В премьерном репертуаре киевского академического Молодого театра - большая украинская классика. Иван Карпенко-Карый "Безталанна". В афише театра пьеса обрела иное название - "Зачарований", исходя из режиссерской концепции Андрея Билоуса, постановка которого предполагает современный стильный сценический язык, а художественный результат способен принести и эстетическое, и интеллектуальное удовольствие.
"Безталанна" имеет богатую историю сценических прочтений. Сюжет о сельском парубке Гнате, не нашедшем сил отказаться от роковой любви к Варке и в отчаянии убившем жену Софию, в разные времена интерпретировали по-разному. В этом любовном треугольнике главной вершиной становился то Гнат с его мужскими метаниями-желаниями, то коварная Варка, решившая во что бы то ни стало вернуть свое счастье, то покорная и благороднаяСофия, готовая из-за любви терпеть и выносить, казалось бы, невозможное. Время и традиции диктовали эстетические приоритеты. Но во всех трактовках основной всегда оставалась задача распознания природы отношений мужчины и женщины, оказавшихся на пике любовных переживаний. Благо, пьеса, написанная на сугубо национальном материале, давала такую возможность: здесь бушуют настоящие шекспировские страсти.
Сценическое исследование этой темы продолжил и художественный руководитель Молодого театра Андрей Билоус. Назвав спектакль "Зачарований", постановщик определил объект своего художественного интереса, так сказать, выбрал свою вершину этого треугольника - и предложил зрителю собственные умозаключения.
Режиссер решает "разъять" любовь, разобраться с этим чувством, начать с истоков. Поэтому никаких веночков и глечиков. Сцена - словно стоянка первобытного человека. Дикий человек - необузданные страсти. Художник Борис Орлов строит загадочные деревянные конструкции, из-за кулис выступает полуразрушенное крыло гигантской мельницы, огромное окно с подобием креста в глубине сцены, куда можно зайти и выйти - все покрыто патиной времени, черной гарью, паутиной забытья. Можно воспринимать это пространство пепелищем счастливого прошлого, когда в этом доме жила надежда, что любовь все сможет, все победит… Что любовь спасет мир - внутри и вокруг.
Музыкальный строй, как всегда точного и изысканного в решениях Александра Курия, вводит зрителя в этот неуютный, разрушенный мир звуком завывающего холодного, пронизывающего ветра. Как одиноко должно быть человеку, слышащему эти тревожные вибрации, как сильно желание прижаться к кому-нибудь…
Музыка будет звучать почти весь спектакль, создавая звенящее печалью эмоциональное поле, интонационно иллюстрируя события.
Придуманную форму спектакля, с оригинальным пластическим рисунком Лиды Соклаковой, я назвала бы драматическим балетом. Замедленные синхроны плавных, красиво-странных движений перемещающейся в глубине сцены группы девушек изображают жителей села, течение их неспешного бытия. Нет классических балетных па, это именно визуальная драматизация пластики, когда говорит и выражает действие только тело.
Сосредоточено-завораживающее состояние стилизации движения выглядит весьма современно, модерно, выгодно оттеняя контрастом активное вербальное действие.
Односельчане - сторонние наблюдатели, от них ничего не скроется, они все обсудят, прокомментируют. Среди светлых одежд выделяются трое в черных костюмах: Гнат (Александр Ромашко), Варка (Дарья Барихашвили), София (Полина Снисаренко). Белое и черное, внешняя сдержанность и взрывная внутренняя страстность. В этом противостоянии режиссер работает как во время киносъемки. Визуальный фон драматического кордебалета высвечивает крупный план главных исполнителей. Траектории их взаимодействия охватывают всю сцену, эмоции покрывают пространство. Диалоги через сцену создают объем звучания и эти вольтовы дуги общения, искрящиеся от напряжения, становятся почти осязаемы.
Спектакль - национальный по духу. Но в костюмах персонажей, как и в сценографии, не найти знакомых этнографических примет. Эти приметы - вне времени. И если в белых полотняных одеждах девушек и парубков можно угадать народные мотивы, то костюмы Гната, Варки и Софии стилизованы под средневековые наряды, кроя времен Шекспира. Полуобнаженные плечи и колени - как знак легкой готовности обнажения души. Несколько устрашающе выглядит волчья шуба Гната, в определенные моменты становящаяся его выразительным вторым нутром.
Сосредоточившись на идее - на что способна любовь, и что делать, оказавшись у нее в плену, - Андрей Билоус намеренно не углубляется в другие сюжетные линии, выписанные Карпенко-Карым - они для режиссера менее важные… Только этот любовный треугольник, только пристальный взгляд на проблемы этих троих через временные пласты.
Все, что связано с Варкой, Софией, Гнатом, напоминает стилистику поэтического театра. Театр бытовой появляется в сценах Ганны (Татьяна Игнашкина), Ивана (Ярослав Гаврилюк), сельских девчат (Анастасия Блажчук, Анастасия Евтушенко). Таким образом постановщик отдает дань уважения театру корифеев. Но гармония двух стилей и способ существования актеров - в плоскости творческих споров.
Следуя замыслу, режиссер с самого начала настаивает на трагизме этой истории. Все беспросветно, тяжело, нерадостно. Даже про вечорниці переговоры ведутся как-то вынужденно и натянуто. А уж когда появляется Гнат и начинает выяснять отношения со строптивой Варкой, страсти просто зашкаливают. Чего стоит эротический танец-поединок: противостояние не на жизнь, а насмерть…
Все три актерские "вершины" сценического треугольника замечательно справились с поставленной режиссером задачей. Несмотря на ощущение вневременности, герои Ивана Карпенко-Карого воспринимаются современными персонажами - и внешне, и внутренним наполнением.
Александр Ромашко убедителен в проявлениях мужской психологии. Сильный мужчина, ослепленный любовью, оказывается сломлен волей женщины, подчинен ей. Понимая, что это - его погибель, он все же делает свой выбор. Зачарованный или сгорающий от сознательной страсти? Актер передает крайнее отчаяние Гната, мечущегося между разумом (София) и сердцем (Варка).
София - сама покорность. Она тихо и безответно любит Гната, понимая, что он никогда не будет с ней. Свалившееся счастье воспринимает как дар судьбы, наивно надеясь, что преданностью и домашним уютом можно заставить Гната забыть страсть к другой. Полина Снисаренко обаятельна, точна во внутренней пластике, легко переходит из жанра поэтического театра в бытовой, демонстрируя чистоту и бесхитростность своей героини. В этом треугольнике - все жертвы, но Софию жаль особенно, и не только потому, что она поплатилась жизнью за свою светлую любовь.
Варка - вечный образ роковой красавицы. Дарья Барихашвили представляет палитру красок характера своей героини, стараясь уйти от банальности трактовки. Яркая, порывистая, гордая, страстная, неоднозначно подлая и распущенная, нет, - просто заигравшаяся и не рассчитавшая свои силы. Варка уверена в себе и не примет поражения. Несмотря на браваду и резкость, в глубине души - она одержима желанием любви, но любить не умеет.
В спектакле найдены яркие и точные метафоры. В сцене свадьбы Гната и Софии сундук с приданным, который несут за молодыми, видится гробом, в котором похоронена любовь. Большие клубки в руках героев: куда выведут нити чувств, и как распутать сложные "клубки" отношений? А огромное колесо, что катит по дороге на свое сватанье Степан (Алексей Нежурко), - это ли не голгофа его любви к Варке?
Нет здесь радости от любви. А ведь именно это чувство, согласно всем законам, способно горы свернуть и мир спасти. А здесь, на этом пепелище, любовь обреченная, фатальная. За нее все время надо бороться, преодолевать сопротивление, мучиться и страдать.
Ни у кого и ни к кому нет доброго отношения - только раздражительность, непонимание. Никакой возвышенности - только следование за волей случая, предначертанием судьбы. Можно ли эту предназначенность победить, изменить, избавиться от такой кармы? Можно ли сделать любовь светлым чувством, приносящим надежду и дарящим смысл бытия?
Любовь вряд ли способна спасти этот мир, она может его лишь разрушить, а жернова мельницы чувств без сожаления перемелют возжелавших полюбить: таков горький итог сценической истории, рассказанной режиссером Андреем Билоусом.
Эмоциональным пиком и финальной точкой его спектакля становится пронзительно решенная, трагическая сцена смерти Софии. В высшей степени раздражения, окончательно загнанный в угол, уставший бороться и не видящий разрешения ситуации, Гнат хватает плачущую Софию и запахивает ее в свою волчью шубу. И в этот момент по-настоящему становясь зверем буквально "душит ее в своих объятьях". Спустя мгновение затихает бьющаяся, задыхающаяся София, выскальзывая вниз уже неживой. Медленно идет герой в глубину сцены, касается рукой детской колыбели. Тихо качнулась эта колыбель с так и не родившейся новой жизнью…