МИНИСТР ЮСТИЦИИ ИМЕЕТ ПРОБЛЕМЫ. С ИНФОРМИ-РОВАННОСТЬЮ И… ВООБРАЖЕНИЕМ

Вот о чем заявил на прошедшей неделе в интервью интернет-изданию «Украина криминальная» министр юстиции Александр Лавринович:

«Я вообще не могу утверждать, что у нас есть пытки. Это — уголовное преступление. И о пытках можно говорить там, где есть приговор суда. Я знаю лишь несколько случаев. Это резонансное дело, когда в СИЗО СБУ до смерти запытали невиновного человека, кажется, фамилия Мозола. Я не уделял специального внимания сбору такой статистики. Знаю, что такие случаи — доказанные в суде — единичны. Но если есть единичные, то, очевидно, что не все были доказаны. Именно этот массив (не знаю его размеров) должен сокращаться после внедрения гражданского контроля.

— Сократит ли гражданский контроль размеры коррупции среди администрации тюрем и СИЗО?

— А разве там есть коррупция?

— Об этом свидетельствует скандал на Лукьяновке, когда двое осужденных к пожизненному заключению попытались удрать с оружием в руках. Говорят, пистолет в их камеру занесла сотрудница следственного изолятора. Наверное, не бесплатно.

— Мне вообще трудно это представить: и оружие, и коррупционные действия в этой системе. Во всяком случае, я не владею такими фактами. Возможно, я не очень знаком с процедурами, которые такую возможность открывают… С моей точки зрения, в пенитенциарной системе нет места для коррупции».

Не согласимся с министром юстиции и отметим, что о пытках можно говорить не только там, где есть приговор суда, но и там, где есть люди, прошедшие жернова правоохранительных органов и оставшиеся инвалидами. И где эти случаи не носят исключительный характер. Там, где на публикации, в которых приводятся конкретные факты пыток и издевательств, нет никакой официальной реакции компетентных органов, конкретные сотрудники которых обвиняются в совершении такого рода тяжких преступлений. Где о пытках, применяемых сотрудниками правоохранительных органов, и о том, что в заведениях пенитенциарной системы можно получать практически все виды услуг, доступных на свободе, знают, пожалуй, все… кроме министра юстиции.