ШАНТАЖ ПО РАСПИСАНИЮ

Невероятно большое количество громких и грозных событий в мире второй половины прошлого октября несколько приглушило сенсационность заявления американских дипломатов о наличии у Северной Кореи секретной ядерной программы и возможном обладании ею ядерным оружием. Воспользовавшись этим, корейцы проявили удивительную последовательность в своем желании присоединиться к ядерному клубу государств современного мира. Лишь через месяц США в качестве ответной меры прекратили поставки топливного мазута в КНДР, а корейцы в свою очередь сняли на АЭС Енбен опломбированные ооновскими представителями наблюдательные устройства. По данным ООН, 26 декабря на эту электростанцию завезли тысячу топливных стержней, а в последний день прошлого года инспекторы МАГАТЭ вынуждены были покинуть Северную Корею. Несмотря на заявление США о готовности вести переговоры с КНДР, Пхеньян заявил сперва о выходе из Договора о нераспространении ядерных вооружений, а затем — и о возможности возобновления ракетных испытаний. После этого под угрозой оказалась вся международная система предотвращения распространения оружия массового уничтожения.

Тем не менее Соединенные Штаты, которые чаще всего оказываются в эпицентре или рядом с самыми резонансными и скандальными событиями, на этот раз не стали, как обычно, нагнетать ситуацию. Что, кстати, заставило многих наблюдателей недоумевать по этому поводу. Ведь вполне логичным представляется вопрос: в чем причина такого различного отношения Вашингтона к двум, по его же определению, странам «оси зла» и «поставщикам терроризма» — Ираку и КНДР, во главе которых стоят во многом похожие «личности-диктаторы» и обе из которых подозреваются в обладании оружием массового уничтожения? Почему в первом случае Джордж Буш всеми силами склоняет мировое сообщество поддержать его идею о вооруженном свержении ненавистного Саддама, а во втором даже не ставит вопрос о самой возможности военной угрозы режиму Ким Чен Ира?

Дело, очевидно, в том, что на первый взгляд дерзкий вызов Северной Кореи смахивает более на своеобразный шантаж, с помощью которого руководство этой страны пытается получить от Запада значительные политические и экономические выгоды. В северокорейской истории подобное развитие событий случается с определенной периодичностью. Аналогичный кризис в отношениях между Пхеньяном и Вашингтоном в 1994 году завершился мирно. КНДР тогда вполне обоснованно обвиняли в попытках создать ядерную бомбу из оружейного плутония, полученного при помощи графитового реактора советской модели. Пхеньян умело довел дело до точки кипения: он фактически вышел из Договора о нераспространении ядерного оружия, отказался допускать к себе инспекторов МАГАТЭ и обещал в случае чего превратить Токио и Сеул в «море огня». Как стало недавно известно, в 1994 году США даже разработали план боевой операции против КНДР, однако в последний момент Пхеньян как бы нехотя пошел на уступки и получил за это солидное вознаграждение. В обмен на обещание заморозить ядерную программу Вашингтон посулил северокорейцам построить к 2003 году два реактора на «легкой воде», которые сложно использовать в военных целях. До их сооружения КНДР должна была получать по полмиллиона тонн мазута в год для своих ТЭС.

Позже Пхеньян устраивал и новые кризисы по той же схеме. Например, в августе 1998 года он запустил баллистическую ракету, которая потеряла первую ступень в российской экономической зоне, перелетела через Японию и шлепнулась в воды Тихого океана. Токио и Сеулу опять пообещали «море огня», американцы вновь стали намекать на возможность удара по КНДР, а подспудно активизировали с ней контакты. Апофеозом примирения стал визит в Пхеньян президента Южной Кореи Ким Дэ Чжуна летом 2000 года и приезд в КНДР в том же году госсекретаря США Мадлен Олбрайт. Ей устроили феерическую встречу с массовыми народными представлениями.

Однако Пхеньян напрасно потратился на Олбрайт: вскоре на место демократической администрации Клинтона пришли несгибаемые республиканцы из команды нового президента Джорджа Буша. После 11 сентября Северную Корею вместе с Ираком и Ираном объявили страной на «оси зла». Более того, ракетную угрозу со стороны КНДР они назвали чуть ли не главной причиной выхода США из Договора по ПРО от 1972 года. Короче, для Ким Чен Ира наступили черные времена: он имел все основания думать, что может оказаться следующим после Хусейна в очереди на «нейтрализацию». Тут-то и начались удивительные вещи.

Всю первую половину прошлого года тянулась пауза: начавшийся в 2000 году диалог с Сеулом был приостановлен, а Ким Чен Ир, по данным из осведомленных токийских источников, безуспешно пытался прощупать Вашингтон на предмет возобновления контактов. Однако США на диалог не шли и требовали только полного разоружения КНДР как части «оси зла». В этой обстановке в конце июня при невыясненных обстоятельствах произошла стычка в Желтом море: северные корейцы в ходе артиллерийской дуэли потопили боевой катер южан. Похоже было, что Пхеньян в соответствии со своей излюбленной тактикой вновь решился на обострение, чтобы привлечь к себе внимание и что-то выколотить из Сеула и Вашингтона.

Обстановка, действительно, накалилась до предела, однако события развивались по совершенно нетипичному сценарию. Пхеньян неожиданно обратился с примирительным посланием к южанам и фактически извинился за случившееся. Обрадованный Сеул тут же пошел на возобновление переговоров, которые позже вылились в начало работ по разминированию двух участков в демилитаризованной зоне, разделяющей Корейский полуостров. КНДР впервые согласилась пробить бреши в добровольной изоляции и возобновить железнодорожное и автомобильное сообщение с Южной Кореей.

Еще большая сенсация произошла в сентябре минувшего года: в столицу КНДР прибыл премьер-министр Японии Дзюнъитиро Коидзуми — первым из лидеров крупных стран – союзников США. В разговоре с ним Ким Чен Ир вновь извинился — на сей раз за действия северокорейских спецслужб, которые в 70—80-х годах неоднократно похищали японских граждан. В общей форме Пхеньян пообещал решить и вопросы, связанные с его ракетно-ядерными арсеналами. Впрочем, всерьез на эту тему говорить можно только с Вашингтоном, а для него нужны сильные аргументы. Их и представляет американцам КНДР, начиная с октября прошлого года.

Спецпосланнику США Джеймсу Келли после посещения в начале октября Пхеньяна, а также столиц стран — союзников США — Японии и Республики Кореи выпало на долю первому из числа «чужих» узнать о вероятном пополнении в «ядерном клубе». Приезд Келли в Пхеньян стал первым визитом американского официального лица из администрации президента Буша. Причем состоялся этот визит в немалой степени благодаря усилиям самой КНДР. Можно предположить, что Пхеньян преследовал далеко идущие цели, принимая у себя посланца Вашингтона. Как и предполагалось, гость попытался надавить и утрясти проблемы, всегда волнующие США, — планы в отношении ядерных программ и оружия, прав человека и т.д. И как легко было спрогнозировать, закаленное годами противостояния всякому внешнему воздействию корейское руководство на давление не поддалось. Зато заявило: ежели Вашингтон не откажется от своей традиционной «недружественной» политики в отношении КНДР, желании «поставить ее на колени», то иного способа как с позиции силы Северная Корея в общении с Соединенными Штатами для себя не видит. Такова была официальная реакция, с которой МИД страны посчитал нужным ознакомить всех желающих. По всей вероятности, именно тогда вашингтонскому гостю откровенно дали понять, что угроза небольшой и крайне бедной Северной Кореи не является такой уж голословной.

По официальной информации министерства обороны Южной Кореи, КНДР еще до договоренностей 1994 года накопила некоторое количество оружейного плутония. Из него, возможно, уже изготовлены два-три ядерных заряда. Впрочем, российские эксперты-атомщики убеждены: речь не идет о современных компактных боеголовках, которыми можно оснастить ракету. Скорее, это «грязные бомбы», способные при взрыве заразить радиоактивными веществами большие площади. Однако доставить их к цели Пхеньян, судя по всему, пока не может.

По американо-японским данным, соответствует действительности и сообщение Пхеньяна о попытках наладить переработку урана. Имеются сведения, что примерно в 1997 году КНДР получила (предположительно, из Пакистана) до тысячи газовых центрифуг для обогащения ядерного сырья. Поставлены они были в обмен на ракетные технологии, подаренные Исламабаду. Однако это оборудование, по единому мнению специалистов, толком так и не было приведено в действие то ли из-за нехватки некоторых запчастей, то ли по причине отсутствия соответствующего политического решения. Впрочем, некоторые эксперты все же полагают, что и обогащенного урана в КНДР может набраться на пару зарядов «хиросимской» мощности.

К тому же, в отличие от того же Хусейна, Ким Чен Ир, по данным Токио, уже имеет около сотни развернутых на боевых позициях баллистических ракет «Нодон», способных поразить цели практически на всей территории Японии и Южной Кореи. КНДР, бесспорно, имеет химическое и, возможно, биологическое оружие, которое может стать достаточно простой начинкой для боеголовок.

Похоже, эти солидные арсеналы Ким Чен Ир хотел бы сейчас положить на кон. Договоренность 1994 года его уже не устраивает — тем более что она не выполняется по вине осторожного Запада. Церемония закладки двух легководных реакторов состоялась только полтора года назад, и их явно не построят в 2003 году, если построят вообще. Поставки мазута при администрации Буша тоже прекратились. К тому же Ким Чен Ир явно уже не ищет материальных выигрышей в обмен на урегулирование устроенных им же самим кризисов. Он хочет новых экономических гарантий и политической поддержки, а, по мнению некоторых экспертов, и куда большего — фактически санкции на выживание.

Нынешний пхеньянский лидер сильно отличается от своего отца — несгибаемого маршала Ким Ир Сена. Тот верил в свою великую миссию, презирал Запад и ждал его грядущей гибели. Но сын маршала очень любит французские вина, Интернет и голливудское кино. Ким Чен Иру ясно, что в перспективе ему надеяться не на что: даже союзный Китай все меньше выражает желания идти до конца в защите своих пхеньянских друзей.

У Ким Чен Ира есть только одна надежда: добиться примирения с США именно сейчас, когда он еще не стар, физически крепок и прочно держит в руках страну. Однако для этого американцев необходимо убедить в том, что Северная Корея не собирается угрожать их глобальным и региональным интересам. Иными словами, нужно сдать свой ракетно-ядерный потенциал в обмен на гарантии от Штатов. Именно это и предлагает в настоящее время Северная Корея: в заявлении официального агентства ЦТАК она призвала Вашингтон заключить пакт о ненападении, признать существующий в КНДР политический строй и отказаться от экономических санкций. Взамен Пхеньян прозрачно намекает на готовность решить все проблемы, которые вызывают озабоченность у США. После такой полюбовной договоренности нынешние власти КНДР надеются на приток иностранных капиталов и перестройку своей экономики по китайскому рецепту «коммунистического капитализма».

В пользу того, что Пхеньян в любой момент готов «дать задний ход», свидетельствует беспрецедентный визит высокопоставленного северокорейского представителя в американский город Санта Фе для встречи с бывшим представителем США на переговорах Биллом Ричардсоном. Оптимистично выглядит и посредническая миссия делегации Австралии, которая прибыла в КНДР для переговоров с руководством Северной Кореи.

Следует отметить, что и ближайшие соседи, и оппоненты Пхеньяна — японцы и южные корейцы — скорее всего, готовы поддержать вариант урегулирования ситуации посредством своеобразного торга: им крайне неприятен Ким Чен Ир и его окружение, однако еще больше их страшит наличие в регионе вооруженного до зубов режима-изгоя с разрушенной экономикой и отсутствием перспектив. Кстати, ни Сеул, ни Токио, подчеркивающие свое стремление к сохранению стабильности в регионе, не стали делать резких движений в ответ на поигрывание Пхеньяна «ядерными мускулами».

Умеренные силы в США тоже не исключают диалога. Однако легких договоренностей Ким Чен Иру ждать не приходится: он может получить мандат на выживание только в обмен на полную капитуляцию.