Возможен ли новый Семнадцатый год? Неюбилейные размышления

Через несколько лет мы отметим столетний юбилей Русской революции. Начавшись с февраля (марта по н. ст.) 1917 г., в январе следующего она завершилась разгоном Учредительного собрания. Победителями в октябре (ноябре по н.ст.) 1917 г. стали большевики. С весны 1918 г. они начали свою собственную, коммунистическую революцию.

Установленный большевиками режим диктатуры под названием "советская власть", держался в течение семи десятилетий, вплоть до конституционной реформы 1988 года. Четверть века бывшие советские республики живут по законам демократии, но после краха коммунизма осталось наследство, называемое совковостью. Название не объясняет ни содержания, ни сути этого явления. Чтобы его понять, надо осознать, что с нами произошло за эту сотню лет. И это важно, поскольку совковость угрожает непривычной для нас демократии. Эта угроза возросла за последние годы настолько, что уже можно прогнозировать в Украине опасность новой разрушительной революции.

В сентябре 1915 г. Владимир Маяковский писал:

Где глаз людей обрывается куцый,

Главой голодных орд,

В терновом венце революций

Грядет шестнадцатый год.

Не так уж и ошибался поэт: расстояние от декабря 1916-го до февраля 1917-го измерялось несколькими неделями. Следует вспомнить и характеристику будущей революции в записке, поданной Николаю II бывшим
министром внутренних дел (1905-1906 гг.) Петром Дурново. В феврале 1914 г. он писал, что в случае войны с Германией "социальная революция в самых крайних ее проявлениях у нас
неизбежна".

Прогнозы - это предчувствия, основывающиеся на будничных фактах и знании закономерностей истории. Исторический процесс подчиняется закономерности, охарактеризованной великим английским историком XX в. Арнольдом Тойнби в двух словах: "вызов - ответ". Народы должны отвечать на возникающие вызовы. Если ответ неубедительный, они исчезают. Невозможно предвидеть действия отдельных лиц, но анализ отношений между государством и обществом помогает определить будущие тенденции. Здесь следует сослаться на великого русского политика XX в. Владимира Ленина, который заявлял: революции случаются тогда, когда низы не хотят жить по-старому, а верхи не могут.

Рабоче-крестьянская власть в ленинской интерпретации

В Русской революции принимали участие несколько политических сил: буржуазные партии во главе с кадетами, социалистические партии эсеров и меньшевиков, большевики и, наконец, советы рабочих и солдатских депутатов. Многомиллионная солдатская масса на фронтах и в гарнизонах была прежде всего крестьянской, поскольку рабочие трудились в промышленности, которая обслуживала войну. Раньше крестьянские войны не перерастали в революции из-за распыленности и неорганизованности участников, но в этот раз государство объединило крестьян в армейские подразделения, вооружило их и научило владеть оружием. Поэтому тыловые гарнизоны могли выбирать: либо подавлять рабочие демонстрации и идти в назначенный срок на фронт, чтобы воевать за чужие интересы, либо направить оружие против самодержавно-помещичьей власти. Участники революции свергли Николая II буквально за неделю в марте 1917 г.

Вернувшись в апреле из эмиграции, В.Ленин сразу начал настаивать на передаче власти в руки советов. Его не беспокоило, что они находились под влиянием меньшевиков и эсеров. Стихийный экстремизм масс, желавших экспроприировать помещиков и буржуазию, и доктринальный экстремизм большевиков, стремящихся ликвидировать частную собственность на средства производства, должны были сойтись. Когда ленинская партия временно отказалась от коммунистических лозунгов и взяла на вооружение советские, она начала вытеснять из советов меньшевиков и эсеров.

Свою партию Ленин строил на принципах "демократического централизма", в основу которого закладывалась обязательность выполнения решений вышестоящих органов для нижестоящих. Вытеснение из советов меньшевиков и эсеров и наполнение их большевиками и сочувствующими им депутатами означало, что партия начала существовать в двух разновидностях: как политическая структура, осуществлявшая диктатуру вождей, и как советы, имевшие всю полноту управленческой власти. Советская власть прорастала из народной толщи и была представлена "избранниками из народа", которых определили в большевистских парткомах и органах государственной безопасности.

Поскольку партия строилась на принципах "демократического централизма", номенклатурные управленцы были только проводниками диктаторской власти. Ее носителями могли быть только члены Центрального комитета. Но этот орган собирался нечасто, и с появлением в 1919 г. Политбюро смог проявиться в полную силу лишь дважды - в 1957-м и 1964 г. (оба раза в связи с кризисами в политическом руководстве, вызванными действиями Н.Хрущева). Политбюро не имело функций, отличающихся от функций ЦК, и под углом зрения партийного устава было призрачным, но всесильным. Отсутствие конституционного механизма передачи власти спровоцировало после отхода Ленина от дел длительную борьбу за власть. Ее победителем стал И.Сталин, и в стране вплоть до 1953 г. установилась единоличная диктатура. Она была опасной не только для общества, но и государства. Вопрос о жизни или смерти каждого функционера, в том числе и членов политбюро ЦК ВКП(б), Сталин решал по своему усмотрению.

Отравляющий вирус коммунизма

Коммунистическая доктрина выплыла из небытия в брошюре К.Маркса и Ф.Энгельса "Манифест Коммунистической партии", напечатанной в
1848 г. Благодаря усилиям В.Ленина и его преемников он стал символом веры для трети человечества. В 1967 г., когда праздновался полувековой юбилей большевистского переворота, его объявили главным событием XX века. Однако в последней его трети коммунизм превратился в маргинальное течение.

Исследуя интеллектуальные истоки ленинизма, член Французской академии Ален Безансон отметил, что Моисей и святой Иоанн знали, что верили, а Маркс и Ленин верили, что знали. Эта ремарка показывает принципиальное отличие Библии от "Манифеста". Библия была олицетворением опыта многих поколений, а "Манифест" - талантливым изложением идей двух экзальтированных юношей, пытавшихся осчастливить человечество.

После "Манифеста" К.Маркс вернулся к коммунистической доктрине только в 1875 г., когда разделил будущее общество по признаку распределения материальных и культурных благ на две фазы: социализм (от каждого - по способностям, каждому - по труду) и полный коммунизм (от каждого - по способностям, каждому - по потребностям). По признаку производства социализм и коммунизм в представлении марксистов были тождественны: превращение частной собственности в общенародную, ликвидация товарно-денежных отношений и замена рынка плановым распределением благ. Разница между фазами заключалась только в распределении, и распределение по потребностям, разумеется, должно было происходить при достижении высокого уровня продуктивных сил.

Выражение "коммунистическое строительство" К.Маркс не употреблял, поскольку рассматривал общественное развитие как естественноисторический процесс. Приступая к анонсированному в "Апрельских тезисах" 1917 г. созданию государства-коммуны, В.Ленин пользовался только своей фантазией. Чтобы организовать, как он говорил, "государственное производство и распределение на коммунистических началах", вождь в январе 1918 г. объявил о намерении конфисковать помещичьи имения, национализировать фабрики и заводы, объединить население в потребительские общества и общества сбыта, наладить учет и контроль над работой и потреблением.

Он утверждал: "Программа этого учета и контроля проста, ясна, понятна всякому: чтобы хлеб был у каждого, чтобы все ходили в крепкой обуви и в не драной одежде, имели теплое жилье, работали добросовестно, чтобы ни один жулик (в том числе и отлынивающий от работы) не гулял на свободе, а сидел в тюрьме или отбывал наказание на самых изнурительных принудительных работах… Кто не работает, тот пусть не ест - вот практическая заповедь социализма".

Поражает сочетание заботы о теплом жилье и не драной одежде с "самыми изнурительными принудительными работами". Когда человека лишали частной собственности, дающей ему средства к существованию и обеспечивающей экономическую независимость от государства, то он, ободранный и голый, попадал в руки выходцев из народных низов, ставших государственными функционерами. Тогда коммунизм, словно двуликий Янус, представлял миру два лица - привлекательный патернализм (теплое жилье, не драная одежда) и отвратительные репрессии (тюрьма, концлагерь).

Поражает и упоминание о библейской заповеди. Она появилась в принятой в июле
1918 г. Конституции РСФСР (статья 18: "РСФСР признает работу обязанностью всех граждан республики и провозглашает лозунг "Кто не работает, тот не ест"). Принятая в марте
1919 г. Конституция УССР тоже содержала эту норму, переданную с буквальной точностью в статье 28. В ответ на отказ украинских колхозников работать на государство без материального возмещения Сталин ввел законодательство о натуральных штрафах, и в ноябре-декабре 1932 г. в селах, попавших на "черную доску", а в январе 1933 г. - во всей Украине и на Кубани изъял в крестьянских усадьбах все продовольствие. Это привело к голодной смерти миллионов крестьян.

Последствием коммунистического штурма 1918–1920 гг. стали гражданская война, экономический коллапс и голод. Но путем экспроприации буржуазии в стране был создан государственный сектор, в который вошли "командные высоты" экономики. Предупреждая войну со всем крестьянством, Ленин прекратил с 1921 г. конфискацию его продукции, возобновил свободную торговлю и разрешил частное предпринимательство. Чтобы коммунистическая идея осталась незапятнанной, вождь задним числом объявил предыдущую политику военным коммунизмом, т.е. коммунизмом, навязанным войной.

Новый штурм начался с 1929 г. под лозунгом социалистического строительства. За десять лет государство-коммуна индустриализировало страну и взяло село под свой контроль. Существование колхозного порядка стало возможным благодаря консенсусу между государством и крестьянами. В кризисной ситуации персонифицированное Сталиным государство отменило безразмерные хлебозаготовки. Крестьяне, в свою очередь, отказались от бойкота общественного хозяйства и смирились с обязательными, но жестко зафиксированными поставками, которые разрешали им распоряжаться продукцией, выданной на трудодни или произведенной в приусадебном хозяйстве. Вследствие этого в стране сохранились остатки свободного рынка. Даже в 1952 г. Сталин не забыл о намерении заменить товарооборот продуктообменом, но практических действий в этом направлении уже никто не предпринимал вплоть до краха коммунизма.

Конституция СССР 1936 г. провозгласила победу социализма, и на очереди стал лозунг коммунистического строительства. Однако пятилетки следовали за пятилетками, а распределение по потребностям оставалось "светлым будущим". Чтобы снять проблему, пропагандисты Л.Брежнева пристроили между социализмом и коммунизмом третью фазу - "развитой социализм".

Крах советской власти

Марксисты утверждали, что национализация предприятий означает их переход в руки нации, а обобществление хозяйств - передачу их у руки общества. Но уничтожение частной собственности, которое "Манифест Коммунистической партии" называл сутью доктрины, произошло только на терминологическом уровне. Нации, общества и классы - это неструктурированные сообщества, не имеющие "рук". Другое дело - иерархизированные сообщества: партии и государства. Несмотря на провозглашаемые декларации, реализация коммунистической доктрины не уничтожала частную собственность на средства производства, а сосредоточивала ее в руках государства.

Весь предыдущий прогресс цивилизованного мира базировался на увеличении в обществе доли экономически свободных производителей, которые становились независимыми от государства, или других членов общества благодаря собственным средствам производства. Даже рабочие индустриальной эпохи, которых по инерции называли пролетариями, были владельцами своей рабочей силы, ценность которой зависела от уровня их квалификации и организованности. Можно понять, что экспроприация общества обеспечивала ему не "светлое будущее", а забытое прошлое, когда верховным собственником земли, как главного тогда средства производства, был монарх. Устанавливался противоестественный социально-экономический порядок, имеющий технические характеристики индустриальной эпохи и производственные отношения аграрной на ее ранних стадиях.

С легкой руки Милована Джиласа (Югославия) и его последователя Михаила Восленского (ФРГ) возникла легенда о новом господствующем классе в коммунистическом лагере - номенклатуре. Но номенклатурные функционеры были распорядителями, а не владельцами экспроприированных или вновь созданных объектов хозяйственной деятельности. Учитывая специфику советской власти, вся частная собственность на средства производства сосредотачивалась у членов политбюро ЦК РКП(б)-ВКП(б)-КПСС. Вследствие этого политическая диктатура компартийно-советской верхушки дополнялась диктатурой экономической.

С одной стороны, советское государство становилось всемогущим, поскольку могло сосредоточить максимум ресурсов на задачах, считавшихся первоочередными. В разные времена речь шла о реставрации Российской империи в виде Советского Союза, уничтожении нацистской Германии, создании ракетно-ядерного щита, развитии приоритетных направлениях образования и науки, массовом жилищном строительстве и т.п. С другой стороны, между государством и трудящимися не было предпринимателя, отвечавшего за успех дела своей собственностью. Коммунистическая форма хозяйствования была от рождения неэффективной. По мере исчерпания экстенсивных факторов экономического роста она начинала угрожать существованию общественно-политической системы. Этим объясняются попытки реформ, осуществляемых руководителями СССР.

Чтобы понять неудачи советских вождей и успехи Дэн Сяопина в Китае, надо научиться отделять общественно-политическую систему от социально-экономического порядка. Многие до сих пор считают октябрьский переворот 1917 г. социалистической революцией, хотя большевики после захвата власти смогли создать за несколько месяцев лишь государство-коммуну, а потом на протяжении двух десятков лет строили порядок, назвав его социализмом. Мы до сих пор считаем Китай коммунистической страной, хотя КПК оставила неприкосновенной только свою диктаторскую власть, отказавшись от коммунизма в экономике и социальных отношениях.

Руководство КПСС уже во времена Н.Хрущева ощутило неэффективность хозяйственного механизма. Думали, что дело можно уладить изменениями в управлении промышленностью, и потому появились совнархозы. После их ликвидации начали вводить новую систему планирования и экономического стимулирования - так называемую косыгинскую реформу. Однако Л.Брежнев отказался и от нее, чтобы возвратиться к сталинской модели хозяйствования.

После двух десятилетий "застоя" М.Горбачев сделал попытку соединить директивное планирование с внедрением самостоятельности, самоуправления и самофинансирования предприятий. Однако эта реформа только усугубила разбалансирование экономики. В ситуации приближавшегося хозяйственного краха последний советский генсек отважился лишить партию ее диктаторского статуса и сосредоточил полноту власти в советах. Конституционная реформа 1988 г. вернула обществу суверенное право формировать на свободных выборах государственную власть. Вследствие этого общественно-политическая система самоликвидировалась, но вместе с ней развалились социально-экономический порядок, Советский Союз и "социалистическое содружество" стран Центрально-Восточной Европы. Стремясь спасти коммунизм, советские вожди потеряли все, а китайские сохранили диктаторскую власть, но пожертвовали коммунизмом.

Когда ожидать
новую революцию?

Существующий в постсоветских странах строй неустойчив, поскольку имеет противоречивые черты рыночной и коммунистической экономик. Преодолеть постоянно накапливающиеся разногласия, отравляющие жизнь низов и верхов, можно либо реформами, либо революцией. Чего ждать, если нет реформ?

24 года назад состоялся учредительный съезд Народного руха Украины - одного из ярких центров гражданского общества, которое начало возрождаться после конституционной реформы М.Горбачева. Читая стенограмму съезда, удивляешься оптимизму, который излучали делегаты, говоря о перспективах. Однако год за годом руководители правительства, среди которых были и некоторые участники съезда, не отвечали на вызовы, с которыми столкнулась в своем развитии независимая Украина.

Мы живем с предчувствием приближающейся катастрофы. Нет необходимости называть факты, формирующие это предчувствие, да и газетные рамки не позволят. Но можно догадаться, почему ответы на вызовы со стороны наших президентов и международных экспертов были неэффективными. Никто не представлял себе, как надо выходить из ситуации, сложившейся после краха коммунизма. "Мы просто не понимали тех огромных экономических вызовов, стоящих перед Украиной в момент ее перехода от коммунизма к свободному рынку", - говорит теперь бывший посол США в нашем государстве Вильям Миллер.

Когда советские вожди потеряли диктаторскую власть, собственность на средства производства стала якобы ничейной. Права на них предъявили функционеры, отвечавшие за работу областей и предприятий, а также трудовые коллективы. Чтобы поделить предприятия "по справедливости", придумали ваучеры. Поэтому к претендентам присоединились те, кто их скупил, в частности криминалитет. Обычно в ситуации хозяйственного коллапса среди владельцев выживали те, кто был связан с государственным аппаратом. Так в постсоветских странах появились олигархи - новые хозяева жизни, которым неинтересны нужды общества. Тем временем в СССР заработная плата работников составляла лишь треть национального дохода против двух третей в странах рыночной экономики.

Чтобы разговоры о "светлом будущем" имели более убедительный вид, в национальном доходе были созданы общественные фонды потребления, обеспечивающие строительство и распределение жилья "по потребностям", эксплуатацию жилищного фонда, бесплатное предоставление услуг по здравоохранению, безвозмездное образование и т.п. Сегодня таких фондов олигархи нам не создадут, а за счет крайне неэффективного под экономическим углом зрения налога на добавленную стоимость поддерживать эту сферу жизни общества невозможно. Тем более что государственный бюджет стал кормушкой, к которой присосались приближенные к власти. За прошедшие два десятилетия технический ресурс социальной сферы практически исчерпан. Как она может функционировать в условиях рынка? Ответа у наших горе-реформаторов нет. А как будут голосовать на выборах пенсионеры, у которых платежки за квартиру с отоплением превышают уже половину пенсии?

Предчувствие катастрофы развивается на фоне острого социального неравенства, которое бывшие советские люди воспринимают с особым негодованием. Диалог между государством и обществом, который обнадеживающе развивался в начале 90-х, сменился напряжением в отношениях, нашедшим выход в помаранчевой революции. Эйфория, охватившая половину общества, сменилась апатией, когда победители начали грызню за власть. Когда же у власти оказались те, кого поддерживала другая половина общества, радость победы быстро переросла в разочарование. Кое-кто повелся на демагогический лозунг "вернуть страну народу", но вирусом коммунизма поражены большей частью граждане старшего возраста. В стране до сих пор нет политической силы, способной решать проблемы, объективно возникающие во время перехода от индустриальной к постиндустриальной эпохе. С которыми, например, с блеском справились в свое время Великобритания и ФРГ, когда меняли промышленную структуру своих угледобывающих регионов.

После последних парламентских выборов общество почувствовало и то, что право свободно избирать руководителей государства становится призрачным. Сплоченный клан, завладевший государством, не собирается терять его, хотя и не знает, что с ним делать.

В России отсутствие реальных рыночных реформ после краха коммунизма приводит к таким же, если не худшим, последствиям. Но эта страна имеет энергоресурсы, способные превращаться в валюту. Вместе с тем украинские вельможи лишены такой возможности. Накануне президентских выборов 2015 г. они делают то, что не нуждается в финансовых затратах: цинично раскалывают общество по языковому и территориальному признакам.

Готовиться к президентским выборам путем наращивания силовых структур, уничтожения законов с помощью судебной системы и насилования чувств державообразующей нации - напрасный труд. Шовинистические провокации поддерживаются соседним государством, но он способно проглотить провокаторов вместе с украинской независимостью, оплаченной жизнью миллионов наших сограждан. В такой ситуации очередные президентские выборы могут трансформироваться, если воспользоваться лексикой Петра Дурново, в "социальную революцию в самых крайних ее проявлениях".