В действующую афишу главного драмтеатра страны вернулся спектакль, заметно программный для репертуарной палитры франковцев. «Грек Зорба» (постановка Виталия Малахова).
Вместе с «греком» - после вынужденной драматической паузы - вернулся к зрителям и актер Анатолий Хостикоев, сыгравший в инсценировке знаменитой книги Никоса Казандзакиса одну из судьбоформирующих своих ролей.
…Когда все местные и кое-где еще уцелевшие драматурги поголовно переквалифицируются в «мыльных стряпчих» (для предприятий Зеленского - Ряшина), когда всем более-менее способным 30-40-летним режиссерам поперебивают ноги (не пуская даже на порог «национальных» театров), когда на всех «академических» сценах начнут в массовом экстазе кривляться бездарные статисты (в комедиях Рэя Куни) - а тут еще и вы прицепились со своими вопросами… «Так куда же нам идти?!..»
Недолго буду думать. Потому что знаю - куда.
Снова - туда, где в море огней все еще творят (а не юродствуют и не отбывают репертуарную повинность) пять-семь наших больших актеров…
…И, что характерно, не за зарплату творят. (Господи, ясно же, что только за один съемочный день иная сериальная тряпка получает в сто раз больше.) А потому что так устроены, так взращены и так воспитаны советской театральной школой.
Эти творцы-альтруисты существуют в искусстве по своим (позже скажу - каким) законам.
И часто только исключительная творческая одержимость (не путать с маньячеством!) определяет фабулы этих ценных для нас артистических судеб…
…Подумалось об этом в антракте. После первого действия «Зорбы». После вдохновенной и сверхэнергозатратной игры артиста Хостикоева… Который еще недавно (после манипуляций феофанских «инквизиторов») двумя руками держался за воздух, за белый свет - чтобы только устоять на ногах…
И вот снова на этой сцене трудно найти ему равных. В страстности темпоритма, в яркости лицедейских поворотов («в» сюжете и «над» сюжетом). В каком-то неистовом кипении его вулканического темперамента… В том, что даже не допускает мысли об «экономварианте» в раскрытии сложного образа, а предполагает только одно - «разрыв аорты». И - ни шагу назад!
Напомню, если кто забыл текст Казандзакиса, что Грек Зорба (Хостикоев) - такой себе «вечный грек». (Как и «вечный жид» в иной ментальной системе.)
Это философ, это теоретик и практик. Он согласен жить в монастыре, если бы там не было ни Бога, ни черта, а только лишь «свободные люди». Иногда он как бы буддист, а порою - жестокий материалист… Но во всем - великий оптимист. И на все руки мастер. Хоть в шахту готов с разгону спуститься - за лигнитом. Хоть на канатную дорогу взобраться - балансируя между небом и землей…
Он так и живет по своей сути - между… Между пониманием природы зла человеческого и необходимостью его прощать, не замечать, побеждать.
Большой, как Акрополь, этот свободолюбивый грек-гуманист однажды и отправляется с молодым «хозяином» на Крит - то ли на работу, то ли за поиском новых ощущений…
…В любом случае в этой истории не столь важен даже событийный ряд, важней - «несущая стена». Коей являются сам грек и его молодой приятель-«хозяин»-писатель Никос…
Их случайная встреча - взаимоотражение друг в друге. Один никогда не станет таким, как другой. И наоборот.
В их тандеме - вроде иллюзорный поиск отцом-прародителем своего вечно заблудшего сына…
И уже обратная попытка (со стороны более молодого героя) - утолить голод безотцовщины и сиротства, на которое, собственно говоря, обречен каждый... Каким бы «свободным» он ни казался.
Для творческой попытки раскрытия порою путанной философии этой прекрасной греческой истории, в первую очередь, нужен не балетмейстер и не художник, а исключительно сильный и слаженный (желательно равноценный) актерский дуэт… Эдакое постоянное лицедейское перетекание друг в друга. Иначе развалится конструкция сюжета…
У франковцев, тем временем, получился не спектакль-дуэт, а спектакль-моно… Грек Зорба дает жару - и за себя, и за того парня…
«Того парня» (артист Тарас Постников) в первом действии хотелось больно высечь розгами. До того аморфно, бессмысленно и совершенно беспомощно выглядел его персонаж на довольно-таки сильном общем актерском фоне (как всегда, сияет Н.Сумская, но неожиданно порадовал и молодой артист О. Терновой, ожививший свой маленький образ максимально).
Допускаю, что уже не рождает мать-земля актеров-интеллектуалов (для сложных и многослойных образов). Только и господину режиссеру не надо бы в вопросах ключевого распределения уж так компромиссничать и тщательнее искать более способных людей в большой труппе.
…Поскольку попросту за общее дело обидно, если случайный человек тянет на дно в целом хороший, достойный гуманистический спектакль, в котором - местами - вроде проглядывает отсвет режиссуры Сергея Данченко… С его-то любовью к многофигурным сценическим композициям и с его же бесконечным состраданием к Человеку посреди тревожного Космоса жизни.
…Уже во втором действии (по вышеупомянутой причине) случайного актера в неслучайном спектакле стало по-человечески жалко… Жалко смотреть, как нелепо и безрезультатно «бодался теленок с дубом». Как важный для идеологии произведения образ по существу растворился, оказался загнанным в тень, найдя себе по приказу режиссера скромное место у портала сцены - слева, чтобы никому «не мешать»…
И, естественно, все внимание в несостоявшемся дуэте держится только на одной его половине.
Хостикоев заполняет собою практически все пространство спектакля, как жидкость заполняет сосуд. Его не может быть много, его не может быть мало - он здесь сам воздух и сама жизнь.
С пятого ряда я вижу (и слышу) его ворожбу, его актерское шаманство (причем без педалирования каких-то внешних приемов).
Грек Зорба, актер Хостикоев - музицирует ли, умничает или женится - кажется… живет по особо важному человеческому закону… Закону преодоления… Когда душа болит, а на лице улыбка. Когда попадаешь в ад, а рука все же тянется к райским вратам. Когда ноги не слушаются, а надо танцевать, надо жить… Преодолевая себя, побеждая разные обстоятельства…
Вот так и живут они оба - вечный грек и большой актер.
…И на этой неделе больше не спрашивайте меня: «Куда же нам идти?!»
Идите на «Зорбу», на замечательного артиста.
Идите в театр… И живите - там, если здесь - мерзко или одиноко, если не действует даже закон преодоления.