«За границей я много думал, почему Украина не живет так, как западная Европа. Здесь понял…»

На рождественско-новогодние праздники население Украины временно увеличивается — из зарубежных подработков массово приезжают заробитчане (по крайней мере, работающие там легально, поэтому имеющие возможность вернуться за границу вновь). Для этих людей несколько праздничных недель — своеобразный отпуск после длинной, изнурительной работы и возможность увидеть родных, ради улучшения материального положения которых они, собственно, и подались на чужбину. Но часто выясняется, что за время пребывания за границей дома все пошло кувырком...

Мой собеседник — 51-летний житель Иршавского района (Закарпатская область) Павел Осийский — вернулся домой после четырех лет работы в Португалии и Италии...

На заработки в США выезжает преимущественно интеллигенция, «бедноте» остается Чехия, Россия
и восточные области Украины

— Раньше я работал учителем в музыкальной школе, учил детей играть на трубе, — начинает рассказывать Павел Осийский. — Ставка учителя в 2001 году составляла 180 гривен, а поскольку учеников не хватало, на руки я получал всего около 130 гривен. Жена работала продавцом в универмаге, который тогда расформировали, поэтому ей платили вообще смешную зарплату — по 12—15 гривен. Двое из троих наших детей заканчивали школу, а у нас не хватало денег даже на оплату коммунальных услуг. Другого выбора, чем ехать работать за границу, у меня не оставалось, без этого дети не могли и мечтать о высшем образовании. Летом 2001 г. я взял взаймы под проценты деньги и по туристической путевке поехал в Португалию.

В небольшом городке в 30 километрах от Порто нас собралась целая интернациональная бригада «туристов» из Украины, России, Беларуси, Казахстана — преимущественно люди с высшим образованием. Меня как учителя сразу прозвали «профессором», врача из Казахстана — «доктором», было еще много инженеров и даже один журналист. Работа, конечно, была не интеллигентной — прокладывать водопроводные и канализационные трубы, телефонные кабели и прочие коммуникации. Мне посчастливилось приехать в период, когда еще можно было легализоваться (через три месяца этот закон отменили), поэтому все было официально — по восемь часов с понедельника по пятницу. А по субботам мы неофициально нанимались работать в поле к частникам. В общем нам платили около 500 евро в месяц, и через девять месяцев я сумел собрать деньги на такую же туристическую путевку для жены…

Иршавский район в Закарпатье — один из самых крупных поставщиков рабочей силы за границу. Заробитчанские направления четко размежеваны в зависимости от суммы, которую потенциальный рабочий готов выложить за получение визы в ту или иную страну. Наиболее престижно ехать в США, туда на нелегальную работу выезжает преимущественно интеллигенция (получение сомнительным путем и через многих посредников гостевой или туристической визы стоит от 10 тыс. долл., которые кандидат на поездку берет в долг под проценты или получает от родственников, выехавших в Америку ранее). «Средний» класс ездит зарабатывать в страны Западной Европы — Португалию, Испанию, Италию, Грецию, а «бедноте» остается Чехия, Россия и восточные регионы Украины.

Статистики о количестве зарубежных заробитчан в районе нет, но их приблизительное количество установить нетрудно. Из 52 тысяч трудоспособного населения официально трудоустроено 16 тысяч, еще около двух тысяч работают неофициально, зато большая часть из остальных 34 тысяч — за границей. Массовый выезд рабочей силы вызвал в районе дефицит специалистов «неинтеллигентных» профессий. Так, местные предприятия легкой промышленности не могут найти работниц даже за 150 долл. месячной зарплаты, а деревообрабатывающим цехам трудно «заманить» столяра и за 1200 гривен.

— В Португалии жена устроиться на работу не смогла и через несколько недель поехала в Италию, — продолжает Павел Иванович. — В Калабрии, на юге страны, ей удалось найти сразу два рабочих места, поэтому вскоре я тоже переехал туда. Мы нанялись в прислуги у пожилой и очень больной супружеской пары. 84-летняя синьора не вставала с постели, а у ее 86-летнего мужа (бывшего матроса с рыболовецкого судна) была тяжелая форма болезни Паркинсона. У супругов были дети, но они работали, имели собственные семьи и ухаживать за родителями не могли. Отдавать близких родственников в дом для престарелых считается в Италии большим позором (кроме того, содержание в таких заведениях стоит очень дорого), поэтому дети и решили нанять прислугу. Первые месяцы нам приходилось общаться с ними жестами и только спустя время понемногу на итальянском.

Мы жили вместе с больными супругами в их двухэтажном доме. Работали практически круглые сутки — убирали дом, готовили пищу, кормили хозяев из ложечки, давали им лекарства, обрабатывали раны, делали массаж от пролежней. Больные были беспомощны, словно грудные дети, поэтому их приходилось обслуживать во всем. Это чрезвычайно трудная работа — и в физическом, и в психологическом плане, дома я никогда бы не согласился на нее. А там пришлось. Со временем узнали, что до нас из той семьи уволилось семь пар прислуги (тоже из Украины), просто не выдержавших нагрузки.

В нашем городке работало несколько сотен украинцев. Каждое воскресенье, когда выпадал свободный час, кто мог, собирался в скверике возле церкви, чтобы обменяться информацией о работе, просто пообщаться на родном языке, передать микроавтобусом или получить из дома передачи. Я всегда просил своих прислать несколько газет, ведь за границей интересно почитать любые, даже самые незначительные новости из дома. В самой Италии уже несколько лет выходят украиноязычные издания для заробитчан. Вы бы почитали, какие стихи печатают там наши женщины. С какой тоской пишут об оставленных дома детях и мужьях…

На заработки (которые могут продолжаться и два, и четыре года, и семь лет) из семьи, как правило, отправляется кто-то один. Италия или Греция, куда выезжают особенно много закарпатцев-заробитчан, считаются более благоприятными для женщин. «Слабая» половина, устроившись на работу, ежемесячно присылает из-за границы деньги и автоматически превращается в кормильца семьи. А «сильная», оказывается, не всегда готова смириться со своей второстепенной ролью и адекватно распорядиться неожиданной свободой. Иногда это приводит к конфликтам с непредвиденной развязкой. Вот несколько типичных случаев из жизни заробитчанских семей, происшедших на Иршавщине за последние месяцы.

Жена, вернувшись после четырехлетней работы в Чехии и Италии, устроила мужу (в это время воспитывавшему двоих детей) скандал по поводу неизвестно куда потраченных заработанных ею денег. Вечером муж повесился. Через время женщина оставила детей на родственников и вновь поехала в Италию.

28-летний мужчина, проживающий с родителями жены, выехавшей работать за границу, попросил у тещи сто гривен, чтобы отметить с друзьями день рождения. Та отказала в резкой форме, после чего молодой мужчина вышел во двор и повесился.

Заместитель директора одного из предприятий после выхода на пенсию решил поехать в США к жене, работавшей там уже пять лет. Через несколько месяцев он покончил жизнь самоубийством. Говорят, не смог смириться с тем, что жена жила с негром.

Многочисленные факты свидетельствуют, что для развала средней семьи хватает двух-трех лет вынужденного расставания. Люди (особенно если их не объединяют малолетние дети) по возвращении с заработков становятся другими, чужими друг другу. Кто-то за это время находит себе за границей новую пару и даже оформляет отношения официально («забыв» развестись дома). Их «половины», оставшиеся на родине, действуют аналогично. Случаи «двойных» браков стали столь обычными, что их даже не пытаются скрывать: все происходит на глазах у соседей и родственников.

Украинцев там ценят — они непритязательны, добросовестны, часто высокообразованны,
но не боятся черной работы и, главное, — за небольшие деньги...

— Через несколько месяцев после того, как мы переехали в Италию, дома умер отец, а вскоре и мать, — продолжает Павел Иванович. — На похороны я не успевал и, в конце концов, не мог приехать, поскольку был нелегалом, а следовательно, вторично в Италию меня бы не пустили. К тому времени мы как раз рассчитались с долгами за туристическую поездку и нужно было работать на себя.

В одной итальянской семье нам с женой удалось пробыть год и восемь месяцев. Потом синьора умерла, и жена нашла другую работу. Еще через четыре месяца скончался и хозяин, после чего я стал присматривать за 96-летним пенсионером с парализованными ногами. Приходилось месяцами дежурить в больнице, заменяя санитарку и няньку. За такую работу нам с женой платили по 500 евро. Говорят, что на севере Италии платят больше, а на юге много украинцев, поэтому плата невысокая. Единственный плюс в том, что такую работу не хотят выполнять итальянцы. А украинцев там ценят — они непритязательные, добросовестные, умеют приготовить хорошую пищу, часто высокообразованные, но черной работы не боятся. И главное — за небольшие деньги. Некоторым из наших удалось легализоваться и даже найти работу по специальности (правда, для этого необходимо в совершенстве владеть итальянским). Такие снимают квартиры, привозят из Украины детей, устраивают их в местные детсады и школы. Но их — единицы. Абсолютное большинство детей остается дома без одного, а то и обоих родителей. И это самое худшее, что есть в заробитчанстве…

По данным отделения уголовной милиции по делам несовершеннолетних Иршавского РОВД, наиболее проблемные в районе дети — именно те, чьи родители выехали на заработки за границу. Большинство заробитчан оставляют детей под присмотром бабушки и дедушки, но нередко бывает и так, что старшая 15-летняя сестра ухаживает за младшим братом, а контролируют их родственники или соседи. С 10 лет они, как правило, начинают пробовать пиво, дальше идет водка, «травка»... Недавно милиционеры подобрали в городе и привезли в райотдел пьяного 12-летнего мальчика, а когда начали разыскивать его родственников, оказалось, что за ним некому прийти.

На кражах или других мелких преступлениях заробитчанские дети попадаются редко, ведь деньги у них есть, причем немалые (особенно если родители работают в США). Большинство подростков «сорят» долларами без разбора, не представляя, какими усилиями они достаются родителям, и растут обычными потребителями. Старшеклассников из таких семей легко узнать по дорогим мобилкам, соответствующей одежде и ювелирным украшениям. На своих ровесников из обычных семей они смотрят свысока, в течение многих недель не ходят в школу, а на замечания учителей отвечают: «А ради чего? Я все равно буду учиться в киевском вузе или просто куплю готовый диплом…»

— После четырех лет заработков я решил вернуться домой, — говорит Павел Иванович. — Нужно было наконец заняться и своим хозяйством, ведь без ухода оно быстро разваливается. Все это время за границей я жил представлениями о старых украинских ценах, поэтому считал свои заработки довольно солидными. А когда вернулся и увидел, что цены на товары и услуги возросли раз в семь, был просто шокирован. Впрочем, по сравнению с некоторыми земляками, по полтора года рубившими лес в российской тайге и не получившими за это ни копейки, мне, можно сказать, повезло.

За границей я много думал, почему Украина не живет так, как Западная Европа. Здесь понял — в Португалии или Италии люди привыкли работать, а не разговаривать. Они не поносят друг друга, все горой стоят за свою страну. А здесь только включите телевизор — сколько грязи друг на друга, на Украину, зато работы — никакой...

Жена моя недавно сумела легализоваться и после отпуска вновь вернулась в Италию. Я пока что здесь, а там будет видно...