Писатель Мирослав Дочинец: "Евромайдан — это не сказочка. Еще предстоит упорная и отчаянная борьба"

Мирослав Дочинец живет не в центре страны, а в Мукачево. Хотя в последнее время его произведения, да и сам он - в центре внимания. Книги Дочинца - "Вічник. Сповідь на перевалі духу", "Криничар", "Горянин. Води Господніх русел" - приобрели многочисленных поклонников. А известный литературный критик Михайло Бриних недавно назвал Мирослава Ивановича "счастливчиком"

2013-го и "самым тиражируемым автором книг на украинском языке". В его прозе вы найдете родниковый исток, изысканную образность, прекрасный язык, интересные сюжеты. Будущий писатель начал печататься еще с шестого класса. Впоследствии стал профессиональным журналистом. А сегодня он и издатель, и уже довольно известный писатель. В интервью ZN.UA Мирослав Дочинец рассказал, как рождаются его сюжеты, поделился замыслом нового романа о Григории Сковороде, высказал свою позицию по поводу событий в стране, связанных с Евромайданом.

- Мирослав Иванович, ожидали ли вы, что ваши романы "Вічник", "Криничар", "Горянин" будут интересны не только элитному кругу читателей, но и широкой общественности? Вы рассчитывали на это, или все произошло спонтанно?​

- Когда сажусь писать, стараюсь как можно больше осмыслить, пропустить текст через себя. Это личностная работа, весьма интимный процесс, духовная революция.

Но все мы сотканы из одной духовной материи. Потому в этом и есть определенный парадокс: работа для себя, работа над реализацией, утверждением становится нужной и для других. И меньше всего думаешь о том, чтобы кого-то "поразить". Как говорил мой любимый Гоголь: письмо и писание - это просто схима, это потребность служения.

- Так в вашем творчестве все случается спонтанно, без расчетов?

- А какой расчет? Я человек вполне обеспеченный. К писательству пришел сформированной личностью. Моя работа не является "игрой в слово". Это притяжение к слову в высшем смысле этого понятия.

- Как же тогда рождаются замыслы ваших главных книг?

- Моя литературная работа - в некотором смысле "индустрия". Если написал первую книгу, переходишь ко второй, пятой. Замысел - это когда в тебе начинает жить эмбрион идеи. Причем идеи главного героя. У меня нет классических сюжетов, интриг. Есть только герой, несущий сущность, духовное качество.

И вот когда он для меня выкристаллизовывается, я полностью сживаюсь с ним. И он меня начинает вести, звать, дабы что-то рассказать. С этого и начинается книга как тональность, определенная ритмика. То есть это беседа с доверенным человеком, с самим собой, с Богом.

- Долгий ли путь от рождения идеи до ее реализации? Сколько в среднем вам нужно времени на создание полноценной книги?

- Девять месяцев… Это, пожалуй, шутка! Но, оглядываясь назад, прикинул: именно так - около года. Это "пчелиный" труд, когда не переключаешься ни на что другое, собираешь нектар, постоянно лепишь новый продукт. Это труд на износ с крайне серьезной ответственностью перед самим собой.

- Тогда расскажите о технологии своего труда. Планируете ли среди прочих занятий и обязанностей определенное время для литературной работы? Или она вас пленит спонтанно? Ждете ли музу?

- Муза? Красивое, но эфемерное слово. Поверьте, я не жду музу. И уже давно. Даже вдохновения не жду. Есть хорошее древнеукраинское слово - "надих". И если ты делаешь что-то важное, как говорил великий Ганди, мир начинает помогать тебе во всем. Но это высший, тонкий мир.

Если ты затрагиваешь что-то тонкое, приходят знания и помощь из мира. Превращаешься в ворону, которая несет в свое гнездо все, что видит вокруг.

Так и книга делается. Из какого материала? Со всего мира по нитке.

- Представляете ли себя и своих героев вне границ украинского пространства - где-то за пределами Карпат? Рискнули бы создать сюжет о менее знакомых вам местах?

- Нет, я "человек места". Как один из моих главных героев - Андрей Ворон в романе "Многії літа. Благії літа". Мы - люди места.

Но где бы ты ни был - ты дома. В том месте, где ты есть, должен принять в себя все метафизически - культуру, сущность людей. И только тогда место начинает помогать тебе энергетически.

Во всех моих книгах - дух Карпат. Они безграничны. Здесь формировались племена, пришедшие в Европу. Мы - давно европейцы, еще раньше, чем была создана Европа. И почему-то все время отстаиваем это на генетическом уровне. Но это не важно. Важно, как мы развиваемся внутренне, как мы к этому поднимаемся. Я всегда пишу о человеке. А он все такой же, начиная от полудикого кроманьонца.

- Какой из ваших героев в наибольшей степени ваше альтер-эго - в "Криничаре", "Горянине"?

- Каждый… Они бы не появились на страницах, если бы там не было части меня. Это не мои истории. Но, возможно, частица моей души, мечты. "Анна, Анна, что же ты наделала?" - произнес Лев Толстой, дописывая "Анну Каренину". Мы должны оставаться с тем героем, должны знать, что он может сказать, что может сделать.

Ближе всего мне герой "Горянина". Один известный режиссер сказал, что, дескать, все, поставленное им на сцене, - персонажи. Но когда он прочитал книгу "Горянин", понял: это - действительно герой. Герой - не тот, кто несет миссию за деньги, а тот, кто поднимается над собой, к сущности Божьей. То есть поднимается с колен. Как наша Украина рано или поздно поднимется.

- В одном из интервью вы отметили, что хотели бы затронуть темы - человек и подвиг, человек и творчество. Созрел ли план такого романа?

- Подвиг? Я не люблю слова "герой", "творчество", "подвиг", "вдохновение"… Победитель не получит ничего. В победе больше горечи, чем радости или наслаждения.

Великий полководец Александр пришел к полному опустошению. В том числе и собственной души. Он оказался на кладбище, каждый день совершая "подвиги".

Подвиг имеет смысл, если это подвиг над собой. Над своим вчерашним и над обновлением себя: от предрассудков, страха, немощи, бессилия.

И в "Горянине", мне кажется, я в какой-то мере это затронул и хотел показать, что человека нельзя уничтожить.

Его можно уничтожить физически, физиологически, политически, материально. Даже морально. Но нельзя уничтожить духовно.

Об этом я говорю в каждой книге. О том, что человек рождается с талантом. Бог распределяет его мудро и всем поровну. Но по-разному происходит реализация. Мы же знаем притчу о талантах. Творчество - это всегда отрицание злого, плохого, примитивного, серого, глупого. У каждого на его пути должен быть творческий подход ко всему, что он делает. Лишь тогда это приносит счастье, удовлетворение, радость. А сугубо творческий рафинированный человек для меня неинтересен.

- Прочитав "Горянина", удивляешься даже, как творчески ваш Старик подходит к сбору грибов…

- Да… А обратите внимание, как этот Старик относится к своему инструменту. К одежде. Какая у него бесконечная беседа. Это творчество. Это ритуал, когда нет лишних слов, движений, суеты, а все достойно, красиво.

Надо родиться в Закарпатье, чтобы ощутить благоухание, аромат нашего языка. То, что заложено за словами.

Я всю жизнь собирал народный фольклорный жемчуг. И даже издал книгу "Мудрість Карпат", которую сам и упорядочил. Наш народ мудрый, уникальный в своем творческом, не книжном мышлении. Можно сказать - лукаво-философский…

- Вы как-то заметили, что вас очень притягивают личности Шевченко, Сковороды, Ивана Сирко. Можно ли ожидать из-под вашего пера биографическую прозу?

- Они притягивают каждого украинца... Это наши медиумы, характерники. Носители внутренней силы воли. Но если я не готов поднять все это... Хотя сейчас примеряюсь к одной книге, хожу кругами вокруг идеи. Ведь Григорий Сковорода прожил более трех лет на наших просторах... Теперь это Венгрия. Совсем неподалеку от Мукачева. И он проезжал через Мукачево. Есть некоторые факты, правда, весьма скупые. И вот хочу написать исторический детектив... В Мукачеве стали пропадать молодые женщины, девять девушек пропало... Неизвестно где, почему они пропали. Даже жандармерия из Будапешта приезжала. И обратились к одному лечащему травнику, который, в частности, лечил и... Сковороду. И он начинает расследовать историю. Итак, есть два мудреца - один из Украины, книжный человек Григорий. И второй - мудрец от народа, от земли.

- Мирослав Иванович, какую художественную оценку вы дали бы ситуации, сложившейся сегодня в Украине в связи с Евромайданом? Есть ли в этом общественном сюжете настоящие герои?

- В событиях много художественного. Множество красок, запахов. Внутренняя воля человека, если она расцветает, раскрепощается, то начинает воспринимать мир иначе. Вы же видите, какие там лозунги? Только послушайте, что народ выделывает. Все лучшее писательство - там. "Рабов не пускают в рай!". Мне этот лозунг запомнился. Когда сбрасываешь страх и оковы, веками висящие над твоими генами, становишься другим человеком, другим народом. Это та свобода, которой нам всегда не хватало, и сегодня она поднялась не только над Украиной, но и над всем миром.

Я неделю был в Праге. Меня приглашали читать лекции в Карловом университете для украинистов. И в центре Праги я приобщился к многотысячному шествию в поддержку украинского Евромайдана. Скажу, что не меньше, чем украинцев, в той толпе было белорусов и россиян. И вы бы видели, какими радостными и возбужденными были эти белорусы и россияне. Потому что в этой колонне или когорте они были свободными. То, чего они не скажут в Беларуси или России, они могли сказать в колонне украинцев в Европе.

Да, мы славяне. Не надо бояться этих вещей, объединения славянского мира. Но на каких началах нам это предлагают? В рабском объединении или угнетении...

Весь мир удивляется - как могла возникнуть Запорожская Сечь? Там гетмана могли снять в одну минуту и тотчас же возвысить другого. Все решалось открыто, радостно, демократично, под молитву.

Вот и наша национальная идея расцвела на Майдане - на территории свободы. Это новое государство, маленький клочок земли. Но это распространится по всей Украине. И не только. Даже Европа не ожидала, что новый живительный источник забьет с Украины для подкрепления уставшего, вальяжного, полумертвого Старого Света.

Я часто бываю в европейских странах. Им нужен этот свежий дух, которого нет в странах с церквями, храмами, известными памятниками истории. Они пустые, холодные. А если возле баррикад священник с молитвой, то тогда идет помощь от Него, - ты сделаешь шаг, тебе дается два.

- Какие перспективы развития событий вокруг Евромайдана вы видите, собственно, как литератор?

- Не надо воспринимать Евромайдан как сказочку. Еще предстоит упорная и отчаянная борьба. Не столько между политическими силами, сколько борьба за свободу, за очищение Украины.

Часть Украины этого не понимает. Она только пробуждается до понимания того, что борьба должна идти дальше - на Юг, на Восток.

Революция - романтическое название, за которым стоит большая работа. Конечно, будет хеппи-энд. Читайте мои книги. Там написано, что все заканчивается хорошо. Только не у всех хватает терпения и силы дойти, чтобы увидеть.

Новые наши герои - это дети, спящие под снегом в обмерзших куртках. Которые там дежурят, создают баррикады из снега, мешков, льда. Каждый из них - герой. А все эти лозунги - "Яценюку - портфель!", "Кличко - президент!" - пока не то: пена должна сойти, утихнуть, а рождается что-то новое и принципиальное.

- В СМИ появилась информация об экранизации романа "Вічник". Вы уже знаете авторов фильма?

- Я абсолютно ничего не знаю. Потому что продал права на это произведение одной весьма уважаемой структуре. Это украино-британско-канадская корпорация. Идея - родом из Канады. Многие хотели экранизировать "Вічника", однако все упирается в деньги. Культуру надо любить карманом, а не лозунгами. Поэтому такое кино должны делать профессионалы. И они готовы делать фильм, который пойдет по Европе, и у него будет большой кассовый путь. Уже ведутся переговоры с Ежи Гофманом, Эмиром Кустурицей, с некоторыми российскими режиссерами. Главного героя будут играть три актера. Имена пока что не известны. Сейчас пишут синопсис.

- Были предложения от украинских театров перечитать вашу прозу на сцене?

- Закарпатский театр сделал попытку инсценировки "Вічника", но я этого не одобрил. Было предложение снять "Лис у винограднику" - три серии под российские деньги. Они поставили условия, что все должно быть на русском языке, и, возможно, антураж будет не закарпатским. Я тоже на это не согласился, ибо такие предложения - выхолащивание духа книги. Базовые вещи важны. Сейчас все снимается в павильонах, крайне быстро, оперативно. Знаю, что "Криничар" дошел до одного известного российского режиссера... Он тоже является продюсером. Роман переведен на русский. Команда готова, всего планируют снять 10 серий. Так что поставили "в очередь", там индустрия. Не так, как в Украине.

- Вы знаете совокупный тираж своих книг в Украине, России? Выходили ли книги на других языках?

- Книги хорошо продаются. Десятками тысяч... Тираж "Многії літа. Благії літа. Заповіді 104-річного Андрія Ворона - як жити довго в щасті і радості" - 50 тыс. А совокупный? Думаю, около полумиллиона. Есть еще и пиратские тиражи. За всем не уследишь. Большинство книг я издаю сам, создав издательство "Карпатська вежа". Оно размещено в Мукачеве.

- Мирослав Иванович, как бы вы сами определили философское направление своих основных романов?

- Как-то на встрече с читателями в политехническом институте встал солидный мужчина и сказал: "Ваши книги учат, как не быть глупым и бедным". И сел.

Для меня это было неожиданностью! Сказано, может, просто и примитивно. Но каждый герой книги - это миссия служения. Триединая потребность - быть нужным людям, быть нужным Богу, и быть нужным себе.

Если это есть, человек реализует себя. И выполняет свою миссию. Вот и в книгах - истории, как герои к этому приходят. Хотя у каждого свой путь.

- А увлекались ли вы работами украинских или западных философов?​

- Я научился читать, читая философов, - в пять-шесть лет. Мой отец - местечковый философ. Он не мог себя реализовать, так как был политически репрессирован в юности. Но полутайно закончил философский факультет с отличием. И вечерами читал Спинозу, Гегеля, Декарта, Сковороду. А я засыпал на его плече, и так учился читать.

Меня спрашивают, дескать, где вы берете афористический язык и мудрые философские сентенции. А может, это "оттуда"? Самое большое учение открыл Иисус Христос. Оно вобрало в себя все мудрости мира, там философия сконцентрирована до самой большой простоты и глубины.

- Если можно, расскажите, пожалуйста, о своей семье. Есть ли в истории вашей семьи сюжеты, которые бы могли стать основой для захватывающего художественного произведения?

- Главное - не сюжет, а как написать. Это может быть просто описание жизни или отношений. Но я к этому еще не готов. Кое-что автобиографическое есть в том же "Горянині". Ведь мы, закарпатцы, жили под четырьмя режимами, и это не могло не наложить определенный отпечаток на каждую семью.

Перипетий хватает. В нашей семье были воины и торговцы, учителя и писатели, земледельцы и служащие, самые разные. Есть из чего выбирать! Мои дети? Они, как все нормальные молодые люди, мало читают, но все время слышат о моих книгах, поддерживают интерес. У меня две взрослые дочери, они экономисты. Мы с женой никогда не давили на детей, поскольку были уверены - выбор себя рано или поздно сам найдет.

Я, например, в пятом или шестом классе уже знал, что буду писать. Правда, не знал, о "чем" и "как". Но знал, что обязательно это буду делать. Поэтому был спокоен. Путь сам нас выбирает. Надо только отдаться этому пути и идти прямо, а дальше он сам тебя поведет. И выведет, куда надо.