Адриаан Якобовиц де Сегед: «В Приднестровье есть силы, которые хотят обострить ситуацию»

Со специальным спецпредставителем Европейского Союза по Молдове Адриааном Якобовицем де Сегедом мы встретились накануне очередного раунда переговоров в формате пять плюс два (Молдова, Приднестровье, Украина, Россия, ОБСЕ плюс ЕС и США). Остроты сему дипломатическому мероприятию придавало то, что оно практически совпало по времени с вступлением в силу совместного заявления премьер-министров Украины и Молдовы от 30 декабря 2005 года. Согласно этому документу, с 25 января 2006 г. молдавская сторона должна была возобновить механизм упрощенной системы регистрации субъектов предпринимательской деятельности Приднестровья, а украинская — осуществлять пропуск товаров через границу с Молдовой в соответствии с положениями таможенного протокола от 2003 года. То бишь исключительно при наличии у приднестровских фирм соответствующего таможенного оформления в Кишиневе.

В Приднестровье успели окрестить заявление Тарлева и Еханурова началом экономической блокады края. Местным властям, по всей видимости, трудно смириться с тем, что Украина подключилась к столь «недружественному шагу» после того, как тамошний лидер Игорь Смирнов, по сути, обменял поддержку Плана Ющенко на лояльность Киева в вопросе прохождения приднестровских товаров через украинско-молдавскую границу.

По имеющейся информации, убедить Украину в необходимости подобного заявления Молдове помог Евросоюз. Другое дело, что в Брюсселе явно переоценили способности сторон придерживаться ранее достигнутых договоренностей: в момент подготовки этого материала, в евросоюзовских кругах раздавались тревожные голоса относительно попыток Украины отстрочить выполнение взятых на себя обязательств. Причем проинформировал ЕС об этом… министр реинтеграции Молдовы. Так что после 25 января опытный дипломат Якобовиц наверняка бы был менее оптимистичен в своих оценках, чем в интервью «ЗН».

— Господин Якобовиц, по дороге в Киев вы имели возможность ознакомиться с работой Миссии Европейского Союза по предоставлению помощи на украинско-молдавской границе. На ваш взгляд, насколько украинская сторона была готова к началу работы такой миссии на своей территории? Созданы ли элементарные условия для выполнения представителями миссии своих обязанностей?

— Украинская сторона, на мой взгляд, была полностью готова. Нам оказывают поддержку на всех уровнях.

Начало этой миссии довольно многообещающее, хотя оперативная работа начинается только сейчас. Эксперты утверждают, что для организации подобной миссии нужно не меньше шести месяцев. У нас было всего полтора. Само собой разумеется, что при таких обстоятельствах Миссия вначале еще должна провести большую организационную и подготовительную работу. Состоит она в первую очередь в том, чтобы консультировать украинскую и молдовскую сторону в пограничных, таможенных и налоговых вопросах. Там, где необходимо, предоставляется также оборудование и налаживается электронная связь между таможенными пунктами. Но мониторинг на границе уже начат. Мы должны воочию убедиться, действуют ли на границе соответствующие правила и потом сигнализировать о происходящем. Наша цель — сделать эту границу закрытой для нелегальных акций и открытой для легальных. Кроме того, важно способствовать углублению взаимодействия между Украиной и Молдовой. Именно поэтому мы очень довольны совместным заявлением украинского и молдавского премьера.

— К совместному заявлению премьеров мы еще вернемся, сначала я бы хотела уточнить другое: удалось ли представителям миссии зафиксировать случаи контрабанды, о которой так много говорило молдавское руководство и многие ваши коллеги в Брюсселе? Тем более, с момента официального запуска миссии прошло почти два месяца.

— Как я уже объяснил, оперативная работа миссии только началась. Но мелкие нарушения уже были зафиксированы. Это и подделанные паспорта, и отсутствие номерных знаков на машинах или грузовик с одним рядом колес. Хотя серьезных нарушений еще, конечно, никто не зафиксировал. Представители миссии для начала должны были ознакомиться с местным законодательством, которое специально для них переводится на английский язык. Они не могут проводить мониторинг, пока не знают законов.

— Совместное заявление премьеров Еханурова и Тарлева, предполагающее возвращение к таможенному протоколу от 15 мая 2003 года, упростит эту работу?

— Да, конечно. Украина и Молдова достигли согласия на введение единого таможенного режима на общем участке границы. До настоящего момента, как вы знаете, одна сторона считала определенный товар контрабандой, а другая — нет.

— Каким образом Европейский Союз намерен реагировать на ситуацию, если упрощенный порядок предоставления сертификатов происхождения для приднестровских компаний не будет соблюден молдавской стороной?

— Все, что касается приграничных вопросов, — исключительная ответственность обеих сторон. Но миссия, конечно же, будет следить за соблюдением положений заявления, и мы можем сказать: «Вы заявляли так, но мы видим, что получается иначе».

— Давайте посмотрим на совместное заявление с другой точки зрения. Допускаете ли вы, что после вступления в силу этого документа приднестровская сторона попытается выйти из переговорного процесса?

— Нет. Я думаю, что в Приднестровье есть силы, которые, вызывая ажиотаж и напряжение, хотят обострить ситуацию. Их цель — заставить людей думать, что сейчас начинается экономическая блокада региона. Конечно, это не так. Скорее, наоборот: все делается для того, чтобы фирмы Приднестровья работали в одном правовом порядке, как и их молдавские коллеги. И это делается с целью предотвратить нелегальные акции, а не для того, чтобы блокировать торговлю. Я не приднестровский предприниматель, но думаю, что это и для них хорошо: что касается экспорта, приднестровцы смогут иметь те же преференции, что и предприниматели на Правом берегу.

Спекулировать на этой ситуации в политических целях — не самый лучший вариант. Политический деятель должен работать на стабильность и спокойствие, а не на разжигание ситуации.

— Кстати, бытует мнение, что в Приднестровье уже сформировался класс предпринимателей, который ради легализации своих капиталов готов пожертвовать так называемой независимостью ПМР? Вы согласны с этим мнением?

— Я не знаю, так ли это. В Приднестровье я говорил только с властями республики, у меня нет знакомых предпринимателей. Но о том, что вы говорите, я тоже слышал.

— Давайте вернемся к другому совместному заявлению — президентов Ющенко и Путина, обнародованному в середине декабря прошлого года. Как на самом деле Европейский Союз воспринял эту двустороннюю инициативу — проводила ли с Брюсселем на сей счет консультации украинская сторона, повсеместно декларирующая свои евроинтеграционные устремления?

— Я думаю, что консультации между странами, которые работают над урегулированием кризиса — очень полезные и даже необходимые. Другой вопрос, если две страны вырабатывают позицию только между собой. По моему мнению, замечательно, если бы их мысли по поводу решения тех или иных вопросов, обсуждались в формате пять плюс два, или хотя бы в пятистороннем формате. Этот текст, по крайней мере, мог быть предложен другим партнерам для того, чтобы вместе поработать над окончательным содержанием.

— Другими словами, отдельные представители молдавских властей, которые, по сути, обвинили Украину в проведении сепаратных переговоров с Россией, в чем-то были правы...

— Не знаю. Я только видел заявление президента Воронина о том, что есть очень хорошие элементы в этом тексте. Но я бы не преувеличивал значение этого заявления.

— После нескольких раундов переговоров в формате пять плюс два какие недостатки плана Ющенко стали для вас очевидными?

— Недостатки? (Задумался). Я бы говорил скорее о преимуществах: их в этом плане больше. Прежде всего, конечно, это идея демократизации Приднестровья и предложение создать специальную оценочную миссию ОБСЕ по этому вопросу. Заложенный в плане срок по проведению демократических и свободных выборов, конечно, был слишком коротким. Сейчас мы это уже понимаем. Другой важный пункт в украинском плане, заслуживающий похвалы, — это идея замены теперешних миротворческих сил на мультинациональные миротворческие силы под эгидой ОБСЕ.

— Насколько, на ваш взгляд, последовательна политика Киева в приднестровском направлении? Есть основания полагать, что совместное заявление стало огромной уступкой со стороны Киева…

— Какая уступка? Что вы имеете в виду? Киев не готов был подписывать это заявление?

— Да, я думаю, если бы не Евросоюз, оно так и не было бы озвучено...

— Спасибо за такое замечание, но мы никоим образом не оказывали влияния на стороны. Но очень довольны, что они достигли согласия. Давления со стороны ЕС вообще не было. Это инициатива двух стран, и это очень хорошая инициатива.

— То есть вы полагаете, что нынешние украинские власти твердо намерены придерживаться положений, заложенных в этом документе?

— Абсолютно. Я говорил с представителями украинских властей, имеющими отношение к этой теме, как в Одессе, так и здесь, в Киеве, все они настроены на выполнение договоренности. Мы в одной Европе, и должны соблюдать одни и те же правила.

— Вы считаете реальной замену миротворческой миссии на мультинациональную под эгидой ОБСЕ до полного политического урегулирования кризиса — о невозможности чего постоянно заявляет российская сторона?

— Теоретически это, конечно же, возможно. Другой вопрос — удастся ли нам это сделать. Проведение такой трансформации дало бы толчок к урегулированию проблемы самой по себе. Сейчас мы только начинаем работать над этим, но такая возможность существует.

— Насколько активно в новой миссии будет представлен Европейский Союз? Вы собираетесь настаивать на том, чтобы в числе участников нового контингента большинство составляли представители стран—членов ЕС?

— (Пауза) Об этом надо еще говорить в Европейском Союзе, но вопрос обсуждается. По-моему хорошо, если бы ЕС там принимал участие. Я считаю, что это должна быть настоящая многонациональная миротворческая миссия. Никакая сторона не должна иметь больше 50% военных. И стороны конфликта не должны быть задействованы в миротворческой миссии. Это, кстати, соответствует и правилам формирования миротворческих контингентов ООН.

— В последнее время приднестровские власти очень активно апеллируют к теме возможного признания независимости Косово. Есть ли, на ваш взгляд, основания проводить параллели между двумя переговорными процессами — вокруг будущего статуса сербского края и приднестровского?

— Никаких. Я совсем не вижу ничего общего. В Косово абсолютно другая ситуация. В Приднестровье, в Молдове, нет разногласий по этническим, религиозным принципам. Каждый случай нужно рассматривать отдельно. Причины конфликтов и пути их разрешения совершенно разные. Проводить такие параллели — это, по-моему, лишь попытка усложнить разрешение ситуации.

— Если все же Косово будет признано, каким образом это может отобразиться на переговорном процессе по урегулированию приднестровского кризиса?

— Это никак не должно отобразиться, потому что, повторяю: ничего общего в двух ситуациях нет.

— Когда, на ваш взгляд, могут состояться свободные демократические выборы в Приднестровье под эгидой ОБСЕ?

— Сначала нужно, чтобы оценочная миссия ОБСЕ проанализировала ситуацию. Для проведения таких выборов необходимо создать соответствующие условия: о чем сегодня можно говорить, если в Приднестровье даже политических партий не существует? Когда это произойдет, довольно трудно сказать. Все сроки должна называть только оценочная миссия.

— Есть ли основания полагать, что новый состав парламента будет существенно отличаться от избранного в декабре прошлого года?

— Для нас главное, чтобы население Приднестровья на демократических свободных выборах могло избрать своих легитимных представителей. Они потом смогут представлять позицию Тирасполя на переговорах с Молдовой. То есть самое важное для нас — воля населения. Возможно, будущий состав и будет похож на нынешний, но мы будем знать, что так решили приднестровцы.