Метрика дождя

Всегда доверяй своей судьбе.

Так говорив вуйко Дезьо

Начинался дождь. Сначала я спрятался под катальпу на лавочку. Дождь не утихал, а, наоборот, усилился, и я был вынужден подвинуться на еще сухой краешек лавочки, поскольку остальная ее часть уже промокла.

Я начал думать о дожде и искать его определение, природу - метрику. Прямо передо мной был мокрый куст, за ним мокрый газон, дальше - мокрый светофор. За светофором дождь превращался в сплошной туман с предметами расплывчатых очертаний. Оттуда, из-за пешеходного перехода, иногда выныривали мокрые троллейбусы и машины.

Определение дождя как слякоти мне не нравилось, и я начал смотреть на голубей, спрятавшихся под навес магазина. Дождь полил по-настоящему. Катальпа меня уже не спасала. И я подумал, что голуби рассматривают меня, мокрого человека, в свое время не убежавшего под магазин, с большим любопытством, чем я их.

Это были действительно дерзкие и пренебрежительные, во всех смыслах, взгляды. Я посмотрел на пузыри в лужах, потом, еще раз, на голубей. Почему-то подумал о собаках, которых нигде не было видно, и о курах где-то на Перевале. Да и пошел прямо к своему подъезду, уже не обращая внимания на мокрые туфли, воду, которая потекла с затылка за ворот, и мокрые выше колен джинсы.

Я понял метрику дождя: настоящий дождь - это когда уже все равно.

Странная мысль пришла мне в голову в тот же миг - что под дождем время человека принадлежит только самому человеку. В отличие от других ситуаций, когда он "всегда идет куда-то по делам".

Воспоминание о курах на Перевале напомнило мне слова вуйка Дезьо: "Всегда доверяй своей судьбе".

Когда же я попытался ему возразить, что от судьбы можно ждать таких фортелей, от которых так просто не уйдешь, - он объяснил мне смысл своего наставления.

"Доверие - это основа любви. Сама по себе любовь - это безусловное и полное доверие". Затем Дезийдерий Васильевич вздохнул: "А если доверия нет, то это не любовь, это - контракт".

Пока я начал обдумывать его слова, вуйко Дезьо объяснил: "Беда не в том, что никто тебя не любит, ведь это тебе может только казаться. Беда в том, если никого не любишь ты, потому что тогда действительно тебя никто не будет любить".

Уже в подъезде, когда я, промокший насквозь, поднимался по ступенькам, вдруг понял смысл слов Дезийдерия Васильевича, и его подсказал мне дождь: мы закрываемся зонтами не от дождя, не от ветра, не от солнца. Мы "раскрываем свои зонты", чтобы спрятаться от судьбы, вместо того, чтобы довериться ей.

Я оглянулся на открытое окно лестничной площадки, не натекла ли в подъезд дождевая вода. За окном сверкало солнце, а во дворе в траве кот охотился на голубя, который как раз купался в луже среди пузырьков после дождя. Кот и ложился, и приседал, и притворялся, что голубь его не интересует.

Но... Хвост выдавал все его ожидания.

И я забыл о мокрых туфлях, джинсах и рубашке. Чудеса: дождь, намочивший меня, - он же меня и утешил. Может, такова же "механика" и у судьбы, когда мы ей доверяем?