Евгений Марчук: «У МЕНЯ НЕТ ПРОБЛЕМ В ПАРЛАМЕНТЕ»

- Евгений Кириллович, не могли бы вы подвести какие-то промежуточные итоги деятельности правительства за почти полгода его работы. Что вам удалось сделать, а что - нет?

- Подводить итоги еще рано, но какой-то взгляд на проделанную работу можно дать. Главное, в промежуточном смысле - это завершение комплектования правительства, хотя этот процесс будет продолжаться.

Второе - это выработка и утверждение программы правительства. Третье - налаживание механизма внутреннего функционирования Кабинета министров, отлаживание отношений с регионами. Это - одна из тяжелейших проблем, и именно на линии «Киев - регионы» будут сконцентрированы труднейшие проблемы.

Среди плюсов - урегулирование крымского вопроса в той части, в которой это касается правительства; - налаживание конструктивной работы с парламентом, причем по широкому диапазону, что было во многом сделано по нашей инициативе.

Можно добавить отлаживание нормальных контактов и взаимодействия с гуманитарной интеллигенцией, механизма сотрудничества с нашими соседями - Россией, Белоруссией, Молдовой, Венгрией, Словакией, Польшей. С премьерами всех этих стран удалось встретиться на переговорах, причем неоднократно.

С точки зрения внутриэкономической, я бы записал в актив отлаживание элементов системы социальной защиты, в частности службы жилищных субсидий, которая нацелена на защиту наиболее обездоленных - инвалидов, ветеранов, одиноких, нетрудоспособных.

Речь идет о том, что в это сложное во многом драматическое, время трансформации, мы по существу идем по лезвию бритвы или по краю очень крутого обрыва. Идет отработка механизма и ресурсов в отношении той части населения, которая первая ощутила и дольше всего будет ощущать последствия экономической хирургии. Здесь мы имеем то, чего не было до июня.

Есть хоть и небольшие, но позитивные признаки в некоторых отраслях промышленности, особенно перерабатывающей. В сохраняющейся плохой тенденции есть уже островки стабилизации. Эта сфера даст знать о себе первой, потому что продукция ее связана с жизнью людей.

Третье. А может быть, первое. То, что нам удалось удержать темп роста цен с таким же или опережающим темпом роста зарплаты. Таким параметром можно гордиться. Другое дело, что зарплата в связи с несовершенством Закона о предприятии в целом несправедлива.

На самом деле не только снижение темпов инфляции, но и скачок ее в сентябре прогнозировался. Только сейчас многие понимают, почему мы не пошли на денежную реформу. Нельзя было это делать на скачке инфляции. Но вместе с тем, тенденцию удержания курса карбованца мы выдержали.

Теперь о том, что не удается. Например, такой параметр, как внешний долг. В прошлые годы долги были сделаны колоссальные. Мы их взяли на государственный счет и эти гири повисли у нас на руках и на шее.

В этом году у нас практически нет долгов, а есть текущие рабочие расчеты. Это «плюс» для престижа государства, но он имеет и конкретное экономическое выражение.

Если бы мы, даже реструктурировав долги, не смогли справиться с внутренней ситуацией и «накрутили» хотя бы $1 миллиард, ни один серьезный бизнесмен к нам бы не пришел и мы бы не получили кредитов международных финансовых институтов.

Но. Проблема внутренних долгов - очень сложна и решается не так быстро. Все упирается в структурную перестройку экономики, энергопотребление, энергосбережение.

Долг энергетикам перевалил за 100 триллионов. Дальше он дробится на другие долги, что потом упирается в затратный механизм, недисциплинированность платежей. А суммарно все это происходит от абсолютной неадаптированности к рыночным механизмам.

И то, что сейчас вызывает сопротивление, которое проявляется в разных формах, в том числе и в газетных публикациях, по сути своей - знаки того, что мы дошли до глубинных причин нашего нищенского существования.

- Вы упомянули о конструктивных отношениях с парламентом. Вы действительно довольны отношениями с Верховным Советом и вашими личными отношениями с председателем? Какие законы сегодня нужны правительству для более эффективной работы?

- Я бы не сказал, что я полностью доволен этими отношениями, но прогресс есть и улучшение в наших отношениях с точки зрения конструктивизма тоже есть. Но я бы отметил, что во многом инициатива исходила от Кабинета министров. Я не идеализирую, но сегодня вполне реально изменить в корне отношения с парламентом.

На следующей неделе мы проводим совместное заседание президиумов парламента и правительства. Там мы будем обсуждать проблемы, которые трудно решить по одиночке.

Будут еженедельные встречи с фракциями при всей «несладкости» этих встреч. Почти на всех заседаниях Кабинета министров присутствуют руководители фракций.

Уже сегодня мы добились того, что заседания Кабмина не превращаются в митинги. Даже в последний раз Наталья Витренко выступала на языке, близком к профессиональному. Ушли фразы типа «До каких пор!» и т. д.

Мы договорились по основным проблемам создавать совместные рабочие группы. Есть много законопроектов, достаточно политизированных - Земельный кодекс, например, налоги.

Вы видели, как прошел День правительства - я думаю, лучше, чем прежний. На будущее мы смотрим с еще большим оптимизмом. Депутатам дадим ту же информацию, что и правительственным сотрудникам. Но это будет и более сложно для депутатов, потому что мы будем говорить с ними на одном языке - профессиональном.

Личные же отношения с председателем парламента улучшаются в контексте отношений «правительство - парламент». Схождение целей, стирает многие противоречия, настраивает на большую терпимость. Я не вижу здесь проблем.

Мы направили в парламент пакет налоговых законопроектов, по проблемам пенсионного обеспечения, фондовому рынку - этот вопрос стоит для нас на первом месте. Этот рынок практически неосвоенный, но сейчас превращается в тяжелый и, на первом этапе, политизированный фактор.

Есть также законопроекты по проблеме социального страхования, социальной защиты, кое-что по таможенной политике.

- То есть вы считаете, что все проблемы с депутатами левой ориентации можно решить?

- У меня всегда было личное правило - во многих случаях можно найти общий язык даже с серьезными противниками, если не отгораживаться друг от друга.

И с Хмарой, и с Симоненко, и с Чорновилом я могу обсуждать и решать вопросы. У меня нет проблем в парламенте. Но это не значит, что там сплошные уступки и компромиссы.

В любой позиции надо отличать: когда люди заводят друг друга в зале - это одно, а в разговоре один на один - это другое. Если не учитывать этого - ничего не получится. А когда выходишь на соприкосновение, оказывается, что 99% стереотипов разрушено. Это дает возможность в результате прийти к какому-то разумному компромиссу.

Думаю, что у нас с парламентом будет нормальное сотрудничество, тем более что пять моих заместителей являются народными депутатами. Поэтому опыт ежедневного сотрудничества с парламентом у меня есть.

- В России и Украине идут предвыборные кампании, многие считают, что левые в обеих странах имеют наибольшие шансы на успех. Если это так, то что такое успех коммунистов - тенденция, этап? Реально ли образование в Украине сильной центристской партии и где ваше место в этом раскладе?

- Это прежде всего вопрос функционирования власти на крутом повороте. В переходный период тот, кто берет на себя смелость впрягаться в работу, должен понимать, что по объективным законами на этом этапе независимо от твоего желания будет формироваться оппозиция. Более того - чем быстрее ты будешь двигаться, тем быстрее будет идти ее формирование.

Тяжесть жизни и спекуляция на этих сложностях (я даже не вкладываю в слово «спекуляция» негативного смысла) - это просто политическая игра. Люди недовольны, и политические партии это использует. Тут нет ничего предосудительного.

Но Украина может быть в этом смысле исключением из общего ряда так же, как мы являемся исключением из другого ряда событий - я имею в виду серию попыток переворотов и гражданских конфликтов у наших соседей.

У нас больше потенциально опасных моментов, чем в Молдове. Я думаю, что политическая палитра, которая складывается и в которой есть значительная доля левых сил, может дать другой поворот, чем в той же России и Польше.. Что я имею в виду? Может сложиться (и для этого есть серьезные предпосылки) своеобразный конгломерат политических сил, которые могут создать чисто украинский феномен. И мы тогда не повторим последствия, например, российских выборов.

- Можно ли на этот процесс повлиять?

- Безусловно. Я как раз на него и влияю.

- Вы провели несколько встреч с российским руководством. Можно ли назвать эти встречи конструктивными? Можете ли вы рассчитывать, что некоторые проблемы, в частности раздел Черноморского флота, будут решены?

- Мы сейчас, как мне кажется, идем по правильному пути - разделив процесс на публично-политический и экспертно-конфиденциальный. Но цель одна - разблокировать процесс.

Я не знаю, какая из встреч была неконструктивной. Сейчас практически все встречи дают возможность сделать шаг вперед.

Во время последней встречи с Черномырдиным мы договорились, что в ноябре пройдет первое заседание комиссии «Черномырдин - Марчук». Это уже не переговоры. Мы садимся рядом, выбираем заблокированные вопросы - промышленная кооперация, ФПГ, таможенные дела, вопросы собственности. Мы вызываем министров и договариваемся о решении... Заканчиваются переговоры тем, что мы подписываем документ и происходит развязка. Не знаю, как на самом деле получится, но договоренность такая есть.

Вообще с россиянами работать интересно, но и трудно. Чисто человеческих проблем нет ни с Олегом Сосковцом, ни с Виктором Черномырдиным.

- Что вы можете сказать о выступлении Черномырдина на последней встрече глав правительств, когда он высказался за восстановление политического и экономического союза?

- Я после этого подошел к нему с премьерами Белоруссии и Казахстана и сказал, что мы проводим конференцию по проблемам таможенного союза и приглашаем российских министров. Пусть они приедут к нам, выступят, расскажут, какой прекрасный таможенный союз, послушают нас.

Мы понимаем, что таможенный союз лучше, чем его отсутствие. Но мы хотим идти в него сознательно, все просчитав до видимой черты. Есть режим свободной торговли - это ведь почти таможенный союз, только без руководящего центра. Но самое главное - в России и в Украине нет паритета цен на нефть.

Черномырдин принял предложение участвовать в конференции по проблемам таможенного союза. По этому вопросу к нам приедет и премьер Молдовы Сангели.

- Реально ли в рамках комиссии «Марчук-Черномырдин» решить флотскую проблему?

-Мы договорились сюда ее не загонять, во всяком случае пока. В решении флотской проблемы есть два основных препятствия - Севастополь и условия аренды.

На уровне экономических министерств по расчетам за аренду наши договорились. Но я согласен с тем, что проблема Черноморского флота - прежде всего политическая проблема. Все будет концентрироваться на проблеме Севастополя.

- Как вы оцениваете уровень украино-американских отношений?

- США - это особая линия. Отношения с ними формировались непросто. И у нас пришлось ломать многие стереотипы, и российское отношение к нашим контактам нельзя было не учитывать.

В экономическом смысле есть несколько интересных направлений. В военно-техническом плане сотрудничество достаточно активное. Военная сфера вообще оказалась наиболее динамичной - только в этом году 50 контактов. Они не ущемляют наше самолюбие и никому не создают никаких угроз.

И сейчас мы уже выходим на второй уровень отношений, который, думаю, будет определяться во многом взаимоотношениями Конгресса и администрации. В Конгрессе мне говорили, что помогать, конечно, надо, но не чиновникам, которые тратят огромные деньги, разъезжая по всему миру.

И, я думаю, у них на пороге новый этап. Я думаю, что на данном этапе политические вопросы будут развиваться, но большую значимость будут приобретать элементы экономического и военно-технического сотрудничества.

Надо отдать должное США в вопросе Чернобыля. Именно здесь срабатывает феномен личности в политике. Если президент Клинтон сказал что-то по Чернобылю, срабатывает уже верность слову. Хотя это проблема иного характера. Сам Чернобыль - это не помощь Украине. Это проблема, которая угрожает Америке. Реальный «джон смит» готов все простить, но главное, чтобы ему ничего не угрожало и радиоактивное облако не село на его огород.

Что же касается рынков - они давно резделены, и было бы смешно и глупо поверить, что нас сразу пустят на рынок, который они формировали и потратили огромные деньги. Но пробиваться туда надо.

Это тоже старая инерция: «Кто-то должен нам помочь бесплатно, нас обидел СССР, мы в кризисе». Об этом надо забыть.

- Как вы оцениваете положение дел в средствах массовой информации. С этим связан вопрос информационной безопасности?

- В нашей ситуации предвестников информационной опасности немало. Это выражается даже не в самом присутствии средств массовой информации других стран в нашем информационном поле, хотя отдельные группировки пытаются воздействовать на наше политическое состояние.

Такая ситуация будет сохраняться, пока не будет мощной внутренней индустрии средств массовой информации как серьезного партнера в обустройстве государства.

Роль государства должна присутствовать. При этом государство не должно напрямую предоставлять субсидии, а должно создавать определенные условия и благоприятный режим средствам массовой информации.