Анатолий Калениченко: «Червона рута» для меня — это не легенда, а целая жизнь»

Анатолий Калениченко — музыковед, продюсер, пианист, кандидат искусствоведения, член комиссии интеграции культурных стратегий Национального совета по вопросам культуры и духовности при президенте Украины — всегда на гребне волны музыкальной жизни. Одна из самых памятных страниц жизни Анатолия — его деятельность в качестве одного из инициаторов и главных организаторов, а также соавтора творческой концепции музыкального фестиваля «Червона рута». Сегодня, к сожалению, этот воистину национальный фестиваль незаслуженно отодвинут в тень различными коммерческими проектами.

О том, с чего начиналась «Червона рута», о мифах и легендах вокруг этого своеобразного явления украинской культуры, а также о нынешних тенденциях развития фестивалей наш разговор с Анатолием Калениченко.

— Анатолий, правда ли, что музыка не только дело всей вашей жизни, но и единственное увлечение?

— Наверное, это странно звучит, но я никогда не занимался ничем, кроме музыки. Не было даже мысли приобрести иную профессию. Я — коренной киевлянин, рос типичным музыкальным ребенком, был лауреатом детских музыкальных конкурсов того времени. Позже закончил Киевскую государственную консерваторию им.П.Чайковкого — историко-теоретический и (факультативно) фортепианный факультеты. Учился у известных педагогов Тамары Гнатив, Татьяны Кравченко и Ады Кривошеиной. Вместе со скрипачом Олесем Ясько мы организовали возрождение консерваторских «капустников», несправедливо запрещенных властями в 1973 году.

Там же, в Киевской консерватории, учился мой товарищ и будущий соратник по фестивалю «Червона рута» композитор и музыковед Тарас Мельник. Перед государственными экзаменами его исключили из консерватории за буржуазный национализм, и ему пришлось на два года прервать учебу, пойти работать на завод. Позже Тарасу дали закончить консерваторию, но на работу в Киев не распределили, и он уехал учиться в аспирантуру Московской консерватории. И только после ее окончания получил распределение на должность преподавателя той же Киевской консерватории — в то время Москвы боялись больше национализма…

Вместе с Тарасом в бигбит-группе «Эней» играл на гитаре еще один мой друг скрипач Кирилл Стеценко. Ребята сочинили гимн вольных украинцев, и кто-то донес на них в соответствующие органы. После этой истории Кирилл, лауреат всесоюзного музыкального конкурса (а у нас в те годы таких лауреатов почти не было!), получил распределение в провинциальную Ривненскую филармонию — беспрецедентный случай…

— Итак, друзья собрались вместе...

— Мы начали думать: что мы можем сделать для Украины? Был 1986 год, я возвратился в Киев после полугодичной стажировки в Варшаве, которую проходил в Институте искусств Польской академии наук. Это был глоток свободы. Я был не очень благонадежным и не надеялся, что пошлют именно меня. Но поскольку я писал диссертацию о польском композиторе Кароле Шимановском, то в нашем Институте искусствоведения, фольклористики и этнологии им. М. Рыльского НАН Украины, где я работаю и поныне, решили, что моя кандидатура самая подходящая. В то время считалось, что в Польше голод и нищета, поэтому желающих ехать не было.

У нас с друзьями было много планов, но мы пришли к выводу, что самое главное — массовая молодежная культура, и в первую очередь музыкальная.

В то время я сделал музыкальную телепрограмму «Субботние встречи», которая первая в Украине полностью шла на украинском языке. Как автор и ведущий, пригласил участвовать в ней Тараса, Кирилла, композитора Мирослава Скорика и пианиста Владимира Винницкого, он сейчас живет в США. Мы подготовили «краткий конспект» истории всей мировой музыкальной массовой культуры. Задумались: можно ли в условиях господства традиционной эстрады в Украине создать такую массовую молодежную музыкальную культуру, которая была бы модной и одновременно украинской?

Мы решили провести эксперимент: начали читать лекции с музыкальными аудиоиллюстрациями лучших образцов зарубежной и украинской поп-музыки. Результат превзошел все ожидания: украинские гены в молодежи не умерли, советская власть не смогла их добить или усыпить. Именно тогда родилось решение создать фестиваль украинской молодежной музыки и творческую лабораторию-студию…

— Даже не верится, что в конце 80-х такое было возможно…

— Я и сам не понимаю, как нам это удалось, но в 1989 году я стал одним из основателей первого украинско-канадского совместного предприятия «Кобза». За полтора-два года мы сделали столько, что самому не верится, — создали первую в Украине негосударственную студию звукозаписи, организовали массу гастролей — в Европу, Азию и США. Наш размах по тем временам был просто фантастическим!

Выпустили несколько десятков наименований музыкальных аудиокассет — это были первые легальные негосударственные аудиокассеты в Украине с нашей академической, народной, духовной, а также поп- и рок-музыкой. Именно «Кобза» еще до провозглашения независимости Украины первая выпустила аудиокассету с музыкой нынешнего национального гимна Украины в исполнении Галицкого духового оркестра.

Кроме меня, основателями «Кобзы» были Борис Олийнык от Украинского фонда культуры и канадский бизнесмен, патриот Украины Николай Мороз. Директором этого уникального СП был радиожурналист и флейтист Олег Репецкий. Позже «Кобза» распалась по субъективным причинам. Наш канадский партнер хотел и в дальнейшем помогать Украине, но в то время все украинцы за рубежом считались агентами ЦРУ…

Параллельно с «Кобзой» мы начали готовить фестиваль «Червона рута».

— Первая «Червона рута» стала знаковым событием в вашей жизни?

— И не только в моей. Фестиваль стал первым реальным шагом в консолидации патриотической молодежи Украины. Но для того чтобы он состоялся, нужно было сделать практически невозможное…

Первый фестиваль решили проводить в Черновцах, на родине замечательного автора песни «Червона рута» Владимира Ивасюка.

Такое масштабное действо нужно было подготовить. За месяц до проведения «Руты» мы арендовали в Черновцах 80 квартир для приезжих участников и гостей. А за три дня до открытия фестиваля хозяева 77 квартир нам отказали — люди были запуганы. Можете представить ужас нашего положения? За одну ночь мы создали неформальное агентство по расселению прибывающих. Жили по двадцать человек в одной квартире, но без крыши над головой никто не остался…

За два месяца до фестиваля произошло еще одно событие, которое поставило под вопрос само проведение «Червоной руты»: стало известно, что ЦК Компартии Украины запретил проводить фестиваль… Это были годы безраздельного правления Владимира Щербицкого, и бороться с ЦК было сложно.

Но судьба была за нас: дата открытия фестиваля совпала с годовщиной «золотого сентября» — ввода советских войск в Западную Украину, а также с учредительным съездом Народного руха Украины. На съезде присутствовал экс-президент Украины Леонид Кравчук, занимавший в то время должность секретаря ЦК КПУ. Кирилл Стеценко, которому дали слово, рассказал о запрете проведения «Червоной руты». Делегаты съезда начали кричать: «Ганьба!», и Кравчуку пришлось дать официальное согласие на проведение фестиваля. Об этой истории мало кто помнит, хотя вокруг первых «Рут» ходит немало слухов и легенд…

— Вступить в те годы в конфронтацию с властью значило вызвать на себя мощный удар...

— Дважды, когда я ехал в поезде на фестиваль, разбивали камнями окна — запугивали, подбрасывали ампулы с наркотиками... На первом фестивале били людей и обыскивали девушек в поисках национальных флагов, якобы спрятанных под одеждой — на стадион, где проходило закрытие фестиваля, запрещали приносить украинскую символику. А когда до конца концерта оставалось всего семь минут, первый секретарь обкома партии дал распоряжение выключить звук. Но даже эти драконовские методы не спасли областного партийного деятеля — после фестиваля его сняли за то, что допустил «вылазки буржуазных националистов»…

Несмотря на это, фестиваль состоялся. В Черновцах впервые собрался весь музыкальный андеграунд того времени — «Братья Гадюкины», «ВВ», «Кому вниз», Вика, Миколайчук, Ждан­кин, Драч, Панчишин, Бурмака…

В качестве гостей пригласили всех, кто составлял цвет тогдашней украинской эстрады, например, Таисию Повалий (это было еще до ее участия в «Славянских базарах»), Тараса Петриненко, Виктора Шпортько, Назария Яремчука…

— Кому из молодых украинских исполнителей вы дали дорогу в жизнь?

— Наша команда помогла многим. Десять лет назад мы с удивлением констатировали, что 90% всех певцов и групп, которые исполняют в Украине молодежный репертуар на украинском языке, это исполнители, чьи имена открыла «Червона рута». Фестиваль проходит в два этапа: первый в регионах, где могут принять участие все желающие, а второй — финальный, и сама его идея очень демократична.

За прошедшие годы география наших фестивальных поездок стала очень широкой, но вначале мы проводили «Руту» в тех регионах, которые были наиболее русифицированы и молодежь которых вообще не знала, что украинское может быть интересным.

Накануне «Червоной руты» в 1995 году (в тот раз фестиваль проходил в двух городах — Севастополе и Симферополе) крымская пресса писала, что на площади Нахимова собрался несанкционированный митинг патриотических сил, который принял решение сорвать сборище украинских националистов. Действительно, во время закрытия фестиваля вся площадь топала, кричала, свистела… но и аплодировала от удовольствия, что явно не входило в планы организаторов провокации.

Главным режиссером крымской «Руты», как и двух предыдущих фестивалей, был Васыль Вовкун, а первого — Сергей Проскурня.

Когда в 1999 году фестиваль проходил в Днепропетровске, был такой аншлаг, что молодые люди рыли подкоп под ограду Зеленого театра в надежде попасть на концерт.

Самый впечатляющий фестиваль был в 1997 году в Харькове — его спонсировали «Кока-кола» и шоколад «Корона». А по качеству музыкальной составляющей самым лучшим был фестиваль 1999 года, о котором практически никто не знает, поскольку не было средств на трансляцию по телевидению — наши каналы потребовали плату не только за съемки, но и за показ как за рекламу. На Западе телевидение подобные концерты покупает…

— Наверное, за годы проведения фестивалей судьба подарила вам много встреч с интересными людьми?

— Пожалуй, самой трогательной из них стало знакомство с блаженнейшим митрополитом Мстиславом. Это было в 1991 году, перед нашим первым концертом в Киеве на Майдане Незалежности. К нам в «Кобзу» позвонили из канцелярии блаженнейшего Мстислава, а поскольку у телефона оказался именно я, мне и довелось с ним познакомиться. Митрополит, которому в то время было под 90 лет, сказал, что ночью ему явилось знамение о необходимости выступить перед концертом.

Я ему ответил: «Блаженнейший, но там же будет и рок-музыка! Как вы на это смотрите?» Он ответил: «Ничего!»

Так получилось, что концерт проходил накануне фестиваля в Запорожье, на проведение которого у нас совершенно не было денег. Я попросил помощи и благословения у Мстислава. Он понял, что я прошу не для себя, а для людей, и дал нам собственные средства на фестиваль.

Перед концертом в Киеве блаженнейший Мстислав все-таки выступил. Он был немощен, на коляске, но нашел в себе силы в течение получаса общаться с огромной аудиторией, а затем послушать музыку…

— Очевидно, спонсоры не склонны поддерживать украинскую эстраду?

— Украинский бизнес на то время оказался не готов поддержать свое. Мы с Тарасом часто вкладывали собственные средства, чтобы очередной фестиваль все-таки состоялся.

Бизнес не любит заниматься филантропией, только зарабатывать на чем-то, пример тому вытеснение фестиваля «Червона рута» коммерческими фестивалями. В Украине есть творческие «Перлини сезону», «Тарас Бульба», «Рок-экзистенция» и «Мазепа-фест». А некоторые нынешние фестивали делаются за «откат», т.е. являются отмыванием грязных денег. Подобные методики работают в эстраде во всех направлениях. К примеру, нужно обналичить 50% со счета в банке. Деньги перечисляются на фестиваль, организатор которого часть использует на концерты, часть — на покупку собственной виллы (благо, никто не контролирует), вернув спонсору искомые 50% наличными.

Еще криминальней выглядит приглашение на гастроли российской «попсы». Обычно спонсоры таких гастролей официально не засвечиваются. Грязные деньги перечислить за рубеж очень сложно, поэтому их везут в Россию контрабандой — в дипломатах. Без 100-процентной предоплаты российские «звезды» не приедут. Средства там крутятся колоссальные: в среднем концерт российской «звезды» стоит у нас 30 000 у.е., но на один концерт никто не поедет — нужен «чес», это 30—35 концертов, то есть миллион долларов.

Мне кажется, что было бы честнее проводить музыкальные фестивали цивилизованно, с платными входными билетами, а не полукриминальным путем. Обидно, что колоссальные теневые средства работают не на экономику Украины, а вымываются за рубеж…

— Сегодня вы работаете над другими проектами?

— Мой уход из команды «Червоной руты» связан со здоровьем, работать в этой сфере приходится не менее двенадцати часов в сутки. Сын пошел по моим стопам — сейчас он тоже занимается массовой культурой, а раньше занимался нашим с Тарасом детищем.

Фестиваль трансформируется. Сегодня Тарас Мельник делает упор на профессиональную сторону исполнительства, и это правильно, поскольку 99% нынешних эстрадных певцов абсолютно не владеют голосом. С 1999 года все «Руты» проводятся в Киеве…

Я вернулся к более академическим проектам, которые связаны с моей работой в родном институте и поддержаны им. Два из них — «Народную культуру — потомкам!» и «Научную литературу — читателям» — только что успешно прошли рассмотрение Национального совета по вопросам культуры и духовности при президенте Украины. Теперь дело за Верховной Радой, которая должна включить в бюджет средства на их реализацию.

Наш институт, опередив Россию и другие страны, начал издание Академической истории украинской музыки. На сегодня уже вышло пять томов этого уникального издания.

Вышел первый том академической многотомной Украинской музыкальной энциклопедии, в который вошли две тысячи статей и 1100 иллюстраций. Но, к сожалению, эти издания никто не сможет купить или увидеть — постановление Кабинета министров от 2003 года разрешает бюджетным научным учреждениям зарабатывать деньги, издавая книги, не сказав ни слова о продаже. Из-за этой нелепости вся наука скоро окажется в состоянии комы. Для реализации проекта «Научную литературу — читателям» не нужно средств — нужны грамотные законы.

Что касается программы «Народную культуру — потомкам!», то она достаточно дорогостоящая, нужно оплачивать труд людей, которые будут ездить и собирать жемчужины народной культуры, оснастить экспедиции цифровой техникой. По самым минимальным подсчетам, понадобится около 50 млн. долл. в расчете на пять лет.

Изыскать такую сумму под силу только государству, но речь идет о нашем национальном наследии, а здесь каждая минута дорога, поскольку носители украинской культуры уходят…