КИЕВ ДОЛЖЕН СПАСАТЬ БЕЛАРУСЬ, НЕ ДЕЛАЯ, ОДНАКО, ТРАГЕДИИ ИЗ ПОСЛЕДНИХ СОБЫТИЙ

Два, на первый взгляд, мало связанных между собой события, произошедшие в двух соседних государствах — Украине и Беларуси, — на самом деле являются очень знаменательными в определении стратегии в регионе двух ведущих столиц мира — Вашингтона и Москвы. Результаты пребывания и переговоров в Киеве американского президента Билла Клинтона дают основания предположить, что концепция некоторых аналитиков в США об основной стратегической ставке Вашингтона на Киев, а не Москву, и шире — об Украине как своеобразном стабилизаторе на постсоветском пространстве и государстве, единственном из бывших советских республик, способном геополитически сдерживать Россию, побеждает и начинает работать. В свою очередь, референдум в соседней Беларуси свидетельствует о том, что в Москве все больше склоняются к мысли, что не Украина, а именно Беларусь является стратегически самой важной для Москвы страной из новых независимых государств и именно на нее делает ставку российская политическая элита как на мотор интеграционных процессов.

Минск-объединитель и собиратель земель по силе гораздо слабее Москвы, однако Минск в этой роли при ненавязчивой режиссуре Москвы гораздо опаснее, так как беларусы не вызывают у украинцев, да и у других бывших составляющих советского народа, чувства настороженности и подозрений или даже антипатии. Поэтому сожаление президента Александра Лукашенко о невключении в вопрос референдума положения об интеграции и с Украиной, представляет для Киева большую опасность чем интеграционные панегирики московских политиков. Как впрочем и совет из уст Александра Лукашенко Леониду Кучме — провести аналогичный беларусскому референдум в Украине.

В силу радикального дрейфа в сторону России, как представляется, не оправдала бы себя стратегия официального Киева на то, чтобы «поставить крест и отвернуться» от Беларуси. Наоборот, поднятие Минска в украинских внешнеполитических приоритетах — возможно, даже до третьего места после Москвы и Вашингтона. До беларусского референдума интерес Киева к Минску был в основном экономическим. Сейчас Украина могла бы поконкурировать с Россией за влияние на Беларусь, а через нее (в силу нового российского приоритета) и на все так называемое «ближнее зарубежье».

Однако полупрофессиональное дипломатическое украинское присутствие в Минске выдает невнимание Киева к этой ключевой стране. Беларусь сейчас стоит того, чтобы украино-беларусские встречи на высшем уровне и консультации стали систематическими — причем эксклюзивными (а не как бы пользуясь случаем) и неофициальными — по примеру, скажем, регулярных итало-французских саммитов. В своеобразных «спасательных работах» в отношении Беларуси Украина могла бы подключить две не менее заинтересованные стороны — Литву и Польшу. Дабы такая активизация не вызывала раздражение в Москве. Возможно, Украина могла бы инициировать институт тайных трехсторонних консультаций. Опыт Норвегии и Израиля, например, свидетельствует о большем успехе именно такой формы нешумной дипломатии, когда речь идет о слишком чувствительных вопросах.

Однако чрезмерная паника в отношении Беларуси тоже неуместна. Обозреватели полагают, что ключевым для президента Александра Лукашенко был все же вопрос о праве распускать Верховный Совет Беларуси — шансы на избрание которого и после второго тура слишком незначительны. Беларусские оппозиционеры даже допускают возможность проведения в Беларуси референдума насчет продления президентских полномочий до, скажем, 2005 года... Поэтому явно популистские вопросы референдума о языке, символике и экономической интеграции с Россией должны были просто обеспечить стопроцентное прохождение ключевого для Лукашенко вопроса о полномочиях по роспуску парламента. Упрощенно говоря, несчастный и замученный беларусский язык стал заложником неуспешных экономических реформ или даже их непроведения господином Лукашенко, стремящимся спасти экономику за счет России, а также не способным обеспечить внутреннюю политическую стабильность в Беларуси.

Буквально за два дня до референдума, встречаясь с представителями Международного валютного фонда в Минске, по их признанию, президент Александр Лукашенко заявил им, что не стоит всегда буквально воспринимать его заявления — часто он вынужден говорить совсем не то, что думает. В этой связи слишком значительным преувеличением являются заявления о победе России на беларусском референдуме или проигрыше идеи беларусской государственности. Скорее, это просто личная победа Александра Лукашенко, думающего прежде всего о себе. Если даже Мирча Снегур желает быть президентом, как считают этнополитологи, «второй Румынии» — то почему Александр Лукашенко не может быть президентом почти «второй России» — если учесть столетия русского культурного и политического доминирования над ментально нестойкими беларусами.

Беларусь, конечно, надо спасать. И вопрос, хотят ли этого беларусы, стоять не должен — даже среди нынешнего руководства Беларуси есть политики, трезво мыслящие в отношении России и неудобно чувствующие себя при резком крене в сторону Москвы. На их поддержку, в том числе, и должна быть сориентирована внешняя политика Украины.