Нам никто ничего не должен, кроме нас

Может, и парадоксально, но факт: украинцы — вследствие общей длительное время истории, самого большого территориального соседства и т.п. — из всех народов самыми близкими к себе считают русских. Тем временем нет ныне другой страны, к которой у украинцев было бы столько претензий, как к России — как на высшем государственном уровне, так и на уровне обычных бытовых отношений. Полтора десятилетия украинской независимости, несмотря на все еще переходное состояние не только страны, но и сознания ее граждан, все-таки приучили нас относиться к России как к другому государству, а к Москве — как к чужой столице. И все-таки это отношение специфично, в нем сочетаются и давняя дружба — привязанность — любовь, и не лишенные оснований подозрения в по-прежнему имперских — хоть и в современной невинной фразеологической упаковке — амбициях Москвы, и ревнивое желание доказать им и себе, что мы все-таки равны между собой. Поэтому каждое общение с российской стороной неминуемо скрывает в себе гремучую смесь эмоций.

Благородную миссию взял на себя московский фонд «Свободная Европа», организуя встречи украинских журналистов с ведущими российскими политиками, бизнесменами, государственными деятелями: более близкое знакомство обычно способствует лучшему пониманию или хотя бы более четкому осознанию, с кем имеешь дело. Тем более что, как выясняется при этом знакомстве, это иллюзия, что якобы мы прекрасно знаем друг друга.

«Печка» российской политики

Встречи с должностными лицами из администрации президента Российской Федерации, Государственной думы, Министерства иностранных дел и Федерального агентства печати и массовых коммуникаций, к компетенции которых относятся отношения с Украиной, проходили в различной атмосфере и оставляли после себя противоречивые впечатления. Однако все они были похожи одним — отсутствием каких-либо сантиментов по поводу расставания Украины и России. Тезис, до сих пор используемый многими украинскими политиками, об общности не только бывшей, но, вероятно, и будущей у их российских коллег трансформируется исключительно в констатацию основополагающего вклада украинцев в создание Российской империи: именно украинцы, дескать, были идеологами-стратегами имперской политики Петра Первого. Другой тезис, не менее популярный в украинских умах, будто бы Россия спит и видит Украину снова в своих крепких (не просто дружественных, а супружеских!) объятиях, также далек от истины. Россияне (уже!) воспринимают украинскую самостоятельность как данность. Но, и это совершенно очевидно, стремятся удержать Украину в сфере своего, и только своего, тотального влияния. И делают все от них зависящее, чтобы именно так и было. Они этого не скрывают. Совершенно. Просто по-русски это звучит так: «Россия всегда будет защищать свои национальные интересы».

От этой печки и танцуют все российские власть имущие. Российские национальные интересы — альфа и омега российской национальной политики, не подвергающиеся никакому сомнению. Причем к сфере этих интересов относится все, что Россия считает для себя важным. В интерпретации Модеста Колерова, начальника управления администрации президента по межрегиональным и культурным связям с зарубежными странами, наиболее проблемные вопросы в российско-украинских отношениях — это НАТО, церковь и русский язык. В той или иной последовательности эти проблемы звучали в списке острейших и у других должностных лиц. Неприятие вступления Украины в НАТО пусть и заскорузлой советской аргументацией (категорическое нежелание России иметь под боком враждебный, по убеждению всех наших собеседников, военный блок; ссылка на то, что ныне предприятия российского военно-промышленного комплекса без украинских имеют возможность производить всего лишь 17% продукции, то что уж говорить о возможностях украинского ВПК: или Украина пойдет в НАТО с российскими смежниками?), но обосновывалось. Остальные же просто эмоционально декларировались, но не подлежали малейшему сомнению. В ответ на недоумение корреспондента «ЗН»: «Церковь и у нас, и у вас отделена от государства, и верующие Украинской православной церкви Московского патриархата (уверяю как ее прихожанка) не имеют ни малейшей нужды в российской защите» прозвучало что-то типа: «Защищали и будем защищать!».

А язык... Это отдельный разговор. Председатель комитета Госдумы по международным делам Константин Косачев не сдерживал возмущения: «Для меня лично отказ дать русскому статус государственного языка в Украине — нож в спину. Его выдавливают!» «Меня оскорбляет понижение знания русского языка в Украине», — серьезно беспокоился М.Колеров. И основным «аргументом» было: «Да у нас чеченцы имеют право вести судопроизводство на родном языке, а у вас русскоязычные граждане лишены этого права!» Причем никаких опровержений этого бреда российские чиновники не слушали и слушать не желали. Равно как и не реагировали на замечание, что такие заявления — вмешательство во внутреннюю жизнь другого государства. Они были убеждены, что это именно их, и только их забота — защита русского языка где бы то ни было, даже там, где он на самом деле чувствует себя вольготнее, чем язык коренного населения.

Словом, российские державные мужи четко осознают суверенный статус Украины и на словах полностью признают его. Что не мешает им все спорные или сложные вопросы украинско-российских отношений рассматривать исключительно с позиции интересов России и диктовать свои решения суровым языком ультиматумов, а не компромиссных соглашений. Все как всегда: «Давайте будем дружить!» — «Давайте! Только условие: во всем слушаться нас».

Консенсус в российской транскрипции

Безапелляционность суждений была характерна для большинства высокопоставленных российских собеседников. Они свято уверовали только в свою правоту и истинность имеющихся (?) у них фактов, даже если на самом деле они походили на бред сивой кобылы. Исключение составляли только дипломаты. Может, именно потому, что дипломаты. В любом случае, разговор в Министерстве иностранных дел был терпимым, преисполненным взаимного уважения и приязни, а не только традиционных заверений в этих чувствах. Виктор Сорокин, замдиректора Второго департамента стран СНГ МИД РФ, посол по особым поручениям Владимир Ивановский и советник Вячеслав Лагин и начали встречу с украинскими журналистами с комплиментов. То есть с признания, что основную текущую информацию о событиях в Украине они черпают из «Украинской правды», аналитическую же — из «Зеркала недели», которой доверяют безоговорочно. (Кстати, сетования на то, что российские СМИ часто не владеют реальной информацией об украинской действительности, мы слышали едва ли не от всех наших визави. Хоть нередко было похоже на то, что верить они своим СМИ не желают, но под их влиянием находятся по доброй воле и не без удовольствия.)

Что же, по мнению российских дипломатов, характеризует современные российско-украинские отношения?

Прежде всего их высокий статус. Ведь уровень межправительственной комиссии Украины и России решено поднять до уровня лидеров стран — президентов. Это уникальное явление в дипломатии. И именно такой уровень — кнут, по образному определению г-на Ивановского, — мобилизует и повышает ответственность. Заодно дипломаты вспомнили о встрече Ющенко еще в роли премьер-министра со своим тогдашним российским коллегой Касьяновым: «Мы обычно записываем ход переговоров, а тогда отложили ручки и наблюдали за диалогом, словно за матчем по пинг-понгу: два профессионала-финансиста понимали друг друга с полуслова; мы за ними не успевали».

Очень высоко оценивают в российском МИДе и работу посла России в Украине Виктора Черномырдина. Ведь она легко измеряется цифрами. В 2000 году товарооборот между нашими странами составлял 8,7 миллиарда долларов, в прошлом — 20,2 миллиарда, в этом году можно ожидать 25 миллиардов.

СНГ тоже вызывает у российских дипломатов одобрение: «Сам факт встреч лидеров нескольких государств несколько раз в год — это уже позитив». Кроме того, гуманитарное сотрудничество, реализация взаимовыгодных экономических проектов не может не принести пользы всем участникам содружества. Реформировать его, конечно, нужно, но обязательно сохранить.

Такие деликатные вопросы, как Крым или Керченский пролив, также вполне могут быть решены. Позиция России в отношении Крыма зафиксирована в соглашении о сотрудничестве Украины и России, и она будет соблюдаться — хотя региональные отношения с полуостровом Россия по-прежнему будет развивать: у нее там имеются свои интересы. А события в Керченском проливе, по словам российских дипломатов, они не драматизируют, однако там необходимо политическое решение. И дипломаты лаконично рассказали нам о действиях украинской стороны: «В марте прошлого года мы передали Украине проект сотрудничества в судоходстве, предложив создать некий управленческий орган. А в мае с.г. (!) получили ответ, что украинскую сторону это не устраивает, и она предложила свой вариант. И все. Больше ни ответа ни привета».

О неповоротливости украинского дипломатического ведомства мы слышали не раз. Господин Косачев даже заподозрил русофобство у министра иностранных дел Украины Тарасюка. Коллеги-дипломаты такие подозрения отмели, но скромно заметили, что некоторым украинским полпредам нелишне было бы воздерживаться от эмоциональных комментариев по поводу и без.

Узел проблем

Честно говоря, российский МИД был единственным ведомством, где мы ощутили постоянство контактов с украинской стороной. Во всех других высоких кабинетах вопрос об общении с коллегами в Украине терялся в туманных ответах о том, что да-да, связи поддерживаются, конечно. Но не чувствовалось, что эти связи, если они имеются на самом деле, хоть как-то влияют на позицию российских партнеров. Зато хорошо ощущалось, что позиция относительно Украины у наших уважаемых собеседников сформирована давно и едва ли подлежит коррективам.

Обобщенно она выглядит следующим образом.

Украина — бесспорно, один из приоритетов российской внешней политики. Но — приоритет, который постоянно доставляет хлопоты. Основная задача России в отношении Украины — не допустить, чтобы она повернулась спиной к России, стала враждебной в действиях или хотя бы в риторике. Россия понимает причины тяготения Украины к Европе, но считает, что имеет для нее не менее привлекательные предложения: рынок сбыта продукции, дешевое сырье и перспективный рынок труда. И потому разно- и равновекторность украинской политики вполне устраивает россиян. Тем более что Украина давно перестала быть единственным привлекательным местом вложения российских капиталов: бизнесменов она сегодня интересует не в первую и даже не во вторую очередь.

У российских державных мужей очень много претензий к Украине. Они называют мошеннической («так и запишите», — настоял г-н Косачев) ее позицию по поводу внешних долгов и требования отдать ей здания 12 посольств; провокационными — перманентные обострения крымского вопроса или сроков пребывания на украинской территории российского Черноморского флота; шантажом — газовый конфликт («По этому вопросу, — подчеркнул г-н Колеров, — у нас всегда будет одна позиция: кто бы ни был в Украине у власти — торг неуместен»); утопическим — представление о том, что кто-то в Украине может быть учителем демократии для постсоветских стран; темой для комиксов — тезис о «пятой колонне» России где бы то ни было, в том числе и в Украине.

Словом, резюмировалось — у нас нет никаких причин ссориться. И тем из украинских радикалов, которые мечтают перенести в Украину опыт Прибалтики, нужно отказаться от иллюзий: Украина — не Прибалтика, Европа ее не потянет.

В общем же чувствовалось, что Украина, бесспорно, важна для России, но не она одна: у России и без нее хватает и приоритетов, и забот. И это коренным образом отличает российских политиков от украинских, для которых Россия не перестает быть либо основной угрозой украинской демократии, самостоятельности и идентичности, либо, наоборот, матерью родной, которая ждет не дождется возврата в ее лоно блудного сына (пардон, дочери; еще раз пардон — младшей-старшей сестры). Словом, чем-то таким уродливо-притягательным, от чего ну никак нельзя отвести взгляд.

Россия, правда, тоже не отрывает глаз от Украины. Наши события не дают ей этого сделать. Этим летом они стали предметом обсуждения всех россиян. Нет, скорее — предметом насмешек. Было стыдно и горько, но — люби, Боже, правду — заслужено.

Демократия по-русски

Нельзя не сказать также, что тон наших собеседников, спокойный и уравновешенный в МИДе, становился категоричным в стенах Госдумы и резко чеканным — в администрации президента. Наверное, это зависело не от учреждения — от людей. Впрочем, от учреждения, может, тоже. Или скорее, от атмосферы, царящей в этих учреждениях. В любом случае, самое простое — так сказать, на веру, — мы прошли в МИД. Пропускная система в Госдуму имела несколько кордонов.

Никуда не денешься, такова российская реальность: террористы не спят. Даже в театр пришлось проходить через «рамку». И в аэропорту нас обыскивали. Но все это было чисто по-русски: убрали «рамку» — и приноси-уноси что угодно.

Несмотря на это, россияне уверены, что у них — демократия. Чиновники — особенно. Как только заходила речь о влиянии государства на средства массовой информации — они пожимали плечами: что вы, это невозможно в принципе. Тем более что СМИ расгосударствляются, акционируются. Трудовые коллективы редакций практически не принимают в этом участия: откуда у народа такие деньги? А деньги в сфере медиа крутятся в самом деле колоссальные. Рынок медиарекламы составляет 2,5 млрд. долл. и в следующем году возрастет еще на миллиард.

Бешеные средства вкладываются в кинопроизводство. Российское кино ныне перегружено финансами. Если раньше в одну серию «телемыла» вкладывалось 30 тыс. долл., то ныне — 100—120 тысяч.

Подорожали в России и книги — на 15—20%: введен налог на добавленную стоимость. Это практически не отразилось на спросе: население стало более зажиточным, а привычка покупать книги осталась — они рядовым гражданам вполне по карману. Тем более что выбор — на любой вкус и цену. Конъюнктура книжных раскладок поражает. Только об опальном Ходорковском — где-то полтора десятка названий: и жизнеописание, и личные записки, и откровения некоего «соседа по камере»... Демократия ведь...

А еще в России культивируется патриотизм. Он имеет различные обличья — вплоть до шовинистического и черносотенного. Но он прививается, поощряется, воспитывается, развивается. И — не имеет региональных, даже межгосударственных границ.

Нам бы так.

Москвоведение

Даже тот, кто давненько не бывал в Москве, знает, что облик российской столицы по сравнению со столицей советской изменился до неузнаваемости. Стал более европейским.

Это неправда. Москва с каждым годом становится все более русской: красной (то есть не только красивой, а все-таки — красной: этот цвет, яркий и богатый, как никакой другой приличествует купеческому размаху многочисленных торговых центров, казино и ресторанов) и золотой. Церкви и храмы, в советское время превращенные в клубы и склады, ныне восстановлены, отреставрированы и отстроены. И, главное, они действуют. Они — на каждом шагу. Церковь все больше становится составляющей российской жизни — быть может, не столько духовной, сколько ритуальной, даже — национальной; притом — очень важной, почти обязательной частью государственной политики, в том числе — внешней.

Как и памятники, старые и новые. Такое впечатление, что вся Москва застроена памятниками. Но и это — ошибочное впечатление. Москва — это сплошное строительство. «Реконструкция путем сноса» — это, как подтрунивают москвичи, любимое занятие градоначальника — господина Лужкова. Таким образом реконструируется отель «Москва». А знаменитая гостиница «Россия» просто снесена: здесь будет элитная жилая застройка.

Москву стоит изучать с помощью влюбленных в нее людей. Для киевских журналистов таким гидом стал исполнительный директор фонда «Свободная Европа» Олег Сапожников — историк по специальности, для которого Москва — это не только местожительство, но и город изумления, увлечения и бесконечного узнавания. Г-н Сапожников — москвовед по призванию. Но необходимо сказать, что москвоведы в российской столице есть и профессиональные — ведь такой предмет изучается в столичных школах, и юные москвичи каждый год имеют возможность в рамках учебной программы осуществлять бесплатные экскурсии по родному городу. А в нем столько изменений, что есть что изучать.

Несмотря на реставрационно-строительный ажиотаж, Москва выглядит благоустроенной и ухоженной. Этому способствует гигантская реклама, прикрывающая фасады новостроек, или же «псевдофасады» — изображенные на полотне в натуральную величину дома. Не пришла в упадок и культура зеленых и цветочных насаждений: берега Москва-реки своими красками напоминают радугу. И уже вполне по-европейски воспринимается привычка москвичей отдыхать под открытым небом в парках и скверах (в Киеве пока еще не прижившаяся).

Если москвичи отдыхают в парках и скверах, то гости столицы не могут обойти своим вниманием пешеходный Арбат. Пошли туда и мы. Кроме киосков с чисто московскими сувенирами, нас интересовал Украинский культурный центр. Нам позволили зайти в это симпатичное здание. Только на первый этаж, где была открыта выставка живописи и скульптуры. Снаружи прилепилось банальное кафе без какого-либо намека на национальную специфику. Нам захотелось зайти еще и в магазин украинской книги. Он был закрыт. Не на обед — на месяц: на время отпуска продавца.