Новая украинская власть «споткнулась» о реприватизацию Никопольского завода ферросплавов

Действия и заявления Юлии Тимошенко в ходе последних реприватизационных конфликтов могут стать как раз той ошибкой, которая хуже преступления. В результате их новая власть предстала перед обществом в не самом лучшем виде, что несет серьезную угрозу политическому будущему «оранжевой» команды.

Лозунг борьбы с коррупцией и честной власти был одним из главных на Майдане. То был основной критерий, по которому отбиралась власть новая.

Многим теперь уже довольно сложно припомнить, что именно на этот лозунг нанизывалось требование пересмотра итогов приватизации, а не наоборот. «Криворожсталь», как коррупционно украденное у державы богатство, в ожиданиях общества подлежала возврату из соображений социальной справедливости, но восстановление статус-кво и месть олигархам эпохи Кучмы все же была вторичной по сравнению с требованием «чистых рук» для новой команды.

Скандал вокруг НЗФ наглядно показал обществу, что как раз в главном ожидании — отсутствия лоббирования бизнес-интересов, по крайней мере, в высших эшелонах новой власти — Майдан обманулся. И это для политиков «оранжевой» волны самое страшное. Им могли простить бензиновый кризис и подорожание сахара. Теоретически можно было перетерпеть новые цены на мясо и инфляцию…

Этот момент очень важен для понимания того, почему теперь, после неудачной попытки реприватизировать НЗФ, «оранжевая» команда оказалась на грани раскола.

Перефразируя Ленина, можно сказать, что лидеры революции только тогда чего-нибудь стоят, когда они соответствуют ожиданиям масс. Откровенные же действия в интересах финансово-промышленных групп — это разрушение того самого, ради чего боролись и стояли, и поддерживали.

Что касается Юлии Тимошенко, то выданный ей украинским обществом кредит был гораздо более весомым, чем в среднем по команде «оранжевых». К моменту ее появления на Майдане были напрочь забыты многие ее старые грехи, совершенные еще в бытность главой ЕЭСУ и партнершей Павла Лазаренко. Уголовное дело в России рассматривалось как политический заказ, а отсутствие у Юлии Владимировны собственного бизнеса принималось на веру, безоговорочно.

В общем, исходные условия были идеальными. На их фоне Тимошенко прощали многое. Например, интересный факт списания налогового долга ЕЭСУ в размере аж 7 млрд. грн., которое было осуществлено Государственной налоговой администрацией в феврале с.г., непосредственно после назначения Тимошенко премьером. Немаленький налоговый долг висел как минимум лет пять, обрастая пеней и прочими доначислениями, пока не был списан без остатка. Тогда информация об этом в некоторых (немногочисленных) медиа оказалась гласом вопиющего в пустыне.

Решения судов по «Криворожстали» Тимошенко фактически анонсировала — и по срокам, и по содержанию, но это не воспринималось как давление на суд. Правда, бил тревогу министр юстиции Роман Зварич, который советовал президенту и премьеру не высказываться о «Криворожстали» публично, но тревога эта звучала в закрытом письме, всплывшем только в середине лета.

Еще одно странное совпадение — принятие судом решения о реприватизации «Криворожстали» аккурат после получения Юлией Тимошенко письма от британо-индийского миллиардера Лакшми Миттала — не повлекло за собой ни организационных, ни каких-либо других выводов.

Кредит доверия продолжал действовать и выдерживал многое. Подчеркнутые похвалы приватовской «Укрнафте» на фоне проклятий и угроз российским нефтекомпаниям во время бензинового кризиса не вызвали особых подозрений. И все было бы хорошо, не возьмись Юлия Владимировна за Никопольский завод ферросплавов.

Причем начало не предвещало ничего плохого. Начиналось все как обычная постреволюционная операция по экспроприации экспроприаторов: Валентина Семенюк как физическое лицо оспаривала приватизацию НЗФ в судах.

Да и то, что произошло в мае, вначале было личной войной, «делом чести» группы «Приват». Но уж никак не Юлии Владимировны. Напомним, что именно «Приват» инициировал собрание акционеров 5 мая в г. Орджоникидзе по давно признанному судами и Госкомиссией по ценным бумагам недействительным реестру. В нем факт продажи госпакета просто игнорировался, и ФГИ продолжал числиться собственником контрольного пакета.

Именно «Приват» разработал схему (в этом без задней мысли признался вице-президент Приватбанка Тимур Новиков), согласно которой собрание должно было пройти с участием представителей Фонда госимущества и принять решение о смене руководящих органов завода, что открыло бы дорогу к силовому захвату предприятия. Чтобы придать силовым методам захода на объект вид «волны народного гнева», у стен вожделенного завода ферросплавов готовился и митинг рабочих Орджоникидзевского ГОКа. Кто им владеет, пояснять, наверное, не надо.

Но все же тогда происходящее больше напоминало нападение одной бизнес-группы на другую.

Конечно, еще 5 мая эксперты отмечали, что без Юлии Владимировны «приватовская» схема не могла бы не только сработать, но даже разрабатываться.

Особенно с учетом того, что в деле появился замминистра промполитики Сергей Грищенко.

В корпоративной истории Украины он — фигура знаковая. В свое время Сергей Георгиевич решался на участие в реализации настолько смелых схем захвата собственности, что умудрился лишиться должности даже при старой власти. Достаточно вспомнить, что именно он был одним из главных действующих лиц в авантюрном проекте партнера «Привата» в металлургическом бизнесе Вадима Новинского по проведению допэмиссии на Ингулецком ГОКе. Тогда при содействии чиновника государственный пакет был размыт до минимума. После этой истории Грищенко потерял должность.

Как оказалось, ненадолго — при новой власти его вернули на прежнюю должность. Очевидно, что история с Ингульцом сделала его как минимум осторожнее. И отправиться в Орджоникидзе без благословения председателя правительства замминистра просто не мог.

Впрочем, на первых порах присутствие непотопляемого замминистра на прямую связь схемы «Привата» с Юлией Тимошенко не указывало. Однако после отказа Валентины Семенюк выдавать доверенность представителю ФГИУ на регистрацию и участие в собрании акционеров 5 мая Юлия Владимировна не сдержалась и сделала первую ошибку.

11 мая она сказала, что не понимает позиции Фонда. А также заявила о наличии судебных решений, достаточных для того, чтобы считать контрольный пакет НЗФ государственной собственностью. Именно это заявление дало повод в первый раз заподозрить прямую связь Тимошенко со схемами захватчиков.

Во-первых, потому что только два субъекта конфликта — премьер и «Приват» — делали вид, что в 2003 году держава ничего не продавала, игнорируя платежки на 410 млн. гривен, перечисленных структурами Пинчука в бюджет.

Во-вторых, потому что в своем заявлении Тимошенко фактически ссылалась только на судебные решения, полученные «Приватом» в 2003 году в районных судах без участия ответчика. Те решения, за которые даже один из злейших врагов Пинчука — Юрий Кармазин — предлагал привлечь судей к уголовной ответственности.

Тогда же, в середине мая, появилась информация о контактах между окружением премьера и днепропетровской группой. Как утверждалось, после возвращения в госсобственность НЗФ должен был попасть в управление бизнес-группы Игоря Коломойского (как вариант — проводится второй конкурс, на котором «Приват» одерживает победу).

В обмен Тимошенко получает максимальную лояльность канала «1+1», 40% акций которого якобы приобретает Коломойский.

Сложно сказать, насколько версия эта близка к действительности. Однако переговоры о покупке акций с собственниками «1+1» действительно ведутся, и ведут их именно представители «Привата» — это уже, можно сказать, подтвержденный факт. Эмоциональные опровержения, с которыми поспешила выступить Юлия Тимошенко, использовав для этого эфир «Интера», не столько развеяли подозрения, сколько усугубили их.

Тем более что был и второй премьерский «прокол». Случился он в конце июня, когда альянс компаний «Ренова» и «Евразхолдинг» заявил о намерении приобрести у Виктора Пинчука контрольный пакет акций НЗФ. Тогда Юлия Владимировна публично посоветовала владельцу «Реновы» Виктору Вексельбергу не тратить попусту деньги и не покупать акции завода, которые будут возвращены в государственную собственность. Совет был сдобрен старой песней о достаточном количестве судебных решений.

На этом этапе Тимошенко подвели партнеры. Уже на следующий день заявление премьер-министра, но уже от имени Приватбанка, повторил все тот же вице-президент Тимур Новиков.

Впрочем, отдадим сторонам должное: до самого конца июля ни одного документального подтверждения их связи не было. Но сегодня наличие связки «Тимошенко — «Приват» не могут не заметить даже самые пылкие сторонники революции.

Причем на сей раз Юлия Владимировна, что называется, «погорела» самостоятельно, подписав распоряжение о том, как и кому реализовывать решение Киевского апелляционного хозяйственного суда от 25 июля. Как известно, Киевский апелляционный суд признал приватизацию НЗФ незаконной, договор купли-продажи — недействительным, а также предписал вернуть акции государству.

О том, как это решение принималось, написано и сказано уже много. Сложно говорить о непредвзятости и объективности этого суда, даже если не принимать во внимание фразу Виктора Пинчука о 10-миллионной взятке, «занесенной» судьям.

Кстати, интересен ответ Тимошенко на эту фразу опального олигарха. Комментируя обнародованные им слухи о взятке, она сказала: «Даже если бы у нас были 10 миллионов, и мы бы их заплатили судьям — их стоило бы заплатить, потому что бюджет от новой приватизации НЗФ получит 2 млрд. гривен». Это высказывание было бы просто эффектным сотрясанием воздуха, коих Юлия Владимировна на своем веку произвела немало, если бы не одна деталь: Виктор Пинчук даже не намекал на то, что деньги судьям занесло правительство или премьер лично. Кого в таком случае имела в виду Тимошенко, употребляя в данном случае местоимение «мы»?

Впрочем, дело даже не в самом решении — украинская Фемида в последнее время преподносила и не такое. Суть как раз в распоряжении Тимошенко, подписанном ею после решения суда. Напомним, распоряжение предписывало Фонду госимущества и ГКЦБФР срочно обеспечить внесение изменений в реестр корпоративных прав, Фонду госимущества — обратиться за выпиской из реестра к ООО «Славутич-Регистратор» и выдать доверенность на участие в собрании акционеров 28 июля все тому же Сергею Грищенко, главам МВД и СБУ, а также генпрокурору — «принять все необходимые меры для защиты интересов государства при проведении общего собрания акционеров НЗФ 28 июля».

Оценивать это решение можно двояко. Во-первых, с формально-юридической точки зрения, так сказать, взгляд из области конституционного права. Любой студент юридического факультета назовет распоряжение Тимошенко «энциклопедией нарушений». Если говорить просто и без юридической казуистики, Юлия Владимировна нарушила ряд положений Конституции, выйдя за рамки полномочий премьера, а именно — не имеет премьер-министр права единолично давать такие поручения ни Фонду госимущества, ни Госкомиссии по ценным бумагам, ни тем более — Генпрокуратуре, СБУ и милиции. Речь в данном случае идет о банальном превышении власти.

К тому же этим распоряжением Тимошенко фактически взяла на себя роль исполнителя решения суда, а это уже вмешательство исполнительной власти в работу судебной. По нашим законам решение суда выполняется по судебному приказу исполнительной службой и никак иначе.

Премьер-министр может выполнить решение суда только в том случае, если это решение касается непосредственно его — как должностного лица или как лица физического. Да и заставлять Фонд госимущества Украины обращаться за выпиской из реестра к «Славутич-Регистратору» — это принуждение к нарушению закона, ибо и Госкомиссия по ценным бумагам и фондовому рынку, и ряд судов признали ведение реестра НЗФ этим регистратором незаконным.

Наконец — и это, наверное, самое главное! — на момент выдачи распоряжения решение Киевского апелляционного хозяйственного суда еще не было дописано, как выяснилось двумя днями позже. То есть оно просто не могло вступить в законную силу.

Нет, постановляющая часть была оглашена, что давало возможность обжаловать и приостановить его действие. А вот выполнять недописанное решение просто по поручению премьер-министра — это противоправное действие, и адресаты в соответствующих ведомствах не могли этого не знать. Как не могли не знать о том, что отдавать подобные распоряжения Юлия Тимошенко как премьер-министр неправомочна — по Конституции и по законам. Но это — лишь первый слой.

Второй — понятийный — с точки зрения политических последствий намного серьезнее. Конечно, в цивилизованном обществе сам факт превышения премьер-министром власти вызвал бы как минимум правительственный кризис, если не отставку. Достаточно напомнить, что буквально месяц назад сам глава Еврокомиссии Дуран Баррозу едва не поплатился креслом только лишь за то, что провел отпуск на яхте друга — греческого миллиардера. Но в Украине превышение власти — не повод для отставки.

Гораздо важнее мотивы и подоплека этого превышения власти. Даже невооруженным глазом видно, что распоряжение Тимошенко представляет собой инструкцию по срочной реализации схемы захвата собственности (в данном случае НЗФ) частной финансово-промышленной группой (в данном случае — группой «Приват»).

В итоге получается интересная картина. Премьер-министр не просто поддерживает и «проталкивает» сценарий захвата собственности, рожденный в недрах компании «Коломойский и Ко», но и втягивает государственные органы в его реализацию своими прямыми, непосредственными, ею же подписанными распоряжениями.

Таким образом, и ФГИУ, и ГКЦБФР, и МВД, и СБУ, и Генпрокуратуру пытались подвигнуть не просто на нарушения закона. Их фактически обязали обеспечить выполнение «спецоперации», проводимой в интересах частной ФПГ и более того — этой же частной ФПГ и написанной.

Как ни крути, как ни выдумывай версии о «совпадении интересов» группы «Приват» и государства, это распоряжение тянет как минимум на расследование факта коррупции. Тем более что речь идет о самом высоком государственном уровне — руководства исполнительной власти.

Ведь есть с чем сравнивать — «Криворожсталь» же отбирали по-другому! Там, мягко говоря, тоже не слишком хорошо с буквой и духом закона, но это уже нюансы: по «Криворожстали» было написанное решение суда, были хоть и принудительно и вопреки процедуре, но все же списаны акции, а затем перечислены на счет Фонда госимущества.

Там была межведомственная рабочая группа, которая выехала на завод после того, как акции были зачислены на счет Фонда. То есть государство позаботилось о хотя бы минимальном соблюдении видимости законности. А частный интерес в «кавалерийской атаке» на объект если и был, то его мастерски и очень глубоко спрятали.

В случае с НЗФ государство в лице премьер-министра даже не думало о придании процессу видимости законности, а частный (вернее сказать, «приватный») интерес не только присутствовал, но, как видно из распоряжения премьер-министра, именно он и определял все происходящее. Сказать о том, что распоряжение писалось под диктовку «Привата», — может быть, будет слишком сильно, но не так уж далеко от истины.

По крайней мере, как сказали бы криминалисты, есть мотив, есть заказчик. Ну а почетную роль орудия играет высшее в исполнительной власти должностное лицо.

И есть потенциальные жертвы, к которым можно отнести не только Виктора Пинчука или трудовой коллектив НЗФ (которых, по всей видимости, вообще никто в расчет не берет), но и всю правовую систему страны и руководителей ведомств, которым было адресовано распоряжение.

Например, очень интересно, как Юрий Луценко выполнял бы заведомо незаконный приказ? Особенно если его выполнение повлекло бы за собой необходимость силовых действий в отношении рабочих НЗФ? Ведь приказ отдан незаконно, следовательно, его выполнение осталось бы на усмотрение министра. И ответственность лежала бы полностью и исключительно на нем.

Наверняка министр-социалист сейчас мысленно благодарит Высший хозяйственный суд, который своим решением о приостановлении исполнения решения Киевского хозсуда избавил его (равно как и Валентину Семенюк, Святослава Пискуна, Александра Турчинова) от необходимости делать подобный тупиковый выбор.

А вот теперь самое время вернуться к ценностям Майдана и главному критерию, по которому тот самый Майдан отличал старую власть от новой. То, что происходит сейчас, подрывает те основы, на которых строилась легитимность новой власти, ибо противоречит главному критерию, по которому Майдан определял новую власть, — критерию чистоты рук.

Реприватизация вообще — спорная с любых точек зрения — спокойно переносилась обществом и даже одобрялась им как восстановление справедливости. Реприватизация «под заказ» — нечто совсем другое.

Украинскому обществу было наглядно и недвусмысленно продемонстрировано: новая власть лоббирует интересы бизнес-структур, проводит передел собственности в их интересах, при этом свободно выходит за рамки закона.

Понимание этого факта — как элитой, так, в перспективе, и всем обществом — может привести к коллапсу победившей с помощью Майдана команды. Поскольку коррупция на высших уровнях может нанести «оранжевой» команде намного больше вреда, чем вся нынешняя оппозиция вместе со всеми ее лидерами, финансовыми ресурсами и негласной поддержкой с северо-востока.

По идее, новая власть, в соответствии с продекларированными ею ценностями, должна что-то делать уже сегодня. Она не может отвернуться или спрятать голову в песок, как это было в ситуации с женой Зварича и ее нефтяными интересами. Она должна как-то отреагировать на происходящее вокруг НЗФ. Причем задолго до марта 2006 года.

Не должен оставаться безучастным и президент Украины. Кроме него, просто некому адекватно отреагировать на действия премьер-министра. Здесь есть три варианта. Первый — промолчать. В этом случае президент не только попирает собственную политику открытости и прозрачности власти, но и фактически покрывает как минимум противоправные действия. А какие выводы сделают из этого стоявшие на Майдане люди, предсказать нетрудно.

К тому же дружба Тимошенко и «Привата» вновь окрепнет, что откроет дорогу новым битвам за переделы. И если рожденный революцией альянс премьера с «новым олигархом» Коломойским надеется, что в стороне от этих битв будут оставаться трудовые коллективы или же просто граждане, то в этом он глубоко ошибается.

Вариант второй — президент реагирует жестко и в соответствии с законом. В этом случае он демонстрирует, что в Украине строится действительно цивилизованное общество, где закон применяется не только к тем, кто голосовал за Януковича, но и ко всем остальным. Однако данный шаг несет политические риски в виде окончательного раскола команды, наметившегося еще до инаугурации. К тому же на столь радикальные шаги президент, как показала практика, неспособен.

Наконец, третий вариант. Его, по логике Рейгана, можно было бы назвать «нулевым». Все говорят об эмоциях, проявленных в ходе реприватизации, и ошибках, допущенных тогда же. Каются в содеянном и переводят процесс в мирное и спокойное русло. Успешная продажа НЗФ россиянам принесет державе не только репутацию благосклонного к инвесторам государства, но и… неизбежно образующийся от продажи акций НДС. Который будет реальным взносом в госбюджет, а не виртуальным, о котором говорит Тимошенко.

Какой вариант выберет президент, неизвестно. Прогнозировать это хоть с какой-то претензией на вероятность — дело неблагодарное. Наверняка все будет зависеть от того, найдется ли в окружении Виктора Андреевича человек, способный объяснить гаранту Конституции предпочтительную модель поведения в данной ситуации.

Кстати, о выборе. Юлии Тимошенко он был предложен. И не кем-нибудь — вот они, постреволюционные парадоксы! — а Виктором Пинчуком. Его заявление о том, что Тимошенко сводит с ним личные счеты, на самом деле было прекрасной возможностью для премьера сохранить лицо. Ведь сведение личных счетов — беда не такая большая. По крайней мере, в глазах Майдана. В глазах общества. У нас любят и понимают обиженных (хоть они зачастую таковыми не являются). Украинский народ в общем-то с пониманием относился к реприватизационным устремлениям Тимошенко, как к мести за разрушение своего бизнеса и за Лукьяновское СИЗО.

Гораздо меньше понимания вызывает игра под дудку «Привата». Если бы Тимошенко открыто и честно призналась в сведении личных счетов, разговоров и обсуждений хватило бы для того, чтобы хоть как-то оправдать явно коррупционное распоряжение.

Сложно сказать, дал Виктор Пинчук этот сигнал вольно или невольно, но факт остается фактом: сигнал не был понят. И уж во всяком случае — не был принят. Тимошенко заявила, что сведением личных счетов не занимается. Значит, остается второй вариант?