Директор школы из Крыма: "Патологически не выношу предательства"

Ольга Алексеевна Тимошенко, ныне директор киевской школы №309, - человек легендарный. Больше года назад она выехала из Крыма. До этого на полуострове руководила единственной в Евпатории школой с украинским языком обучения.

В тяжелые времена, когда Крым наводнили "зеленые человечки" и "донские казаки", а люди не понимали, что происходит и к кому обращаться, именно украинская школа стала единственным островком, связанным с Родиной. Вокруг него сплачивались все патриотически настроенные дети и родители. В таких условиях именно на плечи педагогов и директора легла огромная ответственность. Под невероятным давлением, под угрозой преследования они не просто не пали духом, но еще и поддерживали других. Тех, кто привык им верить и доверять. Как доверяют настоящему Учителю.

- Ольга Алексеевна, расскажите, как вашей украинской школе жилось в Крыму во время аннексии?

- Началось сильное давление со стороны русского сообщества и общественного мнения. А после референдума в марте 2014-го школу стали считать "центром зла": все враги России, дескать, сконцентрировались там - директор, учителя, родители, дети.

В моей школе училось довольно много детей военнослужащих. Мы знали все, что происходило в воинской части, расположенной вблизи города. Сначала к ней подъехали автобусы с "казаками", затем подтянулись зеленые человечки. Они окружили часть, лезли через забор. Ходили слухи, что у наших военных был приказ избегать вооруженного конфликта. Но спокойно наблюдать то, что происходило под стенами части, тоже сложно. Поэтому наш командир части вынужден был заварить сейф с оружием - мужчины горячие, а "казачки" вели себя крайне нагло.

Жены и дети окруженных украинских военных вышли к воинской части и образовали живую защитную цепь. Стали, взявшись за руки, между своими мужьями и оккупантами. Женщин и детей толкали, пытаясь разорвать сцепленные руки. Представьте себе: они стоят перед этими озверелыми "казаками", а за забором - мужья и отцы, понимающие, что бьют их детей и жен. А потом наши отцы-военные начали получать СМС-ки с угрозами - что сделают с их женами и детьми, если они не "уберутся отсюда". Это было ужасно. Дети выросли у меня на глазах, я хорошо знала мам. И я воспринимала все эти события неимоверно остро.

А тут еще произошла опасная история, впоследствии обраставшая легендами в оккупированной Евпатории. Накануне референдума в школу зашел представитель "самообороны Крыма". Увидел в холле украинский флаг (а ведь еще даже референдума о присоединении к России не было!) и начал его рвать. Молодая учительница первого класса бросилась защищать флаг, а первоклассники - свою учительницу. Не верилось, что все это происходило в ХХІ в., в Европе. Такие страшные вещи невозможно объяснить словами или какой-то логикой.

С самого начала оккупации чиновники, быстро перекрасившись, начали "обрабатывать" директоров школ. Начальник управления образования рассказывала нам всем, что теперь, когда Крым присоединился к России, у нас будет втрое больше зарплата. А я отвечала: "Я не просила у России эту зарплату. Я хочу жить в Украине". На что начальница злилась: "Чтобы никто кроме меня этого не слышал! Закрыла рот и пошла работать!".

А молчать было невозможно. Я ведь не только директор, я учитель украинского языка и литературы. Всегда старалась воспитывать патриотизм на примерах людей, отдавших за Родину жизнь. А теперь что, так просто взять и сменить флаг, выстроить детей на линейку и заставить их петь гимн чужого государства? Как им сказать: "Дети, вчера я призывала вас любить Украину, а теперь это уже не наша страна. Теперь мы любим Россию"? Нет, я так не смогла.

Самое страшное для меня в той ситуации было то, что, как оказалось, я не знала людей. Некоторые из них раньше говорили одно, а, оказывается, думали совсем другое. Половина родителей быстренько сказали, что им украинский язык не нужен. Среди учителей настроения тоже изменились. Нашлось много таких, кто вдруг показал клыки и крайне агрессивно начал выступать против Украины. "За" осталось пять-шесть человек...

Весь мир раскололся надвое. Коллективы, души, страна. А дети выдержали. Мои ученики так и остались патриотами. На праздник последнего звонка дети нашей начальной школы вместе с родителями пришли в вышиванках. А праздник мы провели на украинском языке.

Старшеклассники пришли в вышиванках на свой выпускной. Они говорили: "Пусть звучит гимн России, а мы мысленно будем петь гимн Украины". Торжественная часть вечера тоже была украинской.

Многие дети отказались от российского аттестата. Несмотря на постоянные запугивания ("вы останетесь вообще без документа об образовании, Украине вы не нужны") и обещания ("вас возьмут на обучение хорошие российские вузы").

Я на их фоне не имела права дать слабинку. Настроенные проукраински родители и учителя приходили ко мне, просили совета, спрашивали, что будет дальше и что делать. Родители были в отчаянии: "Мы в русскую школу детей не отдадим!". А что я должна была сказать? Поддерживала всех как могла.

Директора наших городских школ сразу заняли антиукраинскую позицию. Они заклеили гербы Украины на зданиях своих школ на следующий же день после референдума, дабы доказать свою преданность "Великой России". Поэтому ко мне обращались и патриотически настроенные родители из других школ. Они хотели, чтобы дети получили украинские аттестаты, поступили в украинские вузы. Мы звонили лично заместителю министра образования Павлу Полянскому. Он отвечал на все телефонные звонки круглые сутки. Все рассказывал, объяснял, помогал решать. Знали бы вы, с каким боем мы получали украинские аттестаты, как мы давили на управление, на Минобразования Крыма, сколько было преград!

Конечно, все это не могло долго продолжаться. На меня пошли доносы. О нашей школе стали говорить, что это рассадник национализма, что здесь все бандеровцы.

- Директора симферопольской гимназии Наталью Руденко "самооборона Крыма" выгнала из школы. Вам было страшно?

- Украинцы - мужественные люди. Наталью Руденко заставили написать заявление и покинуть школу за один день. То же произошло и со мной. Я была в отпуске, за мной приехали начальник управления образования и ее заместитель, посадили в машину и сказали, что меня вызывают в Минобразования. Там мне предложили написать заявление на увольнение по согласию сторон. Сказали, что в противном случае против меня возбудят уголовное дело. За что - найдут. ФСБшник уже и так каждый день ходил в школу и расспрашивал учителей, что я сказала и что сделала.

Я быстро собралась и выехала в Украину. Не знала, что делать, куда идти. Была готова на любую работу, любую должность, любую школу.

Сейчас я не могу приезжать в Крым, поскольку против меня все же возбуждены два уголовных дела за сепаратизм. Придумали обвинение - якобы я планировала 9 мая приехать из Украины в Евпаторию, чтобы там устроить теракт.

- Трудно было привыкать к новому месту?

- Многие мои ученики еще раньше выехали на подконтрольные Украине земли. И как только я переехала в Киев, все связались со мной. Звонили и приезжали из разных городов - Киева, Львова, Житомира.

Конечно, первое время было тяжело. Смотрю на свои фотографии за первые полгода переезда в Киев и удивляюсь - я постоянно в черном: свитер, брюки, шапка, куртка…Тогда не замечала этого, а сейчас анализирую и думаю, что это не случайно. Это было такое состояние души. Люди расспрашивали - ну как там у вас, в Крыму? Вроде обычный вопрос, сказанный между прочим, для поддержки разговора. Как английское how do you do? А я не могла говорить о Крыме. У меня сразу истерика начиналась. Потому что там я оставила все, что мне дорого.

Школа - это было не просто место работы. Я ее приняла, когда в украинском классе занималось всего семь учащихся. А когда уезжала - их было 500. Я эту школу строила и духовно (ученический и учительский коллективы), и физически (столовую, современные компьютерные классы). И вдруг надо было покинуть не только ее, но и дом, людей, с которыми крестила детей, сидела за одним столом во время праздников, доверяла какие-то свои тайны. А самое страшное, что некоторые из этих людей стали чужими, поддержали оккупантов. Они теперь смотрят на меня другими, вражескими глазами, и не понимают, почему я за Украину: "И чего ты переживаешь? Хуже, чем мы жили, не будет. Какая разница, на Украине или в России?". А я патологически не выношу предательства. Не могу предать ни человека, ни Родину, ни идею, ни школу.

- Вы сейчас общаетесь с коллегами, которые остались там?

- Да. Не все смогли уехать в Украину. Но они приезжают в гости, говорят, что здесь можно вдохнуть глоток "украинской свободы". Там жизнь чрезвычайно сложная. Если ты не поешь гимн России и песню о Путине, можешь остаться без работы. Каждый директор школы ежемесячно пишет в ФСБ отчеты: что он слышал от своих учителей и родителей против России, кто высказывается в пользу Украины. Учителям запрещено собираться больше трех. У нас была хорошая традиция - посиделки за чаем в библиотеке. Теперь нельзя встречаться коллективом: заподозрят в сговоре или бунте против России.

- Пишут ли вам ученики и родители из Крыма?

- Мы переписываемся до сих пор. Ко мне приезжают родители, чтобы зачислить детей на экстернатную форму обучения в украинскую школу. Они хотят получить украинский аттестат. Мы всем помогаем. Какие-то зачеты принимаем по скайпу, контрольные - по электронной почте.

Потом они приезжают в Киев поступать в вузы, и я им помогаю. Поддерживаю по-разному: кому - диван, кому - 100 гривен, с одним нужно просто поговорить, с другим - пойти в приемную комиссию, кому-то подарить улыбку и надежду.

Я знаю, что это такое - приехать на другое место, покинув свой дом, искать жилье, экономить деньги. У меня в школе 160 детей-переселенцев и 160 родителей. Разочарованных, заплаканных, потерявших имущество, работу. Детям легче, чем взрослым, но ведь все происходит на их глазах: мама не может найти работу, семья переезжает с квартиры на квартиру. И я стараюсь помочь этим детям и родителям хотя бы словом поддержки. Мы всех принимаем в свою школу. В некоторых классах у меня по 40 человек. Но я сказала коллегам и учащимся: что ж, если надо - потеснимся. И у нас в коллективе нет конфликтов по этому поводу. Необычайно дружественная атмосфера.

- Как вам здесь работается?

- Нормально. Только что вернулась из командировки. Еще когда я была в Евпатории, вступила в Ассоциацию директоров лицеев, гимназий, коллегиумов. И хочу вам сказать, что провинциальное образование у нас в Украине удивительно сильное! Что в Черкассах, Сумах, Хмельницком, Черновцах, что в других городах. Там работают сподвижники! То, что они делают, в столице, порой, никому и не снилось.

У каждого из нас есть предназначение, своя миссия. Делай то, что должен, честно, откровенно, искренне. Учитель не может работать по принципу "мало платят - мало будем работать".

Я считаю, что школа - это наименее коррумпированная часть нашего общества. Кто не видел коррумпированных - посмотрите, это их очереди из автомобилей стоят на въезде в Крым. Это их фуры с продуктами стараются прорваться сквозь блокаду полуострова.

Сейчас невероятно много обвинений звучит в адрес учителей. Открываю газету или страницу в Интернете и читаю: не так учат, не так относятся, школа ужасная. Но кто упрекает учителей? Выпускники той же школы, которые все же чего-то достигли в жизни.

На Востоке сейчас воюют ребята - настоящие герои и патриоты. Их тоже воспитала школа.

Всегда, во все времена все зависело от учителя. Спросите тех ребят - какие учителя были для них образцом? Свободные, которые имели свою точку зрения, были непохожими на других. Именно к таким тянутся ученики. И таких людей в школе на самом деле много.