Грабли патриотов

Меньше трех недель украинский бизнес жил надеждой на завершение реприватизации и восстановление инвестиционного климата в стране. Всего двадцать дней понадобилось власти, чтобы вначале попытаться убедить инвесторов в предсказуемости экономического курса, затем снова развернуть оглобли на 180 градусов и таким образом загнать телегу государственной политики в отношении бизнеса в тупик.

Еще 9 ноября на расширенном заседании Кабмина Виктор Ющенко говорил о необходимости исправить ошибки прежнего правительства и перестать забавляться с собственностью, а уже 29 ноября в числе объектов, подлежащих продаже в будущем году на «честных и открытых конкурсах», назвал Никопольский завод ферросплавов.

Подобные «игры патриотов» — серьезная угроза как для политического будущего Виктора Ющенко, так и для будущего Украины и ее бизнеса.

Возврат НЗФ, в отличие от «Криворожстали», не был обещан Майдану. Не говоря уж о том, что способы и методы этого возврата противоречили духу Майдана точно так же, как и букве закона. И в ходе этой войны лидеры Майдана сильно «запачкались» лоббированием олигархических интересов, показав, что в борьбе за крупнейший ферросплавный завод мира не остановятся ни перед чем.

Готовность ОМОНа броситься на мирную рабочую демонстрацию, угрозы упрятать на восемь лет за решетку Валентину Семенюк за банальное требование соблюдения законности — подобных мазков было вполне достаточно, чтобы сильно разочаровать симпатиков революции и поспособствовать взращиванию рейтинга Януковича.

По большому счету, власти нужно было как-то красиво выйти из ситуации с НЗФ. И заявления Ющенко, Еханурова, Кинаха, Яценюка, прозвучавшие в течение последних 20 дней, давали надежду на то, что власть ищет этот красивый выход и найдет. Однако слова президента о продаже объекта вконец запутали ситуацию. Само заявление о продаже, не конкретизированное президентом, создает ряд коллизий, опасных как для власти, так и для бизнеса. Коллизий, из которых очень сложно будет выпутаться и Виктору Ющенко, и его политической силе, и Украине как государству с рыночной экономикой.

Прежде всего, в результате заявления Ющенко в тупик зашла реприватизация как процесс. Ведь если президент, говоря о грядущей продаже НЗФ, намекал, что реприватизация на самом деле не завершена продажей «Криворожстали» (как он говорил раньше — торжественно и в Париже) и будет продолжена, он противоречит сам себе, собственным обещаниям (данным, кстати, иностранным инвесторам) и собственной стратегии (если таковая, конечно, есть). В таком формате каждый бизнесмен, обладающий приватизированной собственностью, должен понять, что рано или поздно реприватизация коснется и его. Потому что любая приватизация проводилась так или иначе — формально — по действующему законодательству и, как показала практика, может быть успешно оспорена с помощью того же действующего законодательства. Была бы политическая воля и решение «в верхах».

«Если Ющенко на это пойдет, — считает президент центра социальных исследований «София» Андрей Ермолаев, — это будет просто неадекватно ситуации. Нельзя менять свои слова как перчатки. Тем более он принял решение по программе амнистии капиталов. Она предполагает изменение отношения к той собственности, у которой были проблемы с законом, но которая может быть реабилитирована. Реприватизация практически дискредитирует амнистию. Несомненно, амнистия капиталов не означает, что у власти нет сомнения по всем объектам. Если существуют грубые нарушения законов с криминальным оттенком, то, конечно, решения должны приниматься в судебном порядке. Но, безусловно, заявленная программа требует от президента особого отношения к тем предприятиям, которые сейчас работают успешно, где выполняют инвестиционные обязательства и где есть механизмы солидаризма собственника и трудового коллектива. Иначе власть будет создавать новые социальные конфликты, причем направленные против себя».

А политолог Владимир Малинкович в оценке заявления Ющенко еще более категоричен: «Это, на мой взгляд, свидетельствует о том, что у Ющенко нет единой команды. Быть в чем-то уверенным даже на ближайшую перспективу при нынешней власти очень-очень сложно».

Если же президент имел в виду забрать НЗФ и на нем закончить реприватизацию, то получается еще хуже. Выходит, что сам реприватизационный процесс в стране был затеян ради одной цели — «священной войны» с Виктором Пинчуком. После года реприватизационных баталий он оказался единственной пострадавшей стороной: «естественный отбор» распространился на «Криворожсталь» и НЗФ. Если Ющенко именно это имел в виду, то он де-факто признал наличие в государственной политике двойных стандартов, а также декларировал неприкосновенность собственности Рината Ахметова на «Азовсталь», «Азовмаш» и ГОКи «Укррудпрома», Сергея Таруты — на ДМК им.Дзержинского, Игоря Коломойского — на ферросплавные заводы и те же ГОКи, Петровку и КЖРК, Григория Суркиса — на облэнерго. Короче говоря, их «бизнес состоялся», а приватизация «для них» была, надо понимать, прозрачной, законной и открытой.

Проще говоря, завершать реприватизацию «раскулачиванием» Пинчука на НЗФ означает признать: воевали только с ним, зятем прошлого президента. Остальным — спасибо, все свободны. По крайней мере пока.

Насколько это соответствует принципам Майдана — решать не нам. Но уж точно, такая идеология дает Виктору Пинчуку как минимум формальное право обращаться в Европейский суд по правам человека уже от себя лично. Более того, он вполне может рассчитывать на статус политбеженца — как жертва политических и только политических репрессий.

Еще одна серьезная коллизия, спровоцированная заявлением Виктора Ющенко о продаже НЗФ, — правовая. Здесь тоже два варианта, и оба они не в пользу президента. Вариант первый: президент до сих пор считает «уникальным и справедливым» решение Киевского апелляционного хозяйственного суда от 25 июля с.г., признавшее приватизацию НЗФ незаконной.

Между тем уже ни для кого не секрет, как это решение выносилось, в какой спешке, с каким нарушением процессуальных норм, под каким давлением со стороны экс-премьера.

Не вызывает сомнения и глубокий кризис системы хозяйственного судопроизводства в Украине. При решении собственного квартирного вопроса ее руководитель оказался замешанным в более чем сомнительной операции. В результате его семья стала богаче минимум на четверть миллиона (в долларах), а его публично обвинили во взятке. Причем никто так и не увидел убедительные опровергающие документы.

Давно бесспорна необходимость судебной реформы в Украине. О ней сам Ющенко пламенно говорил в годовщину Майдана. Правда, там «корень зла» виделся в решении Шевченковского райсуда Киева, которое отменяло указ президента и обязывало его восстановить в должности генпрокурора Пискуна. Ющенко и его юристы считают данное решение следствием коррумпированности судов и попранием законности. Однако чем в этом случае от них отличаются решения Киевского апелляционного хозсуда и ВХСУ по делу того же НЗФ?

Мало того что они выносились в спешке и под конкретную схему захвата завода с помощью приватовских структур («Славутич-Регистратора» и офшора Wisewood Holdings Ltd.), так еще и являются юридически невыполнимыми. Так что если опираться на решение Киевского апелляционного хозсуда как основание для грядущей продажи НЗФ, то это знакомая скользкая дорожка двойных стандартов. От решения Шевченковского райсуда оно отличается только тем, что в первом случае «наказывался» олигарх и зять Кучмы, а во втором — новая демократичная власть и президент.

Правда, есть в этой коллизии и второй вариант: президент не присоединяется к решению хозсудов и имеет в виду рассмотрение дела Высшим админсудом или Верховным судом Украины. Но этот вариант не лучший. Если принять его, получается, что Ющенко продолжает порочную практику диктовки судебных решений, начатую властями еще в марте-апреле с.г.

Ведь заявить о том, что завод будет продан в ситуации, когда судебные разбирательства еще не закончены, означает недвусмысленно намекнуть судье, какое решение он должен принять. Это понятно любому юристу-первокурснику, не говоря уж об адвокатах и, к сожалению, судьях.

Характерен и такой факт: президент ни единым словом не прокомментировал дело северодонецкого «Азота». В результате Верховный суд узаконил создание ЗАО с участием иностранного инвестора и остановил бездумную реприватизацию предприятия. Выходит, в отсутствие публичной «команды» суды не знают, как действовать, и действуют... по закону.

Возможно, это некоторое утрирование, но вывод напрашивается сам собой. Политолог Владимир Фесенко считает, что «нужно довести до полностью легальной фазы процесс возвращения НЗФ в государственную собственность. Насколько я знаю, не все проблемные моменты сняты. Список на приватизацию и реприватизацию может расширяться, но мне кажется, что наилучший вариант — все же дождаться окончания избирательной кампании и тогда определиться с перечнем и с самой политикой государства. Например, по реприватизации, может, стоит выработать четкую и прозрачную схему доплаты, чтобы не создавать излишних рисков и напряжений относительно стабильного инвестиционного климата».

Нелишне будет напомнить и об экономической коллизии, которую создал президент своим заявлением. Как известно, группе «Приват» Никопольский завод ферросплавов необходим как воздух. Получив контроль над ним в любой форме, группа может полностью монополизировать ферросплавный рынок Украины, ибо у нее в руках окажутся практически 100% производства ферросплавов и гарантированно 100% марганцевых ГОКов. В такой ситуации «Приват» сможет диктовать ценовую политику всей украинской металлургии и получать монопольную сверхприбыль за счет «локомотива украинской промышленности».

В такой ситуации группа «Приват» заплатит практически любые деньги за НЗФ на любом «честном и открытом» конкурсе. Ведь фактически она платит не за объект, а за монопольный контроль над отраслью — не только ферросплавной, но и металлургической в целом. Поэтому и ставки достаточно высоки.

Какие последствия для металлургии Украины принесет такой «честный и открытый» конкурс, стоит спросить у самих металлургов. В любом случае, надо понимать, что каждый новый конкурс приводит на предприятие группу «Приват».

Что же делать? Единственным выходом для власти было бы не допустить «Приват» к проектируемому ею конкурсу. Только как в таком случае этот конкурс будет выглядеть? Чем он будет отличаться от «нечестного и непрозрачного», проведенного при прежней власти? Да практически ничем. К тому же и исключение «Привата» из списка конкурсантов по формальным признакам не поможет власти избежать монополизации.

Игорь Коломойский вполне может зайти на аукцион с помощью партнеров — того же Березовского или Босова, если слухи о продаже им части «приватовских» акций НЗФ имеют под собой хоть какую-нибудь почву.

Наконец, последняя, и наиболее болезненная для Ющенко, коллизия — политическая. У президента и НСНУ как политического субъекта после реприватизационных баталий правительства Тимошенко был шанс противопоставить этому свою стратегию отношений с бизнесом.

В ноябре казалось, что властной команде есть что противопоставить. Стратегия Ющенко—Еханурова напоминала так называемый сингапурский вариант: амнистия капиталов и амнистия бизнеса в обмен на жесткое обязательство уплаты налогов и инвестирования в приоритетные отрасли.

Именно такая политика стала основой «сингапурского экономического чуда». У Тимошенко, как известно, стратегия отношений с бизнесом другая: каждый бизнесмен должен сидеть и ждать, когда «придут» за ним или за его предприятием. По меньшей мере, придут реприватизировать.

Тоже, надо сказать, стратегия, имеющая право на электоральную жизнь.

Обе стратегии могли бы быть «фишкой» на выборах, обе стратегии нашли бы сторонников в электорате. Причем не факт, что симпатиков подхода Тимошенко было бы больше.

В общем, состязание стратегий — дело нормальное. Но поворот Ющенко на 180 градусов от своих же планов, похоже, объяснялся тактико-психологическими соображениями. По крайней мере, так выглядит со стороны. Не успела Тимошенко в субботу в Днепропетровске сказать о том, что НЗФ сможет вернуть в государство только «новая власть» (то есть она), во вторник Ющенко дает понять, что НЗФ будет возвращен в государство и продан еще при «старой власти», то есть при нем и Еханурове.

Сказать, что таким образом президент обозначил слабость своей позиции, и его снова вынудили играть на чужом поле? Для ведения избирательной кампании, мягко говоря, не самый выгодный стандарт. Т.е. Тимошенко выступает «законодателем» тематики, Ющенко — в лучшем случае просто эхом, в худшем — тоже эхом, но поспешно оправдывающимся. Если этот стандарт не удастся преодолеть, Ющенко так и останется в общественном сознании ведомым политиком, мало способным к принятию самостоятельных решений.

«Я не думаю, что дело дойдет до появления новых списков на реприватизацию, — считает директор украинского филиала Международного института гуманитарно-политических исследований Владимир Малинкович. — Но у него (Ющенко. — К.С.) во всех отношениях политика невнятная. Он то начинает войну против Януковича и компании, призывая к объединению с Юлей для борьбы с олигархами. С другой стороны, он договаривается с капиталом и иногда ведет себя вполне как прагматик. Поэтому прогнозировать очень сложно. Я думаю, что он все же не будет заниматься радикальным популизмом, поскольку его в таком случае просто не потерпит крупный капитал».

Многие — и не единожды — удивлялись способности Виктора Ющенко одной лишь фразой поставить себя надолго в, мягко говоря, неловкое положение. Вспомнить хотя бы спичи о раскрытии дела Гонгадзе и «морде журналиста».

Фраза о грядущей продаже Никопольского завода ферросплавов стоит с ними в одном ряду. Принимая во внимание все коллизии, спровоцированные этим заявлением, можно смело утверждать, что президент наступил на очередные грабли. По старой доброй украинской традиции. И были бы эти грабли очередным политическим курьезом, подлежащим забвению в свой срок, если бы от подобных заявлений не зависела судьба судебных решений, права собственности, целых предприятий и отраслей. А так… Курьеза не получается. К сожалению.

Впрочем, чем черт не шутит... Не дает покоя безумная версия, услышанная от одного из не шибко крупных чиновников президентской администрации. На следующий день после заявления знакомый с Банковой уверял меня, что объясняется все просто: Ющенко... перепутал заводы.

Когда согласовывался список на приватизацию, там присутствовал Никопольский южнотрубный завод. А президент якобы так разволновался, что заменил его на Никопольский же, но ферросплавный. Коллега клялся и готов был спорить на бутылку дорогого коньяка, а в качестве косвенной улики предъявлял тот же список, но в исполнении Еханурова…

Это было бы смешно, если бы не было так правдоподобно.