«Кого той поїзд в далечінь везе». Непрочитанные страницы: Григорий Кочур и Васыль Симоненко

Крыша протекала. Один угол в большой комнате с осени набирался влаги, и она превращалась в немого плакучего свидетеля коварства природы...

Проблему долгожданного ремонта и реконструкции дома Григория Порфирьевича Кочура в Ирпене помогла решить полученная — к сожалению, уже после его смерти — Государственная премия имени Т.Г.Шевченко за книгу переводов «Друге відлуння». Весной, чтобы перекрыть крышу, начали освобождать от всякого хлама чердак, и вдруг в одном уголке за завалом из старой мебели, матрасов, ведер и мисок нашли два больших бумажных мешка. Оказалось, что в них — переписка Григория Кочура с друзьями и коллегами после его возвращения из ссылки в Интинский лагерь, то есть с 1957-го до середины 1980-х годов.

Привычка все заботливо хранить, а в случае необходимости перепрятывать, дала возможность политзаключенным со стажем и опытом Григорию Кочуру и его жене Ирине Воронович (они отсидели по 15 лет в Коми АССР) сохранить во время репрессий 70-х годов уникальное эпистолярное наследие. Сейчас, изучив эти материалы, можно узнать, как налаживались литературные связи с друзьями, поэтами, литературоведами — М.Рыльским, семьей Зеровых, Билецких, А. и Е.Дейчами, М.Лукашем, И.Стешенко, Е. и Л.Дробьязками, И.Айзенштоком, П.Тычиной, М.Бажаном, А.Гозенпудом, В.Мысыком, а также с новыми друзьями из других стран — Ш.Кариг (Венгрия), З.Геник-Березовской, О. и Б.Зилинскими (Чехия), О.Лысогорским, М.Неверли (Словакия), Э.Крюбой, А.Жуковским (Франция), Б.Олександривым, О.Зуевским (Канада), Т.Гевриком, Б.Бойчуком, Ю.Тарнавским, О.Соловей (США), Г.Горбач, И.Кошеливцем (Германия), Э.Зонн-Милевской, Я.Парандовским, С.Козаком, Ф.Неуважным (Польша), Г.Гогеладзе (Грузия), Ю.Гавруком, Н.Шевчиком, И.Семяжоновым, Н.Гилевичем (Беларусь), Т.Гнедич, В.Россельсом, И.Белзой (Россия), А.Хурчинасом, Е.Матузявичюсом (Литва), Л.Тоомом, А.Каалепом (Эстония)... В 60-е годы круг общения, как видим, планетарного масштаба, расширили представители младшего поколения — И.Дзюба, И.Свитличный, Л.Костенко, И.Драч, Д.Павлычко, М.Коцюбинская, И.Жиленко, В.Стус, Е.Сверстюк, В.Чорновил, Л.Танюк, Н.Кирьян, Е.Сенюк, Е.Попович, В.Житник, А.Перепадя, Г.Зоривчак, В.Лучук, В.Скуративский, М.Новикова, Л.Грабовский, В.Лубкивский, А.Содомора, М.Фишбейн, Л.Череватенко, Ю.Хорунжий и другие.

Среди архивных находок неоценимым сокровищем являются письма от Васыля Симоненко. Григорий Кочур обладал необычайной способностью заинтересовывать переводческим делом талантливых молодых литераторов. Очень популярными в 60-е годы были организованные им вечера секции перевода в Союзе писателей Украины. Именно в эти годы, по словам известного переводчика Анатолия Перепади, состоялось знакомство Васыля Симоненко с Григорием Кочуром. Талантливый поэт получил предложение попробовать себя в переводческом деле. После одного из приездов в Ирпень в 1962 году Васыль подарил Кочуру свой первый поэтический сборник «Тиша і грім» с автографом: «Григорию Порфирьевичу Кочуру с глубоким уважением» (один такой сборник Г.Кочур отправил в Прагу украиноведу и переводчику Оресту Зилинскому). В свою очередь, Г.Кочур дал Васылю на перевод несколько стихотворений для чехословацкой антологии, которую совместно с М.Рыльским готовил к изданию в Киеве. Это были стихотворения чешских поэтов Франтишека Гелнера «Не жду ничего от реформ», Йозефа Кайнера «Находчивый поэт» и словака Любомира Фелдека «Незнакомые», «Монограммы», «Кашка». К этому времени относятся шесть найденных в архивах писем, которые предлагаются вашему вниманию.

Дорогой Григорий Порфирьевич!

Искренне благодарю Вас за Тувима. Это была для меня настоящая радость — и то, что Вы вспомнили меня, и то, что такой поэт появился на украинском небосклоне. Если бы я не знал Вашей доброты, то был бы уверен, что Вы не раз вспоминали меня незлым тихим словом. Фелдека я все-таки перевел, хотя очень боюсь за эти переводы. Ведь если не обращать внимания на несколько дилетантских препараций над Блоком и некоторыми белорусами, можно сказать, что я в этом деле еще даже не допризывник. Разумеется, я не прошу снисхождения, а хочу лишь, чтобы Вы не потеряли в меня веру окончательно — возможно, я еще и сделаю что-нибудь путное. Буду Вам очень признателен, если напишете несколько слов о том, чего стоят мои переводы.

Я получил письма от О.Зилинского из Праги, просит новые стихотворения для антологии, которую они компонуют. Но Вы, наверное, это знаете.

Живу очень тихо, без новостей. Передайте привет общим знакомым и друзьям, поскольку я как раз никому не пишу.

4.06.63 г. С уважением

Черкассы В.Симоненко

Как видим, отношения были налажены. Васыль успел кое-что перевести из переданных стихотворений и прислал переводы Кочуру; он, в свою очередь, обработал эти переводы и послал Васылю книгу избранных переводов Юлиана Тувима, только что изданную в Киеве Государственным издательством художественной литературы (1963 г.). О.Зилинский из Праги просит Васыля прислать дополнительные стихотворения для будущей «молодой антологии украинской поэзии», которую он редактирует. Кроме этого письма, в тот же день Васыль отправляет Кочуру еще одно (печатается впервые):

Григорий Порфирьевич!

Благодарю Вас за Зерова. Возвращаю также листы из «Чистила мати картоплю» и «Рабіндранате — голубе!». Я оба переписал себе. Большое спасибо. Остальное верну в ближайшее время («Слово» Никовского).

4.06.63 г. Васыль.

Черкассы. Шевченко, 33, кв. 129, Симоненко

Потом Кочур передал Симоненко для ознакомления стихи М.Зерова, раннего П.Тычину, литературную критику.

Проходит почти полтора месяца. У Григория Порфирьевича уже есть варианты переводов Симоненко из Любомира Фелдека и Йожефа Кайнера, к которым он успел сделать замечания. Васыль отвечает:

Дорогой Григорий Порфирьевич!

Пересылаю Вам перевод, который мне кажется лучшим, чем предыдущие. Если нет, развейте мои иллюзии. А впрочем, зная Вашу занятость, не требую от Вас письма.

Позавчера уговорил деятелей из облкниготорга заказать несколько экземпляров антологии, пообещав, что сам приобрету 2 экз. Вдохновенных пропагандистов украинской литературы это приободрило, и они на всю Черкасщину собираются вытребовать 10—15 штук.

Передайте привет своим родным.

18.07.63 г. Ваш В.Симоненко

В письме речь идет о двухтомной чехословацкой антологии, переводы к которой делает В.Симоненко. Вот один из присланных переводов словака Любомира Фелдека:

НЕЗНАЙОМІ

У поїздах зустрічних на зупинці

розлука й незнайомих не мине

як хтось крізь шибу гляне в вічі жінці

чи крадькома рукою їй махне

Це тільки мить німого повна крику

Та ось поволі паровоз повзе

і жодне з них не знатиме довіку

кого той поїзд в далечінь везе.

Успехи переводчика радуют Кочура, и он посылает Васылю еще одно стихотворение — «Иконоборскую песню» чеха Иржи Гаусмана. Васыль увлечен работой и уже через неделю отвечает письмом (печатается впервые):

Дорогой Григорий Порфирьевич! Получил вчера Ваше письмо, которое меня очень порадовало. «Иконоборская песня» очень понравилась, переводил ее (честное слово) с воодушевлением. Присылаю Вам два варианта — смотрите, какой из них лучше. Если нужно будет, я готов сделать еще десять вариантов, только бы песня вошла в антологию.

Один из вариантов ритмически ближе к оригиналу, второй вроде бы немножко актуальнее звучит. Если у Вас будут замечания, прошу прислать тот вариант, который Вас больше устраивает, для доработки. Время еще есть. В «Находчивого поэта» вчитываюсь. При всей внешней расхлябанности эта вещь все-таки тонкая.

Если бы мне удалось избавиться от газетной работы, обязательно взялся бы за какой-нибудь язык. А так меня дергают, и я работаю на литературу, воруя время у газеты, за что, надеюсь, меня когда-нибудь и выгонят оттуда.

Идеальной концовкой для «Іконоборської пісні» было бы:

«Віршарам за ці пісні

Слід писати трудодні».

Сразу бы графоманы пошли в композиторы, хотя, правда, и там их хватает. Прошу прощения за мою велеречивость.

Поклон Вашей семье.

Искренне

26.07.63 г. Васыль Симоненко

ІКОНОБОРСЬКА ПІСНЯ

Дужий Зевсе, хоч на час

забери натхнення в нас,

бо в калюжах віршів, од

скоро втопиться народ.

Хто практичний, той не всує,

знай рапсодії римує,

хвалить рівність і свободу,

благо вільного народу.

Може нині кожна шельма

і на кайзера Вільгельма

вивергать прокльонів шквал, —

це тепер не кримінал.

Хто в перевертнях тинявся,

мами рідної цурався,

нині дряпає без міри

на перевертнів сатири.

Хто валявсь на черіні,

кличе палко до борні,

у думках, як богатир,

визволяє Рим, Сибір.

Хто виспівує гучні

про Масарика пісні

(що, між іншим, ідеально —

і сучасно, і лояльно).

Хто й цього робить не вміє,

Той над роздумами скніє,

просвіщає темну братію,

що то — справжня демократія.

Щоб спинить оцю лавину,

треба день восьмигодинний —

там хоти чи не хоти! —

і в поезію ввести.

В архиве Григория Кочура найден еще один вариант окончания стихотворения:

Словом, люд од того чтива

врятувать одним можливо:

внормувать робочий день

для поетів — теревень.

В антологию вошел первый вариант.

Через неделю пришло еще одно письмо, в котором В.Симоненко сообщает, что почти определился со своим отношением к переводческому делу.

Дорогой Григорий Порфирьевич!

Я принес Вам столько хлопот, что уже неудобно и за ручку браться. Тем более что «моє ярмо» не таке солодке, як кусове». Из-за этого и перевод Кайнера отправил Вам совершенно без словесного эскорта.

Ваши замечания к переводу «Іконоборської пісні» воспринял и учел. Последнюю строфу переделал вовсе, чтобы больше приблизить содержание к оригиналу.

По-видимому, в будущем значительную часть своих скромных сил и способностей я буду отдавать переводам. Если это не временная болезнь, то скорее всего без них мне просто скучно будет жить. Ей-богу! Попробую с осени засесть за чешский язык. Но Вы мне дали только полсовета, поскольку не сказали, где можно раздобыть словарь и грамматику. В Черкассах — это химера. Я послал О.Зилинскому в Прагу около 20 своих стихотворений (вырезки из газет), но не знаю, получил ли он их, поскольку не откликался. О «молодой украинской антологии» краешком уха слышал.

Дошли до нас слухи о «вшануванні» Леси в Киеве, в частности о вечере в парке с участием Дзюбы, Драча, Винграновского и Жиленко. Не знаю, то ли англичане вели себя так нахально в Индии, но после визита в Одессу, после Львовской истории и после Лесиной вечеринки я остатки своих иллюзий могу подарить кому угодно.

Не доводилось ли Вам слышать что-нибудь о Свитлычном? В Киеве он или в Карпатах?

Искренние приветы Вам и Вашей семье.

2.08.63 г. Васыль Симоненко

…Последнее письмо Васыль Симоненко пишет Г.Кочуру за месяц до своей смерти в больнице. Письмо написано на кусочке желтой, неровно оборванной бумаге, простым карандашом.

Дорогой Григорий Порфирьевич!

Пишу вот Вам письмо, да и сам не знаю, стоит ли это делать. Как Вы, наверное, знаете, я уже 1,5 месяца в больнице, поправляется здоровье очень туго. А между тем друзья мои и знакомые то ли разленились, то ли забыли обо мне — хоть бы кто-нибудь одним словом обозвался. Так что я ничегошеньки не знаю о том, что здоровые люди делают сейчас (больные глотают микстуры).

А больше всего меня беспокоит судьба письма к Зилинскому в Прагу. Я дополнительно послал ему кое-что, а ответа не получил. Не слышали ли Вы об этом? И вообще, как там дела с молодой антологией — это если Вы в курсе. Если у Вас будет время и Вы напишете мне хорошее письмо о Киевских новостях, буду Вам безмерно признателен.

Прошу прощения за бестолковость письма и мыслей, а также навязчивость.

Искренне. Вас. Симоненко

Черкассы, Шевченко, 33, кв. 129.

Даты в письме нет, по штемпелю на конверте видно, что отправлено оно 17.11.63 года. Жить Васылю оставалось 27 дней...

Николай Рачук в воспоминаниях под названием «Симоненкові уроки» («Сучасність» №3, 2003 год) пишет: «...Уже после смерти Василия Анна Федоровна (мать поэта) говорила, что перед смертью, теряя память, звал Кочура». Григорий Порфирьевич выполнил просьбу Васыля. В 1964 году в Государственном издательстве художественной литературы вышла двухтомная антология чешской и словацкой поэзии (под редакцией Г.Кочура, М.Рыльского и Л.Первомайского), в которой впервые появились переводы Васыля Симоненко. А в 1965 году в издательстве «Свет Советов» в Праге (редактор и составитель Орест Зилинский) выходит антология «Молодая советская поэзия. Украинские поэты» (переводы Г.Врбовой и Я.Кабичека), где помещены тринадцать стихотворений поэта.

По поводу переписки между В.Симоненко и Г.Кочуром хочется добавить несколько замечаний. Впервые цитирования и письма от 4.06.63 г., 18.07.63 г., 2.08.63 г. и 17.11.63 г. появились в статье Л.Карнаух (псевдоним Лели Свитлычной) под названием «Живе лиш той, хто не живе для себе» (журнал «Сучасність» № 2, 1999 г.) В 2003 году письма перепечатаны в Киеве издательством «Веселка» (книга «У твоєму імені живу», серия «Шкільна бібліотека», составитель В.Яременко). Копии указанных писем после смерти В.Симоненко сделал Иван Свитлычный для будущей книги, но этот замысел так и остался неосуществленным из-за его ареста.

Письма от 4.06.63 г. и 26.07.63 г. не попали в архив И.Свитлычного, возможно потому, что Г.Кочур не считал их в тот момент важными, а может, не смог найти все. Недавно, готовя материалы для этой статьи и просматривая их, я наткнулась на книгу «Василь Симоненко. Поезії». — Изд. «Молодь», Киев, 1966 год, вступительная статья Бориса Олийныка. В ней были заложены свернутые листики папиросной бумаги с напечатанными стихами, подписанными В.Симоненко. Два из них, возможно, печатаются впервые.

СУМНІВИ

Сьогодні в нас, здавалось би,

І сумніватись ні в чому!

Живи, твори і знай собі

Хвали вождів і партію…

А я — прихильник сумнівів —

Хай мучать, гнуть, розколюють,

Оскільки певність все-таки

Із сумнівів росте!

* * *

«Щоб полюбити, треба звикнути…»

Як часто брешуть мудреці:

Щоб полюбити, треба зникнути

Й прийти по вранішній росі,

І впасти в землю стиглим житом,

І знов зійти для юних битв…

Щоб полюбити, треба жити!

Любов — життя!

А що зробити,

Щоб і тебе хтось полюбив?