В издательстве LP media вышла книга «Киев: фотография на память» - с отстраненным взглядом на город (чаще взглядом приезжих). Десять разных авторов. Десять разных судеб и причин, чтобы любить или не любить столицу.
О Киеве написано, рассказано и пропето ой как немало. И наверное, докопаться, сколько всего издано о нем (со времен книгопечатания), можно, зайдя в одну из библиотек. В основном это исторические издания, путеводители, фотоальбомы. Все они скорее позитивны и служат рекламой «матери городов русских».
Но не этот сборник… «Як тебе не любити, Києве мій» - строки из песни, знакомые всем киевлянам, служат лейтмотивом сборника и перефразируются, поскольку на вопрос «почему» или «за что не люблю» можно ответить весьма изощренно.
К примеру, у Юрия Андруховича явно «личные счеты» с мегаполисом. Для него Киев - как бы «город-убийца». Убийца языка, культуры, друга... Ничего удивительного. Если в его память врезался приезд в Киев после смерти друга. Этот день ему показался «днем мяса»: «Біля станцій метро, імпровізованих базарів, на сходах, у скверах і посеред подвір’їв якісь люди продавали м’ясо. З оббитих білою бляхою, схожих на каталки столів, розрубували кусні, трощили кістки, над ними кружляли тополиний пух, оси й мухи, був червень, була липкість і задуха, смертельний київський пил висів у повітрі й осідав на лотках, на мертві туші, на обличчя продавців та покупців, але всі вони продовжували діловито й розмірено робити своє - розчленовувати, зважувати, принюхуватися і прицінюватися».
Эти фрагменты ощущений города составители деликатно отнесли к разделу «Сны». Хотя у самого Андруховича эта часть называется вполне осязаемо «Мала інтимна урбаністика». Ею и начинается сборник.
Этим же известным автором сборник и заканчивается. «Град Кобрин» - так озаглавлена последняя глава в честь случайной ночной знакомой проститутки, у которой на плече была татуировка - кобра. «Пройдясь» по Киеву своими дружескими и историческими вехами, Андрухович наиболее печалится воспоминанием о том, что в 1986 году сняли трамвайную одноколейку, восьмой номер, челнок, который ходил вдоль Ботанического сада по улице Толстого.
В своих «снах» о Киеве вторит ему Александр Ирванец. Миссионерский сон занес его сначала во Львов. В колдовской подвал, где за ночлег с него взяли услугой за услугу: он должен помочь избавиться от дурно пахнущего свертка, в котором разлагается «Украинская идея». То есть он или его герой (сон от первого лица) должен вывезти и похоронить «идею»: не где-нибудь по дороге, а непременно в Киеве.
Один из авторов сборника латвийско-российский писатель Андрей Левкин утверждает, что «Киев - место, где все ощущают себя телом». Свою теорию «Телология» он осознанно излагает на суржике. Этим ощущениям отведен в книге специальный раздел - «Пространство и тело». Есть в нем и само тело. О нем - безликом жмурике - с иронией пишет в «Весне в Полицейском садике» Оливье Лерик. В нем якобы милиционеру Ивану Панько дано спецзадание: снять с ветки повешенного и доставить его в милицейский участок… Однако транспорт для исполнения подобной задачи начальство не выделяет. И приходится Ивану справляться с ней собственными силами. Что он и делает, перевозя покойника в переполненной маршрутке, пугая пассажиров и переплачивая водителю за неудобства.
На фоне всех этих урбанистических ужасов совершенно иначе выглядит идеалистическая история «Телефонная элегия» киевлянки Евгении Кононенко. Герои истории: он и она, пожилые люди, встретившиеся спустя лет семьдесят в нотариальной конторе. Их привезли дети для оформления дарственной на квартиру. Эту пару родители разлучили в детсадовском возрасте. И вот теперь они, малоподвижные, каждый на своем конце провода вспоминают «свой Киев», скверик, скамейки, взросление, перемены в жизни, сопряженные с войной, переездами и их затянувшейся невстречей… Невстречей - от несовпадений (во времени и месте).
Идея сборника замечательная. Представить «один город» - во множестве лиц, отражений и ощущений… Город, в котором одни живут, другие проживают, а иные - просто «проездом».