АФГАНИСТАН — ВОЙНА ПРОДОЛЖАЕТСЯ

Если считать началом развертывания гражданской войны в Афганистане вторжение советских оккупационных войск, то это кровопролитие продолжается почти 16 лет. В том числе семь — идет сражение между двумя основными коалициями, сложившимися после вывода советской 40-й армии. В каждую из них — президентскую и оппозиционную — входят несколько крупных военно-политических формирований. Они объединились не ввиду идентичности социально-полити-ческих принципов или религиозных концепций. В коалицию входят и различные этнические группы населения. Общее у них — стремление лидеров к власти. Поэтому состав этих альянсов нестабилен, и нередок переход вооруженных группировок из одного союза в другой.

Основу президентской (или, как ее еще называют, кабульской) коалиции составляют таджикские дивизии, во главе которых стоит военный министр Ахмад Шах Масуд. Их численность около 60 тысяч человек, и они — главная сила партии «Джамиати исламийе» (ИОА — Исламское общество Афганистана), лидер которой Бурханутддин Раббани занимает, в сущности, символический пост президента страны.

Сорокатысячную группировку сторонников ИОА на западе страны возглавляет губернатор провинции Герат Исмаил Хан. Наконец недавно к президентской коалиции примкнуло двадцатитысячное формирование пуштунов-фундаменталистов из «Исламского союза за освобождение Афганистана» (ИСОА). Его лидер Расул Саиф решил оставить оппозиционный альянс, в который ИСОА входил около шести лет. Таким образом, за президентом Раббани сегодня более чем 120-тысячная армия.

Ей противостоит еще более внушительная группировка — 165 тысяч муджахидов, военный и политический вождь которой — Гульбеддин Хекматияр. Состав ее также весьма неоднороден как этнически, так и конфессионально. 50 тысяч пуштунов входят в «Хезбе исламийе» (ИПА — Исламская партия Афганистана). Около 65 тысяч бойцов в так называемом корпусе узбекской милиции, которым командует генерал Абдула Рашид Дустум, он же — лидер «Джумбише милли» (НИДА — Национальное исламское движение Афганистана). Третий член оппозиционной коалиции — «Хезби вахдат» (ПИЕА — Партия исламского единства Афганистана). Она также имеет крупные вооруженные силы — до 50 тысяч бойцов. Командиром этого формирования до недавнего времени был основатель и лидер ПИЕА Мазари Акбари. После его гибели командование перешло к Кариму Халили. Войска ПИЕА состоят в основном из хазарейцев — народности, живущей на западе страны и исповедующей шиитскую разновидность ислама.

Как видите, оппозиционная коалиция тоже весьма пестра по этническому составу: в нее входят пуштуны, узбеки, хазарейцы. Но и кроме основных военно-политических группировок и их вождей, в Афганистане функционируют несколько «независимых» лидеров, возглавляющих различные союзы и партии: руководитель Высшего координационного совета исламской революции Сибгатулла Моджедедди, председатель Нангархарской шуры Абдул Кадыр, влиятельный полевой командир Мохсени и другие.

Независимым военно-политическим движением является также «Талибан» — союз талибов (учащихся мусульманских школ и студентов исламских семинарий). Всерьез о них заговорили в начале этого года, когда их боевые отряды, сформированные в Кандагаре и в пакистанских лагерях беженцев, овладели городом Гильменд — центром провинции Лашкардак.

Считается, что движение этих правоверных молодых мусульман создал и возглавил мулла Мамур Джа. Его основной лозунг: немедленное восстановление мира в Афганистане и подавление всех, кто против этого. Такая политическая цель привлекла к талибам симпатии значительной части пуштунского населения, особенно измученного 16-летней гражданской войной. Отряды «Талибана» быстро пополнились — их шествие по южным районам страны стало почти триумфальным.

К нынешнему лету около трети территории Афганистана оказалось под их контролем, а передовые отряды подошли к Кабулу. Невольно возникает вопрос: в чем источники такого необычайного военного успеха, которого одним религиозным энтузиазмом достигнуть невозможно.

Сейчас имеются вполне достоверные данные, что войска талибов под командой Мухаммада Омара, сменившего муллу, насчитывают до 35 тысяч отлично вооруженных и обученных бойцов. Они имеют четкую военную организацию и состоят из 12 мотопехотных и трех бронетанковых бригад (200 танков, 215 боевых бронемашин, 300 орудий и реактивных установок). Есть у талибов и авиация: три эскадрильи боевых вертолетов и одна истребительная.

Всей этой техникой они оснастились с помощью пакистанских военных, которые также служат советниками во многих подразделениях. В учебных центрах на пакистанской территории подготовлены и командиры танков, расчеты орудий, пилоты самолетов и вертолетов. Поэтому армия талибов в настоящее время, пожалуй, самая профессиональная военная сила Афганистана. Этим и следует объяснять успех ее операций.

Объявив беспощадную борьбу обеим основным коалициям, талибы стали их громить поочередно. Вначале обрушились на отряды Хекматияра, которые вынуждены были под их натиском оставить свои позиции под Кабулом. Затем талибы развернули наступление на столицу, однако взять ее сходу не удалось. Три таджикские дивизии под командованием Масуда в июне разбили их передовые бригады и отбросили на юго-запад.

Талибы отошли к Кандагару и, воспользовавшись неофициальным двухмесячным перемирием, существенно пополнились людьми из лагерей беженцев в Пакистане, оружием и боеприпасами из этой же страны. В конце августа, когда дивизии Раббани перешли в наступление, чтобы изолировать Кандагар от остальных провинций, они встретили упорное сопротивление.

А в начале сентября бригады «Талибана» развернули мощное контрнаступление и, продвигаясь на север, после короткого боя захватили Герат — оплот группировки Исмаил Хана, который со своими аскерами отошел к западным отрогам Гиндукуша. Развивая успех, талиби устремились на восток — к Кабулу и на север. Их передовые подразделения приближаются к рубежам вотчины генерала Дустума, центром которой является город Мазари-Шариф.

Территория, контролируемая войсками генерала, примыкает к границе Узбекистана. А поскольку его бригады укомплектованы в основном этническими узбеками, то и республика Узбекистан активно поддерживает Дустума. Президент этой страны Ислам Каримов без излишней огласки наладил снабжение своих земляков в Афганистане оружием, боеприпасами и запчастями советского производства, благо остались громадные арсеналы, принадлежавшие ранее Туркестанскому военному округу.

Надо отметить, что Каримов поддерживает Дустума не только из этнической, так сказать, солидарности. Войска генерала блокируют узбекскую границу, не допуская проникновения в бывшую советскую республику агентов и групп из различных исламских фундаменталистских и экстремистских организаций. А президент опасается их даже больше, чем членов местной радикально-националистической оппозиции, с которой ведет весьма жесткую борьбу.

Зарубежные сторонники на государственном уровне есть и у других военно-политических группировок Афганистана. Лидера оппозиционной коалиции Гульбеддина Хекматияра поддерживают правительства Саудовской Аравии и Арабских Эмиратов. Шиитам-хазарейцам дают деньги и вооружение власти Ирана. В войсковых центрах этой страны проходят подготовку полевые командиры и военные специалисты хазарейских отрядов.

Тщательно скрывается зарубежный источник пополнения оружием и боеприпасами дивизий президента Раббани. На территории Афганистана после вывода советских войск осталось великое множество вооружения. Сколько его в противоборствующих коалициях — не могут конкретно назвать и сами афганские лидеры. По сведениям Британского института стратегических исследований, к лету 1995 года (без учета принадлежности к той или иной группировке) в Афганистане имелось: 27-30 пусковых мобильных установок тактических и оперативно-тактических ракет, около 1200 танков, более 1500 боевых бронемашин, 1000 орудий полевой артиллерии, столько же минометов, более 170 реактивных систем залпового огня, около 180 боевых самолетов типа МИГ и Су, 80 боевых и столько же транспортных вертолетов.

Оставив Афганистан, Советский Союз некоторое время еще поставлял оружие и боеприпасы кабульскому коммунистическому режиму — только после его падения этот поток иссяк. Следует, правда, учесть, что за пять лет тяжелое вооружение в значительной степени выработало свой эксплуатационный ресурс. Несмотря на нарочитую секретность Кабула, есть надежная информация о том, что вооружение правительственной коалиции довольно регулярно пополняется из источников в бывших советских республиках Средней Азии, либо в самой России...

Имеются веские основания считать, что уже в скором времени именно количество и качество тяжелого оружия станут решающими факторами борьбы афганских коалиций. Конечно, страны-опекуны будут стремиться пополнить их арсеналы. Но поскольку основу составляет вооружение советского производства, то преимуществом сегодня обладают узбекские формирования Дустума и особенно таджикские правительственные дивизии Масуда, наладившего контакты с российскими военными.

Судя по всему, именно этим объясняется определенная стабилизация обстановки на афганско-таджикской границе прошедшим летом. В начале мая здесь сконцентрировались около трех тысяч боевиков из отрядов Движения исламского возрождения Таджикистана (ДИВТ). Его руководство развернуло против российских погранотрядов четыре «фронта»: Бадахшанский, Кулябский, Пянджо-Кумсагирский и Шаартузский. По сведениям российской разведки, готовилась комбинированная операция: при поддержке нелегальных формирований оппозиции в самом Таджикистане сковать правительственные войска и погранотряды на западе страны, обеспечив массированное вторжение в Горный Бадахшан.

Подготовкой боевиков ДИВТ руководили опытные афганские, иранские и арабские инструкторы, участники войны с советскими оккупационными войсками.
55-я пехотная дивизия и отдельная погранбригада кабульского правительства также способствовали подготовке ДИВТ к летнему наступлению, выделяли инструкторов, поставляли оружие и боеприпасы, обеспечивали переправу разведывательно-диверсионных групп. Казалось бы, все готово — вторжение в Горный Бадахшан неизбежно.

Однако ситуация полностью изменилась после кабульской встречи президента Таджикистана Эмомали Рахмонова и лидера ДИВТ Саида Абдулло Нури. Были подписаны соглашения о трехмесячном прекращении огня на границе, что полностью исключило вторжение на Памир.

Судя по данным военных обозревателей Англии, Германии и Индии, во встрече таджикских лидеров деятельное участие приняли и кабульские руководители, в том числе — военный министр Ахмад Шах Масуд. Они были весьма озабочены оперативными успехами талибов, двигавшихся к Кабулу. Для отражения их наступления, да и вообще — успешной борьбы со своими противниками, Раббани и Масуд нуждались в запчастях, боеприпасах и советской военной технике в целом. Не вызывают сомнения данные о том, что президент Таджикистана получил полномочия от российского руководства договориться с кабульскими лидерами: взамен военных поставок обеспечить отмену вторжения в Горный Бадахшан.

На главу ДИВТ оказали давление, и он отдал приказ о прекращении подготовки к летнему наступлению. Результат налицо: за три летних месяца всего полтора десятка попыток перехода границы, да и то группами не более трех-пяти человек. Причем в большинстве случаев — контрабандистами.

Но при этом зарубежные формирования ДИВТ остались в прежних позиционных районах, в основном — против северной излучины Пянджа на участке Хорог—Калайи-Хумб. Здесь дислоцируются отряды Джумы Садирова, Умара Джумабоя, Абдулгафара, спецбатальон Джунадуйло и другие, общей численностью более тысячи бойцов.

Штаб этих формирований по-прежнему под Тулуканом, учебные центры — в районе Файзабада, где сосредоточено более полутора тысяч воинов. Кстати, в этих же местах расположены основные лагеря беженцев из Таджикистана, в которых живут десятки тысяч семей, испытывающие немалые лишения.

Вынужденная отказаться от силового давления на границе, оппозиция активизировала деятельность подполья. За лето ее отряды совершили более 30 диверсий, чаще всего против чиновников душанбинского правительства, персонала внутренних дел, госбезопасности, российских военнослужащих и пограничников. Базы этих отрядов по-прежнему расположены в отрогах Большого Памира и в Бадахшане. По оперативным данным, в ущелье Камароу укрепился большой отряд Мирзахуджоя Низонова, в Гарме — боевые группы Мазари Шодиева и Мулло Наби. В Бадахшане отряды самообороны (не признающие душанбинской власти) есть в каждом крупном кишлаке.

Необходимо подчеркнуть, что значительная часть населения не только Памира, но и всей республики, крайне негативно настроена к центральному правительству, сочувствуя исламской оппозиции. Этому способствует развал экономики Таджикистана, почти полное отсутствие нормального снабжения продовольствием и товарами первой необходимости, кровавый беспредел во всем, что касается самых элементарных прав человека.

Наиболее остро все это ощущает население Горного Бадахшана, которое и в советские-то времена почти полностью зависело от централизованного снабжения. В прошлом году прежние запасы окончательно иссякли, и памирцы сели на голодный паек.

Сегодня здесь не работает ни одно предприятие: промышленное или обслуживающее. Из-за полного отсутствия топлива с октября по апрель закрыты школы и лечебные учреждения.

В таких условиях памирцы, которые и прежде не жаловали Душанбе из-за попыток отаджичить эту этническую группу, теперь категорически против любых потуг центра оказать влияние на политические процессы в этом районе. Даже с российскими пограничниками они находят общий язык, но не мирятся с попытками правительственных войск закрепиться на Памире.

Их позиция находит понимание и поддержку у главы исмаилитов Ага-Хана Четвертого, который считается в Бадахшане «живым богом» и пользуется здесь непререкаемым авторитетом. И не только потому, что памирцы исповедуют ислам исмаилитского толка. Горный Бадахшан уже почти два года живет по сути за счет своего имама. Фонд Ага-Хана переправил сюда сотни тонн продовольствия, медикаментов, обуви и одежды. В начале нынешнего лета сам Ага-Хан посетил Памир, побывал в Хороге, Ишкашиме, Мургабе и Рушане. После его отъезда помощь фонда существенно активизировалась.

Однако же в условиях непрекращающихся междоусобиц в самом Таджикистане и за его южной границей надеяться на сколько-нибудь реальную стабилизацию военно-политической обстановки и нормальные условия человеческого существования в этих регионах, увы, не приходится.

Если говорить об Афганистане, то ключевым является вопрос: есть ли в настоящее время какие-нибудь основания для прекращения гражданской войны? Можно ли считать военные успехи талибов залогом реализации их идей: возвращение к правовому государству, под которым они подразумевают неограниченное господство законов шариата? Думается, такие надежды необоснованы.

Талибы с одинаковым рвением и фанатизмом сражаются с таджиками Раббани, пуштунами Хекматияра и узбеками Дустума. А в численном отношении их в два-три раза меньше, чем бойцов любой противостоящей группировки. Расчет же на полноценное пополнение рядов за счет молодежи захваченных районов весьма эфемерен.

Ревнители Корана убеждены, что их программа привлечет массы мусульман. Но претворение ее в жизнь грозит полным истреблением всех несогласных. И не только бандитов, мародеров, торговцев наркотиками, но и тех, кто нарушает основные догмы ислама. Вряд ли, однако, афганцы, безмерно уставшие за 16 лет зверств и кровопролитий, вдохновятся идеями новой резни инакомыслящих.

Кроме того, идея «борьбы против всех» может сплотить противоборствующие силы разных коалиций, которые талибы до сих пор били поодиночке. Но разгром «Талибана» (если это случится) вряд ли положит конец гражданской войне в Афганистане. Слишком много противоречий скопилось и крови пролилось в этой многострадальной стране. Думается, только мощный миротворческий импульс ведущих государств планеты может остановить бойню на Гиндукуше и Памире.