Туркменистан: игра на выживание

Гурбангулы Бердымухаммедов оказался достойным учеником и преемником Сапармурада Ниязова.

Не имея административного и политического опыта Ниязова, его харизмы и авторитета, при отсутствии собственной команды за последние восемь месяцев Бердымухам­медов все же сумел навязать оппонентам свою игру, формируя в Туркменистане не просто лояльную, а преданную ему вертикаль власти, избавляясь от представителей «старого аппарата» и искореняя альтернативные президентскому центры принятия решений. Первыми жертвами в этой чистке государственного аппарата стали те, благодаря кому он сумел войти в президентский дворец, — силовики. В апреле с должности министра внутренних дел был снят Акмаммед Рахманов. Ему на смену пришел дальний родственник Бердымухам­медова Ходжамурад Аннагурбанов, который ранее являлся заместителем Рахманова. В мае «в связи с переходом на другую работу» был отстранен от должности начальник службы безопасности президента Акмурад Реджепов. Вместе с ним был снят и первый заместитель министра национальной безопасности Агад­жан Пашшыев. Позже стало известно, что Реджепов был арестован и приговорен судом к двадцати годам тюремного заключения.

Напомним читателям, что Реджепов сыграл ведущую роль в приходе в президентский дворец бывшего министра здравоохранения. Очевидно, что глава президентской службы безопасности, будучи влиятельной политической и независимой финансовой фигурой, располагая компроматом на многих туркменских чиновников, после смерти Сапармурада Ниязова примерял на себя серую кардинальскую мантию. Инст­румен­том влияния на нового президента должен был стать Государственный совет безопасности Туркменистана, который возглавлял Реджепов. Этот орган имеет широкие полномочия. Вплоть до права снимать президента с должности в случае нарушения им законов республики. Подобная ситуация Бердымухам­медова никак не устраивала. Не устраивала она и других силовиков, прежде всего министра внутренних дел Ходжамурада Анна­гурба­нова и главу оборонного ведомства Агагельды Маммет­гельдыева. По некоторой информации, именно последний сыграл ключевую роль в президентской комбинации по устранению всесильного охранника. Правда, по одной из многих бытующих сегодня версий, свою роль здесь сыграли и россияне.

Рискнем предположить, что Реджепов, без участия которого не происходило ни одно серьезное кадровое назначение в силовых структурах, знал от своих людей о предстоящем аресте и готовился к бегству. Во всяком случае, в дни, предшествовавшие аресту, он вывозил за пределы Туркменистана, в банки Турции и Объединенных Арабских Эмиратов, накопленные им богатства. И активно вел секретные переговоры с правительствами соседних стран, пытаясь добиться от них согласия на убежище. И все же Реджепов оказался не готов к быстрым и решительным действиям Бердымухам­медова.

Вполне возможно, что Акмура­да Реджепова погубила излишняя самонадеянность. Но также верно и то, что у него в решающую минуту не оказалось союзников. И это результат политической системы, выстроенной Туркменбаши: здесь нет места личным союзам, в том числе и ситуативным. Менталитет нынешнего туркменского истеблишмента таков, что каждый сам за себя. На помощь к Реджепову не пришел даже его ставленник — министр национальной безопасности Гельдымухаммед Аширмухаммедов. Кстати, по мнению экспертов, именно он будет следующим среди репрессированных силовиков: ожидается, что в ближайшее время его заменит нынешний министр внутренних дел Ходжамурад Аннагурбанов. По некоторой информации, Аширмухаммедов уже взят под домашний арест.

Как сложится судьба министра обороны Агагельды Мамметгель­дыева, генпрокурора Мухаммед­гулы Огшукова и руководителя пограничной службы Байрама Аловова — еще неизвестно. Все зависит от того, как они приспособятся к обстоятельствам, сумеют ли доказать президенту свою нужность и лояльность.

Кадровые чистки, нередко сопровождающиеся арестами представителей «старого аппарата», коснулись не только силового блока правительства. В начале августа по обвинению в финансовых махинациях был арестован бывший министр сельского хозяйства Пайзыгельды Мередов. А в течение последних месяцев были сняты с должностей глава Верховного суда Ягшыгельды Эсенов, министр железнодорожного транспорта Оразберды Худайбердыев, министр нефтегазовой промышленности Гурбанмырат Атаев, министр энергетики и промышленности Юсуп Давудов, мэр Ашгабада Оразмырат Эсенов и другие высокопоставленные чиновники.

На их место Гурбангулы Бердымухаммедов назначает либо родственников и земляков из ахальского аула Геокча, либо тех, в чьей личной преданности он не сомневается: без этих верных людей «великий президент Туркменистана» не может сегодня выстроить лояльную к себе вертикаль власти. Но чтобы эффективно функционировал государственный аппарат, а экономика нормально развивалась, ему нужны профессионалы. У многих же вновь назначенных чиновников не хватает профессиональных знаний и опыта работы. Зато в избытке — интриганство и коварство, желание приобщиться к существующим бизнес-схемам и получить свой припен.

Для Бердымухаммедова серьезной проблемой является отсутствие собственной профессиональной команды, на которую он мог бы полностью положиться. Да ее и не могло быть у министра здравоохранения при Сапармураде Ниязове. В противном случае его ожидала бы пожизненная «экскурсия» в расположенную в песках Каракумов тюрьму «Овадан-Депе». Но проблемой для нынешнего «великого президента Туркменистана» является также и то, что в стране после пятнадцати лет пребывания у власти Туркменбаши практически не осталось квалифицированных специалистов в сфере экономики, промышленности и государственного управления. Во времена Ниязова ежегодно по обвинению в коррупции в тюрьмы отправляли до трети чиновников всех рангов. Поэтому Гурбангулы Бердымухаммедов вынужден хотя бы первое время довольствоваться кадровым «винегретом»: опираться на старую гвардию Сапармурада Ниязова и своих родственников и земляков. И — выпускать на свободу осужденных специалистов. Последнее, кстати, в какой-то мере объясняет недавнюю амнистию некоторых участников «покушения» на Ниязова в 2002 году.

После смерти Ниязова туркменская политическая система не стала более открытой: спустя восемь месяцев после прихода к власти Бердымухаммедова все так же трудно определить внутренний круг его приближенных. Но как можно судить, в него сегодня входят глава МВД Ходжамурад Аннагурбанов, управляющий делами аппарата президента Юсуп Ишангулыев, а также недавно назначенный вице-премьер по гуманитарным вопросам Майса Язму­хам­медова. При этом растет вес и влияние главы МВД Ходжамурада Аннагурбанова. Показательно, что вскоре после назначения последнего его министерству были переданы в подчинение подразделения ГАИ и пожарные части.

В высшем эшелоне исполнительной власти особым статусом пользуются два вице-премьера — Рашид Мередов, который, будучи по совместительству еще и министром иностранных дел, курирует в правительстве внешнеполитические вопросы, и Тачберды Тагиев, занимающийся топливно-энергетическим комплексом. Влияние этих людей в создаваемой Бердымухам­медовым системе власти объяс­няется тем, что у нынешнего президента Туркменистана, карьера которого развивалась на врачебном поприще, нет знаний и опыта ни во внешнеполитической сфере, ни в нефтегазовом секторе. Чувствуя себя неуверенным в этих вопро­сах, он нуждается в советниках.

Сегодня Рашид Мередов при Бердымухаммедове играет роль, которую играл экс-министр иностранных дел Борис Шихмурадов при Ниязове: он оказывает непосредственное влияние на формирование внешнеполитического курса Ашгабада, поясняя президенту основы международных отношений. Это особенно необходимо Бердымухаммедову в ситуации, когда он пытается вывести Туркме­нис­тан из самоизоляции и улучшить международный имидж своей страны, да и свой собственный.

Несколько меньшее влияние на президента имеет Тачберды Тагиев. Возможно потому, что специалистов в нефтегазовой отрасли в Туркменистане все же больше, чем во внешнеполитической сфере. В любом случае ситуация вынудила Бердымухаммедова на время делегировать Мередову и Тагиеву часть полномочий для подготовки принятия решений. Но вице-премьеры не имеют права принимать самостоятельные решения, это — прерогатива президента. И он продолжает контролировать ситуацию в нефтегазовой отрасли: в марте Бердымухаммедов подписал указ, по которому все полномочия по выдаче лицензий на разведку и добычу ископаемых переходят к специальному органу (госагентству по управлению и использованию углеводородных ресурсов), подчиненному лично главе государства. В Туркменистане никто не забывает, что около 90% валюты в бюджет страны поступает за счет продажи нефти и газа. И не исключено, что по мере того, как Бердымухаммедов все более уверенно будет чувствовать себя во главе государства, а его кругозор расширяться, влияние Мередо­ва и Тагиева на подготовку и принятие решений будет стремительно уменьшаться. Пока же Бердымухаммедов демонстрирует высокую степень обучаемости, максимально приспосабливаясь к новым условиям. Впрочем, в противном случае он не сумел бы выжить в ниязовские времена.

Особое место в новой системе власти занимают такие представители старой ниязовской гвардии, как помощник президента Виктор Храмов, заместитель управделами президентского аппарата Александр Жадан и секретарь президента Владимир Умнов. Во времена Туркменбаши влияние этих людей уступало влиянию разве что Акму­рада Реджепова: через них проходили денежные потоки семьи Ниязова. Но они были не только испол­нителями воли Туркменбаши, но и сами генерировали идеи, занимаясь внутриполитическими вопросами. Со смертью Ниязова перед этой троицей встал вопрос о выживании. Сегодня они ежедневно доказывают Бердымухаммедову свою нужность, помогая новому лидеру Туркменистана устанавливать патронат над финансовыми потоками, которые ранее контролировались непосредственно Са­пар­мурадом Ниязовым.

И в этой связи арест всесильного Акмурада Реджепова — знаковое событие. Оно позволяет сделать вывод, что Гурбангулы Бердымухаммедов не просто успешно выстраивает свою вертикаль власти, но и постепенно перебирает под свой личный патронат финансовые потоки, циркулирующие под контролем высокопоставленных ниязовских вельмож. Ведь Акмурад Реджепов, в частности, совместно со своим сыном, полковником национальной безопасности Нурмурадом Реджеповым и бизнесменом Мурадом Агаевым контролировал в Туркменистане импорт и экспорт табачных изделий и алкогольной продукции: принадлежащая Агаеву фирма «Ориентал» была в свое время освобождена указом Ниязова от всех налогов и сборов. Российские СМИ утверждают, что одно время свою часть прибыли от этого бизнеса получал и сын Сапармурада Ниязова Мурад. Кроме того, Реджепов контролировал многие бизнес-схемы, по которым реализовывались нефть и газ…

Хотя у Бердымухаммедова и не было времени на то, чтобы обдумать дальнейшие шаги в экономике и политике, — ведь все эти месяцы для него главным было удержаться у власти, — в стране все же происходят определенные изменения. Они дают основания некоторым наблюдателям говорить о начавшейся в Туркменистане «оттепели»: Бердымухаммедов восстановил пенсионное обеспечение, отменил пропускной режим в приграничных районах и даже признал наличие в стране проблемы наркомании, что категорически отрицалось прежним режимом. С экранов туркменского телевидения исчез профиль Ниязова, а кое-где даже начали сносить памятники Туркменбаши.

Но эти «весенние» изменения обманчивы, поскольку на смену культу личности Сапармурада Ниязова приходит культ личности Гурбангулы Бердымухаммедова. А политическая система в Туркменистане остается такой, какой была и при Великом Сердаре — централизованное единоличное правление. Сегодня Гурбангулы Бердымухам­медов — «великий президент Турк­менистана», глава правительства, председатель Халк Маслахаты (На­род­ного совета), верховный главнокомандующий, лидер Демократической партии и общенационального движения «Галкыныш» («Возрождение»). И было бы странно, будь все иначе. Ведь Бердымухам­медов как политик и чиновник сформировался во время режима Ниязова. Он — часть ниязовского политического наследия, от которого в Туркменистане не собираются отказываться. Может быть потому, что прогнозируют дестабилизацию в стране.

Другое дело, что Гурбангулы Бердымухаммедов, похоже, реалистичнее, нежели Ниязов, смотрит на происходящие в Туркменистане процессы. Страна долгое время находилась в самоизоляции, и ее международный имидж страдает от произвола спецслужб, коррумпированности чиновников и борьбы туркменских властей с инакомыслием. Несмотря на дотации на такие основные предметы потребления, как электричество, бензин и хлеб, народ бедствует, существуя на нищенскую зарплату. Сама же экономика в удручающем состоянии, и для ее развития нужны иностранные инвестиции, технологии, специалисты.

Тяжелая экономическая ситуация в стране требует от Бердымухам­медова проведения реформ. Прежде всего в нефтегазовой отрасли. Именно характер реформирования основы туркменской экономики будет индикатором процесса трансформации Туркменистана. И здесь один из главных вопросов — будут ли иностранные компании допускаться к разработке новых нефтяных и газовых месторождений: во времена Сапармурада Ниязова им позволяли работать только на тех, где уже были фактически исчерпаны залежи углеводородов. И Украине следовало бы внимательно наблюдать за этим процессом и по возможности активно в него включаться.

Сегодня для Киева главная задача — попытаться не только сохранить Туркменистан как рынок сбыта украинской продукции, но также не упустить возможность получить допуск к разработке нефтяных и газовых месторождений. Не важно — на суше, шельфе или мелководье, посредством ли участия в разработке месторождений сервисной компании или получив основной контракт по эксплуатации месторождения. Пока в Турк­менис­тане не представлены серьезные нефтяные и газовые корпорации, Украина имеет шанс претендовать на соглашение о разделе нефтегазовой продукции. И этой возможностью грех не воспользоваться. Но время уходит, тогда как Москва, Вашингтон и Брюссель ведут вокруг Ашгабада свою большую игру, намереваясь решить вопрос не только допуска российских, американских и европейских компаний к разделу нефтегазовой продукции, но и окончательно решить вопрос о Транскаспийском и Прикаспийском газопроводах.

Пока же Гурбангулы Бердымухаммедов энергично работает над собственным имиджем, активно используя присутствующие в демократических странах ожидания перемен в Туркменистане. В контексте отношений Ашгабада с Западом в пользу Бердымухам­медова играет его демонстративная готовность к либерализации страны и декларируемая политика «открытых дверей». Мимо внимания западных наблюдателей не прошла недавняя амнистия причастных к «покушению» на Сапармурада Ниязова в 2002 году. Ведь в этой группе амнистированных оказались бывший муфтий Туркменистана Насруллах ибн Ибадуллах, а также ближайший соратник Бориса Шихмурадова Ыклым Ыклымов.

Бердымухаммедов сделал реверанс и в сторону России, отправившись в свой первый зарубежный визит в Москву. За ним последовали поездки в Китай и Иран. Кстати, его частые вояжи за границу свидетельствуют, что он достаточно уверенно чувствует себя в президентском дворце. При этом похоже, Бердымухаммедов испытывает определенные симпатии к России. Может быть, в силу того, что он пока лишь обустраивается в президентском дворце, а Кремль имеет традиционно сильное влияние в регионе. В мае Ашгабад подписал с Москвой и Астаной декларацию о строительстве Прикаспийс­кого газопровода. А еще ранее Бердымухаммедов подтвердил подписанные Ниязовым контракты с «Газпромом». И все же стоит помнить, что одним из политических постулатов покойного Сапармурада Ниязова было создание конкурентной среды. В том числе и на нефтегазовом рынке. А Гурбангулы Бердымухаммедов уже продемонстрировал, что он хорошо усвоил уроки своего учителя.