Ирак: между анархией и диктатурой

Как бы ни хотел признавать это президент Соединенных Штатов Джордж Буш, но временная фора, отведенная ему историей для иракской кампании, приближается к концу. Пришло время подумать о том, как минимизировать не только американские потери в Ираке, но и трагические последствия, спровоцированные этой затяжной войной. Ведь в начале вторжения (почти четыре года назад) бушевцам казалось, что после свержения диктаторского режима Саддама Хусейна они очень быстро утвердят в Ираке «эталон демократии» для ближневосточных стран, а на самом деле создан «эталон» того, чего ни в коем случае больше нельзя повторять. Наполеоновским планам Джорджа Буша не суждено было осуществиться, а расхлебывать последствия импульсивных решений американского президента еще долго придется его преемнику в Белом доме.

Можно просчитать несколько сценариев в случае экстренного вывода американских войск из Ирака. Один из них — развертывание широкомасштабной гражданской войны, которая вполне может переброситься на соседние государства. Собственно, миссия американской администрации заключается в том, чтобы за оставшееся время довести Ирак до такого состояния, чтобы он был управляемым, стабильным и мог дать отпор как внутренней, так и внешней агрессии. Но что делать в том случае, если мирного взаимопонимания между суннитами и шиитами достичь не удастся? Как тогда избежать гражданской войны, этнических чисток и кровопролития?

Нельзя отрицать тот факт, что ситуация в Ираке в значительной степени развивается по ливанскому сценарию. Поскольку политический кризис в Ливане в основном имеет конфессиональный оттенок, а длительное гражданское противостояние в Ираке поразительно похоже на ливанское. Ирак частично продвигается к формуле ливанского типа, включающей раздел политической власти и распределение полномочий принятия решений. Ситуация в Ираке усложняется и тем, что во времена Саддама Хусейна в стране не было традиций цивилизованной борьбы за власть, поскольку вообще не существовало никакой борьбы за власть между шиитами и суннитами, а единственным решающим фактором принятия решений был Саддам Хусейн. Однако сейчас в Ираке идет открытая борьба среди этих религиозных групп, потому что никто не желает «играть вторую скрипку».

Впрочем, ливанские эксперты считают кризис в Ливане результатом все усиливающегося иранского влияния и шиитских экспансионистских проектов. Многие рассматривают события в Ираке и Ливане как часть «сложной» шиитской экспансионистской политики в регионе. Ведь шииты в арабском мире вообще были изолированы от процесса принятия решений. А после свержения режима Саддама Хусейна эта стена рухнула и с подачи иранских влияний процесс был запущен.

Своим вторжением в Ирак США спровоцировали еще один «террористический фронт». Та­ким образом был создан еще один Афганистан, в котором исламские радикалы-джихадисты нашли новую базу и новый повод для объединения своих террористических усилий. К сожалению, сегодня опасность распространения терроризма за пределы Ирака вполне реальна. Поскольку существует серьезный риск того, что в ближайшие годы Ирак будет «экспортировать» джихадистов, воевавших на его территории. Они, вернувшись каждый на свою родину, смогут переключить собственные террористические усилия на ближневосточные и европейские страны.

Хотя существует еще одна реальная угроза. Неутихающие акты насилия в Ираке могут втянуть другие страны в еще более масштабный конфликт. Если в ближайшем будущем не удастся обуздать религиозную вражду, может произойти раскол Ирака. В этом случае у соседних стран, которые, безусловно, заинтересованы в сохранении территориальной целостности Ирака, не останется другого выхода, как отважиться на интервенцию. Интервенция же может привести к тому, что в региональную войну будут втянуты соседние с Ираком страны. В том числе Иран, Иордания, Сирия, Саудовская Аравия и, возможно, даже Турция. Ситуация в Ираке столь беспокоит руководство соседних стран, что власти Саудовской Аравии даже планируют построить 900-километровую защитную стену вдоль всей границы с Ираком, чтобы не позволить боевикам пробираться на свою территорию. Что свидетельствует: в Эр-Рияде очень обеспокоены возможностью выхода межрелигиозного конфликта между шиитами и суннитами за пределы иракской территории и распространения его на соседние государства.

Кроме того, по данным Международной организации по миграции, в 2006 году количество внутренних беженцев (то есть лиц, вынужденно перемещающихся в пределах одной страны) в Ирак возросло на 360 тысяч и достигло полутора миллионов человек. Последняя волна внутренне перемещенных лиц спровоцирована ростом межконфессионального насилия, вооруженными столкновениями и растущей преступностью. Международная организация по миграции с 2003 года отвечает за предоставление чрезвычайной помощи вынужденным переселенцам в центральных и южных районах Ирака. Ее эксперты отмечают, что сегодня иракские внутренние беженцы остро нуждаются в продовольствии, питьевой воде, жилье и работе.

Но когда потребности вынужденных переселенцев возрастают, международное финансирование их сокращается. Так, в 2006 году с этой целью доноры выделили Международной организации по миграции всего четыре миллиона долларов. Если в Ираке такая ситуация в сфере безопасности сохранится, количество беженцев из страны в 2007 году может достигнуть одного миллиона человек.

В этом году Америка согласилась принять не менее семи тысяч иракских беженцев. По словам верховного комиссара ООН по делам беженцев Антониу Гутерриша, преимущество при оформлении статуса беженцев в США будет отдаваться тем иракцам, которые находятся в наиболее затруднительном положении. Это несовершеннолетние, оставшиеся без родителей или опеки, женщины без средств к существованию, больные, которым неоткуда ждать медпомощи, а также непосредственные жертвы межконфессионального насилия. Гутерриш также выразил обеспокоенность тем, что два миллиона иракских беженцев, уже покинувших родину, разместились в основном в приграничных районах. По его словам, это привело к повышению здесь социальной напряженности: «Иордания и Сирия принимают иракских беженцев соответственно традиционной арабской гостеприимности. Это великодушие в последние годы оборачивается тем, что перечисленные страны ощущают все большее давление на свою экономику, рынок недвижимости, на систему образования и здравоохранения, на все общество и государственную безопасность».

Между тем, рассмотрев возможное развитие событий в Ираке после вывода американских войск, можно сказать, что существует целый спектр возможных сценариев. Наилучший сценарий выглядит примерно как реализация власти в Турции пятьдесят лет назад. То есть завуалированная, подмарафеченная разными показными демократическими средствами военная диктатура, которая уже в дальнейшем будет трансформироваться в ту или иную сторону. Возможно, как в Турции, — со значительными демократическими сдвигами и достижениями. Развитие такого сценария — максимальная отметка на импровизированной шкале возможной демократизации иракской действительности.

Наихудший вариант, бесспорно, если Ирак скатится к позиции Афганистана после вывода из него советских войск в 1989 году. То есть полная «талибизация», «алькаидизация» и превращение Ирака в колыбель экстремистской исламской «революции», которую начнут экспортировать в другие страны. Очевидно, в таком, самом плохом, развитии событий не заинтересована ни одна из стран мира (возможно, за небольшим исключением).

А весь спектр между этими крайностями занимают более демократические или более экстремистские стойкие позиции на территории Ирака. Хотя не исключено, что некоторое время возможно вообще полуанархическое кипение «иракского котла» в переходах от одной формы гражданской и межконфессиональной войны к другой. Это также очень опасный сценарий, поскольку он в любом случае будет подпитываться посторонними государствами, с одной стороны, а с другой — будет экспортировать анархию по крайней мере в соседние страны ближневосточного региона.

В чем же заинтересованы США, Европейский союз да и, собственно, мировое сообщество в целом? Скорее всего, большинство сойдется на лучшем варианте из вышеперечисленных. То есть на военной диктатуре с элементами показной демократизации. Поскольку сегодня вряд ли кто-нибудь может предложить реально лучший механизм. Сегодня именно от мирового сообщества зависит, насколько действенной будет такая система. Насколько она будет максимально гуманной и существенно ли будет продвигаться на пути демократизации.

То что вариант такой трансформации возможен, наглядно показала соседка Ирака — Турция, которая, несмотря на все свои спады, взлеты, другие нюансы, обеспечила своему населению такой уровень жизни, демократии, образования и общественной толерантности, которому, пожалуй, нет равных среди всех мусульманских стран. В значительной степени именно Турция могла бы помочь в развитии институтов жизнедеятельности в послевоенном Ираке. Хотя, скорее, не непосредственно, а путем консультаций и передачи своего уникального, сугубо практического опыта. Не непосредственно потому, что Турция имеет определенные разногласия с будущим послевоенным Ираком относительно известных курдских территорий и явное вмешательство было бы не очень желательным.

Говоря о реальности других вариантов, можно сказать, что вряд ли сегодня США, Европа, ряд других мощных и авторитетных стран мира позволят Ираку «скатиться» в нестабильные варианты его развития. Хотя, вероятно, некоторое время после вывода американских войск там будет происходить что-то вроде хаоса, однако с этим можно будет достаточно быстро справиться, поскольку и в самом Ираке население не желает жить в постоянном страхе, анархии и опасности.

В общем, американские вооруженные силы боролись в Ираке дольше, чем это было во время Второй мировой войны. Ирак стал общенациональной «смертельной зоной», в которой тот, кто носит звездно-полосатые отличия, может быть убит в любую минуту, поскольку каждый квадратный сантиметр иракской территории опасен для американцев вне высоких стен их крепостей. Возможно, в будущем это подтолкнет американскую политическую элиту к пониманию того, что не может один человек, как это сделал президент Джордж Буш, не только единолично решать судьбы других наций, но и подставлять свою страну, тестируя для ее потенциальных противников существующие слабые места американской системы...