Всем запомнился его Старый в "Киборгах" (на днях ТВ демонстрировал полную версию известного фильма Ахтема Сеитаблаева), на очереди - украино-американский "Захар Беркут".
А недавно Шевченковский комитет отметил престижной премией фильм Романа Бондарчука "Вулкан", где у Жданова также заметная работа. Жизнь Жданова и его семьи резко изменила война на востоке страны: они почти всё оставили в оккупированном Донецке и выбрали Киев.
- Виктор, кто ваш герой в фильме "Вулкан"? И как вообще вы попали в этот проект?
-Как попал? Пригласили на кастинг -и все! Ничего особенного. Могу лишь благодарить Бога за то, что все так случилось. Ведь приехав из Донецка в Киев, я сразу попал в прекрасные кинопроекты.
Съемки "Вулкана" проходили в 2016 году. А фильм "выстрелил" сейчас. Потом я узнал, что мы с Романом земляки: он тоже из Херсона - из Бериславского района.
Раньше, до Киева, кино вообще было для меня чем-то недостижимым. И только попав в глубь этого процесса, начинаешь размышлять, составлять пазлы. Возможно, режиссер понял, что из меня можно что-то слепить? Потому что, в принципе, меня как личности в "Вулкане" нет. Это авторское кино. Хотя на самом деле был такой человек, как мой герой дядя Вова, человек с характером.
На съемочной площадке было так: пока режиссер не добьется того, чего хочет, он не останавливается: дубль, дубль, дубль! Потом говорит: "Мне понравилось! Снято!" Это сугубо режиссерское кино, актерского там мало. А фильмография Романа - документальные, жизненные фильмы. Его режиссерский почерк тянет на философичность, а не на пафос. Пафос он наоборот, приглушает. В процессе съемок я узнал много интересного о своем крае, о Херсонщине...
- Что именно?
- Узнал, сколько сел затопили под водохранилища Днепровской ГЭС и какой кровью это все давалось людям. Такие воспоминания - история нашего края, Украины. Именно об этом нужно знать и не забывать.
Да, фильм "Вулкан" немного смешной, герои чудаковатые. Но все они - люди земли. Да и в диалогах просматривается подлинное переживание людей за свою землю. И мой дядя Вова именно такой.
Так что "Вулкан" для меня - это бросок в кино: непонятный, но интересный. В этом есть какая-то магия.
- А что выделяет Романа Бондарчука из других киномастеров его поколения?
-Роман - умный и профессиональный человек. Знает, чего хочет. Не требует от актеров лишнего. На съемочной площадке не было крика, ажиотажа: все четко и взвешенно.
Когда я посмотрел фильм, мне было и смешно, и интересно. Впрочем, не думаю, что следует довольствоваться тем, что сделал. Актеры зависят от зрителей, критиков, оценивающих кино. Конечно, можно было сделать что-то лучше. И успокаиваться не надо.
- Как восприняли телеверсию "Киборгов"? Все ли из отснятого вошло?
-По крайней мере то, что касается моего героя Старого, все вошло. Но, знаете, меня очень раздражала реклама. Такие фильмы надо смотреть без перебивок этими роликами. Это мешает, отвлекает. Я недоволен только этим.
- Что изменилось после "Киборгов" для вас как актера?
-На меня начали обращать внимание, узнавать в троллейбусе, автобусе, метро, на улице. Почти все благодарят за работу. И это приятно.
Стало больше также ответственности. Раньше что-то мог сделать, не оглядываясь назад, а теперь уже думаешь: а можно ли, а надо ли это делать? Уже не в каждый проект и пойдешь, ведь проекты бывают разные.
Приятно, что украинские воины высоко оценили наш фильм. Почти все бойцы говорят: "И у нас в части был такой Старый". Так же говорят и о Мажоре, дескать, всюду есть такой понтовый боец.
- Когда вы работали над ролью Старого, возможно, спрашивали сценаристку Наталью Ворожбит, с кого она лепила этот образ? Был ли прототип?
-Спрашивал, конечно. Но это собирательный образ. Наталья списала его с нескольких военных. Все эти невымышленные истории происходили на фронте. И, по большому счету, никакого вымысла нет: персонаж родился именно из рассказов бойцов. Так же и его язык. Да, он с матом. Потому что иначе никак. Я служил еще в Советской армии, там тоже без мата ничего не делалось. В чем мой кайф от работы над "Киборгами"? Была четкая и понятная позиция режиссера, продюсера, актеров. Люди, попавшие в фильм, не случайные: их отобрали за личные черты характера, за жизненную позицию. Оказывается, именно ты был нужен в тот момент, в том месте, в этом фильме.
Знаю, что на роль моего Старого пробовались хорошие актеры. А попал я. Хотя меня до "Киборгов" вообще никто в Киеве не знал!
Знаете, я сам когда-то учился на режиссуре, хотел чего-то добиться в этой профессии. А потом понял - не мое. А вот Ахтем знает, что делает. У него есть позиция человека, художника. Некоторые бойцы были с нами на площадке, наблюдали - истину или что-то неправильное снимаем?
- Комментировали?
-Не очень. Но говорили "верю" или "не верю" - на уровне ощущений, интуиции. Я сам начинал понимать, что такое кино - это мастерская. А результат на экране.
- Можете назвать себя востребованным украинским актером? Что у вас в работе? Есть новые предложения?
-Был "Захар Беркут", где у меня небольшая роль - брат жены Захара. Возникла ситуация, связанная с тем, что я не знал английского языка. Пришлось наверстывать. Поэтому молодым людям на будущее говорю: учите язык. Это классно для профессии, опыта.
В "Захаре Беркуте" у меня было четыре съемочных дня. Когда заходил в кадр и говорил на английском, Ахтем говорил: "Я понимаю, что это ты, Виктор, но когда начинаешь говорить на английском, то становишься совсем другим человеком!"
Самое сложное - втиснуть в английскую речь украинский темперамент. Поскольку язык меняет все!
- Вы работали вместе с Робертом Патриком?
-Помню наш первый съемочный день. Стоим втроем - я, Ахтем, Роберт. Меня трясет, поскольку я должен разговаривать на английском. Роберт говорит: "Ахтем Сеитаблаев". Я отвечаю: "Я знаю..." Он снова: "Хороший режиссер". Я ему: "Я знаю..." Он дальше: "А вот какой ты артист, мы сейчас увидим!"
Да, можно это считать приколом, но это было сказано с юмором, искренне. Просто успешный актер Голливуда заметил, что проявить себя можно только на съемочной площадке - никакие твои прошлые "Оскары" не сработают, если хорошо не сделаешь роль именно сейчас. Так голливудские звезды относятся и к себе.
Съемочная группа "Беркута" создала потрясающую атмосферу, все со знаком плюс - без гонора. Съемки исключительно на позитиве. Не было спеси, соревнований кто круче.
Из других новых работ у меня "Номера" режиссера Ахтема Сеитаблаева по пьесе Олега Сенцова. Мой номер "третий" - самый старый. Это была непростая работа в физическом плане. Поднимался в четыре утра, в семь уже надо быть на площадке. Но это моя работа, поэтому я не ною: главное - чтобы был результат. И дай Бог здоровья Ахтему, чтобы он и в дальнейшем активно работал! У него есть дар и жажда творчества.
- Довольны ли вы, как складывается творческая судьба вашей дочери Оксаны Ждановой?
-Конечно, рад за нее. Она также работает в Театре на Левом берегу. Меня привел в этот театр актер Александр Кобзарь, мы знакомы с ним с Донецка. И я признателен уже покойному Эдуарду Марковичу Митницкому за то, что он взял меня в свой театр. Мне здесь комфортно. И моя мечта - работать вместе с дочкой на одной сцене.
Есть мои отцовские чувства - и это радость, ведь ребенок активно работает, у него насыщенная актерская жизнь. Она довольно закрыта, часто не пускает меня в свой мир, говорит: "Не лезь! Я сама знаю!" Иногда даже не знаю, в каких проектах она снимается, - узнаю уже когда фильм на экранах.
Сын Павел учится на оператора в Университете культуры. Раньше занимался музыкой. Конечно, мы с женой, актрисой Еленой Хохлаткиной, принимаем участие в жизни детей, но дети свободны в своем творческом выборе.
Оксана задействована во многих спектаклях - "Войцек", "Кепка с карасями", "Пой, Лола, пой!", "Жизнь впереди" и других. Словом, и репертуар замечательный, и работы у нее хорошие.
Мне приятно принимать участие в спектаклях Дмитрия Богомазова, они отличаются от других постановок. И вообще на Левом берегу после спектакля заведено благодарить друг друга за работу. Мне сначала казалось, что это касается только тех спектаклей, в которых я сам занят, но оказалось, что это атмосфера театра - искренняя благодарность за спектакль, который сделан для зрителя.
- Вы играете Чебутыкина в спектакле Эдуарда Митницкого "Три сестры" по пьесе Антона Чехова. Как работалось с мастером?
-О работе с Эдуардом Марковичем я вспоминаю постоянно. Это огромная фигура что касается профессионализма, человечности, художественного уровня.
Мои первые роли на Левом берегу в спектаклях "Опискин. Фома!" по Достоевскому и "Три сестры" Чехова. И я до сих пор жалею, что не нашел времени, не подошел к Эдуарду Марковичу еще раз, чтобы пообщаться с ним о своем Чебутыкине. Я ввелся на эту роль. И что-то осталось для меня непонятным. То, о чем и хотелось поговорить. Надеть на актера можно все - и маленькое, и большое, но как ты чувствуешь себя в этой одежке, именно и интересно.
- И как вы чувствуете себя в чеховском образе?
-Все же не всегда комфортно. Многие говорят, что я слишком придирчив к себе. А я хочу все понять!
Когда я пришел на Левый берег, коллеги восприняли меня по-актерски: "Ну-ка, посмотрим!" И когда работали над спектаклем "20 лет без воздуха" по пьесе Анны Яблонской "Язычники" (это постановка Дмитрия Весельского, ученика Эдуарда Марковича), мастер тоже помогал. Под финал репетиций он приходил, смотрел, делал замечания, ведь театр - это лаборатория, процесс. Помню, как Эдуард Маркович, сидя в зале, сказал: "Виктор Петрович, это же я вас брал в театр? Наверное, я ошибся?" Но это было сказано по-доброму, в его словах была и творческая провокация, и искренний намек, дескать, не будьте "холодцом", держите себя в рабочей форме!
У Эдуарда Марковича было замечательное чувство юмора, даже в затруднительные моменты его жизни. Вот потому в Театре на Левом берегу неповторимая атмосфера - благодаря его личности.
- Недавно в театре сменилось руководство. Стас Жирков - художественный руководитель, Тамара Трунова - главный режиссер. Как труппа восприняла молодых мастеров?
-Новые руководители озвучили планы, определили репертуар на год. Молодость диктует перемены. К тому же труппа знает этих режиссеров. Мне нравятся спектакли Стаса Жиркова "Папа, ты меня любил?", "Девочка с мишкой". О Тамаре Труновой также говорят ее удачные режиссерские работы.
- Возможно, вы знаете, как складываются судьбы коллег-актеров из Донецкого театра? Кто-то уехал оттуда, кто-то остался на оккупированной территории...
-Знаю, что некоторые актеры ухали в Москву. А вот режиссер Игорь Матеев, ученик Митницкого, теперь работает в Киеве. Моя жена Елена Хохлаткина работает в Национальном театре имени Ивана Франко. Завлит театра Оля Байбак тоже в Киеве, работает в Национальном союзе театральных деятелей Украины. Светлана Бойко переехала в Чернигов, работает в театре.
Но есть актеры, которые выбрали другую сторону. И, очевидно, можно было бы с ними общаться по работе... Но это очень трудно! Поскольку у нас большие расхождения во взглядах на войну, которая продолжается.
Как-то актер, с которым мы раньше работали, написал о "Киборгах": "Я посмотрю..." Пока что ответа от него нет.
Вместе с тем одноклассник из Италии, когда вышли "Киборги", сразу мне написал: "Молодец! Рад, что мы вместе учились!"
По поводу "Киборгов", успеха этого фильма, скажу вот что: не мы, артисты, герои. Герои - те, кто положил свою жизнь, обороняя Донецкий аэропорт от агрессора.
- О какой роли своего донецкого репертуара вы больше всего жалеете? Возможно, хотели бы играть эту роль и в Киеве?
-Время летит, мы стареем. И когда говоришь, что когда-то играл Бендера, на тебя с удивлением смотрят как на дедушку с лысиной. Возникает понимание, что театр существует во времени и пространстве. И никому ничего не докажешь. Вышел на сцену, играешь, что-то делаешь - вот и хорошо. А жалеть? Ни о чем не жалею! То, что было для меня ценным, это спектакли "Холстомер", "Зойкина квартира", "Бриллиантовый дым", "Закат" (в Донецке сыграл Беню, а в Херсоне - Лёвку), "Бульвар преступлений". И благодарю судьбу, что были такие режиссеры, как Виктор Шулаков, которые дали возможность играть в замечательных спектаклях.
- Собственно, в Донецком украинском театре ставили спектакли "на Жданова"?
- Да, было несколько. Например "Филумена Мартурано" Эдуардо де Филиппо - мы работали в нем вместе с женой. Когда приехали сюда, то все исчезло. Но появилось что-то другое - статус, мастерство, разноплановость.
Также вспоминаю работу в спектакле "Стриптиз" по пьесе Энтони МакКартена и Стефана Синклера, причем на украинском языке. Был фурор. Мы приезжали в Луганск, нам кричали: "Давай на русском!" Это сначала обижало, но через пять минут зрители забывали, на каком языке идет спектакль, и аплодировали стоя.
Это очень ценно - актерское единство. Хотя позже оно перестало быть единством, поскольку нас всех разбросало...
- Ваше решение переехать из Донецка было спонтанным?
-Мы с семьей переехали в Киев в 2014-м. И сначала было очень трудно. Конечно, решение было непростым, но мы понимали, что жить в том обществе просто невозможно. В оккупированном Донецке даже на физическом уровне мне было плохо от всех этих проверок и прочего маразма...
Там другая реальность. Когда через каждые сто метров тебя тормозят, проверяют - это не просто режим, а сплошное унижение личности. Да, кто-то из бывших коллег, с которыми я работал в Донецком театре, решил перейти на ту сторону баррикады. Но мне это все уже неинтересно! Лучше быть в Украине.
Я, кстати, работал и в России. Но там ты все равно чужой. Это так же, как в молодости у меня были рыжие волосы, и все меня называли "рыжим"... В какой бы ты дом ни зашел, ты все равно "рыжий", иной.
- Как вначале складывалась ваша жизнь в Киеве?
-Мы живем в съемных квартирах, поскольку все имущество осталось в Донецке. Но не в этом дело. Из того, что сейчас происходит в обществе, понимаешь, что никто за тебя и для тебя ничего не сделает. В "Киборгах", кстати, один из героев говорит: дескать, всегда надо начинать с себя - выпить стакан водички натощак, одеться, а уж потом строить страну...
Взгляд критика
Пришел солдат с фронта
Олег ВЕРГЕЛИС
Первое, что приходит в голову, когда видишь его на экране или на сцене: а вообще, сколько же лет этому рыцарю, испытанному жизнью солдату украинского театра и кино?
Одни скажут, что, возможно, уже седьмой десяток, поскольку каждый его персонаж прошел не один круг бытия. Другие, возможно, вспомнят Достоевского и его формулу "вечного мужа".
А на самом деле Виктору Петровичу Жданову 3 марта исполнился всего-навсего 51 год. Замечательный возраст, почти расцвет, еще молодецкая душа.
Но прихоти искусства, очевидно, еще и в том, что отдельный актер иногда оказывается органичным в особой возрастной категории. То есть на сцене или на экране он кажется старше своих паспортных данных. И в этом есть своеобразная метафизика актерского бытия, а еще некоторая потребность экрана и сцены - именно это, а не другое лицо, на котором нынешние исторические перипетии оставили уже не одну печальную мужскую морщину.
Путь из Донецка в Киев, то есть путь от войны к миру, от оккупации к Родине - это всегда сложный путь, не без морщин на челе.
И Жданов, преодолев этот путь, оказался именно тем актером, которого востребовало время. Наше время. То есть он оказался солдатом, который пахнет настоящим порохом, реальным, а не разукрашенной жизнью. Мужчиной, который не сторонится соленого словца, поскольку знает, что жизнь - не сахар. И всех его солдат - и на левобережной сцене, и на большом экране - отличает важное качество, действительно чрезвычайно редкое в лицедейском мире. И это качество - достоверность. Максимальная убедительность социального типажа, живая органика. Поэтому он так убедителен в "Киборгах", в ленте, о которой много написано и, наверное, не стоит в который раз повторять искусствоведческие рефлексии.
Именно такой, достоверный, и его старый солдат-врач Чебутыкин Иван Романович из "Трех сестер" Чехова-Митницкого.
Наверное, самый трезвый герой из всех прочих чеховских персонажей этого спектакля. Даже не потому, что сторонится рюмки, не потому, что боится залить свое скрытое горе, а потому, что он единственный трезво сознает все-все настоящее, прошлое и будущее. И свое, и других.
Жданов в этом спектакле сейчас воспринимается как заданный образ-контраст. Остальные вокруг живут какими-то химерами и мечтаниями, беспомощностью и притворной силой, а его Чебутыкин живет лишь трезвым осознанием бренности бытия, поскольку он - врач, диагност, в некоторой степени провидец. И именно ему в этом сюжете излишне вызывать смех, поскольку этот врач знает настоящую историю болезни и, возможно, он единственный, кто прекрасно понимает, чем все это закончится...
Виктор Петрович - актер с мощным творческим заделом: в 1980-х много играл в Херсоне, начиная с 2000-го у него было немало заметных ролей в Донецком украинском театре. Очевидно, он сам даже не мог представить, что его судьбу вдруг разрубит эта адская линия фронта. И из восточного ада, с территории оккупации и измен, именно сюда, в большую Украину, он вернется не только актером, но еще и солдатом. Этаким человеком без возраста, чье обветренное лицо расскажет зрителям намного больше, чем кипы нынешних искусственных киносценариев на затребованные темы.
Его сегодняшний взлет и востребованность - это не только парадокс времени и не случайный дар творческой судьбы, но еще и история нашего постоянного дефицита на настоящего мужчину - в театре, в кино. Дефицита на трезвую коренастую фигуру мудреца и защитника, которую не собьет с ног ни хмель, ни военное тяжелое время, ни иные невзгоды.