О национальной гордости монегасков

«Это милое Монте-Карло очень похоже на хорошенький... разбойничий вертеп».

А.П.Чехов. Из письма к М.П.Чеховой. 1891 г.

Трудно не согласиться с одним из афоризмов известнейшего критика политэкономии капитализма: «Самой неприступной крепостью является человеческий череп». Уже повидал много стран так называемой Западной Европы, походил по улицам и площадям, приобщился к их культуре и быту, а в каком-то уголке мозга продолжает существовать стереотипная картинка, похожая на иллюстрацию из юбилейного издания «Капитала» Маркса, — Канн, Ницца, вся французская Ривьера, населена исключительно жирными котами в цилиндрах, с золотыми цепями на брюхе. Реально Лазурный берег — место намного более демократичное, чем рисует воображение. Пляж Ниццы бесплатный и доступный для любой тетки, торгующей консервированными оливками на базарчике в пятидесяти метрах от моря, да и сам город прекрасно сохранил романтический шарм тех времен, когда он был еще итальянским, а по улицам бегал босоногий Джузеппе Гарибальди.

Совсем недалеко от Ниццы, минут двадцать на туристическом автобусе, находится страна, которую исторические обстоятельства превратили в символ-клише, плоский и однобокий. Княжество Монако. Ага, знаем, там есть казино, в котором богатые бездельники спускают миллионы, за счет которых и живет прекрасно горстка граждан двуквадратнокилометрового государства. Ошибка. Доходы от игрового бизнеса дают примерно пять процентов доходов княжества, примерно столько же, сколько продажа почтовых марок. А поиграть в рулетку может любой турист, и если он ничего не выиграет, казино «Монте-Карло» подарит ему пластиковое ведро, эдакий символ надежд на шаровые деньги Буратино. Пожалуй, не без иронии над человеческими страстями в Монте-Карло был учрежден международный фестиваль циркового искусства.

Сказочный принц — это что-то такое плаксивое, наивное, сидящее у трона, играя короной и мечтая об анемичной невесте. Принц Альберт I Монакский был настоящим морским волком, который почти сорок лет ходил по морям и океанам, от тропиков до Шпицбергена, изучал жизнь морских обитателей, надеясь на встречу не с принцессой, а с гигантским кальмаром. Его труд воплотился в создании знаменитого океанографического музея, перед которым теперь стоит бронзовый памятник принцу, не на троне, не на коне, а на капитанском мостике. Не менее известным продолжателем дела Альберта, исследователем загадок водной стихии был Жак Ив Кусто, избравший научной базой именно Монако.

P.S. Во время поиска информации о Монако я нашел его название античных времен — Портус Геркулюс Монаки. Оказывается, именно здесь уединенно отдыхал после своих подвигов мифический Геракл. Советская энциклопедия традиционно порадовала своей выборочной информативностью — для основателя монакской государственности князя Гримальди, прочно захватившего здесь власть в 1731 году, места на страницах не нашлось, но был другой гримальди, первобытный житель ривьеры, побратим питекантропов и неандертальцев, который жил и умер в этих местах еще в доисторические времена. Интересно, черты его были негроидными. Чудеса! Если бы эволюция немного шатнулась в другую сторону, вы бы сейчас вместо «странствий европеоида» читали «странствия негроида».