Пропащая сила Майдана?

Ни один институт, основанный на страхе, не может способствовать развитию.

Бертран Рассел

Между властью, бизнесом и домохозяйством продолжается постоянный диалог, который является содержанием политической жизни страны. Ниша выживания - это своеобразный институт-уродец, выступающий субъектом такого диалога.

Ниша выживания домохозяйства формируется самосогласованно при стечении определенных обстоятельств. Они являются такими.

Государство злоупотребляет своими регуляторными функциями. Таким образом рынок становится вялым. Чтобы реализовать свою инициативу, гражданин должен пройти через институционную волокиту, коррупционные выплаты и приложить чрезмерные физические и эмоциональные усилия.

На самом рынке автоматически формируются вертикально интегрированные монополии как единственная форма экономической деятельности, которая минимизирует связи с государством, - трансакционные затраты. Монополии, в свою очередь, уничтожают суть рынка как общественного блага. Эти процессы отображаются в политическом пространстве страны. Искажение рыночных отношений государством и монополиями превращают власть в инструмент конкурентной борьбы. Манипуляции и информационные спецоперации заполняют политическое пространство, и оно становится пустым. Искаженный рынок и лукавое политическое пространство дезориентируют общество, что делает невозможным появление в общественной жизни страны неангажированных солидарных действий. Так создаются предпосылки для формирования в стране ниши выживания, а сама она теряет свою субъектность. Домохозяйство, которое оказывается в обозначенной ситуации, только таким гибридным способом может легализировать себя, а его легитимация становится ограниченной узким кругом близких и друзей. Это ослабляет стойкость домохозяйства, делает его зависимым от государства и монополий. Отношения с "партийными" и "общественными" структурами опосредованно также определяются государством и монополиями, поэтому я и беру их в кавычки. В стране ниш выживания социальные лифты заблокированы. Попытка изменить свой социальный статус требует чрезмерных физических усилий, участия в коррупционных схемах и зачастую унизительных моральных компромиссов. Версии с трудовой эмиграцией приводят чаще всего к распаду, а не укреплению домохозяйства. В лучшем случае оно приобретает гибридные признаки.

Пребывание домохозяйства в нише выживания приводит к чрезвычайно опасным последствиям - как для его членов в частности, так и для страны в целом. После такого продолжительного периода упадка экономических отношений, политических идей и общественных контактов даже успешные реформы (в оптимистичной версии) не дают желаемого результата, поскольку ментальная - неформальная - часть общественного договора и далее культивирует установки изоляционизма и разочарования.

Как в жизни домохозяйства проявляют себя негативные стороны ниши выживания?

Они сказываются на общем снижении жизненного тонуса членов домохозяйства.

Домохозяйству, погрузившемуся в нишу выживания, возможно, и удается избежать угроз распада, но оно расплачивается за это слишком высокой ценой - возможностью радоваться полноте жизни. Свою искомую безопасность оно приобретает, блокируя контакты с окружающим миром, поскольку новое воспринимает как угрозу мнимой устойчивости. Значит все, что происходит вокруг, не может быть использовано для внутреннего роста, да и сам рост домохозяйства перестает быть целью.

В таком домохозяйстве главным становится не новаторство, а повторение прежде найденных действий и контроль "внутренней" реальности. При погружении домохозяйства в нишу выживания внешняя реальность вообще теряет смысл, игнорируется, поскольку представляет лишь угрозу. Главное требование к ней - невмешательство в найденный комплекс фиксированных действий. Усталость, скука и апатия становятся основой рационализации поведения, которое уже не культивирует эмоции и переживания, потому что считает их чрезмерностью. Любое усилие что-то изменить в таких установках становится напрасным, ибо немедленно определяется как лишнее. Усталость интерпретируется как результат и цель труда. Таким образом физическое и эмоциональное истощение становится естественным состоянием домохозяйства. К тому же оно включается в искаженный смысл благосостояния и устойчивости.

Выйти за пределы ниши выживания домохозяйство не может, потому что там - пространство тревоги, а отдельные попытки выйти заканчиваются приступами паники. К тому же домохозяйство заплатило и платит высокую цену за "комфорт" ниши выживания. Поэтому объекты внешнего мира для него теряют привлекательность в смысле новых идей и воспринимаются лишь как контролируемое неизбежное зло - пространство неопределенных панических страхов. Мысль в таком домохозяйстве угасает, поскольку теряется культурная связь между представлением о реальности и реальностью. Чем глубже этот разрыв, тем иллюзорнее становится жизнь такого домохозяйства и его членов, ему больше не требуется сознание для анализа действительности и синтеза его в представления о действительном.

Даже накопление перестает быть целью домохозяйства, находящегося в нише выживания, потому что нужно приложить усилия, чтобы выйти за пределы достигнутого унизительного конформизма, который интерпретируется как комфорт. Отсутствие желаний становится императивом, безоговорочной моральной установкой такого домохозяйства.

В открытом обществе "отсутствие желаний как получения всего" может толковаться как состояние счастья, но оно не имеет ничего общего с реализацией установок ниши выживания. Этот ментальный сдвиг чрезвычайно важно своевременно распознать, дабы не попасть в ловушку манипуляций.

Опыт - это переосмысленное прошлого. В нише выживания опыт домохозяйства вынужденно деформируется регуляторной логикой государства и произволом монополий для консервации изоляции. Поэтому образ будущего такого домохозяйства искусственно будет создаваться из соответствующих символов переписанной гибридной истории, которая уже не будет отражать прошлое во всей его полноте. Вместо динамических спонтанных порядков открытого общества мы получим совокупность навязанных порядков - ниш выживания. Любой навязанный порядок требует ресурсных затрат. Государство и монополии в такой схеме будут обеспечивать их за счет истощения самого домохозяйства и трудовых мигрантов как его наиболее платежеспособных членов. Субсидия является полезным инструментом поддержки домохозяйства в условиях, когда оно открыто, имеет версии развития, а в стране работают социальные лифты. Когда же домохозяйство закрепощено нишей выживания, субсидия становится инструментом его истощения, поскольку источником ее формирования являются те же домохозяйства и трудовые мигранты. При этом монополисты получают гарантированный денежный поток из защищенных статей бюджета. Вместо разрыва искаженной системы формирования ниш выживания домохозяйств мы получаем ее полноту.

Чтобы проиллюстрировать вредность монополий, воспользуемся некой моделью-метафорой. Представим себе отдельную громаду. Она успешно решает вопросы своей жизнедеятельности и динамично развивается. В какой-то момент к ней с предложением обращается монополист, поставляющий, скажем, электроэнергию. Очень быстро громада убеждается в ценности услуги в быту, производственной деятельности, информационном общении с миром и т.п. Спустя некоторое время опыт и навыки "доэлектрического" существования громады теряются, исчезают и технологические цепи, обеспечивавшие существование. Это приводит к формированию в громаде комплекса заученной беспомощности. Следующее поколение ее членов уже не будет представлять себе жизни без электричества. Это соответствующим образом отображается в установках неформальной части общественного договора. Монополист, даже вне осознания этого факта, начинает влиять на ментальную жизнь громады. Поэтому, если владелец монополии захочет увеличить свои прибыли, подняв тарифы, то это будет самым невинным из того, что может ожидать громаду. Скажем, он может потребовать от ее членов поддержать тот или иной политический проект; в зависимости от глубины психического расстройства может заставить членов громады одевать майки определенного цвета, а в школах в кабинетах физики повесить свои портреты и т.п.

Понятно, что простейшими предупредительными мерами от указанной грубой версии развития событий являются демонополизация, которая внедрит в рынок конкуренцию, и дерегуляция, которая уменьшит трансакционные затраты, минимизация которых является побудительным мотивом образования вертикально интегрированных монополий и корпораций. А то, что такая версия событий вполне реальна, мы можем видеть на примере соседа, где провозгласили монополию на "национальное достояние".

Экономическая вредность монополий хорошо известна - она разрушает рынок как общественное благо. Но еще больший вред от них заключается в том, что монополия выступает предпосылкой формирования жизни как ниш выживания, а со временем становится и генератором идеологического обоснования правильности такого образа существования.

И речь уже не об электричестве, как в примере-метафоре, не о газе, угле, молоке и т.п. Речь о любой монополии и государстве как легальной монополии принуждения. За всеми ими необходим неусыпный надзор со стороны общества. Они должны находиться в пространстве четкого антимонопольного законодательства, которое действует, а не применяется выборочно.

В приведенном примере отношений монополии и громады кроется и другая опасность. Домохозяйства, ощутив на себе давление монополии, ее вмешательство в свою суверенную жизнь, переносят свое непринятие присутствия монополии в собственной жизни на все предложения научно-технического прогресса. Происходит принципиальная и чрезвычайно чувствительная по результатам подмена понятий: виноватым во вмешательстве в жизнь становится не монополист, а научная инновация. Если домохозяйство находится в нише выживания, а именно там оно и будет при монополиях, то в пространстве его ментальных установок начнут формироваться консервативные, подчас ретроградные ожидания. Научные принципы в таком случае начинают уступать место фантазиям, предрассудкам и мракобесию, а вера - суеверию.

Экономическая либо любая другая монополия становится инструментом изменения принципов жизни домохозяйства, громады, народа, а в глобальном мире - народов.

Рассмотрим в этом смысле, в чем же заключается главный сюжет Майдана достоинства и дальнейших событий в нашей стране.

На время его взрыва в Украине государство и монополии создали все предпосылки для преобразования страны в тотальную совокупность ниш выживания. Но пассионарная прослойка населения остро ощутила опасные ментальные тренды общественного договора. Она выступила с решительным протестом. Сегодня мы можем утверждать, что во многих событиях Майдана были и навязанные сюжеты, в частности и извне. Эти факторы накладывались. Иногда усиливали друг друга, иногда гасили. Сработало то обстоятельство, что спонтанные порядки, которые основываются на энергии солидарных действий масс, а не только на внешнем исчерпывающем ресурсе, всегда более живучи и устойчивы по сравнению с навязанными порядками. Спонтанные порядки основываются на логике действительности, а не навязанных сюжетах чьего-то извращенного воображения. Поэтому они на продолжительных горизонтах времени не распадаются. В отличие от гибридных конструкций.

Чтобы энергия Майдана не превратилась в пропащую силу, следует немедленно выводить страну - ее домохозяйства - из ниш выживания. Это означает, что мы должны ликвидировать обстоятельства, которые их формируют: чрезмерное регуляторное присутствие государства и не ограниченные законом монополии. Эти обстоятельства разрушают рынок как общественное благо. Потому капитализма в стране и нет. Они же искажают политическое пространство, делают его гибридным, а, следовательно, бессодержательным - кроме меркантильных интересов. Общественное пространство в таких условиях остается распыленным, дезориентированным, с элементами навязанных постановочных инициатив. Спонтанные же порядки в нем хлипкие, поскольку логика жизни формируется, как и раньше, установками пикселизированных ниш выживания - моя хата с краю.

Если нам не удастся преодолеть указанные предпосылки, формирующие Украину как совокупность ниш выживания, то спустя некоторое время в ментальной составной части общественного договора мы получим таких уродцев, что по сравнению с ними установка "лишь бы не хуже" окажется наивысшим признаком "предпринимательства" и "инициативы". При таких условиях не сработает никакая реформа, потому что пропасть между формальной нормой и моральной установкой будет непреодолима. Такая конструкция станет предпосылкой уже для следующей эволюционной фазы ниши выживания - авторитарного управления государством. Все последствия такой трансформации мы наблюдаем на примере соседа, к тому же в виде кровавой войны против Украины.

Если кто-то распознает в описанных установках ожидания "ваты", то он абсолютно прав, потому что "вата", если ее лишить навязанной территориальной экзотики, является универсальным содержанием ниши выживания все равно где - то ли на востоке, то ли на западе страны.

Таким образом неотложной задачей политического класса Украины становится дерегуляция и демонополизация. Это означает создать в стране настоящий рынок и конкурентную среду на нем. Задачей креативного класса должен стать надзор над неформальной частью общественного договора. Его нужно, особенно в условиях войны и информационной агрессии, обезопасить от дезориентации, разочарования и потери меры бытия.

Децентрализация - это эффективный инструмент дерегуляции, но он становится таковым, когда в обществе культивируется установка "закон выполняют все".

Демонополизация - это эффективный инструмент сохранения рынка как общественного блага, но он становится таковым, когда в обществе действует императив "нет никого высшего за закон".

А такие установки возникают и культивируются в обществе, составляют его ментальный признак, когда закон точно и оперативно отображает интегральное представление человека, домохозяйства, громады, народа о справедливости.

Немцы говорят: Das Gesetz muss aus dem Gedanken des Volkes gesprochen sein. Что буквально означает: "Закон нужно выспросить у народа".

Создание зажиточного, самодостаточного, устойчивого домохозяйства, которое как субъект ведет содержательный диалог с властью и бизнесом, используя институты развитого гражданского общества, должно стать национальной
идеей Украины. Домохозяйство как свободный институт открытого общества, которое без волокиты в секторах государства легализирует свой социальный статус, в секторах рынка без коррупции реализует свои инициативы, а в секторах общества наполняет содержанием и легитимизирует свою социальную роль, - вот что должно стать образом будущей Украины.

Поэтому чрезвычайно важно срочно вывести домохозяйство из ниши выживания, проведя реформы дерегуляции и демонополизации. И когда вместо установки "лишь бы не хуже" мы услышим: "Держимся с достоинством, потому что мы этого достойны!", можно будет осторожно утверждать, что наша сила - не пропащая.