По сей день среди украинцев, включая часть интеллектуалов, бытует стереотип, будто украинский народ исторически всегда был селянским. Это мнение не пошатнули даже новейшие исследования ученых на ранее запрещенные темы. До сих пор художники черпают вдохновение и образцы художественного творчества именно в традиционной, как считается, «сельской» или «селянской» культуре, часто отождествляя их, что неправильно.
Как считается, именно селяне — единственные, кто сохранил традиционные украинские ценности, основы морали, обычаи, самосознание. Современную вышиванку — один из символов современной нации — даже ученые чаще всего тоже выводят именно от «селянской» — «сельской» вышивки на одежде. О том, что «украинская нация исторически формировалась как селянская», заявляют даже такие известные нациологи, как Ярослав Грицак.
Вот и получается, что украинский народ среди европейцев какой-то нетипичный. Все народы Европы, как известно, имели полную общественную структуру — и селян, и горожан, и непременно свою социально-политическую элиту, включая аристократию. И именно это, наряду с другими факторами, обеспечило европейцам цивилизационный успех. Ведь элита создавала государство, рядовые его представители защищали страну во время многочисленных войн, горожане развивали промышленность и торговлю, а уже селяне обеспечивали всех продуктами и сырьем. А вот украинский народ, согласно упомянутому распространенному стереотипу, оказывается, состоял из селян, не отличаясь в этом плане от первобытных племен. Правда, в Древней Руси якобы были какие-то князья, бояре, горожане, но они совсем потерялись во мраке веков. Изредка можно найти довольно глухие упоминания об украинской шляхте, но она, как считается, давно ополячилась, а почти все потомки казацкой старшины превратились в российских дворян. Поэтому социальная верхушка в Украине, дескать, была практически сплошь инонациональной. Паны, которые непременно махали нагайками над нищими селянами-украинцами, были сначала поляками, позднее россиянами, а на Закарпатье и Буковине — еще и венграми и румынами.
Смею заверить читателя, что этот стереотип является мифом, вброшенным извне украинскому общественному мнению. На самом деле украинцы в плане общественно-политической структуры практически не отличались от тех же англичан, австрийцев, испанцев, скандинавов, а тем более от более близких нам поляков или хорватов. Но сначала о соотношении «сельского» и «селянского», ведь эти понятия вовсе не тождественные.
Дело в том, что первое намного шире второго. Селяне — это те жители села, чьими главными занятиями являются возделывание сельскохозяйственных культур и животноводство. В то же время не все сельские жители являются селянами, ведь, живя в сельской местности, люди могут заниматься вовсе не селянскими практиками. В доурбанистический период, который заканчивается в Украине фактически только в ХХ веке, в селе проживали бояре, шляхта, казаки, духовенство и даже магнаты и князья. Именно в селах были расположены имения дворян. Правда, украинские города вплоть до современности были в значительной степени аграрного характера, но это не делало их селами.
Ученые, изучая наш средневековый и раннесовременный город, установили, что он, как и города Западной Европы, базировался на магдебургском праве, имел такую же социальную структуру и систему самоуправления. Магдебургские порядки были введены даже в таких восточноукраинских городах, как Харьков, возникший уже в раннесовременное время.
Традиционные городские структуры, конечно, подвергаясь неминуемым трансформациям, существовали практически до начала ХХ века и так называемых социалистических преобразований. Так, последние цеховые похороны при участии всех ремесленных объединений в Киеве состоялись в 1900 году. А в небольших городах, например, в Гадяче на Полтавщине, цеховая организация действовала еще в 1920-х годах. На западе же Украины, скажем, в Старом Самборе Львовской области, — до прихода «совитив».
Небольшие города Украины издавна играли значительную роль в развитии культуры. Вспомним Глухов — бывшую столицу Гетманщины, где в XVIII веке действовали первые любительский и профессиональный театры, певческая капелла, музыкально-певческая школа, от которых ведет начало непревзойденная в мире традиция украинского хорового пения. Малые города Левобережья были центрами кобзарства.
И если большие города, подвергаясь в конце XVIII — в ХХ веке модернизации, параллельно русифицировались (а на западе Украины до середины ХХ века ополячивались), то малые и средние города всегда оставались украинскими. А в советское время они превратились в своеобразные резерваты украинства в хорошем понимании. Именно в райцентрах, в отличие от уничтоженного колхозной системой села, больше всего сохранялись традиционные украинские обычаи, язык и культура. Сюда бежали из колхозов селяне, подпитывая украинскость, а не теряя ее, как в крупных городах.
Но до сих пор в населении малых городов тоже нередко склонны видеть селян. Вместе с тем оснований для этого все же нет. Ведь, несмотря на приусадебные огороды и мелкое животноводство, главным для жителей малых и средних городов всегда было отнюдь не сельское хозяйство, а ремесла и торговля, а на протяжении ХІХ–ХХ веков добавилась еще и работа в машинной промышленности. О главных занятиях горожан до сих пор свидетельствуют названия улиц и микрорайонов как в малых, так и в больших городах: исторический район Гончаровка и улицы Чеботарская и Коцарская — в Харькове, кварталы Гончары и Кожемяки — в Киеве, микрорайоны Квашенцы и Кустовцы — в Прилуках и т.п.
Была у украинцев и своя аристократия — князья и магнаты, а об очень многочисленной шляхте и казачестве и говорить нечего. Верхушка общественной пирамиды в Украине в свое время действительно преимущественно ополячилась и русифицировалась. Но рядовая украинская шляхта и казачество всегда, по крайней мере языково и культурно, были украинскими. Вспомним эпизод из фильма «Огнем и мечом», где Богдан Хмельницкий просит крымского хана отдать ему рядовых пленных шляхтичей: «Они — русины (то есть украинцы по тогдашнему самоназванию. — В.Б.), и я их заберу в свое войско» (среди них был и будущий гетман Иван Выговский). И хотя политическая идентичность в то время у большинства украинской (русинской) шляхты была связана с Речью Посполитой, но этнокультурно и языково она чаще всего так никогда и не подверглась полонизации.
На Левобережье же эквивалентом шляхты было казачество полков Гетманщины и Слобожанщины. У него был несколько ниже шляхетский статус, но оно тоже входило в социальную верхушку. Казаки, как и шляхта, принадлежали к воинскому сословию, главным занятием которого была война, и их нельзя путать с селянами, для которых таким было сельское хозяйство. Ведь именно шляхта и казаки платили самую почетную и тяжелую подать — «налог кровью» в войнах.
Так вот, российская имперская пропаганда еще в ХІХ веке запустила, а в советское время развила ИПСО о том, что шляхта — это полностью польские угнетатели «мирных хлебопашцев» украинцев и социальные паразиты. А то, что, например, именно украинские шляхтичи в XVI–XVII веках гибли в постоянных войнах на границе с Диким Полем, и поэтому шляхтянки должны были выходить замуж в среднем по два-четыре раза, замалчивалось.
Вместе с тем казаков подавали как вооруженных селян, хотя они тоже не отдыхали от войн. Их судьбу срисовал Семен Климовский в песне «Їхав козак за Дунай»: «Як не згину, повернуся через три года», или Тимко Падура в «Соколах»: «Як загину, поховайте, тай на рідній Україні, біля милої дівчини».
Не принималось во внимание и то, что рядовое дворянство, происходившее из казаков и шляхты, всегда оставалось украинским в быту и в значительной степени в самосознании. Общественно-политическая элита — как ее высшая прослойка, так и рядовые шляхтичи, и казаки — беспокоилась об образовании для детей, а еще были открыты для культурных заимствований в одежде, кухне, предметах быта, орудиях, технике и т.п. Именно через них среди селян внедрялись мировые культурные и технологические достижения. И приравненные в ХІХ веке имперскими практиками и пропагандой к селянам потомки левобережных казаков и правобережной шляхты, как и селяне вокруг, хорошо помнили, кто они есть.
Потомки шляхты и казаков, которых, правда, в ХІХ веке уже «людьми войны» не называли (хотя на базе казацких полков создали гусарские, кавалерийские, карабинерские), отличались от соседей-селян обычаями, одеждой, собственным достоинством, с пренебрежением относились к селянам и даже не вступали с ними в брак. Случаи сопротивления бракосочетанию с «мужиками» в бывших шляхетских семьях зафиксированы этнографами даже во второй половине ХХ века (1968 и 1979 годы), да еще и в Фастове, рядом с Киевом.
В советское время не акцентировали внимания на том обстоятельстве, что казаков с бывшей Гетманщины до начала так называемых социалистических преобразований даже в официальных документах признавали принадлежащими к казацкому, а не селянскому или мещанскому сословию. Но в советское время тоталитарной пропаганде удалось почти полностью искоренить в украинцах память обо всех других социальных сословиях, кроме селян, и втолковать всем мнение об отсутствии у украинского народа своей общественно-политической элиты. Как раз то, что надо нынешней путинской пропаганде: дескать, о какой государствообразующей состоятельности украинцев — непременно потомков нищих селян, работавших на польского или российского пана, можно говорить?
Поэтому при всем уважении к трудовому селянству, к которому, кстати, относилась и часть моих предков, надо помнить, что не только оно является творцом традиций, ценностей, народной морали и т.п. украинского народа. И украинский народ всегда в досоветское время имел полную социальную структуру, как и остальные европейцы. А украинская вышиванка происходит не только от вышивки на одежде селян, но и от вышитой одежды горожан, шляхты, казачества, высшей общественной верхушки, начиная от князей, магнатов и заканчивая казацкой старшиной, которая все же не отреклась полностью от украинства.
Так же и сокровища фольклора и другие достояния культуры нашего народа происходят от творчества всех общественных слоев, а не только селянства: вспомним казацкие думы и исторические песни или баллады, а именно «Бондарівна» (то есть дочь ремесленника-бондаря из Богуслава), и пр. Кстати, украинское селянство во все времена в досоветское время славилось предприимчивостью, по своей инициативе колонизировало свободные земли и не было настолько задавлено работой на пана и бедностью, как селяне Европы или России.
Как отмечает исследователь раннесовременной истории Наталья Яковенко, «примеров удивления достойной селянской зажиточности в этих краях, где, как говорили ревизорам брацлавские бояре еще в 1545 г., мужик пышнее и богаче, чем пан, можно привести много». Ведь большой массив свободных земель на порубежье с Диким Полем, сохранявшийся до конца XVIII — начала ХІХ века, не давал возможности помещикам усиливать эксплуатацию. Настоящая несвобода и бедность пришли к украинскому селянству только с так называемой коллективизацией и голодоморами в советское время. Именно тогда украинских предприимчивых и зажиточных селян превратили в забитых «селюков», которыми Москва по сей день пытается представить всех украинцев.
Так давайте гордится своими предками и историей, которые были ничем не хуже предков и истории англичан, немцев, французов, поляков и других европейцев.