Юрий ВАСИЛЕНКО: «ПОПАСТЬ ПОД ОБВИНЕНИЕ, А ЗАТЕМ И В ТЮРЬМУ У НАС ОЧЕНЬ ПРОСТО

Когда о достоинствах и недостатках судебной системы Украины говорят оправданные или осужденные и их родственники, независимо от того, сколько правды в их словах, а сколько эмоций, их мнение почти всегда воспринимается как субъективное. Но когда о том же говорит представитель самой системы, да еще будучи облаченным в судейскую мантию, - это очень уж напоминает приговор...

Юрий Александрович ВАСИЛЕНКО, судья II категории.

Год рождения - 1940-й, с четырех лет воспитывался в детском доме (отец погиб на фронте, мать умерла).

В 1960 году окончил геолого-разведочный техникум в Амурской области. Четыре года служил на Тихоокеанском флоте.

Юридическое образование получил в 1964 году в Харьковском юридическом институте. До 1970-го работал в гражданских судах.

С 1971-го по 1991-й - военный судья, член военного трибунала. Вышел в отставку в звании подполковника юстиции.

Затем работал юрисконсультом Института социальных проблем (г.Киев).

В 1992-1994 годах - прокурор отдела Генеральной прокуратуры Украины.

С августа 1994-го - судья Киевского городского суда.

За время своего судейства вынес пять оправдательных приговоров (вопреки требованиям обвинения).

- Юрий Александрович, коль уж вы согласились рассказывать о судебной системе, в которой работаете всю жизнь, ответьте, пожалуйста, сначала на два нелицеприятных вопроса: вас не смущает, что это рассказ и о вас самом? Кроме того, существует ведь неписаная, можно, вероятно, даже сказать - неуставная профессиональная солидарность судей, среди любого рода профессионалов. А вдруг откровения поставят вас, условно говоря, вне судейского клана? Вы рискуете, так сказать, выпасть из системы...

- Безусловно, отчасти это все и обо мне. Я этого не боюсь, моя профессиональная совесть чиста. Но в основном речь все же о системе, в которой я работаю и с которой каждый человек может столкнуться. Об условиях, которые поддерживают существование именно такой судебной системы, какой она есть. Попасть под обвинение, а затем и в тюрьму у нас очень просто. Сложно выйти оттуда или, если хотите, - сложно избежать тюрьмы. И об этом, я считаю, молчать нельзя. Иначе суды окончательно превратятся из правозащитных в правонарушительные органы, которые выносят приговор, абсолютно пренебрегая доказательствами виновности подсудимого, нарушая тем самым элементарные конституционные права человека.

Я не боюсь, как вы говорите, оказаться «вне клана», так как в нем не состоял и, на мой взгляд, понятие о профессиональной чести судьи не имеет ничего общего с интересами какой-то отдельной, пусть даже профессиональной группы.

- В народе до сих пор, увы, бытует поговорка о принципе выбора правоохранительной профессии: «Украсть боюсь, а работать не хочется, пойду-ка я в милицию». Я была поражена, когда то же услышала о судьях. Причем говорили это не недовольные подсудимые или их родственники, а работники прокуратуры, милиции и даже судов. ..

- К сожалению, в этой «поговорке» слишком много правды. Так сложилось, что лучших выпускников юридических вузов сразу приглашали работать в прокуратуру. Сегодня многие квалифицированные судьи, как, впрочем, и прокуроры, и следователи, уходят в адвокатуру или в юридические службы коммерческих предприятий, где хотя бы могут заработать себе на жизнь. А судьями остаются работать немногие профессионалы, имеющие опыт и считающиеся чуть ли не фанатиками. Но в основном сегодня в судах масса вакантных судейских мест и еще больше людей пока еще не опытных. А, как вы сами догадываетесь, «на безрыбье»...

Кроме того, независимо от наличия судей в конкретном суде, каждому приходится исследовать невероятное количество дел и по первой инстанции (то есть непосредственно выносить приговор), и в кассационном порядке (рассматривать жалобы и протесты на приговоры, вынесенные судами первой инстанции). Для неопытного судьи такая ситуация зачастую чревата тем, что он просто не успевает вникнуть во все нюансы дела, взвесить и оценить доказательства. А значит, и справедливость приговора зачастую сомнительна. Кроме того, просто физически не хватает времени, нет нормальных условий для работы. Посмотрите, самые жалкие и нищие заведения у нас - это суды. Нет ни нормальных залов заседаний, ни совещательных комнат...

- А как в этой ситуации соблюдается так называемая тайна судейской, вернее, совещательной комнаты? В принципе ведь при вынесении приговора судья не имеет права покидать отдельную совещательную комнату. Говорят, раньше судьи и заседатели в них и ночевали, пока не вынесут приговор. Я видела, в каких условиях работают судьи Киевского городского суда и, думаю, чуть ли не 95% приговоров выносится вне тех самых совещательных. Формально это может означать, что все эти приговоры можно опротестовать только потому, что в такой ситуации на судью очень легко влиять...

- В принципе, вы не очень ошибаетесь. Во многих случаях к судьям можно предъявить претензии именно в связи с нарушением тайны судебного совещания. Я недавно рассматривал сложное дело и мне была предоставлена совещательная комната, где был жуткий холод и свалка ненужных вещей. Других свободных помещений просто не оказалось.

И это происходит не только со мной, а с большинством судей во всех судах страны. Рассмотрение многих дел затягивается непозволительно или долго ждет своей очереди. А за каждым делом - судьбы, а то и жизни конкретных людей. При этом моим коллегам также несладко: при таких нагрузках они вынуждены день и ночь проводить в судах. Далеко не все могут отказаться от своей личной жизни и посвятить все свое время работе. Да и требовать этого вряд ли стоит.

- Из всего сказанного напрашивается вывод: обвиняемые, истцы и подсудимые далеко не всегда могут рассчитывать, что в суде первой инстанции будет вынесен справедливый приговор. Но еще меньше вероятность того, что в кассационном порядке суд высшей инстанции удосужится внимательно изучить дело и, если это необходимо, пересмотреть решение..

- Непосредственное рассмотрение дела происходит в суде первой инстанции, где есть возможность в судебном заседании выслушать аргументы всех сторон, мнения экспертов, доводы обвинителей и защиты. При пересмотре дела судьей кассационной инстанции такое происходит очень редко. Судья читает протоколы и свидетельские показания и выносит решение, опираясь на предоставленные факты. Иногда рассуждают примерно так: «Посадили - пусть сидит. А там посмотрим...» Словом, при всех недостатках судов первой инстанции, только в них в принципе и можно рассмотреть все нюансы.

- Но если доказательств недостаточно? И потом, случается ведь, что их тоже можно истолковывать по-разному.

- Разумеется, очень важно спокойно взвесить все нюансы и не ошибиться в оценке доказательств. Дело ведь не в их количестве... По многолетнему опыту знаю: будь у нас судьи более принципиальными, многие дела, если не большинство, были бы закрыты до начала судебного следствия. Это, в свою очередь, дисциплинировало бы и следственные органы. Однако и они в той же ситуации, что и судьи. Поэтому, грубо говоря, сваливают все в кучу, мол, пусть суд разбирается. Вот и тянутся месяцами и годами даже те процессы, для начала которых вообще не было или недостаточно оснований. К тому же судьи не считают нужным указывать следователям (в определенном законом порядке), что их дела шиты белыми нитками.

- Насколько я понимаю, в этой ситуации слишком многое зависит от самого судьи, его опыта и принципиальности. Скажите, насколько важен момент субъективизма при оценке доказательств судьей?

- Ответ однозначен - чрезвычайно важен. Зачастую он является даже определяющим. Именно поэтому судьи не должны забывать, что доказательства - это не предположения. К сожалению, в нашей стране ни прежде, ни сейчас никто не учил судей элементарным основам психологического подхода к доказательствам. В лучшем случае это обучение происходит в ходе практической работы.

- В таком случае интересно знать: существует ли какой-то профотбор?

- В том-то и беда, что какой-то. Во многих странах, даже уже в Российской Федерации, применяется специальная система отбора судей, включающая тестирование, экзамен на знание права и умение им пользоваться, собеседование. В результате всего этого определяется если не профессиональный уровень вообще, то хотя бы способность судьи рассуждать и мыслить, принимать решения и т.д. При таком подходе можно определить, кто в силу своих психологических характеристик в принципе не может быть избран судьей.

- Судей всех уровней у нас избирают, получается, такие же судьи, как они сами. И они вершат судьбы людей... Юрий Александрович, вы ведь работаете судьей уже не один десяток лет, скажите: прежняя, советская, система судейства была такой же, мягко говоря, несостоятельной и непоследовательной? Или вопрос сформулирую иначе: было ли раньше больше оснований уповать на объективность судей?

- Как ни странно это прозвучит, но мне кажется, что прежняя система была хотя и более жесткой, но и более объективной. Конечно, в определенном смысле она была, так сказать, подотчетна единой партии. Но при всех своих негативных нюансах дисциплинировала судей. В этом смысле я не знаю, что хуже: полный контроль или абсолютная анархия судопроизводства. Если недобросовестный судья допускал такие, мягко говоря, ляпсусы, которые сегодня допускаются судьями каждый день, его бы быстро приструнили или вообще отстранили от судейства.

- А если сравнивать подсистемы - общие (гражданские) суды и военные, где вы в основном работали, - в какой, на ваш взгляд, судьи принципиальнее?

- По сути, так называемые военные суды ничем не отличаются от гражданских. Разве что судьи в них имеют звания, и в качестве подсудимых фигурируют в основном военные. Преступления последние совершают такие же. Но в системе военных судов, как мне кажется, есть больше ответственности и даже гласности. О решении какого-то отдельного военного суда сообщается всем и если потом опротестовывается приговор и изменяется, ситуация для судьи оказывается малоприятной. Возможно, такая огласка уже сама по себе дисциплинирует судей.

Кроме того, в военных судах строже относятся к предъявляемой доказательной базе, а значит, судьи просто вынуждены быть объективными. Конечно, и здесь случалось всякое, но, как минимум, откровенные нарушения и следствия, и судей пресекались. И принимались меры во избежание повторных ошибок. В так называемых гражданских судах это почему-то не принято.

- Вам приходилось выносить смертные приговоры, или, как это у вас называется, - избирать высшую меру пресечения? Вы не допускаете, что могли ошибиться?

- В своей судебной практике я вынес два таких приговора. Для этого были все основания, и я не ошибся. Но были и другие дела. Например, когда обвинение требовало высшей меры наказания, а я в судебном следствии не нашел неоспоримых доказательств и облегчил меру наказания.

- Извините, но как это выглядит с моральной точки зрения? Не считаете ли вы, что лишать человека жизни не вправе даже самый справедливый судья? Сегодня у нас идут споры о том, отменять смертную казнь или нет. Как вы считаете?

- С моральной точки зрения выносить такие приговоры, естественно, трудно. Но когда в этом есть необходимость, чтобы защитить общество (ведь приговор - это не только наказание за содеянное), их выносить надо.

А что касается отмены смертной казни, то я считаю, что наше общество к этому пока не готово. Говорят еще о введении такого наказания, как пожизненное заключение. Но наше государство пока не готово обеспечить пожизненное содержание. Да и сейчас в тюрьмах, где содержатся преступники, такие условия, что они, не исключено, сами предпочтут вместо пожизненного заключения высшую меру.

- В прежние времена в суде были еще и народные заседатели. Теперь обсуждается возможность и необходимость введения суда присяжных. Каково ваше мнение на сей счет?

- В прежние времена заседатели в лучшем случае не играли никакой роли. А то и мешали судье: все равно решение принимал он. А вот введение института присяжных заседателей считаю просто необходимым. Если 12 независимых человек разных возрастов, профессий, уровней образования ознакомятся с делом и сразу решат - виновен или нет, судья должен будет только определить степень виновности и меру наказания. Допускать, что всех 12 присяжных можно запугать или подкупить, было бы наивно. Куда проще так поступить с одним судьей или парой заседателей. В конечном итоге такой подход изначально минимизирует степень предвзятости судьи и всего правосудия.