КОЛЛЕКТИВНЫЙ ПОРТРЕТ АЛИИ

Массовая репатриация евреев СНГ — феномен, интересующий не только их друзей и родственников в других странах, но и ученых, и журналистов. Последняя ее волна (1990—1994) прибила к израильским берегам более 545 тысяч человек. У каждого из них — своя судьба. Как описать это небывалое явление, как дать верное представление о нем? Можно ограничиться личными впечатлениями, но тогда возникнет опасение, что субъективные ощущения подменят объективную картину.

Иной автор приедет в Израиль в короткий отпуск, поговорит с несколькими родственниками и знакомыми — и считает это уже достаточным, чтобы рассказать читателям газеты о настроениях, взглядах, особенностях жизни и устройства полумиллиона «олим». Мне представляется более солидным другой метод, в котором длительные наблюдения сочетаются с данными, добытыми учеными-социологами. Способ этот трудоемкий, но без него не обойтись, если хочешь дать верную картину. Результаты этих исследований в сумме создают коллективный портрет алии, написанный ею самой. Хорош он или плох — но он такой, какой есть.

* * *

«Большая алия» началась в конце 1989 года, когда в неожиданно открывшиеся ворота устремились десятки и сотни тысяч людей. В декабре того года я был в Москве по командировке израильского МИДа — рассказывал об Израиле тем, кто хотел туда уехать. Огромные залы были переполнены — стулья ставили не только в проходах, но даже в фойе и на сцене. На столе передо мной оставалась гора записок, и я увез с собой несколько тысяч адресов с просьбами о вызовах.

В том году в Израиль из СССР приехало 12.914 репатриантов, в следующем — 185.227, в 1991-м — 147.839. Затем алия сократилась и стабилизировалась: 66.145 в
1992-м, 66.015 в 1993-м и 68.072 — в 1994-м.

В 1992 году «Джойнт» провел опрос среди 1200 репатриантов в возрасте от 25 до 64 лет с целью выяснить побудительные мотивы переезда в Израиль. На первом месте оказалось «желание лучшего будущего для детей». Среди других причин назывались: желание жить на исторической родине, воссоединение семей, криминальная ситуация в СНГ и личные причины. Любопытно, что тяжелое экономическое положение в качестве побудительного мотива для отъезда не фигурировало.

* * *

Духовное не существует без материального. Еврейские мудрецы говорили: «Нет Торы без хлеба». На что живут репатрианты в первый год своего пребывания в Израиле? Первые шесть месяцев им дают бесплатную медицинскую страховку и бесплатно обучают языку, а затем они могут поступить на тоже бесплатные профессиональные курсы или курсы переквалификации. В течение первого года им полагается сумма, называемая в Израиле «корзиной абсорбции». Для семейной пары она составляет 6300 долларов плюс 1700 долларов на каждого ребенка. Помощь продолжает оказываться и по истечении первого года пребывания в стране, но это уже не «корзина абсорбции», а социальное пособие, пособие по безработице и т.д. Среднее образование и первые три года обучения в вузе для новых репатриантов бесплатны.

Здесь нужно учесть, что по сравнению с Соединенными Штатами аренда квартиры в Израиле, особенно в маленьких городах, обходится дешевле. Мой друг, приехавший из Москвы в Нью-Йорк и живущий в Квинсе, платит за квартиру, состоящую из гостиной и спальни, около 700 долларов. Даже в Иерусалиме, дорогом городе, за эту сумму можно снять коттедж или хорошую четырехкомнатную квартиру. Пенсионеры, кроме социального пособия, пожизненно получают также деньги на аренду жилья. Государство выделяет на нужды абсорбции 9 процентов национального бюджета — в настоящее время это 4 млрд. 284 млн. долларов. Еще 500 млн. долларов добавляет Еврейское агентство.

* * *

Все опросы показывают, что по приезде людей больше всего волнует проблема жилья, — остальное потом, сначала надо обзавестись крышей над головой. Без крыши не остался никто, но проблема, которая еще два года назад была острой, сегодня сошла на нет. Ипотечные банки дают репатриантам ссуды на приобретение жилья — беспроцентные, но привязанные к индексу цен. Из 256 тысяч семей новых репатриантов их взяли 102 тысячи. Обычная семья имеет право на такую льготную сумму в размере 33 тысяч долларов, не считая других ссуд, часть которых списывается по прошествии определенного срока. В зависимости от стоимости квартиры семья репатриантов возвращает банку ежемесячно от 300 до 500 долларов. Ипотечная ссуда, которую я сам когда-то брал, предоставлялась на еще более льготных условиях, и я выплачиваю банку 225 долларов в месяц.

Матери-одиночки (в Израиле такие семьи называют «неполными») получают ипотечную ссуду в размере 46.500 долларов. Таких семей среди новых репатриантов 24 тысячи, и семь тысяч из них воспользовались своим правом на льготную ссуду.

Старикам и инвалидам предоставлено 12 тысяч субсидированных квартир, но полностью жилищная проблема «социально слабых» слоев репатриантов не решена. Это касается 15 тысяч матерей-одиночек и 20 тысяч стариков и инвалидов. В нынешнем году для них будет построено 4 тысячи квартир. Трудность в том, что такие квартиры строятся на периферии, а все хотят жить в центре страны.

* * *

Через полгода пребывания в стране 60 процентов опрошенных называют главной проблему трудоустройства. Существует ошибочное мнение о высоком проценте старых, больных и нетрудоспособных людей среди репатриантов. На самом деле как раз пожилые люди чаще предпочитают западные страны, полагая, что условия жизни там для них будут лучше, а в Израиль приезжает вполне трудоспособная алия: возраст двух третей репатриантов не превышает 44 лет.

Проблему трудоустройства в Израиле осложняют другие обстоятельства. В отличие от большинства стран (Германия, Канада, Австралия), не принимающих людей, у которых в принципе нет шансов устроиться на работу по специальности, мы принимаем всех: дело решает не профессия, а национальность. В результате определенный процент приезжающих заведомо лишен возможности устроиться на работу по профессии.

Другая особенность — специфика «еврейских» профессий, существовавшая в диаспоре, в том числе и в СССР—СНГ. Самая распространенная из них в стране нашего исхода — инженерная. В СССР всегда готовилось невероятное количество инженеров. За пять лет в Израиль из СНГ приехало 55 тысяч инженеров, а до этого в Израиле их насчитывалось всего 29 тысяч. Специальность иных из них (например, горных инженеров или инженеров в области железнодорожного транспорта) почти не находит применения в Израиле. (Замечу в скобках, что один кандидат наук бурно возмущался тем, что не может найти в Израиле работу: он защитил диссертацию на тему «Распределение предприятий общественного питания в Полтавской области».) Очень многие инженеры в СССР—СНГ дисквалифицировались, занимаясь административной деятельностью, то есть в основном писанием бумаг...

Министерство абсорбции помогает в трудоустройстве инженеров, участвуя в оплате их труда: оно доплачивает тем из них, кому исполнилось 45 лет, 430 долларов в месяц, если работодатель гарантирует продолжение их работы в течение определенного срока.

Реальная ситуация такова: подавляющее большинство инженеров худо-бедно устроилось на работу, но по своей специальности — лишь 18 тысяч человек.

Еврейской профессией в СССР—СНГ был школьный учитель. В Израиль приехало 28 тысяч преподавателей средней школы, уже успевших внести существенный вклад в нашу систему образования: 4600 из них работают в израильских школах, несколько тысяч — в школах искусств, клубах, ведут кружки, устраиваются репетиторами. Достаточно легко находят работу преподаватели физкультуры, рисования, музыки, английского и других языков, математики, физики, биологии, географии. Гораздо хуже приходится учителям истории и совсем худо — преподавателям русского языка и литературы. В этом году на работу в школы по специальным трудовым соглашениям принято 1100 учителей, чья зарплата зависит, к слову, не только от уровня преподавания, но и от расстояния от их дома до школы.

Не менее трудно приходится медикам. В Израиль из СНГ приехало 13 тысяч врачей — больше, чем их до этого было в стране (12 тысяч). Пока что принято на постоянную работу 3500 из них, и еще семь тысяч, сдав экзамены, получили разрешение на врачебную практику и, так сказать, ждут своей очереди.

За пять лет в Израиль приехало также 13 тысяч деятелей искусств, большинство которых — музыканты. Сегодня треть состава всех израильских оркестров — репатрианты; есть несколько коллективов, состоящих исключительно из музыкантов-репатриантов. Четыре тысячи деятелей искусств получают помошь от министерства абсорбции. Вышел на экраны первый — прекрасный! — художественный фильм, снятый репатриантами. Он называется «Кофе с лимоном».

К 15 тысячам израильских научных работников прибавилось 10 тысяч ученых-репатриантов. Полностью «абсорбированы» из них, то есть работают в научно-исследовательских институтах, университетах, в промышленных лабораториях, — 7 тысяч. Министерство абсорбции участвует в оплате их труда и приобретении необходимого оборудования, выделяя на каждого 5600 долларов в год.

Высокий уровень образования евреев из СССР—СНГ затрудняет, к сожалению, их трудоустройство в Израиле. Среди репатриантов люди с высшим и средним специальным образованием составляют 55 процентов (аналогичный показатель среди коренных израильтян — 30 процентов). Из репатриантов с высшим образованием лишь 38 процентов работают по специальности.

У репатриантов растет интерес к частному бизнесу. На открытие собственных бизнесов, кроме обычных банковских кредитов, министерство абсорбции дает льготную ссуду в размере 8500 долларов; уже выдано 2500 таких ссуд.

Бурный расцвет израильского народного хозяйства, наметившийся в последние два года, привел к сокращению безработицы, в том числе и среди репатриантов. В целом по стране она составляет сейчас 7,3 проц., а среди репатриантов — 12 процентов.

«Улучшились ли условия вашей жизни за последний год?» — такой опрос был проведен десять месяцев назад и вторично — только что. Тогда на него положительно ответило 52,5 процента респондентов, ныне — 56,2 процента.

Меня нередко просят сравнить положение новых репатриантов в Израиле и новых эмигрантов в Соединенных Штатах, но я затрудняюсь это сделать. Прежде всего потому, что не знаю достаточно хорошо американскую ситуацию. В Израиле трудящийся зарабатывает меньше, чем в Америке, но лучше защищен с социальной точки зрения, не испытывает постоянного страха потерять работу и может больше времени уделять семье и личным увлечениям. В этом смысле его положение ближе к европейскому трудящемуся. Впрочем, и заработок у европейца в среднем выше, чем у американца.

Социальные преимущества израильской системы труда оказались особенно ценными для новых граждан страны, для которых потеря работы чревата особенно тяжелыми последствиями. Результаты опросов свидетельствуют, что с материальной точки зрения значительная часть репатриантов абсорбируется довольно успешно. Но, с другой стороны, по мере пребывания в стране их запросы растут. Вначале им нужна только крыша над головой, потом — работа, затем — работа непременно по специальности, наконец, они начинают требовать не просто «работу по специальности», а хорошо оплачиваемую.

«Интегрированным репатриантом» считается тот, у кого есть постоянная работа по специальности, постоянная квартира и хороший заработок. Согласно данным опроса, проведенного в 1993 году, считали себя полностью «интегрированными» 3 процента репатриантов, приехавших в том же 1993 году, 8 процентов — приехавших в 1992-м, 14 процентов — приехавших в 1991-м и 22 процента — приехавших в 1990-м.

Но одновременно росло число репатриантов, чье положение с годами не менялось к лучшему. В первую очередь это относится к возрастной группе старше 55 лет.

Вклад алии в израильскую экономику огромен, и требуется время, чтобы оценить его. В промышленности репатрианты составляют 12,9 проц. рабочей силы. Среди государственных служащих — 8,5 процента. Влияние алии на народное хозяйство проявляется не только в том, что появились сотни тысяч новых производителей: одновременно появились и сотни тысяч потребителей.

* * *

Беспокойство вызывает не экономическая сторона абсорбции, а духовная. Культурную интеграцию затрудняет само количество новоприбывших: русскоязычная община стала ныне самой крупной в Израиле — она насчитывает около 800 тысяч человек. Из них 550 тысяч приехали в последние пять лет; до 2000 года это число наверняка превысит миллион.

Притом большинство репатриантов приезжают с немалым культурным багажом, и их образовательный уровень выше среднеизраильского.

Репатриантам из славянских республик СНГ свойственны такие общие отличительные черты. Они приезжают небольшими семьями, обладают солидной профессиональной подготовкой и проявляют сильное стремление к продвижению по социальной лестнице. В этом смысле они напоминают «немецкую» алию тридцатых годов с ее высоким образовательным цензом, высокой степенью ассимиляции и преданностью языку и культуре страны своего исхода. И прежде, и теперь это обстоятельство затрудняет и задерживает их адаптацию к новой обстановке, поскольку адаптация невозможна без знания языка — без него человек не чувствует себя в новой среде своим, у него не появляются друзья из старожилов и уроженцев страны.

Разница между тридцатыми годами и нашим временем заключается в том, что когда началась мощная алия немецкого еврейства, израильская культура находилась в стадии формирования, и приезжие участвовали в ее создании. «Русской» алии сложнее найти свое место в уже сложившемся израильском культурном пространстве. Так же, как это было с некоторыми еврейско-немецкими интеллектуалами, часть русско-еврейской интеллигенции принципиально не хочет интегрироваться, по-прежнему ориентирована на Россию и считает себя частью ее культуры.

Схожее явление я наблюдал, впрочем, и в Соединенных Штатах. Один из моих знакомых никогда не бывал в бродвейских театрах. Другому я впервые показал архитектурное чудо Манхэттена. Он живет в Квинсе и ограничивается поездками в Брайтон-Бич. У очаровательной продавщицы в магазине «Белая акация», приехавшей два года назад из Санкт-Петербурга, я спросил, как у нее обстоит дело с английским. «Никак, — ответила она, — ведь я живу на Брайтоне». Иные из эмигрантов представления не имеют об окружающей их богатой американской культуре, но неизменно посещают выступления российских гастролеров, даже самых что ни на есть второразрядных.

Видно, многим из первого поколения эмигрантов, куда бы они не попали, предстоит жить в своем культурном гетто, и вся надежда — на второе поколение. Тот, кто закончил израильскую школу, отслужил в израильской армии, поступил в израильский университет, принадлежит уже израильской культуре. И, к слову, свободно владеет не только ивритом, но и английским. В то же время очень многие благодаря родителям вполне правильно говорят по-русски, знакомы с русской литературной классикой... С дочерью моих друзей в Калифорнии я говорил так, как будто мы сидели не в сан-францисской, а в московской кухне: эта девушка, безусловно принадлежит двум культурам.

Я не исключаю и возможности слияния культур русской и израильской. Подобный сплав у нас уже существует — его создали выходцы из арабских стран.

Израильская культура — синтетическая. Многие годы на этой земле смешивались разные бытовые и культурные уклады. На протяжении ХХ столетия выходцы из Восточной Европы создали здесь особую культуру, которая и получила название израильской. Она сочетает в себе западные, восточноевропейские и местные палестинские элементы и в какой-то степени испытала на себе влияние Востока.

Главная ценность для носителей этой культуры — семья, и отношения в ней простые и доверительные. Они повлияли и на отношения в обществе — сугубо неформальные, как ни в какой другой стране мира.

Культура эта не ашкеназийская, а именно израильская — общая и для ашкенази, стоявших у ее истоков, и для сефардов, воспринявших и обогативших ее. Во втором и последующих поколениях израильтян уже утрачиваются существенные прежде различия между этими двумя основными группами еврейского народа. Существует широкий спектр этнических субкультур, но это не мешает существованию израильской культуры. Вне ее находятся только арабы и ультрарелигиозные евреи.

В пятидесятые и шестидесятые годы считалось, что успешная абсорбция невозможна без полной ассимиляции новоприбывших, а она наступит, когда люди начнут говорить на иврите даже дома, читать израильские газеты и всецело примут израильский стиль жизни. Теперь эту точку зрения вытеснила другая, более плюралистическая, в соответствии с которой главное — это жить и растить своих детей в Израиле. Вопрос культуры отошел на второй план.

Сегодня русская и израильская культура сосуществуют бок о бок, не пересекаясь. Средний израильтянин понятия не имеет о том, что происходит на «русской улице», если не иметь в виду газетные мифы об алкоголиках (не совсем безосновательные: более четвертой части израильтян, страдающих алкоголизмом и получающих медицинскую и социальную помощь от министерства труда и благосостояния, — выходцы из СНГ), проститутках и преступникам. Но подобное происходило с каждой алией. Когда-то говорили: «тупоголовый немец», «польская работа» (разумелось: недоброкачественная), «марокканец с ножом», «румын» (подтекст подразумевал что-то вороватое).

Ни одна община не избегала подобных стереотипов. И сегодняшние выходцы из СНГ в этом отношении не безгрешны: например, я не замечаю у них особой симпатии к «марокканцам» и «эфиопам» — что делать, столкновение совершенно различных культур всегда сопровождается недоверием и непониманием. У репатриантов из славянских республик СНГ есть в тому же преимущество по сравнению с выходцами из других стран — влияние русской культуры на израильскую было чрезвычайно велико, а большинство «отцов-основателей» государства были выходцами из России.

Сама история Израиля говорит о том, что сегодняшний отрицательный имидж репатриантов из СНГ — явление такое же временное, как и те ярлыки, которые навешивались на репатриантов из других стран. Репатрианты — конкуренты за рабочие места, и это вызывает неприязнь к ним; они получают льготы, которых не имеют старожилы, и это вызывает зависть; дети «русских» лучше подготовлены по математике и физике, чем их сверстники, родившиеся в Израиле, и это также вызывает враждебность. Преодолеть ее может лишь установление личных контактов, без которых невозможно взаимопонимание. Те, кто успешно овладевает ивритом, проявляют тенденцию к равноправному общению с коренными израильтянами и быстро начинают чувствовать себя в Израиле «как дома». Те, кому язык дается с трудом, более склонны к общению с себе подобными, то есть с такими же, как они сами, репатриантами. Именно овладение языком позволяет полнее ощутить свою принадлежность к Израилю и его народу.

Опросы показывают, что отношение подавляющего большинства репатриантов к ивриту — положительное: 88 процентов считают язык предков благозвучным и надеются рано или поздно вполне овладеть им либо уже владеют.

«В достаточной степени» знают иврит около 40 процентов опрошенных. Но, с другой стороны, 23 процента из-за недостаточного знания языка вовсе не общаются с коренными израильтянами, а около 40 процентов считают, что им пока что удобнее жить в кварталах, в основном населенных репатриантами. Для некоторых из них это может кончиться тем, что они останутся на низком социально-экономическом уровне.

* * *

Порой можно встретить утверждение, что эта волна алии — «не сионистская, а экономическая». Кто-то даже презрительно назвал ее «колбасной». Так ли это на самом деле? Ведь в Израиль люди приезжают добровольно: те, кто этого не хотят, как правило, могут отправиться в Соединенные Штаты, Канаду, Германию, Австралию, Новую Зеландию, ЮАР. Квота допуска в Соединенные Штаты достаточно большая, и в прошлом году даже остались свободные места: вместо 40 тысяч приехало 37 тысяч эмигрантов. А вот алия в Израиль, напротив, выросла.