министре образования и науки. Поэтому обращаем внимание стейкхолдеров: надо вносить изменения в ЗУ "О высшем образовании", которые способствовали бы решению этого конфликта.
Второй конфликт касается удовлетворения частных и корпоративных интересов в противовес общему в части соблюдения принципа академической добропорядочности. В период действия нового закона научно-образовательное сообщество неоднократно становилось свидетелем решения таких конфликтов в пользу академически недобропорядочных фигурантов. Вспомним громкие дела жены вице-премьер-министра Екатерины Кириленко, воспитанницы НПУ им. Драгоманова Чжан Синь, декана экономического факультета Ужгородского национального университета Виталия Сержанова. Более того, статистика обращений в МОН по поводу академического плагиата, инициированная членами "Диссергейта", свидетельствует, что только приблизительно в половине случаев аттестационная коллегия МОН принимает решение об отмене решений специализированных ученых советов. Но такие обращения составляют 0,5% от всех рассматриваемых аттестационных дел, то есть, в сущности, являются исключениями. Итак, даже в таких чрезвычайных случаях используются все возможные механизмы для защиты недобросовестных представителей сообщества и их спецсоветов, университетов. При этом тысячи работ остаются без проверки, поскольку ресурсов общественности мало для их охвата, а механизма государственного контроля - нет.
Следует отметить несколько манипуляций со стороны защитников действий НАОКВО в вопросе рассмотрения плагиата членов этого агентства (хотя они не являются новыми и неоднократно использовались ранее защитниками недобропорядочных лиц). Первая - якобы обвинения членов НАОКВО в академическом плагиате "разрушают институции". Нет, такие обвинения вовсе не являются разрушением институций - их разрушают те, кто отказывается адекватно реагировать и ставит в приоритетную позицию личные и корпоративные интересы, защиту "своего круга", хотя это вредит целям и стратегическим задачам самого учреждения.
Вторая - использование англоязычной лексики как эвфемизмов для термина "академическая недобропорядочность": был использован термин poor academic quality, что можно приблизительно перевести как "плохое академическое качество". И английский, и украинский языки очень богаты на синонимы, однако когда какие-то действия четко отвечают определению, приведенному в законодательстве, должен использоваться именно соответствующий термин, а склонность к филологическому творчеству должна рассматриваться как манипуляция с целью искажения сути.
Третья манипуляция: члены НАОКВО определили текст господина Бутенко, в котором Татьяна Пархоменко нашла плагиат, как "ненаучный" и потому решили не рассматривать вопрос плагиата в нем. Однако, согласно упомянутой выше статье 42 Закона Украины "Об образовании", определение академического плагиата не содержит требования относительно научности текста, в котором может быть выявлен академический плагиат. Речь идет об "обнародовании (частично или полностью) научных (творческих) результатов, полученных другими лицами, как результатов собственного исследования (творчества) и/или воспроизведение опубликованных текстов (обнародованных произведений искусства) других авторов без указания авторства".
Оправдание академического плагиата двух избранных членов в ходе рассмотрения их дел в НАОКВО дает основания предполагать такие последствия:
- создание опасного прецедента для оценки следующих случаев как со стороны членов НАОКВО, так и со стороны академически недобропорядочных фигурантов;
- угрозу несправедливого судебного преследования заявителей вследствие институционализированного решения об отсутствии академического плагиата, поскольку именно НАОКВО уполномочен решать такие споры и является последней общественной инстанцией, принимающий решение относительно этого;
- использование института ради контроля над системой аттестации кадров и получение выгоды от защиты недобросовестных ученых и корпораций.
Чтобы предотвратить такие ситуации в будущем, следует внести изменения в законодательство в части проверки созданного избранными членами на наличие академического плагиата, фальсификаций, фабрикаций до их утверждения, а также, если такие факты обнаружились во время выполнения полномочий, для избежания конфликта интересов предусмотреть проверку независимыми экспертами/органами.
Отдельного слова заслуживает обвинение в "плагиате" известной изобличительницы Татьяны Пархоменко, которое похоже на способ ее дискредитации (она работает в секретариате НАОКВО). Очевидно, что институционный орган не должен действовать таким образом, поскольку признаком нормального функционирования является мирное решение конфликтов, а не добавление скандалов в дискурс.
Более того, банальный трудовой конфликт сказался на способности органа выполнять свои полномочия и сузил для общества поле возможностей действовать согласно принципу академической добропорядочности. Это большое институционное поражение, потому что мы не можем отыграть события назад. Аналогичная ситуация имела место в июне 2016 года, когда Аттестационная коллегия МОН оправдала Екатерину Кириленко, что в дальнейшем привело к разрушению института лишения научной степени.
Третий конфликт связан с управлением высшим образованием, поскольку действующая централизованная модель не отвечает предусмотренной в ЗУ "О высшем образовании" мультицентрализованной, то есть такой, в которой количество центров управления отвечает количеству субъектов, имеющих автономию. В таких условиях надо переосмысливать роль как МОН, так и НАОКВО. Они должны превратиться в дирижерские структуры, координирующие слаженное функционирование системы. Однако при наличии нынешних полномочий и практик вряд ли удастся безболезненно осуществить такой переход, потому что будет соблазн оставить субъекты под собственным влиянием и контролем. Поэтому уже теперь следует думать о сокращении полномочий МОН и перераспределении полномочий НАОКВО. Главной проблемой мультицентрализованной системы является финансовое обеспечение. Именно от ее решения зависит успех реформирования. Однако пока еще не создана модель достижения оптимального баланса интересов в распределении финансов, в частности между ведущими и региональными центрами, универсальными и специализированными, такими, которые подчинены МОН или другим ведомствам.
Сможет ли НАОКВО как институционный орган содействовать преодолению обозначенных конфликтов?
Этот вопрос открыт и связан со следующими факторами:
- наличием реалистической модели действительности и соответствующего ей видения и стратегии изменений в высшем образовании;
- отличной командой, в которую входят лучшие специалисты и вовлеченные эксперты с безупречной репутацией;
- достаточным материальным и финансовым обеспечением;
- качеством гавернмента и менеджмента;
- открытым, демократическим взаимодействием со стейкхолдерами. Группированием сообщества;
- удачной коммуникационной политикой;
- умением признавать и исправлять ошибки, а также способностью минимизировать риски, в частности репутационные.
Пока институционная способность нового НАОКВО не отвечает ожиданиям. На этапе становления органа важно позаботиться о главном - установить красные линии, которые предотвратят его захват и превращение в структуру имитации. А для этого надо мыслить как институционалисты, действовать как институционалисты, быть институционалистами.
Закон Украины "Об образовании" не содержит четких указаний, кто и как должны устанавливать факты академической недобропорядочности, если соответствующее лицо не является соискателем образования или научной степени. Хотя среди санкций предусмотрено: "За нарушение академической добропорядочности педагогические, научно-педагогические и научные работники учебных заведений могут быть привлечены к следующей академической ответственности: ... лишению права принимать участие в работе определенных законом органов или занимать определенные законом должности". К сожалению, указанный закон не требует от членов НАОКВО соблюдения принципов академической добропорядочности и проверки академической добропорядочности до допуска к конкурсу.
Однако, по нашему мнению, этот закон содержит довольно четкие определения для того, чтобы в большинстве случаев академический плагиат мог быть установлен любым функционально грамотным лицом, которое способно сравнить два текста. Определенные проблемы могут представлять корректное датирование двух сравниваемых текстов (известные случаи фальшивого датирования изданий частных типографий, которые своевременно не присылались в нормативно определенные библиотеки и не были зарегистрированы этими библиотеками) и ситуации, когда обвинение в академическом плагиате возникают в результате соавторства нескольких человек - одно из этих лиц публикует результаты общей работы как собственные.
Отдельным случаем являются также математические тексты, в которых собственно тексты и формулы могут совпадать даже параграфами или страницами и при этом никоим образом не быть плагиатом (в математических работах используются довольно устойчивые фразы и суждения), ссылки на результаты других людей традиционно могут даваться без цитирования конкретных работ (например, теорема Пифагора). Но довольно легко сделать полностью плагиатный текст "неплагиатом для неспециалиста", если заменить буквы в обозначениях, термины - на новые, выдуманные, а математические выражения - на эквивалентные и очень перефразировать изложение. Однако для математиков установление оригинальности результатов обычно не является большой проблемой, и в математических статьях четко указывается, какие именно результаты авторы презентуют как новые и собственные. Очевидно, в соответствующих нормативных документах следует отмечать, что установление академического плагиата в "формульных" и "числовых" областях требует участия экспертов. Мы не смогли найти применимых международных документов относительно математических текстов - очевидно, мировое математическое сообщество преимущественно решает эти вопросы самостоятельно. Однако, возможно, нужно специально обсудить эту проблему среди украинских математиков и определить какие-то ориентиры, потому что есть примеры "формульного" плагиата в математике, в естественных и технических науках.
Однако в украинских сообществах многих "текстовых" наук (известны многочисленные примеры академической недобропорядочности, например в педагогических, философских науках, социальных коммуникациях, литературоведении) проблема недобропорядочности не может быть решена автономно. Большинство членов этих сообществ или сами прибегают к недобропорядочности, или считают наивысшим приоритетом корпоративную солидарность и категорически не высказываются против конкретных лиц, обвиненных в недобропорядочности, или готовы объявлять черное белым ради сохранения собственного статуса. И здесь роль и отдельных изобличителей, и институтов (МОН, НАОКВО, соответствующих органов учебных заведений) чрезвычайно важна.
Интересно, что чистый академический плагиат случается редко - обычно заменяют объекты "исследования", некоторые числовые показатели, то есть к академическому плагиату добавляются фабрикация и фальсификация, и такие работы во многих сообществах категорически не признаются академическим плагиатом. Для мастер-классов по поиску академического плагиата мы использовали поиск диссертаций по ключевым словам, например "культура праці" и "культура труда" (для поиска соответствующих российских диссертаций). Таким образом можно найти многочисленные диссертации по педагогике для разных учебных предметов и возрастных групп, в которых практически совпадают описание методики, выводы и ссылки (в украинских диссертациях добавлены ссылки на отечественных педагогических классиков, однако ссылки на классиков из российских диссертаций остаются). Числовые данные результатов "анкетирований" очевидно подозрительны для математика, хотя довольно сложно объяснить нематематикам, почему это так. Существует специальный вид услуг для недобропорядочных педагогов, психологов, медиков: генерация наборов числовых данных, которые кажутся правдоподобными для неграмотных в числах лиц. Аналогичные результаты дает поиск по многим другим устойчивым педагогическим словосочетаниям. Вряд ли такие "исследования" и повышенная оплата преподавательской или административной деятельности их авторов являются эффективным использованием бюджетных средств, даже если кто-то проводил настоящие анкетирования.
Мы хорошо понимаем, что проблема академической недобропорядочности - очень сложная, и полностью она не решена ни в одной стране. Можно долго говорить о ее корнях, приоритете корпоративной лояльности и разоблачать недобропорядочность. Но если мы хотим иметь образовательные возможности не только на отдельных островках поддержки академических ценностей, если мы хотим доверять экспертам в разных областях, нужно строить и учреждения, и ценности, и доверие. Только наказаниями мы ничего не достигнем, но без рассмотрения конкретных случаев разоблаченной академической недобропорядочности и ошибочных практик применения манипуляций и покрывания "своих" нельзя говорить о какой-либо эффективности системы образования.
Напоследок: сценарий полной деградации системы образования - это последовательно объявлять академический плагиат "плохим академическим качеством", которое не вредит способности оценивать качество и результаты образования, или же объявлять тексты ответственных лиц, в которых найден плагиат, "просто публицистическими" и жестко наказывать изобличителей за якобы "клевету". Но в такой ситуации возникает вопрос: вместо траты средств и усилий на перепечатывание чужих текстов (дословно или с простой заменой названий стран, лекарств и возрастных групп) и имитации качества образования и самого образования не лучше ли МОН арендовать уголок в симпатичном киоске с тортами и кофе возле своего центрального офиса, где продавать дипломы кандидатов и докторов наук? Это будет значительно эффективнее, с точки зрения финансовой политики, да и можно сразу отметить новую бумажку кофе с тортиком. А люди, желающие заниматься наукой, поедут в страны, в которых ценятся научные результаты и неприемлема академическая недобропорядочность. Однако едва ли такой сценарий желателен для общества.
Академическая добропорядочность - необходимая составляющая реального качества реального образования. Никакое количество бумаг, стандартов, отделов и целых институтов "обеспечения качества образования" в университетах не гарантирует качества, если и в дальнейшем будет оставаться толерантное отношение к плагиату, фальсификации и фабрикации научных результатов.