ПРЕДСМЕРТНОЕ ПИСЬМО... ПОД ДИКТОВКУ. СЕГОДНЯ В БОРЬБУ С КРИМИНАЛОМ ВНОСЯТ СВОЮ ЛЕПТУ И ФИЗИКИ, И «ЛИРИКИ»

Поделиться
Произнося привычную и ставшую чуть ли не дежурной фразу о том, что научно-технический прогресс проникает во все сферы жизни, мы часто даже не подозреваем, насколько точно она соответствует истине...

Произнося привычную и ставшую чуть ли не дежурной фразу о том, что научно-технический прогресс проникает во все сферы жизни, мы часто даже не подозреваем, насколько точно она соответствует истине. Сегодня знающих, квалифицированных и хорошо подготовленных людей, к великому сожалению, можно встретить и в уголовной сфере. В результате многие преступления совершаются, если в данном контексте уместны такие слова, на высоком техническом уровне. В таком случае ученые-криминалисты должны противопоставить еще более совершенные способы их раскрытия, опирающиеся на последние достижения в различных областях. Впрочем, в Киевском научно-исследовательском институте судебных экспертиз новые методы сейчас все шире начинают использовать и для разоблачения вполне традиционных уголовных деяний. Следует заметить, что некоторые преступления, привычные в развитых странах, для Украины стали неприятным сюрпризом. К чести криминалистов, эти новшества их не застали врасплох.

Во всем мире из банкома-
тов ежегодно умыкают астрономическую сумму. Как ни печально, процесс пошел и в Украине. Не так давно в Киеве за сравнительно короткое время из банкоматов изъяли внушительную (по нашим, разумеется, меркам) сумму. При этом клиент одного из столичных банков, со счета которого сняли деньги, заявил, что еще и в руках не держал кредитную карточку. Об этом случае мне рассказал заведующий лабораторией фоноскопических и лазерных методов исследований Киевского научно-исследовательского института судебных экспертиз Юрий Попов.

— Наша задача — заранее подготовиться к таким операциям и знать, как с ними бороться. — Мы должны хорошо представлять, какие механизмы могут использоваться для хищения денег. Но, ясное дело, эксперты не оставляют в стороне и защиту самой банковской карты, выясняют, нет ли опасности ее подделки. Нам необходимо идти хотя бы чуть-чуть впереди и прогнозировать развитие ситуации. В зависимости от этого и строим свои методики. Здесь главное — определить, взламывалась ли защита. В каждом конкретном случае пытаемся выяснить, кто виноват в хищении — банк или сам владелец карточки. Ведь он вполне может, не пуская ее в оборот, а точнее, вообще не используя, передать кому-то информацию об этом важном документе — сведения о ее защите.

— Но деньги-то снимут с его счета, — говорю своему собеседнику. — Какая же тут может быть выгода?

— Самая элементарная, — объясняет Юрий Павлович. — Поскольку кредитная карточка не находилась в «обращении», ее владелец рассчитывает, что убытки возместит банк. Дескать, моя хата с краю. Сначала мы такие ситуации моделируем, а уж потом отрабатываем экспертные версии, которые в конечном итоге используются во время следствия. Подобные дела бывают очень наукоемкими. Следователю без помощи специалистов справиться трудно. Однако тут нужно отметить весьма любопытное обстоятельство. Далеко не все банки заявляют о такого рода хищениях. Для них бывает куда важнее не потерять реноме. Достаточно одного прецедента: стоит лишь раз кому-то снять деньги со счета подобным образом — и клиенты начнут уходить.

— А вы подсказываете финансистам, как усовершенствовать кредитную карточку? — интересуюсь у заведующего лабораторией.

— Безусловно. Одна из наших функций — профилактика преступлений. Мы выдаем банкам научно обоснованные рекомендации, сообщаем, какие у них проколы в защите, советуем, что предпринять, чтобы не становиться жертвами таких преступлений. Специалисты нашего института определяют, в какой части цепочки возможен сбой, где происходит утечка информации, каким образом появляется доступ к сугубо конфиденциальным сведениям, а в конечном итоге — и деньгам. В последнее время количество подобного рода экспертиз возросло. Кредитных карточек в обращении становится все больше, и не только иностранного происхождения, но и наших, отечественных. А неуемное желание быстро разбогатеть преследует некоторых соотечественников буквально днем и ночью...

Всевозможные мошенничества с документами, имитация чужого почерка и подделка подписей стары как мир. Уж тут-то у криминалистов все методы разоблачения, казалось бы, давным-давно отработаны и разложены по полочкам. Но часто почерковедам приходится проливать свет на различные дополнительные обстоятельства, которые для следствия, суда и защиты могут оказаться очень существенными. Даже в тех случаях, когда точно доказано, что автограф принадлежит именно данному человеку и никому другому. Сегодня в лаборатории судебно-почерковедческих исследований киевского НИИ судебных экспертиз все чаще изучают не только почерк, графические начертания букв, цифр и подписей, но и письменную речь — и в рукописных текстах, и в документах, напечатанных на машинке или компьютере. Такие экспертизы проводят филологи и лингвисты. Их интересует манера выражаться, особенности речи, синтаксис, пунктуация, степень грамотности и общей образованности писавшего, а также множество других деталей. Ведь в жизни случаются самые невероятные ситуации.

История, о которой пойдет речь ниже, произошла в Киеве. Многие из тех, кто имел к ней отношение, в том числе и представители правопорядка, считали ее довольно запутанной и вообще странной. И у них были все основания. Молодая женщина упала с балкона. Следствию нужно было определить, произошло ли это случайно или она покончила жизнь самоубийством. А может, здесь было убийство, т.е. иными словами, ей «помогли». В лабораторию судебно-почерковедческих исследований поступила довольно большая — на полстраницы — предсмертная записка погибшей. Как водится в аналогичных случаях, она написала: «В моей смерти прошу никого не винить...» Изучая почерк, которым был выполнен рукописный документ (один из самых важных в данном уголовном деле), криминалисты пришли к однозначному выводу: он действительно принадлежит умершей женщине. А вот что касается содержания и стиля ее последнего письма...

Как установило следствие, у погибшей (назовем ее Светланой Н.) был бой-френд, а проще сказать, сожитель. Он писал стихи и мнил себя по меньшей мере Есениным. Звали его тоже Сергеем. Но столь «редким» именем сходство и ограничивалось.

— Напыщенные, высокопарные и потрясающе безграмотные стихи этого человека у меня сохранились до сих пор, — рассказывает заведующая лабораторией, кандидат юридических наук Маргарита Бондарь. — Примечательно, что дама сердца переписывала его беспомощные творения в особую тетрадь. То ли ей они пришлись по душе, то ли сожитель заставлял, но факт налицо. Насколько мне помнится, содержание, а главное, стиль предсмертного письма погибшей насторожил одного из опытнейших специалистов-почерковедов нашего института, нынешнего заместителя директора, кандидата юридических наук Зинаиду Меленевскую. Именно она предложила провести автороведческую экспертизу. Ведь филологи и лингвисты по письменной речи человека могут ответить на множество самых разных вопросов и дать оценку целому ряду касающихся его обстоятельств. Итак, перед специалистами поставили вопрос: автор предсмертного послания — сама Светлана или все же кто-то другой (напомню, почерк был ее — это ни у кого сомнений не вызывало)? Не выполнен ли данный документ под диктовку? Тут нужно заметить, что у прокуратуры было серьезное подозрение в отношении бой-френда несчастной женщины. Следователь считал, что непризнанный гений вполне мог сбросить ее с балкона. Либо довести до такого состояния, что она сама сделала роковой шаг в пустоту.

— Здесь, по-моему, есть определенная нестыковка, — говорю Маргарите Бондарь. — Если доказано, что почерк Светланы, и она пишет: «В моей смерти прошу никого не винить...», то что же еще исследовать? Иное дело, выяснить причину ее поступка...

— Тут все не так просто и однозначно, как может показаться на первый взгляд, — возразила Маргарита Евгеньевна, — Почему вы не допускаете, что кто-то ее мог заставить так написать? Свои мысли излагала она перед смертью или, если можно так выразиться, пела с чужого голоса? Вот что нам предстояло выяснить. Для этого и передали в институт бездарные, напыщенные «стихи». А дальше случилось то, чего мы, собственно говоря, и ожидали. Заключение эксперта-автороведа было категоричным: «Записка Светланы Н. выполнена под диктовку ее сожителя. Настоящим автором предсмертного письма является Сергей Л.». Скорее всего, он каким-то образом вынудил женщину написать эти строки.

— Но разве она не понимала, что, оставляя такой документ, вынесла себе смертный приговор? — продолжаю выяснять у заведующей лабораторией судебно-почерковедческих исследований. — Ведь подобные письма не заставляют писать просто так, забавы ради.

— В том-то и дело, что мотивы, которыми руководствовался ее весьма странный любовник, не были до конца понятными, — Маргарита Евгеньевна на минуту задумалась. — Вы знаете, нам иногда казалось, что он столь специфическим способом просто издевался над своей подругой, и такая жестокая «игра» с его стороны была своего рода психологическим (или даже сексуальным) извращением. Возможно, написав «предсмертную» записку, Светлана хотела от него убежать, но, пытаясь перелезть на соседний балкон, сорвалась и упала. Во всяком случае, сам Сергей Л. ее гибель объяснял именно так. Может быть, сожитель, действительно, не собирался ее убивать, а только хотел испугать. Вариантов тут много. Что произошло на самом деле, известно только ему. Не исключено, что Светлана и впрямь погибла в результате несчастного случая. История, о которой я рассказываю, запомнилась из-за ее неординарности. Чем все завершилось, к сожалению, не знаю. На стадии судебного рассмотрения эксперты уже занимаются другими делами. Но в любом случае вина Сергея Л. в смерти молодой женщины очевидна. Чтобы Светлана упала с балкона, необязательно было толкать ее в спину или сбрасывать собственными руками. Предсмертные записки не пишутся под диктовку. По всей вероятности, кроме заключения ученых-криминалистов, существовали и другие доказательства вины «поэта»...

Сейчас автороведческую экспертизу назначают значительно чаще, чем раньше, сообщили мне в институте. Задачи, стоящие перед правосудием, в последние годы усложнились. Теперь перед лингвистами и филологами нередко ставят вопросы, которые еще недавно выглядели бы не только странными, но и вообще абсурдными. Например, участвовал ли тот либо иной человек в событиях, которые он описывает. Исследователи уверенно определяют, имеет ли место в показаниях обвиняемого или свидетеля так называемый факт преднамеренной лжи. Например, изучая в некоторых случаях письменную речь «явки с повинной», эксперты делают однозначный вывод, что данный человек в описываемых им событиях не участвовал. Разобраться, говорит ли он неправду по собственной инициативе или его заставляют давать такие показания,— дело суда. Но то, что заключения экспертов-автороведов в ряде случаев обесценивают «добровольные признания», добытые неправедным путем, — это факт. Сегодня в борьбу с нарушителями закона вносят свою лепту и физики, и «лирики».

Поделиться
Заметили ошибку?

Пожалуйста, выделите ее мышкой и нажмите Ctrl+Enter или Отправить ошибку

Добавить комментарий
Всего комментариев: 0
Текст содержит недопустимые символы
Осталось символов: 2000
Пожалуйста выберите один или несколько пунктов (до 3 шт.) которые по Вашему мнению определяет этот комментарий.
Пожалуйста выберите один или больше пунктов
Нецензурная лексика, ругань Флуд Нарушение действующего законодательства Украины Оскорбление участников дискуссии Реклама Разжигание розни Признаки троллинга и провокации Другая причина Отмена Отправить жалобу ОК
Оставайтесь в курсе последних событий!
Подписывайтесь на наш канал в Telegram
Следить в Телеграмме