ЭТО НЕ НАША ВОЙНА

Скоро десять лет, как я впервые увидел, что такое война в журналистике. Мы с Игорем Слисаренко - третьекурсники факультета журналистики и жертвы перестройки и гласности - делали первый студенческий «Гарт» на УТ. Из десяти подготовленных нами тогда сюжетов вначале в эфир разрешили пустить лишь два. Для меня это стало шоком. Наши начальники «сдавали» нас понемногу. И только зав.отделом Андрей Папуша ценой своего партбилета добился возврата еще четырех сюжетов в эфир.

В 91-м «красные» начальники ТВ враз стали сине-желтыми и заискивающе просили у нас сюжеты (которые мы делали раньше, а они «резали» и не пускали в эфир) на сине-желтую тему для агитации на референдуме.

Потом стремление работать по-настоящему важные люди предавали еще не раз, исходя из своих сиюминутных интересов, и нужно было бороться с блокированием перегонов сюжетов из Киева в программу «Итоги», с вышвыриванием и возвращением «Післямови» в эфир. У меня, конечно, характер - не сахар, и я отнюдь не диссидент. Но без элементарной порядочности и профессионализма невозможно сохранить свое имя, а высоту ватерлинии каждый определяет себе сам. И я уверен, что десять лет спустя уже не надлежит возвращаться к старому: введению запретов на использование некоторых фамилий и событий, урезание прав журналиста на изложение событий, представляя все точки зрения, а не одну, созданием «нужных» новостей для важных персон.

«Післямова» и новости всегда раздражали важных зрителей, а в последнее время - до исступления. И вариантов во время избирательной кампании уже не было, потому что все ждали от нас четкой партийной позиции, а не «продажной и никому не нужной» нейтральности и объективности. И канал в конце концов не выдержал удара. Сейчас в моде другие новости и программы - российские, например, или, в худшем случае, УТН. Но так, чтобы все четко: здесь - наши, здесь - ваши. Об этих - хорошо, об этих - плохо. А популярным становится тезис, что и на Западе журналисты работают во имя интересов своих издателей и связанных с ними политиков. Но это неправда - так там работали полвека назад, это называлось - свобода слова партийных изданий. Здесь же сейчас становится возможным, когда невидимая и неизвестная миру рука делает из журналистов, пришедших на один из больших каналов, «интермальчиков» и «интердевочек». Когда основные политические лидеры, включая главных кандидатов в президенты, готовы всегда побороться за свободу слова, но только тогда, когда им нужно. Так что по-любому, другого варианта не было. Но проблема в том, что уходить некуда. «Студия «1+1» была единственным каналом, который пытался хоть как-то держаться над схваткой и не превращаться в боевой листок какой-либо партии или политической персоны, когда остальные уже разбрелись по окопам. Поэтому родилось совместное заявление Ткаченко и Роднянского о том, что «Післямова» уходит из эфира до конца парламентских выборов, а ТСН сокращает хронометраж выпусков вдвое и становится видеообозрением на тот же период. Заявление было сделано в понедельник, а во вторник были арестованы счета «Приоритета» - рекламной компании, которая является важной финансовой основой «1+1». И очень быстро стало понятно, что даже американские инвестиции не являются гарантией того, что украинские новости можно делать по американским стандартам. К тому же, раздраженных вряд ли устроит уход в тень Ткаченко и пассивность новостей, когда «работы непочатый край» и «враги наглеют на глазах».

Надо отдать должное людям, которые принимают решения на канале: меня не выгоняли, напротив, сочувствовали, предлагали уйти в длительный отпуск, подлечиться, заняться чем-нибудь еще, формально оставаясь директором ТСН. Но я ушел, потому что этот канал мне не принадлежит и я не имею права предавать людей, делающих неплохое дело. И я не могу ходить по коридорам, будучи фактически отлученным от конкретной работы и самостоятельно отстранив от эфира свою программу. Проблема только в том, что и те важные зрители, которых я стал раздражать, еще хуже себе представляют, что собственно делать. Разве что немного меньше у них теперь будет уходить на сидение у телевизора и чтение газет с последующим выслушиванием толкований того, что же на самом деле стоит за появлением того или иного материала на ТВ, и кому, как им кажется, на этот раз продались журналисты и издатели.

Стоит вспомнить слова одного из «взглядовцев», сказанные с телеэкрана зрителям в 93-м, когда в Москве танки палили по «Белому дому», а по улицам сновали люмпены и демократы: «Люди, расходитесь по домам, власти сами разберутся». Потому что самое опасное - это когда противостояние политическое превращают в противостояние гражданское, а спусковым механизмом при этом всегда и везде были средства массовой информации, а точнее - журналистика, превращенная в агитацию и пропаганду, а журналисты становились винтиками и шпунтиками партийных машин.

Мне могут возразить (и уже возражают) мои же коллеги: мол, зачем бросаться в крайности, нагнетать ситуацию, кто это поймет и оценит? Можно дозировать информацию, думать, что говоришь, и сохранять лицо в любой ситуации. Другие говорят - мол, надо всю правду в лицо, побороться поактивнее… Не хочу спорить, это вопрос личного выбора. Пусть кому-то повезет больше.

Но развития русского сценария со СМИ, когда все рассядутся по окопам, в Украине все же не будет. Хотя бы потому, что в этой стране другой лидер и группы интересов, а в схватке за власть участвует несколько равных по силам и мировоззрениям личностей. К тому же на этих выборах рейтинги партий с помощью СМИ можно поднять, но выиграть - никогда. Здесь скорее могла бы сработать восточноевропейская модель свободы слова, но пока что в Украине с этим, как и с реформами, - о них больше говорят, чем делают.

А по поводу моих отношений со «Студией «1+1» могу сказать следующее: сегодня я не имею отношения к «Студии «1+1», но считаю время, отданное этому каналу, исключительно плодотворным, потому что «Післямова» больше года здесь была в эфире и именно на «1+1» у меня была возможность сделать ТСН и показать, что я имею в виду, когда говорю «неплохие новости». И уходить, когда сам строил ТСН, и расставаться с людьми, которых уважаешь, - поверьте, непросто. Но если отсутствие «Післямови» и мой уход действительно поможет каналу - в добрый час! А если в апреле, после парламентских выборов, случится чудо и ситуация действительно изменится к лучшему (опустеют окопы, начнется если не братание, то хотя бы диалог), тогда, возможно, найдется телеканал, который, без риска для себя, сможет показывать «Післямову».

А уйти нужно было, чтобы вернуться, куда и когда - это уже для ответа после Нового года. Единственное, в чем я уверен, - это не наша война.