"На горке храм стоял, из этого храма работал снайпер по колонне"

О БУДНЯХ ОТЦА ДМИТРИЯ В ЗОНЕ АТО

Волонтеры выезжают в 5:30 утра, еще совсем ночь. Вернуться из АТО нужно дотемна, а груза для солдат много.

Отец Дмитрий уже полгода помогает украинским солдатам. Сначала как священнослужитель, а потом взялся и за гуманитарную помощь. На священника Дмитрий не похож: слишком молодой, дружелюбный, грубоватый и простой в общении, без лишнего веса и без "мерседеса", видимо, сказывается принадлежность к Киевскому патриархату. Между тем, Дмитрий уже десять лет как священнослужитель. Сначала был дьяконом в Днепропетровской епархии УПЦ КП. Сейчас служит вторым священником в Храме Рождества Пресвятой Богородицы в Днепропетровске. В АТО ездит в среднем два раза в неделю, а в военной форме смотрится настолько аутентично, что мог бы сойти за солдата или даже младшего офицера, если бы не нашивка "капеллан" на правой стороне груди. До зоны боевых действий еще несколько часов пути, поэтому Дмитрий досыпает среди гор гуманитарной помощи, загруженной в автобус.

Настоящая зона АТО начинается на выезде из Первомайска, после блок-поста с фестивальным названием "Республика под мостом". Лица у солдат здесь совсем не фестивальные, волонтеров они знают хорошо. Здороваются так, будто живут в соседней комнате и видятся несколько раз в день. Чуть дальше, прямо на дороге сожженный танк украинской армии. Танк спешно разлагается с помощью местных жителей - они медленно, но уверенно разбирают его на металлолом и растаскивают по уцелевшим домам.

Помимо священника из Днепропетровска, в автобусе журналистка крымского происхождения, волонтер Юра из Луганска, ведет автобус седой плотно сбитый афганец Саша, он из Севастополя. Команда бандеровцев в полном составе.

Машин становится все меньше.

ЦЕРКОВЬ

О Московском патриархате

- Два года как я рукоположен в священники. Прихожане у нас люди в основном патриотичные, сознательно ходят в церковь Киевского патриархата. Они понимают суть происходящего и понимают суть УПЦ МП. Что там делается и для чего…

Что меня подтолкнуло прийти в украинскую церковь Киевского патриархата? Когда мне было около 30 лет, я стал ходить как прихожанин в старинный Николаевский храм УПЦ МП. Ходил, не задавался никакими вопросами. Но в какой-то момент наткнулся на почаевские листовки, представленные в этой церкви. В них прочитал статейку "Как у меня украли родину". Автор - якобы простой человек, но очевидно, что статья написана под заказ специалистом. Статья о том, что была такая прекрасная страна - Советский Союз. Лирический герой рассказывает, как у него отняли родину и язык, что нет такого понятия, как Украина, это все искусственное, что нет украинского народа и украинского языка. И так далее. Эта агитация висела на стене в информационном уголке в храме, в церкви - институте который от Советского Союза натерпелся чуть ли не больше всего. Я тогда задал себе вопрос: а причем здесь, собственно, церковь? Почему такая пропаганда распространяется в храме? И перестал туда ходить. Когда начались события Оранжевой революции, мне сказали, что в этом храме с амвона "проповедовал" сам Олег Царев. Вы догадываетесь, о чем он рассказывал людям.

Москва использует церковь, как и Константинополь в свое время, как некое средство нажима на территории, которые она политически не контролирует. Для Российской Федерации церковь - это еще одно министерство, еще один рычаг влияния на другие страны.

О русском мире

Римляне говорили - pax romana. Немцы говорили - третий рейх. Сейчас русские решили продолжить эти идеи - заговорили и в церквях о русском мире, который ни со Святым писанием, ни с учением церкви не имеет ничего общего. Нет в Писании ни одного слова ни о русском мире, ни о каком-то другом мире, только о царстве Божием.

Я давно помню русскую агитацию в церквях. То есть мы все прекрасно понимали, что такое УПЦ МП.

- Пятая колонна, - подсказывает афганец Саша.

Дмитрий аккуратно соглашается:

- В храмах МП, как нам рассказывали, во время Майдана оправдывали свою позицию словами Апостола Павла - "всякая власть от Бога". Раз Янукович - "законно избранный", значит он от Бога. Но в Библии подразумевается не власть сама по себе, а сама структурность построения общества, отсутствие хаоса, анархии. Власть существует ради порядка. Но если власть не ведет к порядку, народ имеет право задать вопросы и получить ответы.

О признании

Сейчас, особенно на фоне известных событий после Майдана, прошлой зимы, весны, люди заходят в наш храм и спрашивают:

- Какого патриархата?

- Киевского, - отвечаем.

- Ой, слава Богу, не московский. Надоела эта пропаганда.

Существуют четкие апостольские правила. Административное деление церквей должно соответствовать административному делению государств. Точка. Каждое государство имеет право на свою церковь. Каждая церковь, кроме разве что изначальных - Константинопольской, Александрийской - получали свою независимость, проходя определенные периоды непризнания. А теперь угадайте, какой патриархат не признавался дольше всего? Московский. 141 год.

Важно понять, что церковь обретала независимость, когда государство было независимым, и теряла ее, когда государство было подчиненным. Киевский патриархат идет обычным путем, который до нас проходили все поместные церкви. В ноябре 1991 года состоялся Всеукраинский собор, собрались все епископы, миряне, священнослужители. Тогда было единогласно принято решение обратиться к Московскому патриархату о предоставлении Украине автокефалии - полной канонической самостоятельности. Это обращение до сих пор лежит на рассмотрении. Потому что в Москве решили рассмотреть этот вопрос на следующем Поместном соборе. И вот уже 20 лет там не было Поместного собора.

В церквях Московского патриархата, конечно, в силу понятных исторических причин, сложился стиль проповеди по принципу "кроме как у нас спасения нет". Только они настоящие православные. Чтоб вы понимали: процентное соотношение православных в России - 72% от населения. В Румынии - 98% православных. Греция - 99%. Болгары - около 80%, Сербы - то же самое. И так далее. Основная масса православных церквей - в Евросоюзе. Это общеизвестные факты. При этом в российских церквях продолжают проповедовать то, что не имеет ничего общего с реальностью. Поэтому думающие люди, конечно, от такой лжи дистанцируются...

Смотрите, Днепропетровская область, село Семеновка, по-моему. Боец из "Днепра-1" Иван Курята погиб в Песках. Священник Московского патриархата отказывается его отпевать: "Он же бандеровец, против нашего войска православного воевал". И это не какой-то незнакомый парень из Львова, это - местный юноша. Люди обратились к нашему священнику. Мы его похоронили. А потом люди, местные жители, стали задавать вопросы: подождите, этот наш храм - московский, мы на него всем миром деньги собираем, восстанавливаем, а они отказываются наших детей отпевать? Это Днепропетровская область, это не Луганск, не Донецк. Вот еще беда, понимаете?

Поэтому этот конфликт разноплановый, разноуровневый. И на фронте идет война, и у нас здесь - тоже.

СВОБОДА

О даре

23 года назад Украина обрела свою независимость. Обрела мирно. Как бы с неба. Это был дар Божий. И многие этого не оценили. Поэтому сейчас идет проверка, Господь хочет увидеть, достойны ли мы этого дара.

Этот год показал, что достоин. Десятки тысяч людей стали добровольцами на защиту нашей страны. Бросили все: дома, семьи, детей, родителей, и пошли на фронт. Десятки тысяч волонтерствуют, тратят свое время, силы, ресурсы.

Мы не захватчики, мы защищаем свое, Богом данное.

Святейший Патриарх Филарет в начале этого лета служил в Святой Софии. На выходе из Софийского собора его спросили: "А украинская церковь молится за мир? Потому что церковь Московского патриархата постоянно говорит, мол "мы вот молимся за мир, а Киевский патриархат - за солдат, за Украину".

Святейший Патриарх Филарет сказал тогда: "Безусловно. Мы, как церковь, молимся за мир и хотим мира. Но мы молимся и хотим справедливого мира. Потому что мир может быть и в рабстве".

О поддержке армии

- Как вы начали помогать армии?

- Я служил еще в 1990-92 годах в Уссурийске, в войсках специального назначения. Когда после Майдана начались военные события, Крым, затем - Донбасс, мы, разумеется, стали помогать. Ничего нового мы не придумывали - это возрождение традиций. Ведь что такое церковь? Церковь - это народ. Церковь - это люди, объединенные верой.

Когда стали формироваться добровольческие бригады, я, конечно, пришел в военкомат как священник. Они просто не знали, что со мной делать - священников же не призывают. Тогда я просто помогал в организации.

А в апреле к нашему днепропетровскому епископу, владыке Симеону, обратились из "штаба национальной защиты" с просьбой направить капелланов в добровольческие подразделения. Нас спросили - у кого есть желание этим заняться. У меня это желание было. И когда стали формироваться добровольческие батальоны, мы оставили свои данные, и меня приписали к 20-му батальону территориальной обороны. Сейчас он уже преобразован в отдельный 20-й батальон 93-й механизированной бригады в составе Вооруженных Сил Украины.

Я приезжал к ним еще на учениях, поддерживал. А когда ребята вышли на рубежи, на разные блокпосты, встал вопрос о том, как мне к ним туда проехать. Так я познакомился с волонтерами, которые уже ездили в зону АТО. Это вот Володя - беженец из Донецка, Юра - он уже отслужил как доброволец. Вот так мы стали ездить к ребятам. Уже не только к моим, но ко всем подряд. Где просят священника, туда и едем. Потом решили поставить в церквях сундучки для сбора помощи от прихожан. Подобное решение о сборе средств было принято еще на священном синоде Киевского патриархата.

- Сколько приблизительно собираете?

- Я ответственен за сбор помощи в нескольких храмах - шесть храмов в Днепропетровске и еще несколько по области. Занимаюсь всем - собираю, распределяю, отвожу. На данный момент по епархии мы собрали уже больше 500 тысяч гривен.

Закупаем все, что нужно ребятам - мы с ними на связи постоянно. Еду, обмундирование, генераторы, бензопилы. Но такая помощь - это производное нашей деятельности как священников. Первоначальная и первоочередная наша задача - духовная и моральная поддержка бойцов.

ВОЙНА

Машин не осталось. Редко по дороге проезжает военный грузовик, нагруженный сосредоточенными парнями в шлемах. Мы обязательно машем им рукой. Они обязательно отвечают. Батальон стоит рядом с разрушенной шахтой. Среди минных полей. Поблизости ни одного населенного пункта. В батальоне около 20 человек личного состава. Отрезанные от мира, они радуются не столько привезенным подаркам, сколько волонтерам. Это как вести с большой земли: "Бросайте все, идемте лучше чай пить. Ну как вы там? Ну что там?" Дарят конфеты и книжки - непонятно, кто кому привез гуманитарку.

В палатке тепло. Пока фотографирую мишень для стрельбы с изображением Путина, сзади слышу шепот:

- Спрячь, убери.

- Куда?

- Ну, вон каской накрой.

Оборачиваюсь:

- Что вы тут прячете?

Двухметровый солдат Саша скромно отвечает:

- Да он носки свои на кровати оставил.

Фотографирую носки, прикрытые каской.

В палатке работает маленький телевизор. Идут российские новости.

- Господи, как вы это смотрите?

- Так другого ничего ж не ловит, - говорят.

- И что думаете?

- Да ржем, - говорят, и смеются.

Полгода без ротации, без связи с реальностью, и изо дня в день одно только российское ТВ. И телевизор цел. Выдержка. Железобетонное войско. Впрочем, говорят, некоторые телевизоры расстреляли из АК, пытаясь переключить канал.

Отец Дмитрий уже в рясе. Теперь похож не на военного, а на священника. Он читает короткую проповедь. Просит их возвращаться не только телом, но и умом.

Позже, уже в машине, рассказывает, как тяжело солдатам удержать свой разум в условиях войны, в пустых разбомбленных городках.

О шестой заповеди

- Как солдаты относятся к тому, что им приходится стрелять в людей?

- Конечно, для них это дилемма, проблема. Трагедия. Они ходят некоторое время морально убитые, переварить им надо. Кто имеет желание, а таких много, - исповедуются. Ко мне в храм недавно приходил боец из Нацгвардии. Лечился после ранения. Сначала его мама пришла, говорит: "Сын в Нацгвардии, пришел в отпуск, ходит прибитый, тяжело ему". Пришел - детина под два метра ростом, крепкий, молодой. Срочник, лет двадцать ему, из Днепропетровска. Рассказывает. Были где-то в Луганской области. Шла колонна. Из засады стали обстреливать. На горке храм стоял, из этого храма работал снайпер по колонне. А они стояли на БТР, и пришлось ему из БТР колоколенку разрезать. Теперь, говорит, переживает по этому поводу сильно - храм ведь.

- Правильно, - говорю, - переживаешь. Это большой грех - стрелять в храм. Но пойми, грех больший на том, кто из храма стрелял, а еще больший грех на том, кто этого снайпера в храм пустил. А ты выполнил приказ. То, что ты обязан делать. Это раз. Но самое главное - ты спас своих братьев, друзей своих, которые оказались под этим обстрелом.

На следующее утро он пришел на исповедь, исповедовался, причастился и поехал дальше служить. Я недавно созванивался с его матерью, он сейчас опять на ротации.

Люди говорят, этих снайперов в храмы никто не пускает, они сами залазят. Отвечаю - а как же духовные скрепы? Они же анонсируют себя как "глубокодуховное православное воинство". Православный человек априори не будет стрелять из храма. А если он православный и стреляет, значит его "благословил" на это священник.

- А заповеди?

- Есть заповеди: не убий, не укради, и "почитай отца своего и мать, чтобы продлились дни твои на земле, которую Господь, Бог твой, дает тебе". Вот так она звучит полностью. Эту землю дал нам Бог. На ней мы будем счастливо жить, если будем почитать отца и мать своих. А что такое почитание отца и матери? Это не только уважение родителей, но и дедов, прадедов, которые кровь и пот проливали в эту землю и костями лежат в этой земле, которую сами же защищали, которую сами и поднимали. Эта земля так и называется - "батьківщина", "отечество", "родина".

Если человек последователен в своей вере, говорит - "я оружие в руки не возьму", то он должен быть последователен во всем, он отказывается от привязанностей, борется со своими страстями, грехами. Если ты хочешь жить по высоким добродетелям - иди в монастырь, стань монахом. Тогда ты служишь только Господу и соблюдаешь все заповеди и все правила. Но если ты мирской человек, это не значит, что ты волен выбирать, когда тебе быть христианином, а когда - нет. Потому что получается: подворовать канцелярию в офисе я могу, прелюбодействовать могу, а в армию не пойду - это не по-христиански.

Но даже человек, избравший путь монашества, будет молиться за родину. Что церковь и делает. Я не имею права стрелять, не могу брать в руки оружие. Я могу поддерживать морально.

У меня книжечка, в которой записаны имена - порядка 600 солдат, которых я знаю, за здоровье которых молюсь. Порядка сотни - которые погибли. И человек 20 из этой сотни я знал лично, с ними здесь, на войне познакомился, когда они еще были живы. Это моя обязанность - я молюсь за этих людей постоянно.

***

20-й отдельный мотопехотный батальон в составе 93-й бригады нервно суетится. После шести месяцев службы, короткой ротации и переформирования солдаты снова отправляются на фронт. В палатке четверо бойцов перебирают патроны. Рядом распределяют автоматы. Остальной состав грузит пожитки в грузовики: таскают матрасы, ржавые сетки-кровати, теплушки, умывальники типа "мойдодыр".

Командир строгий, рассекает в модных очках.

- Передай лейтенанту, что командир его ждет. Срочно. Очень сильно ждет. Очень. Вот сейчас девушка подальше отойдет, я скажу конкретно, как сильно я его жду.

Чуть дальше стоят несколько боевых машин. В одной из БМП копается боец. Для рукопожатия подает запястье - руки в мазуте.

- Здравствуйте, отец.

- Новое средство передвижения? Поздравляю.

- Ну как новое, какое выдали. Вы вовремя. Не заводится. Освятить бы.

Дмитрий обходит вокруг машины со святой водой. Перед БМП, сняв шапки, уже стоят рядком четыре солдата - экипаж. Капеллан читает молитву, говорит короткое напутственное слово. Через 20 минут, на построении батальона, проповедь гораздо дольше. Бойцы крестятся, надевают шапки и грузятся по машинам. Дмитрий провожает колонну, стоя у обочины.

Об оружии

- Когда освящаете оружие, БМП, танки? у вас лично как у человека не возникает вопросов?

- Как человек, я могу задаваться вопросами, воспринимать что-то или не воспринимать. Но существует традиция. Эта традиция древнейшая - освящение оружия. Каждый человек спасается на своем месте. Врач спасается как врач. Учитель - как учитель. А воин - он себе не принадлежит. Он не делает то, что хочет, он не живет там, где хочет, он не стреляет, когда хочет. Он дает присягу, присягу не убивать, но защищать. Нарушить присягу - клятвопреступление.

Солдат присягает на верность народу Украины. Народ делегирует ему эту обязанность - защищать с оружием в руках, чтобы не все брали в руки оружие, но только солдаты. Когда воины пришли к Иоанну Крестителю и спросили, как им спасти себя, он не сказал им: "Бросайте оружие, перекуйте мечи на орала". Он сказал - несите честно службу и никого не обижайте. Поэтому воины всегда почитались, ведь они выполняют обязанности, они не принадлежат себе.

Эти ребята взяли в руки оружие, чтобы нам не пришлось делать то же самое. Они изначально принесли себя в жертву.

О сильных и слабых

Мы едем из Песок. Разрушенный поселок с подбитой церковью. Заходишь в брошенные дома и видишь, что люди бежали в спешке: на столе недомытая сковородка, в детской на стене рисунки карандашом, на подоконнике копилка в виде улыбающейся лягушки, за окном разрушенный соседский дом. Подобное ощущение пугающей пустоты возникало разве что в Припяти. В этой пустоте и тотальном ощущении одиночества украинские солдаты прикрывают киборгов в Донецком аэропорту (он виден на горизонте) и параллельно стараются удержать свой разум.

- Можно вас сфотографировать? - спрашиваю я у одного из солдат.

- Лучше не надо. У меня родители в Луганске.

Пока выгружаем гуманитарку, к нам по болотистой жиже, которая когда-то была дорогой, подъезжает мотоцикл с люлькой. Солдаты, кажется, приехали просто посмотреть на живых людей из зоны не-АТО. Я заметила - солдаты постоянно прикармливают котят, собак, а на волонтеров приезжают просто посмотреть, покурить вместе. Котята, щенки и мирные жители напоминают солдатам о том, зачем они здесь стоят.

- Дівчино, а можна у вас цигарку?

- Так, авжеж.

- Дякую.

- Вам дякую за службу.

- Що ви. Нема за що. Я ж заради України.

***

У нас новый водитель - Володя. Этот не из Севастополя - из Донецка.

- Дмитрий, смотрите - вот волонтеры из Донецка и Луганска. Почему они все прекрасно понимают, а другие - нет?

- Потому что люди мы, люди слабые. Апостол Павел сказал: "Мы, сильные, должны сносить немощи бессильных и не себе угождать". Поддерживать, помогать. Сильные должны это делать. У христианина не может стоять вопрос о том, кто кому что должен. Это и есть жизнь христианина - помогать, вытягивать, стараться. Показывать правду, говорить правду тем, кто слабее. Человек, который хочет видеть и слышать, он увидит и услышит.

- Но если люди уже столько времени отказываются видеть и слышать, значит, они не хотят видеть и слышать?

- Ничего страшного. Разве ребенок сразу на горшок садится? Нет, ему нравится и так. Но со временем и даже с некоторым усилием мы приучаем его к горшочку, правильно? Значит, этих людей-детей нужно принуждать.

- К горшочку?

- К горшочку. У Павла сказано: "Когда я был младенцем, то по-младенчески говорил, по-младенчески мыслил, по-младенчески рассуждал; а как стал мужем - то оставил младенческое". Все мы когда-то были детьми, но что годно для ребенка, уже не годно для взрослого человека. Все мы духовно были детьми когда-то. И если духовным детям еще простительно бить в бубны и кричать "Путин, введи войска", то во взрослом состоянии мы должны отбросить шаманские бубны и брать на себя ответственность. И за себя и за бессильных.

Сейчас многие задаются вопросом - нужен ли нам этот клочок Донбасса? Если местное население поддерживает эти идеи, есть ли смысл за них сражаться? Смысл есть. Местные не сопротивляются, потому что боятся. Я это вижу каждую неделю. А агрессор - если мы его не остановим здесь - пойдет дальше.

Мы помогаем не только солдатам, но и детям в зоне АТО, школам. Недавно я попал в среднюю школу №3 в Красногоровке - стекла разбиты, холод. И это единственная уцелевшая школа, дети туда приходили, чтобы хоть один раз в день покушать. В декабре собрали караван - три машины, под завязку загрузили гуманитаркой и повезли. Вещи для детей собирали простые неравнодушные люди. Среди них была и семья, потерявшая отца. Он доброволец, служил в 25-й воздушно-десантной бригаде - погиб в Шахтерске. Эта семья собирала подарки, средства для детей Красногоровки. Потому что это наши дети, наша земля, наши люди. За это и воюют наши ребята. Если мы не будем бороться за этих людей, за каждого из них, значит все наши воины погибли зря.

Юрий отвлекается: мимо проезжают танки. "Вот это красота-а", - говорит. Дмитрий ласково называет их "шестьдесят-четверочки" и продолжает:

- Религиозная жизнь человека, это даже не личное, а интимное его дело. И пусть ты не ходишь каждую неделю в церковь. Но добрые дела ты можешь делать, это ничего не стоит. Любовь - это не воздушные поцелуи, любовь - это дела.

- А по поводу тех людей, которые помогают армии, но принципиально не помогают местному населению в зоне АТО?

- Это их выбор. Возможно, это их задача. Возможно, придет время, и Господь им откроет путь и к помощи другим. Может они однажды встретят какого-то ребенка в зоне АТО, и одной секунды будет достаточно, чтобы полностью поменять свою жизнь.

Когда-то все это закончится - победой Украины безусловно, потому что правда на нашей стороне, а Бог на стороне правды - после этого все вещи будут называться своими именами. В школах будут учить историю этой войны. Не мы, но дети наши и внуки будут давать оценку этим событиям.

- Будут ли? Или опять перепишут учебники?

- Думаю, наше общество этого уже не допустит. Ведь почему все это произошло? Потому что мы не называли вещи своими именами. Мы называли россиян братским народом, но это неправда, историческая неправда. Ведь в истории было столько периодов, когда мы были противниками. Было много моментов, когда мы терпели от них поражение. Было очень много моментов, когда мы их побеждали. И это нормальные отношения между народами. Но разными народами. А мы веками повторяли миф о братском народе. Сейчас мы расхлебываем плоды этой неправды. Когда мы назовем вещи своими именами и окончательно ощутим, что мы соседские народы, но не братья и точно не один народ, когда мы выйдем из этого Вавилона, из этого Египта, ментального, морального, исторического, тогда решатся многие внутренние вопросы.

Лирическое отступление

Знакомьтесь, это - Веня. Некоторые солдаты называют его Сеней, некоторые - Беней. Но мне его представили именно как Веню. Веня звонко лает, носится как угорелый и играет со всеми вокруг. Со всеми, кроме меня. На меня он лает особенно звонко, но близко не подходит, из рук ничего не берет, а только я наклоняюсь - с воплем убегает подальше.

- Что ж ты, - говорю, - со всеми играешься, а со мной - нет. Тетеньки, что ли, ни разу не видел?

- Правильно, - отвечают за Веню солдаты, ковыряющиеся в БМП. - Во-первых, вы не по форме одеты, волосы длинные, щетины нет. Ну и да, он женщин вообще никогда не видел.

Веня родился рядом с Песками несколько месяцев назад. Тогда шли сильные бомбежки, и Веня забился в какую-то щель, из которой его долго не могли выколупать. А когда достали, поняли - вряд ли выживет. Щенок непрерывно дрожал и ничего не ел. Но Веня выжил. И не только выжил, но и открыл в себе телепатические способности:

- Он наперед знает, когда к нам от сепаров прилетит, сразу лает истошно и бежит прятаться. Мы сначала не обращали внимания, а потом заметили. Теперь когда Веня бежит в укрытие, мы тоже бежим в укрытие. А через минуту - и правда - прилетает. Иногда, правда - врет. Но так раза три от силы было. Так то он никогда не ошибается. Столько раз он нам всем уже жизни спас.

Счет отца Дмитрия Поворотнего для помощи армии и детям в зоне АТО: 4731 2171 1184 4534