В воздухе запахло антиутопией, украинские режиссеры это пронюхали и практически одновременно выпустили два антиутопических проекта - спектакль "Номера" по пьесе Олега Сенцова и псевдодокументальный фильм "2020. Безлюдна країна".
Ниже "Ноля"
- А что предполагает порядковый номер твоего героя, эта самая семерка, - спрашиваю у актера Дмитрия Олейника, который в премьерном спектакле Тамары Труновой "Номера" играет одного из загадочных субъектов цирковой "федерации".
- В нумерологии семерка - одно из наиболее значимых чисел. То есть счастливое число, непременно сопровождаемое удачей.
- Ну твоему-то персонажу не сильно повезло в том адском цирке из пьесы Сенцова?
- Да, однако если говорим о числе, то оно предполагает мудрость, философское отношение к жизни. Хотя действительно в нашем спектакле мой герой - как бы "недогерой", это интровертное создание, полное сомнений, рефлексий. Это создание неспособно переступить через свои страхи, комплексы. Этот персонаж - номер 7 - неспособен и даже не собирается изменить систему, в которой он рабски существует.
- А если фантазировать на тему судьбы этого же загадочного номера, то какой, на твой взгляд, она могла бы быть? И какой была до этого?
- Скорее всего, он из небытия появился и в небытие уйдет, так и не оставив после себя на арене этого цирка ничего хорошего и ничего ценного.
- Работая над спектаклем, штудируя пьесу, в каком моменте, может даже вопреки режиссеру, ты сам чувствуешь кульминацию?
- Для меня такая кульминация, когда номер 11 объявляет себя сыном Ноля и предлагает на рассмотрение свою концепцию развития цирка, однако никто из иных номеров не хочет этого принимать.
- В таком случае, о чем пьеса Сенцова - лично для тебя?
- О том, что в жизни нет ничего ценнее и важнее свободы. И уже когда ты сам создаешь некую систему, когда чувствуешь в ней себя же винтиком, то и не сетуй, поскольку ты - заложник.
- Кстати, кто в твоей личной трактовке этот самый Ноль из текста Олега?
- Скорее всего, Ноль - олицетворение высшей силы, некоего Бога, придуманного самими номерами. В спектакле Тамары этот Ноль - создатель цирка и создатель своей системы, которая дала сбой, устарела и вроде бы требует "перезагрузки".
…Дмитрию Олейнику - 28. У него добрый десяток хороших театральных и кинопроектов. В театральных "Номерах", почти с двухмиллионным бюджетом, он действительно играет один из самых трогательных и, если это позволено говорить, "живых" образов в том заданном режиссерском мире, где все мертвы друг другу.
В таком же мире, кстати, живет и не сдается автор текста - Олег Сенцов. 145 дней голодовки, а еще неизвестно, сколько дальнейших дней мужества. В 2011-м, когда его "Номера" появились на свет, никто не предполагал, что текст станет пророческим. А уже через три года, в 2014-м, в Лефортово, Сенцов вносил в пьесу правки и в итоге дал полную свободу авторам столичного спектакля - продюсеру (Анна Паленчук), режиссеру (Тамара Трунова).
Развивая тему нумерологии, замечу, что и премьерную дату девушки явно выбрали неслучайно. Семерка. 7 декабря. В надежде, что этот день окажется счастливым не только для спектакля, но в первую очередь - для него.
Так вот о "Номерах". Уже второй свой независимый театральный проект (в 2018-м) Тамара Трунова мощно поднимает на хрупких женских плечах, создает вокруг двух своих постановок (первая в этой дилогии - "Плохие дороги" по пьесе Н.Ворожбит) заметное напряженное, а то и нервное поле, как творческое, так и информационное. Поскольку ее "Номера" - это не только художественная интенция, но и гуманитарная акция: поддержать человека. На весах нашего теперешнего скорбного бытия второе иногда важнее первого.
Текст О.Сенцова - постапокалиптическая, антиутопическая, нумерологическая драма абсурда. Пьеса-схема, открытая для внешнего вторжения режиссера, для которого в этом тексте достаточно воздуха и творческих возможностей.
Эта же пьеса - как бы с оглядкой и в тоталитарное прошлое, но еще, безусловно, и с тревожным интуитивным авторским взглядом в наше общее будущее. Двенадцать безымянных фигурок (включая Ноля) на шахматной доске Сенцова - не двенадцать апостолов, а двенадцать марионеток, подчиненных и надуманной высшей силе, и своим внутренним рабским комплексам.
И если кто-нибудь обманчиво воспринимает того же Ноля (его иронично-гротескно подает Виталий Ажнов, накануне спектакля фланируя в фойе и заигрывая со зрителями) как "главного", от которого что-нибудь зависит, то это ошибка. Поскольку и "ниже" Ноля тоже есть шкала ценностей. И она, как известно, минусовая -когда даже из подвала тебе когда-нибудь кто-нибудь постучит и командным голосом скажет: "А ведь это еще не дно!".
Согласитесь, скольжение по этой шкале мы иногда наблюдаем, и уже не один год.
Тамара Трунова, приняв пьесу-схему как руководство к действию, на мой взгляд, настраивается не на интеллектуальную режиссерскую сухопарность или а-ля философскую назидательность, а предполагает она (постановщик) жестко заданную, порою даже лобовую, театрализацию драматургической конструкции-матрицы.
Режиссер смотрит на свой спектакль как на аллегорический перевертыш - мол, вы ожидали нравоучительных или политологических сценических сентенций-прозрений-воззваний, ан нет - получите-ка цирк!
Метафора старого цирка (хотя на "Сцене 6" он не такой уж и старый: все клоуны одеты с иголочки) - не феллиниевские аллюзии, а намек на победу идиотизма на другом фронте. Арена - замкнутый круг - бег до бесконечности. И возвращение на круги своя.
Не углубляясь в диалоги пьесы, форма спектакля предлагает самозаконсервированную и самовозрождающуюся систему, когда от порядка номеров, от сложения или вычитания чисел, совершенно ничего не зависит. Когда актерское "эго" задавлено не столько внутренними сюжетными тисками, сколько авторской формой. И на поверхности - не "цирк развлечения", а какой-то грустный "цирк созерцание". В такой вот структуре гротескной антиутопии подобный цирк никогда не сгорит, а клоуны в нем будут бодрствовать вечно.
Вычленять в грустном цирке эффектные сольные цирковые артистические номера напрасно необязательно. Эти внешне яркие, как пожар в Африке, "Номера", прежде всего предполагают деиндивидуализацию и унификацию каждого коверного, то есть каждого номера. Едва-едва кто-либо из них попытается просочиться со своими человеческими или даже лирическими потугами за территорию арены - сразу "хлоп" по башке! Тень, знай свое место.
Исходя из текста, более эмоциональные и порою даже трогающие тебя артистические поползновения - у нашего номера Семь (Дмитрий Олейник), чем-то напоминающего растерянного Пьеро, потерявшего Мальвину и оказавшегося в дурдоме, где окопались красно-оранжевые арлекины.
И еще, пожалуй, есть замечательная заявка на экзистенциальное соло у номера Три, исполненного Викторией Авдеенко. Она, по моим наблюдениям, нашла в Т.Труновой максимально родного для себя режиссера, и от спектакля к спектаклю демонстрирует потенциал подлинно большой актрисы.
Вообще кастинг проекта - точный, даже излишне прагматичный. Актеры как на подбор: Римма Зюбина, Мария Заниборщ, Андрей Исаенко, Виталий Ажнов, Кристина Синельник. И на сцене действительно возникает то состояние, когда каждый из них повинуется не только воле инфернального Ноля, но и в первую очередь - воле режиссера, которая разумно не стремится как-либо "выделять" своих игроков, а также как-либо обогащать или драматизировать (или героизировать) маленькие безымянные миры разных номерных знаков.
Чего, собственно, и не предполагает текст Сенцова. Потому что его история - как раз о безымянных знаках, о марионетках, застрявших в своих же веревках. И даже не важно, где - в цирке или в ином помещении.
Кстати, заметна связь сценических времен, - в таких же внешне отеатраленных "Плохих дорогах" режиссер рифмует свое сценическое пространство с сумасшедшим домом (обнесенным металлическим забором), а в "Номерах" уже даже не рифма, а удар между глаз - тоталитарная арена: без стен, без оков, без заборов.
Помнится, в давние времена, массово цитируя "вождя мирового пролетариата", газетчики постоянно отгрызали финал одной его крылатости - "Важнейшими из искусств для нас являются кино и цирк". Так вот цирк почему-то впоследствии осторожно "отгрызали", опасаясь ассоциаций с той действительностью.
Теперь-то бояться нечего. Трагический цирк живет, прогрессирует, иногда побеждает.
Однако вернемся к началу цитаты - к искусству.
"2020"
- Алексей Васильевич, а вы-то как попали в этот странный фильм с "фантастическим" бюджетом, которого нашим бизнесменам не хватило бы даже на завтрак в ресторане, - спрашиваю народного артиста Украины Алексея Петухова, который в псевдодокументалке "2020. Безлюдна країна" режиссера Корнея Грицюка играет ученого.
- Как я там оказался? Случайно. Ко мне подошел парнишка, назвался Корнеем. Говорит, денег нет, снимать хочу, не согласитесь ли на чистом энтузиазме? Я и согласился. Правда, прежде попросил хотя бы текст сценария.
- И как сценарий?
- Первая версия сценария показалась несколько ходульной и однозначной. Я не очень понимал позицию своего героя. Поэтому и попросил его, Корнея, кое-какие вещи усилить в тексте. Уже через три дня он явился ко мне с новым сценарием. И впоследствии у меня был только один съемочный день, честно говоря, даже не вспомню, где они нашли эту локацию для съемок.
- В картине "2020" все украинцы массово уехали из страны, а ваш герой - один из восьми робинзонов - остается на родной земле. Так вот кто он, этот ваш ученый? И почему он первый не убежал, если сильно умный, а сидит и ждет непонятно чего?
- Вот и мы с Корнеем думали над этим же вопросом. Я воспринимаю этого ученого как человека, который раздвоен. Одна его часть, его прошлое, осталась в СССР, где когда-то он был полезен и нужен. А вторая его часть - это мысли о будущем, в котором он вряд ли себя видит, однако он человек беспокойный и чувствует, что нужно что-то менять. Его волнует эта ситуация - миграция в стране. Но он сам не может приспособиться к новым вызовам. Поэтому и остается. После сеанса в кинотеатре "Киев" люди подходили ко мне и говорили: "А мы бы тоже остались в Украине, как и ваш герой, при любых обстоятельствах!".
- А что все-таки, на ваш взгляд, толкает людей из страны? Только ли деньги, точнее желание их заработать?
- Естественно, и это тоже. Потому что трудно жить, многим приходится выживать. Ведь есть же дети, большие семьи, не все могут найти работу. А хочется не только много денег, но и комфорта, покоя. Молодым проще, когда они выучат иностранные языки и уедут. А нашему поколению трудно. Кому и где мы нужны?
…Алексею Петухову - 78. Он немножко приболел на этой неделе (дай Бог ему здоровья), но бодрится и рвется на сцену, он очень любит свой спектакль "Кин IV" на сцене театра имени Ивана Франко и ни в коем случае не хочет его пропускать. Его персонаж - тот самый ученый - появляется в псевдодокументалке "2020. Безлюдна країна" внутри черного кабинета и тоном многоопытного профессора, лауреата разных премий, менторствует на тему прошлого и будущего. Сокрушаясь, что страна действительно стала безлюдной, да как же можно оставлять без присмотра такой-то рай на земле. И тут уже режиссер, путем нехитрого монтажа, подает на экране пустынные красоты или раскуроченные промышленные объекты.
"2020", по некоторым версиям, снят всего-то за 10 тыс. грн. Режиссеру - 27. Он филолог, учился в Донецке, живет в Киеве. Говорят, он последователь творческих поисков Александра Шапиро, над проектами которого тоже работал.
"2020", согласно воспаленному авторскому видению, - роковой год, который не за горами. Который может стать фатальным, поскольку после безвиза и других открытых евродорог все уедут. Авторские тревоги, разумеется, гипертрофированы, хотя молодой человек только играет в свой жанр.
Тем не менее, даже вне жанра, согласно официальным данным, на сегодня более 8 миллионов граждан Украины зарабатывают деньги за рубежом, и количество таких граждан будет только увеличиваться. Около 30% украинцев хотели бы уехать. А Институт демографии, глядя чуть дальше, чем Корней, прогнозирует, что до 2050-го в Украине может остаться не более 32 миллионов жителей.
Вот такая нумерология.
Кино Корнея Грицюка, о котором говорят в кулуарах и на которое пишут серьезные рецензии, тем не менее, кино откровенного, хотя и жестковатого троллинга. Это кино открытой мальчишеской провокации, задиристого эпатажа. Структура картины "2020", если бы ее увидел, например, Сергей Буковский, на взгляд вменяемого кинопрофессионала, может показаться вопиюще нахальной и откровенно ученической. Сняли интервью, показали пейзаж, затем - интерьер, все это склеили "ПВА" - и сразу на международный кинофестиваль, к примеру, "Молодость" (шальная).
Между тем молодой человек умудрился собрать в своей картине нескольких серьезных профессионалов, а не бомжей с окружной дороги. Среди профессионалов выделяется не только народный артист Украины Алексей Петухов, но и известный журналист Андрей Куликов. Последнему поручена роль президента, открывшего ворота в будущее и опустошившего родную страну.
Надо отметить, что Куликов относится к этому проекту на полном серьезе, он максимально убедительно предлагает режиссеру и зрителю образ добряка, мечтателя, говоруна, евроинтегратора.
Тем временем сам режиссер, глубоко исследуя пустоту в
своей же картине, все-таки находит в ней и других невыездных аборигенов. Среди таких - упоминавшийся ученый, а еще чиновница Елена (хранительница справок в Госкомстате), а еще китаец, который ждет земляков на нашей опустевшей территории. А еще заблудившийся донецкий боевик, шастающий закоулками в поисках "врагов". Как оказалось (в фильме), уехали не только "наши", уехали и "ихние" (из "ДНР" в РФ), поэтому и на оккупированной территории тоже безлюдно, а дуракам врагов надо искать непременно.
Молодой режиссер оправдывает свой проект жанром мокьюментари. А это известный жанр подделки, издевательства, имитации документальности. Кинотеоретикам известно, что такой жанр укрепился еще в середине ХХ века как злая ответка коммерционализированному документальному кино. То есть мокьюментари отвечало на коммерческую документальную ложь - ложью специально сконструированной.
Так и здесь: "2020" - сконструированная и гиперболизированная псевдодокументальная ложь, которая…
И дальше - после этих трех глубокомысленных точек, пожалуй, стоит защитить режиссера. Поскольку после картины у него появились и строгие, и справедливые критики, и откровенные недоброжелатели, упрекающие доброго молодца в очернении нашей, так сказать, действительности.
Право, а как иначе творить дерзкому молодому художнику, если не возбуждать, не раздражать, не провоцировать? Исходя хотя бы из прогнозов Института демографии или последних социологических опросов.
Мне кажется, не очень верно пристраивать именно эту украинскую малобюджетную картину в структуру жирных, западных лент такого же жанра мокьюментари, на который часто выделяют немалые бюджеты.
Здесь все-таки кинематографический черновик, резвая проба пера, бюджетная бедность, которая иногда дорогого стоит, поскольку - и экран это доказывает - все-таки есть авторская искренность. И тревога. Эти качества во многом и оправдывают неряшливость киностиля, сбивчивость авторского почерка.
И порой эти же кинематографические недостатки оборачиваются - посредством хитрости и искренности - в авторские достоинства. И если, помня классика, судить художника по законам им предложенным, то именно этот художник - неподсуден. Он видит сквозь призму реальности "свою" антиутопию именно такой, какой она и может быть. Не дай Бог, естественно. И в его взгляде, безусловно, есть лукавый прищур, ерническое подмигивание.
В этом же взгляде и правильный расчет на реакцию социума: поди ж ты, мальчишка на среднюю украинскую зарплату снял аж целое кино - хронометражом 1 час 10 минут.
Поэтому и отношение к данной картине, с моей стороны, - не только как к продукту искусства кино (об этом можно спорить), а как социально-публицистической акции, эдакому псевдо-документальному перформансу, цель которого - возбуждение, раздражение, резонанс.
Кстати, к двум разным премьерным "антиутопическим" - театральному и кинематографическому - имеет отношение один продюсер (Анна Паленчук). Возможно, она что-то знает?