Август. Киев

Стоят теплые дни, и посетителей фешенебельных ресторанов в центре Киева можно видеть на летних верандах. Сейчас всех их видно, смотри — не хочу! Вот депутаты от Партии регионов, Блока Юлии Тимошенко и Социалистической партии обедают свежей дорадо в соусе из белого вина. А вот депутаты от «Нашей Украины», Блока Юлии Тимошенко и Партии регионов угощаются нежным десертом и капуччино. Только вчера эти уважаемые люди чистили друг дружке физиономии перед экранами телевизоров. Или это были не они?

В фешенебельных ресторанах переговоры ведутся на совершенно другом языке, нежели тот, на котором депутаты оперируют в прямом телевизионном эфире. Дело даже не в том, что язык этот — русский. Это вообще не важно. Разве важно, на каком языке в забое разговаривают между собой шахтеры? А эти рестораны, эти летние веранды, на которых обычный киевлянин может разве что посидеть, обычный днепропетровчанин — разве что постоять, а обычный львовянин — разве что посмотреть — это их депутатский забой. И слова соответствующие — «бабки», «перетереть», «плохо натырил», «отвязался». Хорошие такие слова. Наши.

Когда-то на НТВ расшифровали телевизионную запись совещания у Владимира Путина по поводу событий на Дубровке — оказалось, что Михаил Касьянов сказал совсем не то, что мы думали, и был большой скандал. Украинским журналистам даже в мыслях не приходит расшифровать то, что говорит Виктор Ющенко Виктору Януковичу, когда политики встречаются. Ведь ясно же, что лидеры говорят о государственных делах, согласовывают свои взгляды на будущее страны. О чем же еще им разговаривать?

То же самое украинский избиратель думает о депутатах, которые даже не пытаются от него прятаться в летних кафе. Ведь если избиратель и увидит этих веселых собеседников — преуспевающих и довольных, он и не подумает, что это они. Избиратель следит за телеспектаклем из парламента, как за «Рабыней Изаурой», — если вообще следит. И любая попытка рассказать ему о том, что происходит на самом деле, натолкнется на отчаянное сопротивление. Избиратель не желает об этом знать.

Если задуматься, этим украинский избиратель никак не отличается от своего российского собрата по постсоветскому пространству. Российский избиратель убежден, что живет в стабильной счастливой стране (или, если он большой демократ, — при диктатуре Путина), и ничего не желает слышать о том, что происходит на самом деле, о борьбе кланов, согласовании интересов. Если к нему приезжает родственник из украинской заграницы, он сразу начинает кормить гостя бутербродами и плакаться: как же вы там живете, при такой нестабильности? Вам бы Путина! (Или, если он большой демократ, — начинает кормить бутербродами и восхищаться: нам бы вашу Юлю! А как вы стояли на Майдане! Ты стоял?)

В России создали такой замечательный муляж — муляж стабильности, который к тому же обернулся муляжом диктатуры для меньшинства: все довольны. Но Украина — не Россия. Ее гражданам больше по сердцу муляж демократии. Российский ребенок-избиратель играется со своей стабильностью, с Путиным, Ивановым и Медведевым, Медведевым, Путиным и Ивановым и снова сначала, и жизнь кажется ему бесконечной, как трубы «Газпрома». Украинский ребенок-избиратель играется со своей демократией, с Ющенко, Тимошенко и Януковичем, Януковичем, Тимошенко и Ющенко, а потом снова и снова — и жизнь кажется ему вишневым садом у дома. Нужно только, чтобы в доме — обязательно на почетном месте — был герой этого ребенка-избирателя, и это обязательно произойдет.

А сейчас Путин, Иванов, Медведев, Ющенко, Тимошенко, Янукович и десятки других скромных тружеников большой политики делают большие дела, которые едва ли должны быть понятны рядовому избирателю. Но никто и не собирается засорять его голову лишней информацией. Избирателю все равно никогда не сидеть в их ресторанах, не гулять в их резиденциях, не общаться с их пчелами и не бороться с ними в дзюдо. Избиратель в летнем меню не предлагается.