Десакрализация Европы

Аристократами не рождаются — ими становятся. Этот лозунг французских интеллектуалов полностью соответствует отношениям Украины с Европейским Союзом: в Европу не вступают — ею становятся!

Смешно слышать лозунги о «движении» в Европу, особенно когда их провозглашают люди, только что выпавшие из поезда «Вперед к коммунизму». Любое движение в сторону светлого будущего — сказочка, которую не так-то легко разлюбить, ведь с ней связано все наше детство. «Если не получилось с коммунизмом, попытаемся с Европой: на крайний случай, всегда есть рай, следовательно, двигаться всегда есть куда», — размышляем своим византийско-аскетическим сознанием. Почила в бозе идея о бесплатных магазинах, в которых «есть все», поднимем другую — о членстве Украины в клубе достатка под сладким названием «Европейский Союз». Однако, вооружившись методами коммунистической пропаганды, в Европу «не дойти». А чтобы ею стать, нужно прежде всего познать «кто» Она такая, и «кто» Мы такие. Задачка не из простых.

Хеллоу, бон жур, здрасте, май нэйм из Юкрейн

«Сон разума рождает чудовищ» — эта фраза Франсиско Гойи, сказанная более двух веков назад, служит хорошей иллюстрацией к пониманию украинцами Европы и их отношения к Евросоюзу. Украина — государство, лишь недавно проснувшееся от летаргического сна. Ум украинцев давно спал или был одурманен усыпляюще упрощенными мифологемами во многих измерениях и в великом множестве контекстов.

Проснувшись в 1989-м, украинцы еще добрый десяток лет отлеживались после многовековой спячки, дожидаясь пока нальется животворной кровью ослабленное столетним бездержавьем, обессиленное голодоморами, сибирями и чернобылями политическое тело собственной нации.

Сделав первый выразительный самостоятельный шаг осенью 2004 года, украинцы задекларировали миру свое существование, но еще четко не определили для себя самих весь его смысл и приоритеты. Интуитивно чувствуя свое место в Европейском Союзе, мы по-прежнему не готовы к должному осмыслению этого феномена, и потому наши декларации о европейском выборе тактично выслушиваются самой Европой как надоедливые стенания.

Европе нет дела до нас. Кроме специалистов, никого не интересует сущность наших проблем. Украинцев воспринимают такими, какими они есть сейчас, а не такими, какими бы они были, не пережив всего, что выпало на их долю. Нужно искренне признать, что ныне слово «украинец» для Европы дурно пахнет. Пахнет разнорабочими, просителями социального пособия, жалобщиками на религиозные притеснения, воришками в супермаркетах, подтиральщицами поп пожилых сеньоров. Это обидно и унизительно, но если «с корабля — на бал», то иначе не бывает. Это как «из грязи — в князи» или когда «амбиции не соответствуют аммунициям».

Несколько минут позанимавшись процедурами общей гигиены, которая в культурном смысле заключается прежде всего в самоуважении без самолюбования, открытости без наивности и прагматизма без хитрости, Украина может рассчитывать на то, чтобы занять достойное место в Европе. Взаимное сближение европейцев и украинцев — это долгий путь от «чужого» к «своему», от «иного» к «нашему». Путь, уже сейчас проходящий в мириадах сфер повседневности. Надлежащее осмысление этого пути может стать компасом или дорожной картой во взаимопоисках и взаимопостижении Европы и Украины.

Европа украинцами воспринимается в трех основных ракурсах. Часто наличие одного взгляда на Европу не отменяет существования двух других, но только лишь притупляет их присутствие. К органично присущим украинцам стереотипам о Европе относится ее демонизация, идолизация и прагматизация.

Демонизация

Первый был обусловлен духовными и интеллектуальными влияниями на украинский общественно-политический контекст московского (а на тех, в свою очередь, монгольско-татарского) видения в Европе врага. Этот стереотип обрел в Украине хорошую почву, поскольку византийская духовность Руси всегда тяготела к поиску внешних врагов, которыми объяснялись внутренние неурядицы, и к тому же социальные и религиозные конфликты украинцев с «полячеством», «венгерством» или «румынством» легко было превратить в конфликт с «европейством» и побуждать их к восстановлению несуществующего единства с северно-братским соседом.

Именно этот стереотип был взят на вооружение большевистскими идеологами и удачно развит со временем. В манихейском (двухполюсном, с автономной силой двух начал — Добра и Зла) сознании имперского православизма, культивировавшемся на украинских землях после угасания интеллектуальных и духовных центров Европейской Украины — Киево-Могилянской и Острожской академий, место «Сатаны, борющегося с силами Добра», занял «Запад, эксплуатирующий трудящихся и борющийся за войну в целом мире».

Данный миф-шаблон часто касается также двух других «врагов Добра»: США и глобализации. Геббельсовская доступность данного мифа способствует его универсализации. И если в Украине он теряет свой объективный вес, скатываясь на политический маргинес, то во многих уголках мира его апробация и серийный выпуск идут полным ходом.

Идолизация

После открытия границ, падения стен между мирами украинцы собственными глазами увидели, что мифы о Европе как о враге были лишь инструментами имперской пропаганды. Но «увидеть» — это не всегда «верно классифицировать». «Если Европа не является Злом, — рассуждали мы, — она, следовательно, является Добром!»

Украинцы перевели логику функционирования европейской демократии на собственный биполярный язык Добра и Зла и сформировали в собственном воображении новый миф о Европе как благодетельнице. Послушно кивая головой на каждое услышанное «оттуда» слово, мы готовы веками учиться, лишь бы получить столь желанное для нашего сознания обещание: членство в ЕС. Пусть даже не сейчас, не мы — так хоть наши дети будут настоящими европейцами, а мы сделаем все, чтобы ускорить это.

Прагматизация

Движение к Европе — это осовремененный миф о движении к коммунизму, ошибочный по своей сути. Лишь осознав, что членство в Европейском Союзе является не наградой, а удобным средством совместного существования идейно единых, культурно близких и экономически родственных наций, Украина сможет рассчитывать на свое принятие Европой.

Движение в Европу начнется тогда, когда придет понимание, что необходимости в данном движении нет. Речь идет о поиске самодостаточности. Истинная независимость Украины настанет с появлением у ее граждан уверенности в собственной ценности. Европейство — не патент, а Европейский Союз — не патентное ведомство. Украинцы сами должны отыскать в себе веками присыпаемое европейство, вспомнить о духе свободы, культивируемом на ментальном уровне всей нацией и ярко проявившемся в феномене казачества.

В конце концов украинцы обладают еще одним интеллектуальным сокровищем, не осознавая его весомости: речь идет о горьком опыте нации, многомиллионной человеческой ценой пережившей два преступных режима: сталинизм и гитлеризм. Что нас не ломает — то закаливает. В лице Украины Европа имеет уникальную возможность для коллективного познания созданных собственными руками мутантов: коммунизма и фашизма. И позиция Украины в данном извечном вопросе будет цениться по-особому, но эту позицию нужно иметь! А для этого необходимо знать «что», «кем» и «как» в Европе говорится, а следовательно, нужно познание вместо морализаторства, дискуссия вместо ссоры, осмысленная динамика вместо хаотичной паники, радость жизни вместо радости мечтаний: такова наша Европа, такова и наша Украина.