«Хіба ревуть воли, як гасла певні?» Внешняя политика Украины: между realpolitik и fata morgana

На вопрос «за кого я — за русских или за западные державы», я всегда отвечал, что стою за Пруссию и считаю идеалом в сфере внешней политики отсутствие предубеждений, способ действий независимый от симпатий или антипатий к иностранным государствам и их правителям.

* * *

У меня сложилось впечатление, что утопизм сочетался у них с недостатком воспитания.

О. фон Бисмарк, «Мысли и воспоминания»

Прежде всего искренне поблагодарим новую власть за то, что она провозгласила высокие европейские стандарты категорическим императивом, в частности и в сфере внешней политики. Истек год, ознаменовавшийся не только достижениями, но также разочарованиями и неудачами. Последние вряд ли могут быть списаны только на детский возраст или период становления. Поэтому извинимся перед новыми власть предержащими и позволим себе воспользоваться этими же высокими стандартами как мерилом для трезвой оценки сделанного во внешнеполитической сфере.

Сразу же отметим непреложный факт: оранжевая революция вызвала во всем мире (кроме отдельных известных исключений) всплеск искренней и неподдельной симпатии к Украине. Признаем также, что 2005 год не стал тем поворотным пунктом, от которого начала измеряться новая эра Украины (и человечества в целом).

Интерес к нашему государству постепенно созревал в течение предыдущих 14 лет, и, к сожалению, только отдельные факторы мешали уверенному и успешному выходу Украины на авансцену мировой политики. В прошлом году украинское сообщество получило, пользуясь любимым выражением президента, уникальный шанс, о котором отечественные дипломаты могли только мечтать.

Следовательно, не будет излишним поинтересоваться, как же этим действительно уникальным шансом воспользовались. Смогли ли трансформировать беспрецедентный интерес мирового сообщества в качественные сдвиги по принципиально важным для нас вопросам на определенных стратегических направлениях? Сумели ли завоевать новые рынки для украинского экспорта, создать у себя дома обещанный инвестиционный бум? Решили ли настоятельные проблемы миллионов «маленьких украинцев» за границей (облегчение унизительной и часто дискриминирующей процедуры получения европейских и американских виз, возможности трудоустройства и обучения, положение легальных и нелегальных мигрантов и тому подобное)? Вопросы, к сожалению, пока преимущественно риторические. Даже при поверхностном анализе внешнеполитические «достижения» впечатляют намного меньше, чем это могло бы показаться на первый взгляд. Отдавая должное в целом профессионализму нашей внешнеполитической службы и добросовестной работе преобладающей части дипломатов, следует признать, что подавляющее большинство проблем возникло вследствие стратегических просчетов и чрезмерной политизации. Не в последнюю очередь потому, что особое призвание к внешней политике у нас все еще чувствует угрожающее для национальной безопасности количество высоких должностных лиц. Об отношениях с Россией даже и говорить как-то неудобно — здесь всем все понятно. Несмотря на реальное улучшение климата в сотрудничестве с Евросоюзом, наш евроинтеграционный поезд не сдвинулся ни на миллиметр. Разве что в который уже раз попугали ЕС своей неадекватностью относительно подачи заявки на вступление. С треском провалена главная внешнеполитическая и внешнеэкономическая задача года — вступление в ВТО. Это стало понятно еще в июне прошлого года. Зато виновными осенью назначили международных чиновников, только констатировавших очевидную истину: по состоянию реального выполнения соответствующих обязательств Украина из-за технических, а не политических причин, не может претендовать на членство в 2005 году. В связи с этим нелишне было бы снова поинтересоваться, кто именно до последнего момента откровенно дезориентировал президента, который еще в конце ноября ставил задачи о вступлении в ВТО именно в 2005 году, в очередной раз засвидетельствовав перед украинским и международным сообществом свою неадекватность. Запланированное еще в 2004 г. предоставление нам со стороны ЕС статуса страны с рыночной экономикой было отсрочено фактически на год сначала из-за выборов, а потом из-за известных нерыночных эксцессов новой команды. Так же сдержанно стоит относиться и к соответствующему решению США лишь в феврале 2006 года, хотя еще в 2002 году американцы предоставили упомянутый статус России и Казахстану. Вследствие непродуманных, поспешных, а иногда и самоуверенных шагов Украина легкомысленно потеряла традиционно сильные позиции во многих странах постсоветского пространства. Несмотря на декларированные намерения, окончательно не преодолена практика двойных стандартов: ведь непонятно, почему ситуация вокруг прав человека на Кубе вызывала обеспокоенность, а в Ливии — искренний восторг. А среди всех стран постсоветского пространства более всего проблем разве только в Беларуси? Демократию в этой стране мы собираемся отстаивать вместе с США и ЕС, а не допускать ее международной изоляции, по-видимому, с Россией. Мы успели поздравить Иран с проведением демократических президентских выборов, направить с соответствующими поздравлениями в Тегеран одно из наиболее приближенных в тот момент к главе государства должностное лицо с тем, чтобы через несколько недель изменить свою позицию на противоположную. О «наших победах» на газовом фронте написано немало. Заметим только: еще один «впечатляющий триумф» наших переговорщиков в энергетической сфере — и функции МИД де-факто сведутся лишь к протокольному и консульскому сопровождению, как это было во времена УССР. Но лучше остановимся на этом и спросим у себя и у других: почему так происходит? В связи с чем сухой остаток оказался намного скромнее надежд? Вопрос тем более актуальный, что в стране в разгаре очередная предвыборная кампания, и внешнеполитические дебаты должны занять главенствующее место.

Ради справедливости заметим: реальных шансов на осуществление внешнеполитического прорыва не было. Ведь Украина исчерпала возможности экстенсивного развития внешней политики еще в конце 90-х годов, определив свои мировоззренческие ориентиры (постепенная европейская и евроатлантическая интеграция) и урегулировав подавляющее большинство спорных вопросов со своими соседями, прежде всего с Россией. Любые дальнейшие качественные сдвиги были возможны лишь при условии достижения весомых результатов внутриполитических преобразований, а не только очередных деклараций и намерений их осуществить. С другой стороны, на дверях уважаемых европейских организаций вывесили табличку «переучет» на неопределенный срок. Понимала это оранжевая команда или находилась в плену своих же иллюзий — другой вопрос. У нее был в активе набор привлекательных, в большинстве своем популистских лозунгов, но совершенно отсутствовали необходимые средства их реализации. Она хорошо знала, чего не нужно делать, тем не менее очень слабо представляла, что же конкретно надо сделать. Все слепо верили в то, что только сам факт прихода «новой команды демократов» каким-то магическим способом приворожит европейцев и заставит их широко раскрыть объятия членства в ЕС. Сегодня даже не хочется вспоминать те дилетантские прогнозы об определении параметров вступления Украины в Евросоюз уже до 2008 года и ненужную суетливость относительно немедленной подачи заявки на членство (Виктор Андреевич, кто же вам это советовал?). Такие завышенные оценки и откровенное нежелание смотреть в глаза реалиям привели к тому, что минувший год оказался практически потерянным для содержательного наполнения евроинтеграционного курса. Постоянное повторение власть предержащими заученных наизусть мантр о необходимости получения сигналов и быстром вступление в ЕС, их ничем не обоснованные надежды на то, что следующая председательствующая страна окажется более благосклонной, чем предыдущая (последний пример такого конфуза — Австрия), будут только расширять пропасть. Со стороны Евросоюза и в дальнейшем будет нарастать раздражение и все жестче будет становиться тон, внутри же украинского общества не следует исключать новых вспышек разочарования, апатии или же откровенно антиевропейских настроений, следовательно, послабление тех политических сил, которые сделали европейский выбор одним из своих главных лозунгов. Очередная иллюстрация этого — недавнее заявление члена Еврокомиссии Г.Ферхойгена (вполне вероятно, спровоцированное нашей же «принципиальностью и настойчивостью») о том, что в ближайшие 20 лет вопрос о членстве Украины в ЕС не будет находиться в повестке дня в практической плоскости. Вне всякого сомнения такое «безответственное» заявление получило надлежащий принципиальный отпор со стороны МИДа и его руководителя. Эта заочная дуэль Б.Тарасюка и Г.Ферхойгена продолжается около семи лет. Лично мне господин Фергойген мало симпатичен, в частности его самоуверенность и временами прямая бестактность по отношению к Украине. Но будет ли оптимальным ответом наше традиционное «от такого слышим»? На самом деле истина лежит где-то посередине между этими двумя крайними позициями. Следует признать, что вопрос потенциального членства Украины в ЕС никогда предметно не обсуждался в Европейском Союзе. В этом состоит коренное отличие украинского вопроса по сравнению со странами Центрально-Восточной Европы. Но, если раньше европейцы не хотели и слышать о наших евронамерениях и отказывались даже упоминать о них в общих документах, то сегодня они приветствуют европейский выбор Украины и признают хотя бы теоретически право Украины, по крайней мере, на постановку этого вопроса. К тому же после расширения ЕС в Брюсселе появились наши симпатики. Улучшение же отношения к Украине со стороны европейцев после оранжевой революции было своего рода романтическим увлечением, и по определению не могло перерасти в настоящую любовь, хотя украинцы срочно начали готовить приданое на свадьбу. Во все времена европейцы в отношениях с Украиной руководствовались исключительно собственными эгоистическими приоритетами. В начале 90-х годов ХХ в. они предостерегали нас от «сепаратистских действий» (то есть провозглашения независимости), чтобы случайно не навредить президенту-реформатору М.Горбачеву. Затем требовали отказаться от ядерного оружия, заботясь не о нашей, а о собственной безопасности, и, побаиваясь (причем небезосновательно), чтобы это оружие не попало в страны, враждебно настроенные против Запада. Они требовали закрытия Чернобыльской АЭС сначала даже без каких бы то ни было компенсаций и совершенно не заботясь о том, что произойдет с основным источником опасности — объектом «Укрытие», по-видимому, из-за риска усиления общественных настроений против развития ядерной энергетики в собственных странах. Следует признать: нынешняя «политика соседства» ЕС по отношению к Украине была инициирована не потому, что европейцев замучили укоры совести в связи с невозможностью предоставления нам перспективы членства или же реальной практической помощи, а из-за вполне прагматичных, если не сказать, циничных соображений: как обезопаситься от нелегальной иммиграции и организованной преступности, когда расширенный и богатый ЕС непосредственно будет граничить с так называемой зоной нестабильности (почти дословное цитирование руководителя британского Форин офиса). А чего стоит письмо четырех министров энергетики стран ЕС (Франции, Германии, Италии, Австрии), адресованное как Украине, так и России, в критические часы газового противостояния — мы вас обеих любим, делайте, что хотите, лишь бы газовое снабжение в Европу не прерывалось (какие это будет иметь практические последствия для украинцев в рекордно холодную зиму, их, по-видимому, волновало меньше). Комментарии, как говорят, излишни. Со стороны ЕС это были проявления «здорового прагматизма». И таких примеров можно привести немало.

А какой же на этом фоне была мотивация украинской стороны? Складывается впечатление, что с нашей стороны имела место лишь погоня за красивыми, но абсолютно невыполнимыми вещами. Из года в год мы как дятел непрерывно долбили одно и то же, думая таким образом засвидетельствовать свою якобы европейскость, цивилизованность, отличие от России. Правда, за последний год эта ситуация была доведена до абсурда. Не получая реального положительного результата, который ни при каких обстоятельствах получить было невозможно, мы напрасно утешались преимущественно тем, что буквально «выжимали» из своих европейских партнеров формулы, ни к чему не обязывающие и не имевшие никакого практического интереса, кроме голого престижа. Зато мы стремились приобщиться к обсуждению вопросов, в принципе мало нас интересующих.

Очевидно, в первые годы независимости такие усилия требовались для собственного самоутверждения, демонстрации того, что мы — дружественное, но отличное от России центральноевропейское государство с собственными приоритетами и стратегическими целями. Тем не менее сегодня мы должны более прагматично и жестко отстаивать свои интересы, не оглядываясь на то, что о нас могут подумать чиновники в Брюсселе, Вашингтоне или Москве. Нас должно прежде всего волновать то, что думает и к чему стремится украинский народ. Не хватит ли искать эфемерного внешнего признания нашей европейскости? Ведь иногда создается впечатление, что европейская мечта — это какое-то сокровенное желание перепрыгнуть через сложный непредсказуемый период и сразу же оказаться в зажиточной преуспевающей стране. До сих пор существует иллюзия, будто с вступлением в ЕС все проблемы решатся как-то сами собой. Однако, очевидно, что исходить нужно из противоположного — сначала мы должны выполнить домашнее задание, а уж потом говорить о досрочной сдаче копенгагенских экзаменов.

Где же выход из этого заколдованного есовского круга? Ни в коем случае не в том, чтобы опустить руки и броситься из одной крайности — евроромантизма — в другую — европессимизм. Нужно прежде всего прекратить, по образному выражению лидера украинских коммунистов, политическую трескотню и заняться реальными делами. В условиях, когда Украина состоялась как государство и никто не ставит под сомнение нашу суверенность, «пробуксовка» на евроинтеграционном направлении не должна рассматриваться как национальная трагедия. Вместо сотрясания воздуха нужно сначала ответить себе на простой вопрос: сколько будет стоить возможное вступление в ЕС и что для этого необходимо конкретно сделать. Каждый из министров должен хотя бы примерно знать свою, как сегодня с легкой руки президента модно говорить, дорожную карту на пути в Евросоюз. Каждый министр должен понимать, какие шаги в сфере его компетенции следует сделать в первую очередь, а какие не имеют принципиального значения. Принятие мер, представляющихся неподъемно тяжелыми сегодня, должно быть отсрочено на завтра. Убежден: если бы министр сельского хозяйства знал, в каких условиях должен проживать (именно проживать, а не содержаться) скот по европейским стандартам, то нынешний мясомолочный кризис во взаимоотношениях с Россией показался бы ему детской шалостью. И таких примеров можно привести великое множество, ведь никто из власть имущих не представляет себе объемов, сроков осуществления, а главное — стоимости мероприятий, которые необходимо осуществить для реальной интеграции Украины в ЕС.

Европейский выбор как таковой уже доказал свою полезность. Даже те, кто инициировал и щедро оплачивал темники, поносившие этот выбор, первыми побежали жаловаться в европейские инстанции в связи с «политическими преследованиями». Люди все чаще в будничной жизни задумываются над реальным содержанием этого понятия, пытаются сравнивать свою жизнь с жизненными стандартами в странах Евросоюза и мечтать о лучшей европейской перспективе. И для них, наверное, не так уж важно знать то, когда мы будем в ЕС, как то, когда мы будем жить так, как в ЕС. Наше общество уже дозрело до честной и откровенной дискуссии, а не красивых по форме, но пустых по смыслу лозунгов по типу первомайских призывов ЦК КПСС к советскому народу. Идеи евроинтеграции должны объединять общество, а не искусственно раскалывать его на сторонников и противников евровыбора, демонстрировать конкретные преимущества от претворения в жизнь европейских норм и стандартов. При этом власть должна сплачивать общество вокруг идеи европейского выбора, искать пути компромиссов. Она должна начать с себя: не только пафосно говорить об европейских ценностях, но и жить в соответствии с ними. Определенные положительные сдвиги уже есть, но следует сделать несравнимо больше, прежде всего в контексте утверждения механизмов выработки жизненно важных для страны решений. Ситуации по типу ночных газовых переговоров в Москве должны быть решительно и бесповоротно искоренены. Как и практика подковерного решения вопросов по принципу «кто последним вошел в заветный кабинет на Банковой». Было бы неплохо также, чтобы власть усвоила такие неотъемлемые принципы своей деятельности, как прозрачность и публичность. Не в смысле дешевого пиара самой себя за деньги налогоплательщиков (в Европе это категорически запрещено), а в плане разъяснения общественности своей деятельности и поступков. К тому же, как засвидетельствовал последний год, во власти сложилась критическая ситуация с действительно профессиональными кадрами, а те, что остались, сегодня практически отрезаны от реального влияния на выработку решений. Такая ситуация будет продолжаться до тех пор, пока отношение к госслужащим будет напоминать отношения между помещиком и холопом, а министр может запросто унизить достоинство и банально обматерить подчиненных, искренне считая себя при этом великим европейцем.

Что касается выбора евроатлантического, это — курс, отличный от евроинтеграции, следовательно, он заслуживает отдельного обсуждения. Отметим лишь, что вокруг этого вопроса сломано немало копий, но ясности при этом больше не стало. Ведь те, кто энергично протестует против вступления Украины в НАТО, на самом деле выступают против несуществующего в реальной жизни монстра, созданного усилиями советской пропаганды времен разгара холодной войны. Однако и те, кто занимают противоположную позицию, слишком упрощают ситуацию. В их сознании НАТО сохранилось в розовых тонах оттепели 90-х годов прошлого века. За это время кардинально изменились угрозы и вызовы. Сегодня на первый план выступила борьба с международным терроризмом, преимущественно фундаменталистско-исламского происхождения. Деятельность альянса заметно расширилась географически — от сугубо оборонительного союза, гарантировавшего безопасность исключительно территорий его государств-участниц, до организации, способной осуществлять превентивные действия практически во всем мире. При этом дальнейшая судьба НАТО будет зависеть от успеха операции альянса в Афганистане. Не подвергая сомнению необходимость успешного доведения борьбы с международным терроризмом до победного конца, стоит очень тщательно определить свое место в этом процессе.

Теперь — Россия. Состояние дел здесь весьма неутешительное. При этом вряд ли у кого-то возникнет сомнение, что это направление было, есть и на ближайшую перспективу будет оставаться наиболее серьезным вызовом для отечественной внешней политики. На этот вызов нет простых и легких ответов. Именно в отношениях с Россией сейчас как никогда нужны прагматичные, хорошо просчитанные и вместе с тем нестандартные решения. Сегодня, к сожалению, не хватает осознания этой простой истины. Ныне позиция власти состоит в следующем: наше главное направление — это интеграция в ЕС и НАТО, отношения же с Россией, на ее взгляд, уладятся как-то сами собой, нам только следует все понятно объяснить. Приходится констатировать, что подобный кризис жанра наблюдается и у нынешней оппозиции, представители которой пребывают в плену старых подходов, ошибочно считая, что стоит поехать в Белокаменную, броситься на шею и излить свою братскую душу, как все проблемы решатся сами собой.

Следует признать: наше отношение к России всегда характеризовалось определенным дуализмом. С одной стороны, в генетическую память украинцев глубоко впечатались бесконечные гонения, которым мы подвергались на протяжении веков, находясь в составе государств под русским доминированием. Достаточно вспомнить отказ Москвы от взятых на себя обязательств перед Б.Хмельницким, закрепощение украинских крестьян и ликвидацию казачества, запрет украинского языка, систематическое подавление культуры, жестокие и кровавые репрессии, искусственные голодоморы и многие другие черные страницы общей истории. И хотя эта политика не всегда была направлена только против Украины, наши потери от этого не являются менее болезненными. Кстати, об этом ментальном элементе сегодня стоит помнить и российским друзьям. С другой стороны, было бы несправедливо утверждать, что более трехсот лет сосуществования прошли для нас бесследно и зря. Оба родственных народа совместно делили блестящие победы и обидные поражения. Без помощи России и тесного сотрудничества с ней Украина вряд ли смогла бы выйти на передовые позиции в таких определяющих для экономического прогресса отраслях, как самолето- и машиностроение, аэрокосмическая сфера, ВПК. Миллионами ниточек сегодня связаны семьи по обе стороны границы. Сейчас мало кто осознает, что в значительной степени именно благодаря российскому фактору Украина сумела возродить свою государственность, почти полностью охватив все свои этнические земли. Этого обстоятельства ни в коем случае не нужно бояться, наоборот, такая родственность двух народов может и должна стать своеобразным консолидирующим началом.

Мы не должны бояться конструктивного сотрудничества с Россией. Украина должна поддерживать все шаги россиян, представляющие интерес и для нас. Мы могли бы проявлять намного больше понимания и благосклонного отношения к тем или иным стратегическим подходам наших российских партнеров. При этом, безусловно, было бы крайне контрпродуктивно самоуспокаиваться или чрезмерно идеализировать сегодняшнюю политику России. Тем не менее, как метко высказался один влиятельный европейский деятель середины ХІХ века накануне Крымской войны, «политика России вызывает значительное раздражение, которое я понимаю и даже разделяю, но ему нельзя сегодня поддаваться, не повредив при этом себе же». Нам необходимо как можно скорее порвать со старыми стереотипами и фобиями. Среди подобных клише можно, в частности, вспомнить то, что Россия якобы менее цивилизована, чем Запад, а потому любое сближение с ней неминуемо будет трактоваться как отход от основных цивилизационных процессов. Украина может и должна инициировать ряд компромиссов для разблокирования отношений с Россией. В их основе должна лежать попытка переведения этих отношений только в двустороннюю плоскость и вывод их из контекста других геополитических проектов России (ЕЭП, ЕВРАЗЭС и тому подобное). Россия должна понять, что любые торговые санкции, эмбарго, газовые войны контрпродуктивны и приведут к противоположным для Москвы целям.

* * *

Подводя итог, подчеркнем: главная задача внешней политики должна состоять в обеспечении благоприятных условий и необходимых ресурсов для модернизации страны, сохранения ее единства и территориальной целостности. Ни в коем случае членство в ЕС не должно быть самоцелью. Нам не следует «влезать» в как можно большее количество международных, нередко взрывоопасных, вопросов, не представляющих для нас практического интереса. Нужно существенно ограничить количество внешнеполитических обязательств, которые перенапрягают наши и без того пока весьма скромные экономические и финансовые возможности. В этот нелегкий период экономической и общественной трансформации внешняя политика должна быть особенно деликатной и не должна порождать новых антагонизмов. В целом вполне очевидно, что в стране уже давно назрела широкомасштабная публичная дискуссия по всему кругу вопросов внешней политики.