"Я работаю на будущее"

Менее месяца назад мы отмечали печальную дату - годовщину расстрелов на Евромайдане в Киеве.

Но 13 марта некоторые донетчане вспоминают не менее ужасное событие - разгон местного Евромайдана. "Это был не разгон, а уничтожение", - говорит Максим Потапчук, один из участников тех событий. Бизнесмен и общественный активист, станичный Краматорского пласта, он не мог отсиживаться в стороне во время Евромайдана.

Впервые я услышала о Максиме Потапчуке не в связи с трагическими событиями в Донецке 13 марта 2014 г., а благодаря его проектам. Общественная организация "Культурно-образовательный фонд "Либери либерати", главой которой является Потапчук, совместно с Национальным музеем истории Украины инициировала уникальный проект "История без границ", в рамках которого научные работники музея будут проводить уроки по истории и украинской литературе для школьников Донетчины. И стартует этот проект, по совпадению, именно в те дни, когда три года назад был уничтожен донецкий Евромайдан.

Сейчас, во время войны на Востоке, за полсотни километров от оккупированного родного Донецка, Максим продолжает бороться за Украинский Восток.

"Раньше, до войны, у меня был собственный бизнес. Сейчас я полностью отложил личные дела, - говорит Максим Потапчук. - Я хочу, чтобы мои дети жили в счастливой Украине. Для этого нужно прилагать усилия, а не отсиживаться дома и комментировать с дивана, что все плохо, давайте что-то делайте, а мы посмотрим на это. Я работаю на будущее".

Максим Потапчук

Начали мы разговор с событий 2014-го в Донецке.

- У нас в Донецке был свой Евромайдан, параллельно с киевским, - рассказывает Максим Потапчук. - Многие донетчане ездили в Киев, помогали Майдану продуктами питания, одеждой, деньгами, сами принимали участие в киевском Евромайдане. И донецкий Евромайдан перерос в огромные митинги, кое-где насчитывавшие до 5–6 тысяч человек.

А 13 марта мы считаем началом войны. Тогда на центральную площадь им. Ленина в Донецке вышло около трех тысяч человек - учителя, студенты и школьники 10–11-х классов. Некоторые люди приходили даже с детьми.

Мы самоорганизовались в митинг, хотели заявить, что Донецк - это Украина. Митинг наш проходил на одной стороне центральной площади, а напротив стояли титушки.

Их было тоже около трех тысяч, мне кажется. Среди них не было женщин или девушек, только мужчины. У большинства были закрыты лица. С самого начала митинга они постоянно нападали на нас - швыряли камни, бутылки и яйца. Это были ребята крепкого телосложения - завсегдатаи заведений вроде бойцовских клубов. Они были не местные. Тогда в городе было очень много машин с ростовскими номерами. Раньше никогда к нам так массово не приезжали люди из Ростова.

С ними вместе на нас нападали местные наркоманы-алкоголики, за бутылку водки готовые на все. Это был не первый митинг за Украину, и раньше мы видели, как кое-кому после разгона митинга платили колбасой - они так и шли домой с палками колбасы в руках. Ну а 13 марта ситуация была иная. Здесь уже платили наличными деньгами, юнцов завезли из пограничных с Украиной сел и городков, и они действовали целенаправленно, знали сценарий: как и когда нападать, что кидать. Например, у меня есть коллекция фотографий предметов, которые в нас кидали. Это большие куски черного асфальта, кирпичи, бутылки из-под водки. Я замечу, что у нас в Донецке в радиусе трех километров от центра вообще нет черного асфальта, все вымощено современными материалами. Также у нас нигде не валяется и кирпич, центр города давно отремонтирован. В сторону евромайдановцев летело очень много бутылок из-под водки. Их завезли к месту митинга целыми ящиками.

Почему-то именно в тот день, 13 марта, в Донецке оказались журналисты практически всех российских каналов. Они квалифицированно вели съемку с разных ракурсов и хорошо знали, где, что и как будет происходить.

Когда мы поняли, что на нас будет организовано массированное наступление, мужчины Самообороны Донецкого Евромайдана сформировали цепочку, в середину которой пропустили женщин, девушек, стариков и детей. Таким образом мы, мужчины, остановили толпу. Нападающие такого не ожидали, они думали, что будут бить нас, как стадо, а мы будем умолять о помощи. Они начали атаковать нас с арматурой, травматическим оружием, нервно-паралитическим газом. И перед таким вооруженным нашествием люди были вынуждены отступать в ту часть центра города, где очень много кафе и бутиков. Директора и работники этих заведений прятали евромайдановцев, запирали двери.

- То есть владельцы магазинчиков и кафе не сдавали вас титушкам?

- Людей не сдавали титушкам и помогали. Всем было видна большая разница между теми, кто пришел на митинг за Украину: интеллигентными, образованными людьми -студентами, учителями, профессурой, и теми, кто орал матом и швырял в нас куски асфальта и бутылки.

Под нашествием мы отступали дальше, к милицейским кордонам. Там стояло несколько автобусов, на которых приехали милиционеры: один бронированный и два небронированных ЛАЗа. Мы были вынуждены самовольно войти в милицейский автобус и пытались его завести. Нас набилось туда человек 60. Мы хотели, чтобы хоть автобус нас защитил от камней, арматуры, взрывпакетов и газа. Предлагали милиционерам, чтобы они нас вывезли оттуда. Но, к сожалению, эвакуации не было, хотя рядом стояли люди, которые привели эти автобусы.

- Милиционеры что-то ответили вам на ваши просьбы о помощи?

-Нет, они молча стояли, наблюдали, имитировали, что строятся в какую-то мелкую цепочку, которая, конечно, не спасала ситуацию. А тем временем титушки разбили окна в автобусе и начали пускать газ. Тут же они забросали нас взрывпакетами. У меня даже на голове горел пакет, спасла шапка.

Когда милиционеры увидели, что нас стали поджигать в автобусе, они поняли, что ответственность за это ляжет и на них - будетвыглядеть так, что блюстители порядка допустили поджог в своем автобусе. И они скомандовали, чтобы мы выходили. Обещали, что будет создан безопасный коридор для нашей эвакуации. Но нас выгнали из автобуса еще до того, как сформировали этот коридор. Мы вышли и попали в еще более опасную ловушку - на открытой местности нас окружили террористы. В меня попал большой кирпич, я потерял сознание, но быстро пришел в себя. Я понимал, что возле меня стоят люди младше меня, и мне надо их поддержать, защитить от избиения. Наконец милиционеры сделали коридор метров десять, сказали, чтобы мы эвакуировались в сторону реки Кальмиус. Мы идем по этому коридору, а нас бьют арматурой, кирпичами. И вдруг коридор заканчивается, и мы просто оказываемся один на один с нападающими. И нас, уже каждого отдельно, хватают под руки, бросают на землю и добивают деревянными и алюминиевыми битами и просто ногами. Меня спас таксист: схватил за куртку и закинул к себе в машину на заднее сиденье. А у меня полная обувь крови, куртка порезана ножом.

13 марта нас -донецкий Евромайдан -не разогнали, нас уничтожили. Трое убитых, около шестидесяти тяжело раненых. Я тоже попал в реанимацию: была трудная операция -на голове зашивали сосуды, а на теле не было живого места.

- Как к вам относился персонал больницы?

-Я был в таком состоянии, что не обращал внимания на персонал, не до того было, но могу сказать, что врачи качественно сделали свое дело. Всех активистов потом разыскивали по больницам милиционеры вместе с какой-то российской спецурой. Поэтому меня положили вместо травматологии в неврологию, где меня никто бы не искал. Персонал плотно закрывал двери в отделение неврологии. Вообще персонал предупредили, чтобы в больницу пускали всех только по паспортам и с разрешения главного врача. То есть все врачи знали, кто у них лежит. В больнице я пролежал два дня, а потом меня эвакуировали в Киев.

- Как вы выехали из Донецка?

-У друзей и родных связи со мной не было, потому что все мои гаджеты, как и вообще все, что было в карманах, уничтожили титушки, когда били меня арматурой по ногам и рукам.

Мои друзья начали делать рейды по больницам, связались с донецкими священниками Киевского патриархата и греко-католиками. Первый, кто побывал у меня в палате, -Василий Пантелюк (настоятель Кафедрального храма Украинской Греко-католической церкви в Донецке. - О.О). Он сказал: "Сынок, что ты здесь делаешь? Тебя ищут ". Друзья приобрели мне билеты и первым рейсом организовали эвакуацию в Киев, потому что в Донецке оставаться было опасно.

Война в Донецке началась при поддержке местной милиции. 90 процентов милиционеров сразу встали на сторону террористов. Это были те, кто имел, скажем так, сомнительное профессиональное прошлое. Где-то уже с ноября 2013 г. ездили по всем донецким участкам агитаторы, которые рассказывали милиционерам, что придет новое руководство, придут националисты, вы сядете, ваше имущество конфискуют. И больше всего эту ситуацию начали взвинчивать, когда уже Янукович сбежал. Эти агитаторы не смогли сагитировать шахтеров из Покровска, Доброполья, Селидова и других городов, поддерживавших Украину. А милиционеров в Донецке сагитировали легко. С 2006 г. я занимаюсь общественной деятельностью, у меня в тех городах очень крепкие связи, и я это точно знаю.

Мы, общественные организации, тогда писали письма в Киев о расшатывании ситуации в Донецке, присылали местные газеты с откровенными сепаратистскими призывами. Обращались и в органы, которые должны были навести порядок, рассказывали, что вооружают юнцов, завозят подозрительных людей в хостелы и гостиницы, а одновременно почтовые ящики донетчан наполняют пророссийской агитацией.

- Вы - общественный активист. Чем именно занимались до войны в Донецке и чем занимаетесь сейчас?

-До войны, с 2006 г., я занимался просветительской деятельностью. Наше общественное движение никогда не пользовалось грантовой или государственной поддержкой, все делали преимущественно на средства мои, моих друзей и партнеров. Я считаю, что каждый, у кого есть какие-то прибыли, должен брать себе какую-то сферу (образование или культуру) и вкладывать туда хоть немного. Потому что нельзя жить отделено от общества. Мы -единая страна, и мы должны строить ее все вместе.

Еще до Майдана у нас были интересные проекты вместе с детской писательницей из Киева Евгенией Пирог. Например, "Тато, почитай". Мы его реализовали в 2013 г. в школах и библиотеках. Мы начали тогда с Покровска и Родинского Донецкой области и фактически дошли до Донецка, но потом начался Майдан, и уже было не до того.

Максим Потапчук и Евгения Пирог

Есть такая проблема - много отцов не читают книг своим детям. Папы-участники нашего проекта охотно читали украинские детские книжки.

И я, и мои друзья общались на украинском. В Донецке можно услышать украинский язык, особенно когда идешь в воскресенье на базар - "базарить". У пап - участников проекта также не возникло проблем. Даже если они не говорили на украинском, они его знали - в школе же все его изучают. Но если кто-то не общался на украинском сам, он все равно помнит, как общались его дедушки-бабушки. То есть с языком в реализации проекта проблем не было. Ну, а то, что большинство общается в повседневной жизни на русском, а не на украинском, это наша большая беда - не только Донетчины, но и всей Украины. Но идет возрождение. И в той же Донетчине также.

Например, недавно мы делали восточноукраинский литературно-художественный молодежный проект "Кальмиус". Это мощнейший наш проект за последние годы в Донецкой области, который мы реализовали с известными волонтерами: Александрой Папиной и Оксаной Проселковой из Краматорска и Татьяной Пилипец из Львова. Он проходил в виде конкурса. Условия его очень просты: участникам нужно было прислать свои литературные произведения (прозу, поэзию, драматургию, публицистику) на наш электронный адрес. Конкурс рассчитан на молодежь, но мы не придирались к возрасту - молодым можно себя чувствовать и в 20 лет, и в 90, это уже кто как хочет.

Работы следовало присылать исключительно на украинском языке, а тем, кто пишет на русском, мы предлагали переводчика-волонтера. И конкурсанты на это соглашались, никто не возмущался: "Что это такое, я пишу на русском!" Люди говорили: "Если есть возможность, сделайте перевод, мне самому интересно, как моя проза или мое стихотворение зазвучит на украинском". Любой автор всегда ищет какую-то изюминку для своего творчества, и многие люди, увидев свое произведение на украинском, были довольны. Сказали, что получилось очень хорошо, что это мелодичный язык, и они будут писать и на украинском - почему бы и нет?

За свои средства я создал сайт своей общественной организации, где размещал информацию о ходе конкурса. С помощью соцсетей мы начали распространять информацию о нашем проекте на оккупированные территории, и нам прислали оттуда 50 работ.

Мы с друзьями писали на сайте, что украинский Восток возрождается, Украина возрождается, что мы получаем работы, и их очень много. Наверное, не очень приятно было это читать коллаборантам и российской спецуре, поэтому они просто уничтожили этот сайт. Он продержался лишь три дня. Но я не нарекаю, ведь средства, которые я вложил в него, окупились хорошими эмоциями и хорошими делами. У нас есть даже победительница из оккупированного Донецка. К сожалению, на новый сайт у меня денег нет.

Есть у нас еще один призер - работник МЧС в Краматорске, ему около 40 лет. Парень невероятно счастлив, что победил, его работы отметило украинское издательство "Кальвария" и подписало с ним договор о сотрудничестве.

Финал конкурса, проходивший в Краматорске, превратился в настоящий праздник. К нам приехали около двухсот художников, литераторов, артистов. Среди них - сестры Тельнюк в сопровождении музыкантов Луганской областной филармонии, Анастасия Рудницкая. Львовский Первый театр и театр "МІСТ" приехали практически полным составом, с целым грузовиком реквизита.

На этом празднике было организовано около ста локаций (мастер-классов и сцен). Например, театральные мастер-классы. Детям и родителям было интересно узнать, как впервые выйти на сцену, как декламировать, не бояться аудитории, заявить о себе как о маленьком театральном деятеле. Все происходило исключительно на украинском языке. По результатам конкурса мы хотим издать восточноукраинский литературный альманах.

У нас еще есть много проектов. Один из них - "Вышитые мечты" - начали в мае 2015 г. В этом проекте дети учатся вышивать, а вышивая - изучают украинские традиции, историю. Несколько раз в год мы делаем выставку-ярмарку работ во Львове, в Словакии (я там лечился в военном госпитале), Хорватии. На вырученные средства дети покупают себе книги, подарки для родителей. У нас такой принцип: кто что сделал, тот и заработал. В этом проекте принимают участие вместе с нами и переселенцы, и дети с особыми потребностями. Мы их собираем на базе библиотек и волонтерских центров, а они охотно шьют и зарабатывают себе деньги. Когда мы возим эти выставки по другим странам, то рассказываем о Донецке, об Украине. Это очень мощное культурное оружие. Для этого проекта я собираю нитки и полотно, хочу и читателей вашей газеты приобщить к этому доброму делу.

- Много ли людей принимают участие в ваших проектах?

-За два дня на финале конкурса "Кальмиус" мы насчитали семь тысяч человек. Это много, я считаю. На сестер Тельнюк пришло 850 человек.

- Ваш новый проект, общий с Национальным музеем истории Украины, называется "История без границ". Какие именно границы вы имеете в виду?

-Границы географические. Не все ученые-историки имеют возможность приехать к нам за тысячу километров и пообщаться с детьми. А проект позволит организовать такое общение для учеников 5–11-х классов.

- Какие регионы будут участвовать в проекте?

-Киевщина, Луганщина, Донетчина, а дальше будет видно. Сами понимаете, все делается на волонтерских началах. Довольно интересно, но иногда трудно.

- Вы привлекаете Донецкую область. Это и оккупированные территории?

-Нет, только подконтрольные.

- Как школьники из разных городов будут приобщаться к проекту?

-С помощью скайпа. Сотрудники Национального музея истории Украины или их партнеры будут собираться на базе музея в Киеве и проводить скайп-уроки в пределах школьной программы. У нас уже есть опыт такой организации работы - например, проекты, связанные с библиотеками.

Учителя уже промониторили, что сейчас интересует детей в пределах школьной программы по истории. Оказалось, что ученикам и учителям интересны такие вопросы: период УНР, УПА и Голодомор. Но наибольшую заинтересованность вызывает УНР. Желание узнать подробнее об этом историческом периоде проявили Авдеевка, Константиновка, Покровск.

Почему? Покровск - это лишь 58 км от Донецка (экс-Красноармейск). Недавно в Покровск, Бахмут, в другие города Донетчины приезжал исследователь Юрий Косенко. Он читал лекции об УНР. В архивах КГБ нашли материалы, которые свидетельствуют, что очень много сотников и участников зимнего похода УНР жили в Бахмуте, Покровске и других городах. Мы об этом не знали. Нет, конечно, группа историков выдвигала такие догадки, но теперь это уже исторически подтвержденные факты.

Благодаря лекциям Косенко недавно Покровск узнал о сотнике Нечипоре Губе. Это был смелый козарлюга, и родился он именно в Покровске. Об этом не знали местные историки и работники музея. И вот Косенко прочитал лекцию в Покровске, в Донецком национальном техническом университете (там сейчас базируется несколько университетов–переселенцев). На лекцию собралось 130 студентов. Косенко - очень искусный лектор, и большинство слушателей просто пришли в восторг от этой темы. Потом они пошли в школу. Для школьников это было открытие: этот казак-герой родился там же, где и они. Мы давно наблюдаем: если детям рассказываешь об их славных земляках, они этим вдохновляются и гордятся. И это некий стимул для того, чтобы изучать свою историю, знать своих героев. Поэтому и учителя заинтересовались временем УНР.

Когда я сообщил в соцсетях, что есть договоренность с директором Национального музея истории Украины Татьяной Сосновской и первая онлайн-встреча с киевскими учеными-историками состоится в Авдеевке, учителя начали писать: "Максим, ты что, только в Авдеевке будешь это делать? Как так? А мы?" Я говорю: "Люди, подождите, конечно, я вам всем позвоню". Потом начали звонить руководители библиотек: "Мы тоже детей приведем, ты что, нас забыл?"

- Почему вы начали с прифронтовой Авдеевки?

-В Авдеевке у меня давние друзья - авдеевские пластуны. Авдеевский пласт недавно основал Народный музей истории города, там у нас постоянно проходят выставки, акции. И на базе этого музея можно организовать интересные уроки истории Украины.

Конечно, есть некоторые сложности: Авдеевку бомбят, и там постоянные обстрелы. Планируем в ближайшее время выйти в эфир, но точная дата будет зависеть от технических возможностей. На днях "Укртелеком" должен подключить авдеевский музей к Интернету. Есть техническая сложность и в Покровске - школа еще не полностью обеспечена Интернетом, и не очень удобно собираться большим коллективом в кабинете информатики. Мы решаем сейчас все эти вопросы. Вместе с учеными обсуждаем программу и то, как долго она будет продолжаться - хотим, чтобы это проект был долгосрочным.

- Как будет проходить первое занятие: по одну сторону (в Авдеевке) у компьютеров соберутся дети и учителя, а по другую (в Киеве) - историки?

- Да, но мы хотим включить параллельно еще и Константиновку (гимназию и библиотеку). Проведем тестинг, увидим свои возможности - сколько локаций одновременно мы можем подключать.

- Как у вас со средствами? Спонсоров ищете?

-Сейчас нам нужен Wi-Fi-роутер для Покровской школы. Учитель истории этой школы говорит, что может принести свой ноутбук, а вот с роутером плохи дела. Мы работаем над тем, чтобы решить этот вопрос.

- Ученые принимают участие в вашем проекте на волонтерских началах?

-Конечно, на волонтерских! С ними ведет работу Национальный музей истории Украины. Они взялись за это с душой, видно, что будут работать от чистого сердца. Это невероятно интересно. Ученых мы попросим, чтобы они дали всем желающим детям свой электронный адрес. Тогда школьники и учителя будут иметь возможность писать историкам, задавать им свои вопросы. Школьникам будет полезно получить новые источники информации. В музее есть прекрасные фонды, и это невероятное счастье для учителей - получить возможность пользоваться ими.