Программа Мюнхенского оперного фестиваля 2016 года объединила в одной афише премьеры, кастинги, изобилующие легендарными именами, совершенно новые и порядком забытые произведения…
Bayerische Staatsoper продолжает искать новые пути развития оперного жанра. На фестивале была показана опера "Южный полюс", заказанная интендантом театра Николаусом Бахлером чешскому композитору Мирославу Срнка и австралийскому драматургу Тому Холловэю (оба уже известны мюнхенцам по своей совместной работе 2011 года Make No Noise, также заказанной Баварской оперой).
South Pole рассказывает о покорении Южного полюса экспедициями Роберта Скотта и Роальда Амундсена в 1910–1912 годах. "Двойная опера", как определяют ее авторы, существует в двух пространствах, каждое из которых занимают участники одной из экспедиций. Музыкальные линии обеих групп наслаиваются, диссонируют, образуют единое целое и снова расходятся, дают друг другу отдых и опять сходятся в драматическом противостоянии.
Эта же идея реализована и режиссером-постановщиком Хансом Нойенфельсом, одним из столпов "режиссерской оперы": сцена разделена на две зоны для каждой из экспедиций, над которыми на слепяще-белом заднике чернеет вожделенная метка на карте, ради которой Скотту и его экспедиции суждено погибнуть, а Амундсену - стать первым человеком, достигшим Южного полюса. Опера заставляет слушателя сопереживать ужасу, боли, надежде и отчаянию, балансировать между человечностью и жестокостью - еще одна грань, разделяющая Скотта и Амундсена…
Идеальный оркестр под управлением генерального музыкального директора Баварской оперы Кирилла Петренко, мексиканский тенор Роландо Вильясон (Роберт Скотт) и американский баритон Томас Хэмпсон (Роальд Амундсен) позволили полностью погрузиться в полярную драму, не замечая огромной сложности партитуры.
Кстати, South Pole - не единственная мировая премьера, состоявшаяся в Мюнхене в прошедшем сезоне. В рамках фестиваля под управлением украинского дирижера Оксаны Лынив была представлена и опера немецкого композитора Хауке Берхайде Mauerschau ("Созерцание стены"), музыкальная повесть о войне, героями и символами которой выступают амазонки на фоне крымской степи, герои Троянской войны, американцы в Афганистане и аллюзии на войну в Украине, выраженные в музыке цитатой патриотической песни "За Україну" на стихи Николая Вороного.
Фестиваль ознаменовался и премьерой оперы La Juive ("Жидовка", она же "Иудейка", она же "Дочь кардинала") Фроманталя Галеви в постановке Каликсто Биейто. До этого новая сценическая версия произведения осуществлялась в 1914 году.
Певцы поначалу не радовали, а оркестр под управлением Бертрана де Бийи даже разошелся с хором в совершенно не предвещающем подобных катастроф месте. После первого антракта ситуация начала улучшаться: польская сопрано Александра Кужак (Рахиль) вошла в роль, хотя тенденция завышать окончания фраз на четверть тона сохранилась до конца спектакля. Французский тенор и главная звезда мюнхенского кастинга Роберто Аланья своим исполнением партии Элеазара доказал, что лучшие его годы уже позади. Распелись ближе к концу эстонский бас Аин Ангер (кардинал де Броньи) и немецкая сопрано Вера-Лотта Бекер, которая в 2014 году была названа журналом Opernwelt самой многообещающей молодой певицей за роль Агнес в опере Джорджа Бенджамина Written on Skin. Их выступления были самыми удачными.
Постановка одного из топовых современных режиссеров очень тонкая, музыкальная, а как для скандалиста Биейто - и очень сдержанная. Сценографическая доминанта - огромные серые плиты, которые то тянутся к небу, как шпили готического собора, то обнаруживают свою плоскую поверхность и напоминают Стену плача.
Для Мюнхена выбор произведения с такой темой - шаг непростой и смелый даже в наше время. После музыкально насыщенных и виртуозных сцен, сюжет которых связан с избиением евреев, кто-то в зале по привычке начинал аплодировать певцам, но зал тут же зашикивал подобное проявление восторга. Это Мюнхен, он все еще живет своей виной (не случайно в одном из эпизодов Биейто выводит на серые плиты огромную надпись Schuld - "вина"). Мюнхен должен молчать, потупив взор.
Без провальных спектаклей фестиваль, наверное, был бы не таким интересным. Что доказывает "Турандот" Пуччини в постановке Карлоса Падриссы и испанской театральной группы La Fura dels Baus. Постановка откровенно неудачная. Такое впечатление, что после успеха "Кольца нибелунгов" в Валенсии, "Волшебной флейты" на Рурской триеннале, "Осуждения Фауста" в Зальцбурге и прочих очень интересных и талантливых спектаклей Падрисса и другие участники Фуры вдруг утратили чувство прекрасного, да и вообще связь с реальностью. Их "Турандот" - это бестолковое нагромождение не связанных ни между собой, ни тем более с оперой образов и телодвижений, от игроков в керлинг и полуголых барышень на роликовых коньках до Пинга, Панга и Понга, предстающих в костюмах робокопов. В сценографии присутствуют эпизоды в 3D, которые не вносят в спектакль абсолютно ничего, кроме необходимости постоянно надевать, снимать и снова надевать специальные очки. Абсурдность действия достигает кульминации в конце: опера исполняется в авторском неоконченном виде, то есть без дописанного Альфано финала-развязки, где принцесса Турандот все-таки влюбляется в Калафа. Поэтому зритель остается один на один с ощущением, что его долго и сильно били по голове бамбуковым стволом со светодиодами, а в конце просто выгнали на улицу и даже не извинились. Исполнение полностью соответствовало постановке, которую не спасла даже знаменитая шведская сопрано Нина Стемме в заглавной партии. Слабым лучом надежды стала только российская сопрано Ирина Лунгу (Лиу).
Не обошлось на фестивале и без приятных сюрпризов. Лидерабенд немецкой сопрано Дианы Дамрау оказался под угрозой срыва из-за неожиданной болезни певицы, но в последний момент заменять ее согласилась сама Вальтрауд Майер. В хороших и особенно в очень хороших театрах случаи, когда замена оказывается лучше первоначальной афиши, не являются редкостью. И вот, к радости слушателей, некоторые из которых из-за замены сдали билеты, а некоторые прибежали послушать именно Майер, мировая звезда вагнеро-штраусовского репертуара исполнила уникальную программу: "Песни об умерших детях", "Волшебный рог мальчика", "Пять песен на стихи Фридриха Рюккерта" Густава Малера и "Пять песен на стихи Матильды Везендонк" Рихарда Вагнера.
Майер, которая ровно год назад спела на этой же сцене свою последнюю Изольду в вагнеровском "Тристане" (а эта партия была главной в ее жизни и принесла певице статус лучшей Изольды мира, который сохранялся за ней два десятка лет) раскрыла всю свою театральную сущность в таком специфическом формате, как лидерабенд. Каждый номер для нее - большая история, которая оживает благодаря ее восхитительному голосу, мимике, жестам, взглядам. Исполненная на бис и как бы невзначай сложнейшая баллада Шуберта "Лесной царь" доказала, что Вальтрауд Майер - все еще вокальная королева Мюнхена.
Далеко не таким феерическим было выступление другой мировой звезды в "Лукреции Борджа" Доницетти в постановке Кристофа Лоя. В заглавной партии - знаменитая словацкая колоратурная сопрано Эдита Груберова.
Смешанные чувства приходится испытывать, слушая такую легенду в столь почтенном для вокалистки возрасте (69 лет): невероятная техника и колоссальный опыт ощутимы в каждой ноте, но физические возможности, увы, уже не позволяют выстроить полноценный образ - ни с точки зрения вокала, ни с точки зрения актерской игры. Несмотря ни на что зал принимал Груберову восторженно: Мюнхен вообще отличается слепой любовью к громким именам.
Хорош Павол Бреслик (Дженнаро) с его одинаково насыщенным во всех регистрах тембром. Итальянский бас Алекс Эспозито мастерски воплотил образ Альфонсо д'Эсте, на своем месте была и испанская меццо Сильвия Тро Сантафе (Орсини). Дирижировал Паоло Арривабени: ничего сверхъестественного, но и без особых неудач.
Постановка Лоя минималистична, при этом умело маркируются ключевые вехи либретто, так что даже начинающий опероман вполне способен разобраться в сюжете без необходимости постоянно заглядывать в синопсис.
На фестивале решили повторить не новую для Баварской оперы "Травиату" Верди в постановке Гюнтера Кремера.
Спектакль продолжил череду громких замен, на которые было богато фестивальное лето. В кастинге сменилось сразу два ключевых имени: Соня Йончева, которая должна была исполнить партию Виолетты, и Роландо Вильясон (Альфредо). Особое огорчение публики было связано с заменой именно Вильясона. Все еще помнят его успех в этой партии в Зальцбурге в 2005 году, после которого Альфредо стал для певца партией-визиткой. В Мюнхене его заменил Павол Бреслик, вместо Йончевой пела албанская сопрано Эрмонела Яхо. Голос Яхо поначалу отдавал металлом, но ко второму акту она распелась и представила блестящую интерпретацию партии Виолетты.
Виртуозно обходя все клише, которыми так густо облеплена эта роль, с ответственностью и страстью относясь к каждому пассажу, Яхо по-настоящему жила этой историей и как певица, и как актриса. Кстати, свободными от банальщины, в которую так легко впасть в работе с одной из самых репертуарных опер мира, были и оркестр под управлением Марко Армильято, и сама постановка, в которой структура драмы четко обозначена и нет ничего лишнего. Бреслик, который произвел хорошее впечатление в "Лукреции Борджа", в "Травиате" не нашел себя. Все очень неуверенно, местами даже по-ученически в плане вокала и совершенно никак с точки зрения актерской игры. Порадовал отличной формой после болезни и вынужденной исполнительской паузы британский баритон Саймон Кинлисайд (Жорж Жермон).
К концу Münchner Opernfestspiele 2016 была припасена еще одна премьера, представленная в театре принца-регента: опера-балет Жана-Филиппа Рамо "Галантные Индии" в постановке и с хореографией бельгийского хореографа Сиди Ларби Шеркауи.
Постановка пестрит картинками из жизни современной Европы - здесь есть и сирийские беженцы, и однополые браки, и грозные представители НАТО, с появлением на сцене которых связаны сломы в ходе сюжета. Однако пестрота и насыщенность актуальными темами не смогли убить красоту музыки, которая в конечном итоге передалась и постановке. Современная хореография высокой пробы "сцементировала" запутанный сюжет, а вокалисты восхищали от арии к арии: голоса идеально сочетались между собой и, главное, стремились быть сочетаемыми. Французская сопрано Ана Куинтанс (Амур/Заира) - самое большое чудо постановки.