Министр иностранных дел РФ Сергей Лавров анонсировал, что уже в августе этого года на саммите в Южной Африке страны БРИКС (BRICS – сокращение от Brazil, Russia, India, China, South Africa) подробно обсудят будущую общую валюту. Однако, насколько осуществимы эти планы, ситуацию рассмотрела редактор ZN.UA Юлия Самаева в материале - "План побега от доллара".
"Уважающие себя серьезные страны хорошо понимают, что поставлено на карту, видят некомпетентность "хозяев" нынешней международной валютно-финансовой системы и хотят создать собственные механизмы обеспечения устойчивого развития, которые будут защищены от внешнего диктата, - заявил, в частности, Лавров.
Мотивы ясны: это и попытка избежать растущего финансового контроля и санкций, и усиление международного влияния, и просто закрепление торгового сотрудничества, прежде всего с емкими рынками Китая, РФ и Индии.
Есть одно "но". Переход к общей валюте БРИКС идет, по крайней мере, с 2010 года.
- С одной стороны, следует признать, что по уровню готовности проект давно не на этапе "хотят создать механизмы".
В октябре 2011 года фондовые биржи в странах БРИКС объединились в альянс и начали совместную работу по более широкому использованию местных валют на этих фондовых рынках.
В 2013 году был создан Новый банк развития (NDB), а в 2014-м – подписано Соглашение об условных резервах (CRA). Такие себе аналоги Всемирного банка и МВФ, но с использованием местных валют БРИКС и более лояльными требованиями к заемщикам.
К 2022 году все страны БРИКС, кроме Южной Африки, разработали собственные независимые национальные платежные системы, аналогичные глобальной банковской сети SWIFT, и независимые сети розничных банковских карт, чтобы не зависеть от американских Visa и Mastercard. Возникла и амбиция сделать общую платежную систему BRICS Pay.
"Подключение этих национальных платежных систем к альтернативной трансграничной платежной системе позволит осуществлять весь жизненный цикл платежей, полностью минуя глобальную систему, деноминированную в долларах США", - отмечает ученый Совета по международным отношениям (CFR) Зонюань Зои Лю, посвятившая отдельное исследование политике дедолларизации БРИКС.
Она отмечает, что система BRICS Pay – очень амбициозный шаг. Это единственная бесконтактная платежная система, соединяющая национальные платежные системы БРИКС с интегрированной платформой для оплаты.
"Пока внешние расчеты между членами БРИКС все еще требуют конвертации в доллары США, что требует привлечения банков США, но с BRICS Pay конвертация в доллары США и банки США больше не потребуются. Система BRICS Pay также позволит членам уменьшить свою зависимость от международных платежных организаций, таких как SWIFT, Visa и Mastercard", – указывает Зонюань Зои Лю.
При этом, вербовка новых участников антидолларовой коалиции на марше.
В 2015 году на саммит БРИКС пригласили представителей Евроазиатского экономического союза (Беларусь, Казахстан, Армения, Кыргызстан) и Шанхайской организации сотрудничества (кроме вышеупомянутых – Таджикистан, Узбекистан и Пакистан). Саммит 2017 года посетили лидеры Египта, Гвинеи, Мексики и Таиланда. В итоге возник пока неформальный институт БРИКС+, в котором уже 18 государств, а это значительно более широкая платформа для внедрения любых совместных инициатив.
- Но с другой стороны, даже вместе все эти усилия не указывают на качество достигнутого результата.
Во-первых, реальные возможности NDB все же несравнимы с долларовыми аналогами (Мировым или Азиатским банками, например) - на самом деле банк до сих пор в национальных валютах выдает лишь немногим более половины кредитов. CRA – замена МВФ только в мечтах Путина, поскольку этот институт от МВФ зависим, и только 30% кредитов он может выдать по требованию, а основание для выдачи остальным 70% - согласие ненавистного Международного валютного фонда.
Так что и статус кредитора последней надежды, как у МВФ, CRA даже в среднесрочной перспективе не светит. И чем больше среди клиентов NDB и CRA стран в не лучшей экономической форме, тем очевиднее будут все эти недостатки.
Во-вторых, возможности стран-участниц – неодинаковы, это Китай и РФ могут позволить себе быстрое (и то условно) развитие альтернативных финансовых инструментов и инфраструктуры, а другие? Привлечение таджикистанов и гвиней на практике – якорь, а не парус, а финансовая инфраструктура – слишком сложная и разветвленная система, ее не подаришь новоприбывшим членам в знак уважения.
В-третьих, нынешнее единодушие стран – не константа. Доминирующая роль Китая и России, как и их личная заинтересованность, в этих процессах очевидна, но всех ли она устраивает? Первым яблоком распрей собственно и станет вопрос о выборе общей валюты.
Товарную валюту нужно привязывать к сырью, но к какому? Для РФ и Бразилии – это нефть, для Индии – агропродукция, для ЮАР – минералы и алмазы. А Китай вообще давно не сырьевой экспортер – там 60% стоимостного экспорта занимают машины и оборудование, для него товарная валюта – это что-то из прошлого века.
Общая же валюта, вроде евро, на самом деле не будет выгодна более сильным участникам коллаборации, потому что при малейшем кризисе им придется поддерживать более слабых товарищей ценой собственной экономической стабильности.
Ну а цифровой юань вряд ли устроит Индию или Бразилию.
Подробнее об этом читайте в материале по ссылке.