Доктор Фаустус XX века Лев Термен, опередивший время — «не более, не менее»

Свидетель века… Это определение как нельзя лучше подходит Льву Сергеевичу Термену (1896 — 1993) — одной из самых загадочных фигур века минувшего. И таковым выдающийся изобретатель останется: секретные службы, похоже, окончательно дали задний ход в деле раскрытия своих тайн. В год его рождения в Москве короновался Николай II, а перед самой смертью Термен был свидетелем подавления октябрьского антиельцинского путча в постсоветской, если так можно сказать, демократической России. Возможно, что-то мистическое было заложено в самой фамилии Термен. Лев Сергеевич любил повторять: «Я потому такой живучий, что фамилия читается наоборот — «немрет».

С именем Термена неразрывно связаны такие фундаментальные открытия, как охранные сигнализации электроемкостного типа, первый электронный музыкальный инструмент — этерофон (впоследствии названный терменвокс — голос Термена), опытный образец телеустановки («устройство электрического дальновидения»), а проще телевизор, подслушивающие устройства — «жучки», разработка радиоуправляемого беспилотного самолета...

Ученый серьезно исследовал микроструктуру времени. На поиски достижения подлинного бессмертия Термен затратил многие годы жизни. Однако особых научных успехов на этом поприще не добился, хотя система очистки и омоложения крови, проверенная им на себе, заслуживает внимания. За полгода до смерти Термен летал на самолете на музыкальный фестиваль в Нидерландах. Прямо-таки доктор Фаустус!

Круг близких знакомых Термена (часто и друзей) впечатляет. Среди них — физик Абрам Иоффе, сам Альберт Эйнштейн, великий комик Чарли Чаплин, Дюпоны и Рокфеллеры, композиторы Дмитрий Шостакович, Александр Глазунов, Альфред Шнитке, Эдисон Денисов, Джордж Гершвин, дирижер Леопольд Стоковский, Сергей Королев, Александр Туполев... В этом ряду и Владимир Ленин.

С вождем мирового пролетариата связан несколько анекдотичный случай. Так, весной 1991 года Лев Сергеевич, человек очень независимого нрава, взял и вступил в ряды КПСС, трещавшей по всем швам. На резонный вопрос, зачем это ему нужно, 94-летний старик, недавно завершивший на «отлично» курс в школе марксизма-ленинизма, ответил: «Мне еще Ленин советовал…» В 1924 году Термен предлагал даже «оживить» вождя… Нестандартность его мышления проявлялась в том, что ученый-изобретатель органически сторонился каких-то расчетов и, доверяясь своей гениальной интуиции, пытался все делать по наитию. Ошибался же он крайне редко.

Родился Лев Термен в Санкт-Петербурге в дворянской семье с французскими корнями. Герб Терменов (по-французски «Theremin») — две оливковые ветви. Девиз рода — «не более, не менее» — указывал на независимый характер и скромность, даже, может быть, на отсутствие авантюрной жилки. Лев Сергеевич первые два постулата оправдал с лихвой. С третьим как-то не заладилось с самого детства. И помогли этому родители, желавшие дать сыну блестящее образование. Мать — Евгения Антоновна и отец — известный юрист Сергей Эмильевич на образование Льва денег не жалели. В квартире оборудовали физическую лабораторию и обсерваторию. Мальчик блестяще играл на виолончели. Лев поступил одновременно в консерваторию и на физико-математический факультет университета. Родственники петербургских Терменов проживали в Киеве. Еще в 90-х годах XIX века им принадлежал чугунно-литейный завод на углу улиц Кузнечной (ныне Горького) и Деловой (Димитрова). Отец Льва, несмотря на известность, больших капиталов так и не нажил.

Когда началась Первая мировая война (1914 — 1918), юноша был призван в армию и направлен в военно-инженерное училище. К Февральской революции 1917 года он экстерном завершил учебу и в офицерской электротехнической школе. Талант молодого исследователя и экспериментатора весьма пригодился большевикам. Впрочем, почти год Лев провел в застенках ЧК; он был обвинен в участии в белогвардейском заговоре. В 1920 году Термена освободили, и вскоре он стал сотрудником Рентгенологического института Иоффе. Там он разработал первую в мире охранную систему: реагируя на приближение человека, звуковой генератор издавал сигнал, похожий на свист.

Уже в 1921 году Термен демонстрирует этерофон — первый электронный музыкальный инструмент, содержавший усилители, громкоговоритель и два генератора электрических колебаний. Лишь «по мановению рук» молодого ученого у антенн емкость конденсаторов изменялась. Одной из них Лев управлял громкостью, а другой — менял высоту звука. «Электрическая музыка» поразила всех участников знаменитого Всероссийского электротехнического съезда, на котором был принят план ГОЭЛРО. Ленин сам доиграл на терменвоксе «Жаворонка» Михаила Глинки…

С подачи лидеров ВКП(б) Термена отправили в концертное турне по РСФСР. Тогда же поставили на вооружение электрическую сигнализацию в банках, Гохране (казанский исследователь Булат Галеев приводит почти неизвестное письмо Ленина Льву Троцкому, где рекомендуется это нововведение: «один инженер, Термен, показывал в Кремле свои опыты…»). А в 1926 году он представил армейскому руководству… телевизор размером 1,5 х 1,5, названный «Устройством электрического дальновидения». Первый телевизор был установлен в приемной Климента Ворошилова, а камера — перед входом в Наркомат обороны. Впрочем, Термен опять опередил время. Разработка осталась пылиться в тайниках спецслужб.

В 1927 году начальник 4-го армейского управления РККА (внешняя разведка) Ян Берзин отправляет Термена в заграничное турне. Триумфальные выступления на терменвоксе в Германии, Великобритании, Франции (в «Гранд-Опера» были немыслимые ранее аншлаги) — лишь прикрытие. Настоящая цель — агентурная работа.

Об этой странице своей жизни Лев Сергеевич рассказывал мало. Продолжая оставаться гражданином СССР, Термен заводит знакомства с представителями элиты (как политической, экономической, так и богемной), с головой уходит в бизнес. И вот здесь его поджидала первая неудача — предприниматель из русского француза был никудышный. Более или менее стабильный заработок приносили автоматические открывающиеся двери. Он торговал и терменвоксами (для их обслуживания необходимы недюжинные способности — как музыкальные, так и в технике), но поставленное на поток производство приносило лишь убытки. Торговля терпситонами (или ритмиконами), которые воспроизводили звучание разных частот при взаимодействии колес со световыми лучами (синтез танца и музыки), привела к финансовому краху.

Личная жизнь неутомимого изобретателя также была весьма бурной. Первая жена — Екатерина Константинова много лет не решалась приехать в США, а когда это произошло, она стала свидетельницей нескольких скоротечных и бурных романов Термена: вначале с экс-рижанкой, виолончелисткой Кларой Розенберг (Рокмор), а потом с Люси Розен. «Американской» женой Термена стала танцовщица из «American Negro Ballet», чернокожая Лавиния Вильямс, помогавшая ему рекламировать терпситоны.

Теперь для Льва Сергеевича были закрыты элитарные салоны: расовая сегрегация сделала свое дело. И вот тут руководство НКВД, на все сто использовавшее столь широкий круг знакомств соотечественника, принимает решение об «эвакуации» ценного агента. Термен не обсуждал это решение и сам неоднократно говорил о добровольности своего неожиданного шага. Вильямс же воочию видела, что мужа буквально выволакивали из квартиры, чтобы отправить на корабль «Старый большевик»… Произошло это в сентябре 1938 года.

В Москве ситуация кардинально изменилась. Прежнее руководство НКВД почти в полном составе было уничтожено, в том числе и Берзин. Берия пока не интересовался Терменом. Жена, несмотря на обещания чекистов, так и осталась за океаном. Долгое и упорное обивание порогов кабинетов (Лев Сергеевич был немыслимым педантом), завершилось арестом. 10 марта 1939 года он был обвинен в подготовке убийства Кирова в… 1934 году, когда находился в США. На суде Термен не признал себя виновным, несмотря на то, что «меры воздействия», применяемые к заключенному, сломали не одного легендарного командира гражданской войны. Приговор — 8 лет лагерей, золотые прииски на Колыме. Но через год — «счастливый билет» — высокое начальство решило-таки использовать его талант в многочисленных конструкторских бюро за колючей проволокой, называемых «шарашками» — в Омске, Подмосковье, Ленинграде.

Новый успех (но в определенных, очень узких кругах) пришел в 1945 году, когда Термен был еще зеком. После проведения Ялтинской конференции глав государств Антигитлеровской коалиции пионеры вручили в «Артеке» послу США Авереллу Гарриману подарок. Это было панно с изображением американского герба из ценных пород дерева. Туда вмонтировали небольшой цилиндр с мембраной внутри и металлическим стержнем снаружи, без каких-либо проводов и батарей. При направлении высокочастотного луча мембрана колебалась в такт речи и через стержень-антенну отражалась; на стороне приема сигнал демодулировался. Это ноу-хау назвали «Буран».

Американцы почти восемь лет не могли обнаружить канал утечки информации из посольства — а ведь орел висел прямо над головой послов США. Еще несколько лет американцы пытались понять технологию изготовления «жучка» и были вынуждены обратиться за помощью к более «мозговитым» англичанам из
М-15 (контршпионаж). Сталинская премия за 1947 год (закрытый список) не заставила себя ждать, причем Коба самолично исправил вторую степень на первую.

Впереди ученого ждал выход на свободу, а фактически в большую зону. Вскоре он женился — Мария Гущина была моложе на 25 лет и конечно же работала в КГБ.

Термен продолжал трудиться во всяческих закрытых учреждениях — «почтовых ящиках», выступал на десятках семинаров, конференциях, продолжал вместе с дочерьми-двойняшками, Еленой и Натальей, концертную деятельность на терменвоксе. Органы не оставляли Термена в покое. Он же работал практически целыми сутками, то в Институте звукозаписи, то в лаборатории Московской консерватории, то на кафедре акустики физфакультута МГУ в должности… механика 6-го разряда. На последнюю работу Льва Сергеевича принял лично академик Рем Хохлов.

Отец электронной и светомузыки, гениальный ученый-изобретатель, работавший исключительно на интуиции, пожалуй, так и остался загадкой даже для самых близких ему людей.