ЗАЧЕМ УКРАИНЕ ПОЛИТИКА «ТЮРЕМИЗАЦИИ»

Отношение многих граждан к нормам уголовного права во все времена было неоднозначным. Подавляющая часть людей рассматривала их как средство защиты жизни, здоровья, свободы, чести и достоинства личности, охраны важнейших социальных ценностей и интересов. Другая часть искала в правовых нормах ответ на вопрос: кто, что и сколько получит за противоправное поведение?

Любознательный интерес к нормам уголовного права сохранялся всегда, но, к сожалению, далеко не всегда удовлетворялся, особенно при подготовке и рассмотрении новых его проектов. Еще в 1986 году началась разработка основ нового уголовного законодательства. В 1994 году были внесены на рассмотрение Верховной Рады два альтернативных проекта уголовного кодекса, но они остались доступными лишь для узкого круга причастных законодателей, ученых, юристов, руководящих работников правоохранительных органов.

Сегодня согласовывается девятый вариант Уголовного кодекса, подготовленный рабочей группой Кабинета министров, но и он до сих пор не обнародован. Тем самым нарушается конституционное право граждан Украины на получение информации о документе, затрагивающем интересы многих из нас.

Когда уголовно-правовая политика приобретает карательную направленность

Пребывая в информационном вакууме и беспокоясь за безопасность вследствие роста преступности, общество постепенно теряет веру в правосудие, убеждаясь, что эта система должным образом не функционирует. И на первый взгляд кажется, что есть достаточно оснований для такого утверждения.

Чувство опасности, стремление к самозащите принуждает людей требовать «сильных» и «жестких» действий. Опросы юристов (следователей, прокуроров, судей) и простых граждан свидетельствуют, что свыше 60% юристов и 79% граждан предлагают ужесточить принимаемые меры наказания и расширить применение тюремного заключения. При этом 94% опрошенных считают, что суды не назначают достаточно суровых карательных санкций. В целом общественное мнение сориентировано на более жесткое отношение к преступникам, считая, что преступление - есть выражение злой воли, зависящей только от преступника, и что строгое наказание способно удержать человека от совершения преступления из-за боязни возмездия. Такое представление о значении наказания в общем механизме борьбы с преступностью свидетельствует об очень низкой правовой культуре нашего общества. И тем не менее оно оказывает сильное воздействие на проводимую государством уголовно-правовую политику, которая все отчетливее обретает карательную направленность.

Как следствие такой политики и судебной практики, Украина, провозгласив в новой Конституции человека высшей социальной ценностью, присоединившись к международным документам по правам человека и взяв на себя перед европейским сообществом обязательства соблюдать права каждого своего гражданина, стремительно вошла (вслед за Российской Федерацией и Белоруссией) в тройку европейских «лидеров» по применяемым карательным санкциям.

Сегодня во всех видах исправительных учреждений и следственных изоляторах находится свыше 232 тысяч человек. Удельный вес осужденных и подследственных в расчете на 100 тысяч населения составляет в Украине 455 человек (что в 4 раза больше наивысшего показателя среди стран развитой демократии и в 2-3 раза больше, чем в восточноевропейских странах). Процент лишения свободы от всего количества лиц, привлеченных к уголовной ответственности, составляет в Украине 35% - один из наивысших показателей в Европе.

Для сравнения: в Японии удельный вес лишенных свободы составляет всего 3% от общего количества привлеченных к ответственности, в Великобритании - 6%, Швеции - 8%, в Республике Молдова, проводящей «мягкую» уголовно-правовую политику, этот показатель за несколько лет был снижен до 20%.

Закономерен вопрос: действительно ли мы строим правовое и демократическое государство или скатываемся к его полицейскому типу? Трудно дается нашему обществу, стремящемуся, с одной стороны, жить в безопасном государстве, а с другой - требующем жестких мер наказания за совершенные преступления, осознание того, что такие санкции оказывают негативное воздействие на само общество, бумерангом возвращаясь к нему.

Многие из нас все еще пребывают в плену различных мифологий уголовного нрава, когда переоценивается результативность уголовных санкций. По мнению ряда отечественных правоведов и криминологов, это всегда было выгодно политикам, власти, которая творит эти мифы и реализует их через теоретиков, а те, в свою очередь, разрабатывают теорию уголовного права как инструмент политики. Мифы призваны оправдать использование этого права.

В то же время практики, занимающиеся исполнением наказаний и ресоциализацией преступников, легко могут эти мифы развенчать. Ведь чем было бы уголовное право без тюрьмы? Ничем, потому что оно завершается лишением свободы. По сути, тюрьма остается в Украине преимущественным видом наказания. Если же государство сосредотачивается на нем, то теряет различные виды надзора, ограничения свободы, общественные работы и скатывается к репрессивной уголовно-правовой политике и практике. Пример Российской Федерации, занявшей в мировой «табели о рангах» первые «ступени» по всем показателям, наглядно это подтверждает.

СИЗО - рассадник преступности?

Сегодня в следственных изоляторах Украины содержится под стражей свыше 45 тысяч человек, что на 13 тысяч больше установленного лимита мест. Для смягчения ситуации с размещением подследственных необходимо построить несколько изоляторов, что потребует значительного количества средств, которых нет.

В России утверждена правительственная программа создания к 2000 году достаточного количества мест в следственных изоляторах. Программа определяет капитальные затраты на создание одного места в СИЗО в сумме, эквивалентной 24 тыс. долларов США. А при приведении условий в соответствие с международными нормами (4 кв. метра на человека) эта цифра вырастает до 31-34 тыс. дол. По прогнозам МВД России, в 1997 году среднегодовая численность подследственных достигнет 345 тыс. человек, а все затраты на строительство новых изоляторов с необходимой инфраструктурой к 2000 году составят 20% всего федерального бюджета страны.

Нетрудно представить, к чему может привести такая политика «тюремизации» и нужно ли Украине ориентироваться на нее.

В Украине практически не применяются меры по избежанию предварительного заключения, редко используется подписка о невыезде.

По мнению экспертов Юридического комитета Совета Европы, инспектировавших пенитенциарную систему Украины, да и самих руководителей СИЗО, есть реальная возможность применять иные меры пресечения для не менее чем 30% лиц, взятых под стражу. Это и ограничение передвижения, и надзор, и различные виды поручительства, залога. К примеру, в Великобритании, славящейся своим сдержанным отношением к различным инновациям в области уголовного правосудия, лишь 5% задержанных лиц берутся под стражу и находятся в СИЗО в период следствия, 61% лиц вызываются следователем повесткой, а 35% отпускались под поручительство с обязательным пребыванием под контролем службы пробации. Из общего количества лиц, в отношении которых материалы были переданы в суд, лишь 3% продолжали содержаться до суда в предварительном заключении, 73% вызывались в суд повесткой, а 24% получили «поручительство» и находились в центрах пробации под надзором.

Неудивительно, что вследствие еще одного мифа «большой социальной опасности» подавляющего большинства задержанных, следственные изоляторы испытывают хроническое переполнение. Условия содержания преступников, вина которых еще не доказана и они не осуждены судом, в них гораздо хуже, чем в учреждениях исполнения наказаний. Не потому ли многие криминологи и психологи справедливо считают изоляторы рассадником преступности?

Содержание одного лица, находящегося в СИЗО или в учреждении исполнения наказания, обходится в месяц минимум в 110 гривен.

Из общего количества лиц, взятых под стражу, 35% осуждается к лишению свободы. Так надо ли брать всех под стражу?

Среди составов преступлений преобладают кражи личного и государственного имущества. В определенной мере такой рост объясняется ухудшением экономического положения в стране, обнищанием населения и прогрессирующим разделением на богатых и бедных. За тысячами таких примеров находится искалеченная жизнь не только преступника, но и его семьи, родственников. В таких случаях британские судьи говорят: «Когда вы посылаете человека в тюрьму, туда попадает вся его семья». Может быть, поэтому консервативные английские суды отдают предпочтение общественным мерам наказания? Но такова судебная практика и многих европейских стран, даже тех, которые недавно приступили к демократизации государства. Так, в Чехии с 1 января 1996 года вступил в действие уголовный кодекс, предусматривающий, в частности, назначение за преступления, за которые полагается тюремное заключение сроком до 5 лет, санкции принудительных общественных работ под надзором службы пробации длительностью от 50 до 400 часов.

Или возьмем Молдову, чей пример подтверждает такой парадокс: уголовно-правовая и тюремная реформа успешно проводится как раз в условиях отсутствия средств и обострения социально-политического напряжения. Ограниченность средств и финансов, как правило, стимулирует поиск новых, нестандартных решений, которые выразились в «мягкой» уголовно-правовой политике, в принятии прогрессивных законов в сфере уголовного правосудия, реализация которых за последние три года позволила снизить общий уровень преступности в республике, существенно уменьшить количество лиц, лишаемых свободы.

В Украине переполнение мест заключения, в том числе и огромным количеством лиц за незначительные или нетяжкие преступления, приводит к трагическим для многих людей и для общества в целом последствиям: социальным, нравственным, психологическим, экономическим, демографическим.

Нельзя не вспомнить и о медицинских последствиях - распространении инфекционных заболеваний, прежде всего ВИЧ-инфекции, туберкулеза (сегодня свыше 9,5 тысячи осужденных нуждаются в лечении), прогрессирующей дистрофии.

Ежегодно из мест заключения освобождаются около 60 тысяч человек, которые испытывают серьезные трудности в решении вопросов бытового и трудового устройства, других социальных проблем. Лишь каждый третий, освободившийся в 1996 году, прописался и каждый пятый сумел найти работу. Общество, занятое своими проблемами, отворачивается от этой деквалифицированной, во многом деградированной, незащищенной категории людей. В итоге они получают постоянную прописку в колониях…

Нетюремные санкции

Конечно, общество еще не скоро сможет отказаться от наказаний за совершенные преступления. Но здравый смысл и тесно связанный с ним расчет подсказывают, что если в условиях изоляции мы не исправляем, а фактически десоциализируем преступника, то, наверное, следует направлять в места лишения свободы лишь тех правонарушителей, которые действительно опасны для общества.

Выход видится лишь один - в «смягчении» уголовно-правовой политики государства, в декриминализации ряда статей Уголовного кодекса Украины, во все более широком внедрении нетюремных и альтернативных наказаний, которые способствуют уменьшению тюремной популяции и рецидивной преступности в целом. Для Украины сегодня, когда преступность реально угрожает ее национальной безопасности, было бы крайне неразумным не воспользоваться этим.

Однако ознакомление с проектом Уголовного кодекса, предложенного для рассмотрения Верховной Раде, свидетельствует об обратном. Так, статья 48 проекта содержит перечень видов наказаний, но количество санкций, не связанных с лишением свободы, ограничивается лишь исправительными работами. Тем самым игнорируется положение Конституции Украины и Международных актов о правах человека, резолюции VI, VII, VIII, IX Конгрессов ООН по предупреждению преступности и обращению с осужденными о применении широкого спектра нетюремных санкций (судебного предупреждения, полного или частичного освобождения, условного осуждения, подписки о ведении правопослушного образа жизни, общественных работ, ограничения свободы, домашнего ареста, надзора, пробации и др.), опыт многих европейских уголовно-правовых систем.

Хотя статьи 70-72 проекта кодекса и предусматривают возможность условного осуждения лица при признании его общественно неопасным, возложение на него определенных обязательств (публичного извинения, не посещать определенные места, сообщать органам внутренних дел об изменении места жительства, пройти курс специального лечения и др.), возникает сомнение в правильности определения степени опасности преступника, учитывая все еще карательный характер политики государства, сложившуюся судебную практику, уровень квалификации следователей и судей.

На мой взгляд, все виды нетюремных санкций должны быть законодательно закреплены среди других видов наказаний (монетарных, компенсационных, ареста, лишения свободы) с указанием механизма четкого определения степени общественной опасности личности преступника.

Необходимость такого подхода диктуется и фактором неоправданной криминализации многих деяний в проекте УК и неравнозначностью применения альтернативных наказаний за одно и то же преступление.

Вот здесь нам бы пригодился многолетний опыт стран развитой демократии, в большинстве уголовно-правовых систем которых созданы специальные службы пробации, одной из функций которых является выяснение степени общественной опасности или социальной сохранности правонарушителя. На запрос суда во всех случаях, когда есть возможность применить нетюремные санкции, офицеры пробации в течение двух-четырех недель с момента задержания правонарушителя собирают необходимую социальную информацию о нем, куда входят самые подробные данные. При необходимости производится психологическое обследование личности на предмет выявления определенных индивидуально-психологических особенностей, черт характера. Подготовленная таким образом социальная информация и определяет степень опасности преступника. Она обсуждается в местном отделе пробации при участии офицеров с социальной, психологической и юридической подготовкой и в завершенном виде докладывается судье. Социальную сохранность преступника (если она действительно подтверждается полученными данными) в суде защищает офицер пробации. Данный подход позволяет судье с большой взвешенностью оценить объективную сторону преступления и назначить адекватную ему уголовную санкцию. В случае вынесения судом меры наказания, не связанной с лишением свободы, она будет исполняться той же службой пробации.

Такая практика позволяет успешно реализовать превентивную функцию государства и не допустить дальнейшей криминализации общества, существенно сокращает финансовые затраты государства на систему исполнения уголовных наказаний, помогает продуктивнее воплощать меры по ресоциализации преступников.

Создание аналогичной службы в уголовно-правовой системе Украины, несомненно, повысит качество рассмотрения уголовных дел в суде и определения адекватных и справедливых наказаний. Тогда действительно можно будет говорить о подлинной реформе системы уголовного правосудия и построении справедливого, правового государства в Украине.