Год 2017-й - литературный - не был годом ярких открытий. Однако на некоторых знаковых текстах, контекстах и тенденциях в рамках авторского обзора следует остановиться.
"Голос войны: истории ветеранов". Это социально-художественная инициатива, поддержанная Фондом "Відродження". Вроде и не художественная вещь. Однако выполняют ли ныне функции художественных произведений тексты нон-фикшн или же, скажем, "нейрохирургические истории" Генри Марша? В наше время появляется все больше людей, которые читают лишь нон-фикшн и получают от такой литературы наслаждение.
"Голос войны…" - рассказы людей, знающих, что такое война. "Киборги", только в литературе. И отдельные сюжеты книги могли бы стать материалом для театральной постановки. Эти истории написаны так, что тебя шатает. Те, кто видел войну своими глазами, нашли силы описать это - без лишних вступлений, прологов, пафоса. Они написали так, как чувствуют нынешнее время: болезненно, бережно по отношению к словам. И в этом заключается художественность нашего времени, без метафор, когда традиционные средства выразительности могут отдавать искусственностью.
Организаторы проекта стремились научить ветеранов АТО писать просто, придавая литературную или репортажную форму воспоминаниям, впечатлениям. Школа длилась с 17 июня по 5 августа 2017 г. и состояла из литературных студий-уоркшопов от украинских писателей, блогеров и журналистов, в частности Сергея Жадана, Евгена Положия и других.
Участники школы и будущие писатели (22 ветерана АТО, самому молодому автору всего 22 года, самому старому - 55): это пианист, учительница начальных классов, дизайнер, маркетолог, журналист, военный капеллан, преподаватели и волонтеры.
"Parasol". Книга короткой прозы и эссеистики, заставляющая читателя задуматься над тем, что такое смерть, что такое паллиативная помощь, в чем нуждаются люди со страшным диагнозом, за которым - осознание того, что время начинает неуклонно сокращаться. Ирма Витовская приняла участие в нескольких презентациях книги и поддержала проект, который свидетельствует, что мы переживаем эпоху изменения художественной чувствительности.
"Интернат". Сергей Жадан создал художественную репрезентацию сегодняшней войны. Без надрывности и излишней художественной выразительности. Сжато, психологически убедительно, иногда - жутко. "Интернат" - психодрама Донбасса 2015 г. Учитель одной из школ наблюдает, как линия фронта неуклонно приближается к его дому. И герой должен пересечь эту линию столкновения Добрая и Зла, встречу в поединке с морем беды, перефразируя Шекспира.
"Длинные времена". Роман Владимира Рафеенко - непривычный для нашей литературы роман. Автор использует для определения произведения жанр "городская баллада". Однако такой постмодернистский ход, связанный с имитацией жанровой разновидности городского фольклора, не лишает ощущения, что с первых же страниц мы имеем дело с причудливым конструктором, возникшим в голове непривычного для наших реалий писателя. Три эпиграфа к роману - Псалом 22, фрагмент стихотворения Поля Валери и высказывание Сократа "Никто не желает зла" - уже зарождают в нас удивление от соединения несоединимого (такой прием типичен для постмодернизма). В.Рафеенко обыгрывает современные социальные мифы, метафорически раскрывает истинную сущность (sic! российских) гумконвоев, его рассказчик стебается над знаками-концептами советской эпохи, источниками восприятия мира у людей, словно попавших во временную петлю, в замкнутый круг, из которого не выйти живым. Но этот текст напоминает знаковые постмодернистские произведения российской литературы 1990-х гг., скажем В.Пелевина, П.Сорокина, а также произведения бессмертного Гоголя.
"Концерт памяти ангела". Новая книга малой прозы Эрика-Эмманюэля Шмитта. В мире, где живут герои историй Шмитта, нет Бога. Долго я не понимал, что объединяет эти новеллы. Святая Рита, как заявлено в аннотации? Центральной линией всех экзистенциональных, психологических, идентичностных перерождений и коллизий, с которыми мы имеем дело, становится сама жизнь без Бога, мир без Всевидящего ока, и прежде всего - без веры в то, что твою душу потом спросят обо всех добрых и злых поступках, тобою совершенных. Те, о ком пишет Шмитт, живут по законам инстинктивной свободы, их религия - потребление. Но никто изо всех героев не может подняться над реальностью, сколь бы он ни приближался к точке Х, за которой, как кажется, и начинается путь к миру со знаком плюс.
"Японский любовник". Вторая книга Исабель Альенде, переведенная на украинский язык. Сергей Борщевский опередил российского переводчика, так что украинская версия была напечатана раньше российского издания. Образ привидения, появляющегося в конце произведения, можно объяснить не столько традициями магического реализма, сколько традициями американского модернизма и "магией" Генри Джеймса, считавшего наше сознание (психическую реальность вообще) отдельной самодостаточной действительностью, имеющей автономное существование.
"Любимые переводы". Авторская антология (издательство "Пенмен") Максима Стрихи. Это издание содержит переводы с девяти языков лучших образцов мировой поэзии во временном отрезке от древности до ХХІ в. Значительную часть составляют переводы англоязычной поэзии (Англии, Шотландии, Ирландии, Уэльса, США, Канады, Австралии). Представлены украинские переводы самых главных эпизодов "Кентерберийских рассказов" Д.Чосера, одного из важнейшей произведений "Западного канона" Гаролда Блума. Эта антология свидетельствует, что классическая литература имеет значительный психологически-эмоциональный и социокультурный потенциал в ХХІ в. В конце концов, британский сериал "Шерлок" это великолепно продемонстрировал, выведя на авансцену современного киноискусства образ позитивиста-детектива конца ХІХ в. И этот образ сразу стал культовым и важным для самоидентификации в нашем времени. Настоящий человек именно в классических произведениях может найти ответы на экзистенционально важные вопросы, определяющие сущность жизни. Классика - не архаика, в современных переводах она может вдохновлять человека и давать возможность пережить прекрасное.
"Протирание зеркала". Пример замечательного травелога. С одной стороны, это воспоминания, с другой - настоящий роман, со своими сюжетами, перипетиями, роман об открытии иных миров, об удивительных странствиях и познании сущности культур и народов. Когда-то П.Брук был намерен облететь весь земной шар, чтобы понять, может ли культура объединять представителей разных народов и сообществ. Что-то подобное отважился сделать и Михаил Слабошпицкий, жизнь которого - травелог и встречи на перекрестках культур. Приведу лишь один пример: "Вообще, индейцы совсем не такие краснокожие, какими они явились в произведениях Фенимора Купера и Майна Рида… Хорошо запомнилась такая сцена. Мы заехали в ювелирный магазин и были поражены широким ассортиментом… Когда она (продавщица. - Д.Д.) услышала "Киев", сразу же переспросила: "Рашен?" Я энергично отрицал. Тогда она спросила: "Поланд?"… И тут я вспомнил: "Чернобыль!" Она сразу же закивала головой… Итак, Киев там, где Чернобыль. Украина - там, где Чернобыль".
"Далекое пространство". О нескольких важных "совпадениях" и литературных победах на Западе. Сборник короткой прозы (в основном вещи из "Позвони по телефону мне, говори со мной") Ярослава Мельника в 2018 г. должен появиться на английском. "Далекое пространство" Я.Мельника, попавшее в новую школьную программу по украинской литературе, которая будет действовать со следующего учебного года, давно вышел на французском языке (Espace lointain). За два месяца перевод собрал до двух десятков рецензий, в частности в ведущих французских медиа, вроде газет Le Моnde, 20 minutes, еженедельника Telerama. 250 книжных магазинов Франции выбрали роман в финал премии в категории Imaginaire (всего рассматривалось около 400 новинок). Одна из статей называется: "Далекое пространство" на полпути между Сарамагу и Тарковским".