Тарас Столяр, наверное, за последние пару лет стал одним из самых известных бандуристов мира. Бандура в его руках — посол украинской культуры. Он играл вместе с такими звездами, как Sting и Боно, видео с его выступлением публиковала группа Imagine Dragons. Эти публикации разошлись по всем мировым медиа, напоминая об Украине.
Недавно он вместе с Культурными силами дал несколько выступлений в Словакии, Германии и в стране, где крайне важно присутствие украинской культуры, — Венгрии. Как прошел этот тур, для чего он был нужен, какое влияние оказывает такая культурная дипломатия, Тарас рассказал в интервью ZN.UA.
— Тарас, вы были в Будапеште, Берлине, Братиславе. Какие настроения у европейцев? Как они вас принимали?
— Я точно видел одно: отношение людей меняется после наших выступлений.
Сначала они видят нас просто как военных в форме. Это такая... дистанция. А уже после мероприятия они знают наши истории, слышат музыку, инструменты, видят бандуру. Для многих людей в Европе бандура — это нечто совершенно новое, очень особенное. И то, что она у нас есть, — это наш большой козырь. Люди по-другому реагируют, когда перед ними не просто артисты, а те, кто прошел через фронт. Это очень сильно на них влияет.
— Тур начался с мероприятий в Венгрии. Как это было?
— Для меня Венгрия была очень эмоциональной именно из-за встреч с нашими детьми. Мы общались с учениками украиноязычных классов. Им было интересно поговорить с Николаем Сергой, расспрашивать о довоенных временах. Подходили и ко мне, особенно девушки, которые когда-то играли на бандуре в Украине. Это для них что-то из прошлого, которое ожило.
Больше всего меня поразило, когда организатор задал детям вопрос: «Какое наше главное оружие?» И дети без колебаний ответили: «Язык». Это простой момент, но очень сильный.
Ты понимаешь, что это не просто концерт или рассказ о казаках. Это способ сохранить идентичность, даже когда они далеко от Украины и живут в стране с совершенно другим языком. Это о том, как удержать украинцев вместе даже за пределами дома.
— Вы почувствовали, как венгерская пропаганда влияет на украинцев?
— Мы видели билборды на улицах Будапешта — очень недвусмысленные. Президент Зеленский там показан в искаженном свете, так же, как и руководство Евросоюза. Это прямая и грубая пропаганда.
Однако на украинцев она прямо не действует. Те, кто был ближе к нам в этой поездке, прекрасно понимают, что происходит в Украине. Знают, кто агрессор, почему продолжается война.
Но то, что эта тема так радикально продвигается на уровне городского пространства, — борды, месседжи о «мире», о том, что «они вне политики», это чувствовалось. И это точно часть внутренней политики, которая выгодна тем людям, которые ее формируют.
— Вы встречались с украиноязычными классами. Какой вам показалась эта среда? Насколько глубоко поддерживают украинских детей?
— Сама история с украиноязычными классами в Венгрии — это отдельная тема. Я честно не ожидал увидеть столь глубокую работу. Это же непросто, формально собрать детей и сказать: «Мы здесь поддерживаем Украину». Там действительно есть классы, где все происходит на украинском языке. И что важно — это делается не за счет Украины. Это организовали венгры. И я видел, что эти дети не просто умеют сказать несколько фраз. Они думают категориями украинского языка, они живут в этой среде, хотя вокруг совершенно другая культура, совсем другой язык, который даже не похож на наш.
Для меня это было удивительно. Потому что венгерский язык очень сложный, его просто так не подхватишь. Там даже английский или немецкий мало где помогают. И вот на этом фоне слышать от детей чистый украинский... это было очень сильное ощущение.
Ты понимаешь, что там действительно работают над тем, чтобы украинские дети не растворились. Чтобы у них осталась связь — с языком, с культурой, с тем, кто они. И тогда многое становится понятным: это не просто какие-то выступления или уроки, это целенаправленный подход. И он работает.
— В Братиславе вы участвовали в конференции «Диалог Словакия—Украина». Какие настроения местного населения вы почувствовали?
— В Братиславе чувствовалось что-то совсем другое, чем в Венгрии. Там больше украинцев, и это было заметно сразу. У нас было немного больше времени, чтобы просто прогуляться по городу, посмотреть вокруг, и везде встречались какие-то наши маркеры. Мы зашли в украинское кафе. Владельцы — украинцы, персонал — украинцы, и среди посетителей тоже было много наших. Но приходили и словаки, и это тоже было показательно: место живое, смешанное, открытое. Это создавало такое ощущение присутствия. Не временного, не растерянного, а такого, что держится.
Словаки в быту относились хорошо. Я не могу говорить об их власти или политических решениях, но среди людей поддержка была ощутима. Они подходили, слушали, интересовались. И ты видишь, что им важно понять, что происходит в Украине.
Мы участвовали в конференции «Диалог Словакия—Украина», и там тоже были люди, которые подходили отдельно, после выступления. Не в контексте политики — просто хотели сказать слова поддержки. Хотели понять, что мы делаем, откуда мы приехали, что происходит в Украине на самом деле. Это не всегда громкие разговоры, иногда это просто несколько искренних фраз, но они очень много значат.
И в целом в Словакии легче общаться. Язык ближе. Даже если ты не знаешь словацкого, многое можно понять без переводчика — из контекста, по интонации. Это создает ощущение, что между нами меньше барьеров. И это дает больше возможностей для понимания. Поэтому Братислава для меня была о близости. О том, что украинцев там много, они держатся вместе, и именно среди людей — не на уровне власти — есть искреннее желание нас поддерживать.
— А как вас восприняли на публичном мероприятии для дипломатического корпуса в Германии?
— Он проходил в большом торговом центре, где для нас организовали отдельное пространство. Там были выставлены детские рисунки, работы наших художников. Это создавало такую атмосферу, что люди сразу понимали: речь идет об Украине, о ее культуре.
Организаторы подготовили для нас пространство, чтобы мы могли встретиться преимущественно с диаспорой. Ко мне пришли мои знакомые, друзья — они сейчас беженцы в Германии. Говорили, что узнали о нашем выступлении и специально пришли. Было где-то 40–50 стульев, но людей пришло гораздо больше.
Было очень много общения. Люди хотели высказаться, поблагодарить, поддержать. Большинство — украинцы, но были и немцы. Была также Татьяна Селл — она собрала огромные, просто невероятные суммы на поддержку Украины. Даже для Германии это большие цифры. Очень активная женщина, немка, которая всем этим руководит. Они все организовали на очень высоком уровне, и это действительно было приятно.
Мне запомнилось, что многие люди узнали о мероприятии через соцсети или через свои общины и просто пришли, чтобы побыть рядом и пережить это вместе. Это было очень ценно.
— Вас узнавали? Какая была реакция?
— Да, узнавали. Было очень приятно, что многие видели видео, где я играл Sting. Мы впервые в этом месте, но люди уже знают о нашей деятельности. Это значит, что мы не работаем в пузыре. Что наши видео доходят до тех, до кого нужно.
Когда мы выступали для GIZ, руководитель этой большой организации подошел отдельно поблагодарить нас. А Николай после этого, уже во время коллективного фото, показал ему наше видео еще раз. Это было и смешно, и тепло. Такие моменты — это нити, на которые нанизывается сотрудничество.
— Если подвести итоги всего тура, что для вас стало самым важным?
— Мне было очень приятно, что люди знали о Культурных силах, видели наши видео. Это показывает, что мы проникаем к тем, к кому важно проникнуть.
И я действительно думаю, что культурная дипломатия может помочь решать сложные вопросы. Или хотя бы снижать напряжение. Объяснять, кто мы такие, за что мы боремся. Позволять людям услышать это сердцем, а не только через новости.
И вот такие встречи, такие моменты… они просто показывают, что есть желание помогать друг другу. И нам, в нашей ситуации, это очень важно.