Глава НСЗУ Оксана Мовчан: "У старта второго этапа реформы условия были более жесткими"

Вот уже год страну будоражит в ожидании начала второго этапа медреформы. Информпространство полнится разнополюсными предсказаниями - от "все умрут" до менее распространенного "забрезжил свет в конце туннеля". На самом деле следует честно признать: все это время большинство из нас мало понимало, что происходит, и в чем собственно заключается суть реформы. Детально разбираться в ее нюансах каждому было лень - это сложно. С внятными коммуникациями, ввиду отсутствия координирующего центра реформы, проблема была еще при Ульяне Супрун, запустившей эти процессы. А с ее уходом коммуникации исчезли совсем, как и понимание, пойдет ли процесс дальше.

Однако отыграть реформу назад было уже невозможно - слишком мощным оказался задел. С 1 апреля второй этап стартовал. Осложнившись наложившейся на недокоммуницированные и не дообкатанные процессы эпидемией коронавируса, еще больше обострившей проблемы и во всей красе вытащившей на всеобщее обозрение недофинансированность отрасли, неготовность как центральных, так и местных властей нести ответственность за непринятые вовремя решения, а также привычку врать по любому поводу, и, не особо задумываясь о последствиях, дописывать в отчетности недостающие справа нолики.

Куда, как, с чем и с какой скоростью идти дальше; как вытянуть реформу - одну из ключевых для страны - не только в условиях внезапно свалившейся на наши головы пандемии коронавируса, но и после - об этом ZN.UA говорило с главой Национальной службы здоровья Оксаной Мовчан.

Второй этап медреформы: сложность вживления в тело страны

- Оксана Сергеевна, 1 апреля стартовал второй этап медреформы. Какие проблемы выявили первые дни? Что сейчас приходится корректировать?

- По факту мы видим, что очень часто, когда речь идет о спровоцированных реформой изменениях, мы получаем критику не по адресу. Реформа является комплексной. Национальная служба здоровья Украины (НСЗУ) со своим проектом "Программа медицинских гарантий" - лишь один из игроков, плательщик, который предлагает механизм и владеет данными.

Есть определенные изменения, которые мы подготовили. Это - аргументационная база. НСЗУ проанализировала сеть, показала, какие у нее есть сильные и слабые стороны, определив, какие сильные стороны мы хотим подсветить уже в 2020 году, на какие слабые стороны пока не обращаем внимания, оставляя статус-кво, а с какими из них мы уже работаем. Дальше должен был состояться ряд переговоров с разными ведомствами, начиная с премьер-министра, Кабмина и заканчивая руководителями областей. Для того, чтобы имплементировать задуманную модель, и чтобы она прижилась на теле страны, нужны слаженные действия всех игроков.

У НСЗУ было предложение создать так называемый steering committee - координационный орган, в котором как минимум есть Минфин, Минздрав и НСЗУ, и куда как максимум по определенной повестке дня могут присоединяться Минвет, Минсоцполитики и так далее. Потому что, среди прочего, реформа финансирования подразумевает, что мы наконец начинаем определять, что такое медицинский, а что такое немедицинский бюджет. (Медицинский бюджет - это не фонд занятости. Это не бюджет, например, Минсоцполитики, Минвета и тому подобное. Для медицинского бюджета одинаково важен любой гражданин Украины. Не имеет значения - ребенок, пожилой человек, житель Западной или Донецкой области, ветеран, чернобылец.)

Приказом Минздрава координационный орган был создан. В него вошли Минфин, Минздрав и НСЗУ. Первые предложения от НСЗУ по модели - кто приходит в реформу, каким образом происходит контрактование - заслушивали Минфин и Минздрав, они принимали решение. После того, как произошла политическая перезагрузка и у нас появились новые президент, Кабмин и парламент, в августе 2019 года мы опять подошли к этому вопросу. Возглавившему правительство Алексею Гончаруку мы объяснили: чтобы реформа прошла гладко и нанесла как можно меньше вреда (потому что реформа - это всегда стресс), участники должны быть подготовлены к процессу, тогда он будет не таким болезненным.

Мы начали эту работу. На регулярных селекторах с губернаторами, где присутствовали представители Минздрава и других министерств, НСЗУ отчитывалась о готовности. Речь больше шла о запуске электронной системы здравоохранения, потому что с 1 апреля 2020 года вся отчетность - в ней. Губернаторы представляли медицинские учреждения и отчитывались по нескольким параметрам: автономизация, компьютеризация и подключение к электронной системе здравоохранения.

В ноябре–декабре 2019 года появился новый элемент переговоров - финансирование. На встречах с представителями медицинских учреждений, а также с главами региональных департаментов здравоохранения (ДЗ), мы на карте показывали, что будет происходить с бюджетами конкретных учреждений в их регионе.

Поясняли, что в вашем регионе, например, сеть разбалансированная, а цель реформы - консолидация медпомощи за сильными медицинскими учреждениями. Есть учреждения финансово независимые, которые окажутся в плюсе, потому что у реформы приоритет - инфаркты, инсульты, неонатология и определенная диагностика. А есть те, кто проиграет из-за недостаточной оснащенности или квалификации кадров, и требует поддержки со стороны собственника (слияние с более сильным учреждением, инвестиции в оборудование) или центрального немедицинского бюджета (госпрограммы на переквалификацию, помощь в трудоустройстве). У нас есть такие-то предложения, как обеспечить этим учреждениям какой-то переходный период - для врачей, которые там работают, и для пациентов.

Один из элементов реформы - это требования к качеству оказания медуслуг. И если больница утверждает, что у нее есть хирургическое отделение, то не может такого быть, чтобы у нее не было анестезиолога. А такая ситуация имела место во многих регионах.

В результате из каких-то учреждений ушла хирургическая услуга, потому что они не смогли обеспечить анестезиолога. Соответственно, денег у них меньше. Хотя ДЗ и непосредственно руководители областей, собственники и руководители больниц могли предпринять какие-то действия, перепрофилировав медучреждение либо добавив анестезиологов. Это кропотливый труд. Но административными методами можно сделать очень многое, чтобы помочь трансформировать сеть под нужды населения. Реформа ведь делается не потому, что нам вдруг захотелось внедрить некую понравившуюся модель здравоохранения другой страны. А потому, что наша медицинская система функционировала с большими ошибками. Мы понимали, что огромные средства тратятся впустую и не приносят никакой пользы, поскольку неподотчетны. Реформа призвана это исправить.

- Почему сцепка игроков так и не случилась?

- Организационная работа у нас закончилась с последней сменой правительства. Переговоры длились несколько месяцев, уровень их детализации увеличивался по мере того, как мы приближались к 1 апреля. В феврале у нас были запланированы встречи во всех областях. Но мы успели провести всего четыре - в Луганской, Донецкой, Ровенской и Волынской. Губернаторы приезжали со своими командами - профильные замы, руководители департаментов здравоохранения, руководители крупнейших больниц, туберкулезных диспансеров. Они могли привести того, кого считали нужным. Со стороны правительства всегда был премьер-министр, представитель Министерства развития территорий, замминистра Минфина, представители НСЗУ. Какая ситуация в итоге получается в каждой области мы показывали с двух ракурсов - финансового и доступа к помощи, как общим итогом, так и по каждому медицинскому учреждению. Мы объясняли, какие виды помощи на эти деньги приобретает НСЗУ, и какую помощь получат жители этой области, потому что медреформа не должна была пройти таким образом, чтобы ограничить доступ определенных групп пациентов к определенным видам помощи.

Из-за того, что эта подготовительная работа оборвалась, и переговоры не были проведены, результат получился фрагментарным. В некоторых областях есть крутые инициативы. Например, в Черниговской. В медучреждениях, где медперсонал был сокращен, местный бюджет выделил финансирование (12 тысяч гривен) на каждого медработника, чтобы они могли перепрофилироваться на оказание паллиативной помощи или реабилитации. Таких инициатив очень много. Из-за политической перезагрузки и ротации руководителей областей (у некоторых нет профильных замов или не назначен руководитель департамента здравоохранения) весь необходимый комплекс переговоров и действий не был отработан. От чего в первую очередь страдают, конечно, медучреждения, врачи, которые там работают, и пациенты.

Сейчас мы заново выстраиваем партнерские отношения, чтобы помочь смягчить эффект реформы в каждой конкретной области.

Есть три типа медучреждений. Первый - сильные финансово и с точки зрения медицинского оснащения, которые выиграли от медреформы. Второй - более слабые, в том числе и потому, что руководитель больницы у нас - далеко не всегда хороший менеджер. И третий - это медучреждения-иждивенцы, которые пострадали заслуженно. Как я уже говорила, одна из целей реформы - сократить злоупотребления, имевшие место из-за неподотчетности денег и отсутствия стратегии. С одной стороны, отрасль была недофинансирована. С другой - в отдельных учреждениях или отдельных сферах финансирование имело абсолютно незаслуженные перекосы.

- Многие говорят, что 72 миллиарда гривен на пакет медгарантий - сумма недостаточная. Сегодняшние тарифы НСЗУ экономически реально не обоснованы. Результатом станет банкротство медучреждений. Чтобы врач не заглядывал в карман пациента, его зарплата должна быть не менее двух с половиной средних зарплат по Украине. Иначе ничто (кроме собственной совести, а она у всех - разная) не заставит врача предоставить качественную услугу тому, кто придет к нему, воспользовавшись электронным направлением, и при этом ничего не положит в карман. Ведь есть обеспеченная прослойка, которая даже декларации не подписывала. Она привыкла платить, и врач об этом знает. Ему, как и раньше, будет выгодно принимать именно таких пациентов, не оставляя при этом никаких следов этих визитов в электронном реестре.

- По поводу объема финансирования. Да, действительно, если первый этап реформы - первичка и отдельные ее подпроекты, например, реимбурсация - стартовали в относительно комфортной фискальной среде, то у второго этапа условия были более жесткими. Да, математически по сравнению с предыдущим годом произошло увеличение финансирования отрасли. Если взять медицинскую субвенцию, которая финансировала вторичку в прошлом году девять месяцев, и сравнить с Программой медицинских гарантий на девять месяцев 2020 года, то увидим прирост около 20%. С одной стороны, мы можем говорить, что на самом деле это не очень большие деньги, и, кроме того, есть инфляция. С другой - мы говорим, что в отрасли были перекосы, диспропорции, и значительная часть финансирования просто уходила в песок, поскольку эти деньги не были подотчетны. Соответственно, сейчас мы изыскиваем резервы внутри системы.

Сама сеть не оптимизирована. Мы не берем вопрос непосредственно оплаты труда врачей. Но вместо того, чтобы направить деньги туда, финансируются сотни квадратных метров каких-то помещений, часто не отремонтированных, не теплоизолированных, и все это - еще и коммунальные расходы, которые в большой степени тоже были не подотчетны.

- Ну, насколько известно, коммунальные расходы теперь должны покрываться из местных бюджетов.

- С 2020 года - да. Но в прошлых периодах… У каждого медучреждения был какой-то бюджет, которым оно распоряжалось. И, как правило, на вопрос о том, каковы источники финансирования, главврач ответить не мог. Для него это был один большой пул. А по факту медучреждения финансировались из трех источников - центрального и местного бюджетов плюс какие-то благотворительные средства. Но когда ты не понимаешь, скажем так, какие у тебя "доходные" статьи, то у тебя нет никаких мотивов, чтобы контролировать расходную часть. То же можно сказать о местных органах самоуправления.

В прошлом году мы собирали данные территориальных департаментов здравоохранения и непосредственно медучреждений. Потом к ним присоединились данные Счетной палаты. И оказалось, что только Счетная палата смогла установить, какая доля финансирования из каких источников была в конкретных медучреждениях. По стране эти пропорции варьировались. В среднем 30% - из местного бюджета, 70% - из центрального. Но были медучреждения, в которых пропорции были, соответственно, 20 на 80, 50 на 50, а иногда - 80 на 20. Это был какой-то абсолютно несистематизированный подход на всех уровнях - конкретной больницы, области, государства.

Поскольку значительного увеличения денег у нас не было, мы пошли путем определения приоритетов. Это один из самых распространенных подходов в мире - выделить отдельные конкретные услуги и пытаться привести ситуацию по ним как можно ближе к идеальной. Мы определили четыре приоритета плюс пятый - ранняя диагностика онкологических заболеваний. И по этим пяти позициям довели ситуацию до справедливой. Мы провели достаточно много консультаций, в том числе с коммерческим сектором и непосредственно с врачами, которые работают в каждой из этих пяти сфер. Тарифы, которые есть по ним, приближены к адекватным, к таким, за которые эти услуги могут быть оказаны на достаточном уровне. Это доказывают поданные и подтвержденные заявки на эти приоритетные пакеты от частных клиник.

По всем остальным видам услуг у нас есть точечные увеличения. Например, мы увеличили финансирование на лечение онкологических заболеваний. И добавили две новые услуги - реабилитацию и паллиатив.

По остальным видам услуг ситуация осталась на прежнем уровне плюс инфляция. Но мы рассчитывали, что, увидев успех реформы и подотчетность денег, Минфин по мере улучшения экономической ситуации сможет добавить финансирование в сферу.

- Вы упомянули о перекосах. Один из них заключается в том, что количество врачей одной специальности в двух смежных областях сегодня может отличаться в два раза. При этом перемещаться по стране врачи не очень-то могут, - у них нет зарплат, которые бы позволяли арендовать жилье, и нет ипотеки. Как быть в этих ситуациях?

- Это - кропотливый труд, большая организационная работа, которая должна быть проведена на уровне нескольких ведомств. В первую очередь речь идет о руководителях областей, потому что им доступен административный ресурс, есть местные бюджеты. Это те люди, которые должны понимать свою область и могут нарисовать стратегию ее развития, увидеть мастер-план медицинской сети. Грубо говоря, у них есть понимание, какая эпидемиологическая ситуация в конкретной области, как люди болеют, как их лечат и какая есть инфраструктура. Есть определенные паттерны по тому, как в современном мире происходит реформа организации медицинской помощи. Из нескольких больниц создаются альянсы. Специализированные учреждения работают в связке с центрами оказания первичной помощи.

Кстати, экстренная помощь - хороший пример. Раньше на одну область было несколько центров экстренки. Это означало четыре-пять диспетчерских, между которыми не было никакой взаимосвязи. Соответственно, возникали неоднозначные ситуации по поводу того, в чьей зоне ответственности находится конкретный пациент. Сейчас есть единая диспетчерская, которая видит все медучреждения области, понимает их специфику и загруженность. Соответственно, "скорая" не возит пациента по всем больницам, а сразу доставляет туда, где ему окажут помощь.

Точно то же должно произойти в отношении всей остальной специализированной медицинской сети. И это работа непосредственно губернатора в партнерстве с Минздравом и НСЗУ.

- Даже богатые страны не покрывают все расходы на весь перечень медуслуг. Есть мнение, что необходимо внести изменения в основы законодательства о здравоохранении, введя возможность сооплаты гражданами предоставленных медуслуг, и таким образом перестать питать огромный теневой сектор государственной медицины. Что вы об этом думаете?

- Вы совершенно правы. Это один из возможных инструментов. Но к нему нужно относиться очень осторожно, потому что он может нанести вред. Ситуация в Украине такова, что если ввести сооплату даже в размере 50 или 100 гривен, то часть населения начнет отказываться от этой услуги. Не секрет, что у нас немало граждан, которые не могут себе позволить даже такую сооплату. Соответственно, если мы вводим такой инструмент, то должна быть проведена работа, подобная той, которая была сделана при просчете адресных субсидий на коммунальные услуги.

Но я хотела бы показать ситуацию еще с одного ракурса. У законодателя многих концепций в здравоохранении - ВОЗ есть 3D-модель финансирования системы здравоохранения в конкретной стране. Первое измерение - это количество людей, имеющих доступ к этой системе здравоохранения. Есть страны, в которых право на бесплатное медобслуживание имеют не все, а, например, только госслужащие. Есть страны, в которых 30–40% - это полностью частное финансирование. В экономически сильных США есть большой процент вообще не застрахованного населения, и большой процент застрахован в частном секторе. Украина унаследовала от СССР модель, при которой право на бесплатное медицинское обслуживание имеют все нынешние 37 миллионов человек, и здесь ничего менять не нужно.

Второе измерение - это номенклатура услуг, которыми имеют право бесплатно пользоваться в нашем случае 37 миллионов граждан. И третье - количество этих услуг, то есть объем помощи.

Мы не должны обманывать ни пациентов, ни врачей, ни госбюджет. Соответственно, если мы не трогаем доступ всех 37 миллионов человек к бесплатным медицинским услугам, у нас есть только два пути. Мы должны или уменьшать номенклатуру услуг, честно говоря о том, что, например, из 200 услуг государство в состоянии покрыть всем 37 миллионам граждан 100–120. Или вводить понятие очереди в отношении плановых услуг, говоря, что вот таких не ургентных операционных вмешательств госбюджет сможет покрыть, например, 20 тысяч в год. А все, что свыше, становится в очередь.

Уменьшать номенклатуру услуг либо вводить понятие очереди - это решение сложное. Можно также сделать то, о чем вы упомянули, - ввести доплаты для каких-то типов услуг. Но, как я уже говорила, делать это нужно очень аккуратно, чтобы не обрезать определенным слоям населения доступ к этим услугам.

Сейчас идет дискуссия по поводу того, каким образом государство будет двигаться с Программой медицинских гарантий в 2021 году. У нас была возможность коротко переговорить с министром здравоохранения Максимом Степановым. Он тоже все это понимает. Думаю, к лету эта картина у нас будет.

- Привлечь больше средств в систему здравоохранения можно также через добровольное медицинское страхование, внеся для этого изменения в законодательство об отнесении на валовые расходы предприятий оплату полисов.

- По сути, это еще один скрытый налог. На любые налоговые инициативы правительства бизнес в последние пять лет реагировал очень остро. Это увеличение налоговой нагрузки.

Сейчас медицинская отрасль в Украине финансируется из общей налоговой базы. В наших условиях - это идеальная ситуация. В том числе для обеспечения стабильности объема средств, идущих на здравоохранение. У предприятий же, если вменить им это в обязанность, финансовые годы могут быть разными. И тогда финансирование системы здравоохранения тоже перестает быть стабильным. Поэтому мы не рекомендовали бы так поступать.

- Медреформа не может быть успешной без реформы системы подготовки и переподготовки медработников. Но некоторые из этих процессов были или заблокированы, или отложены во времени, как, например, вопросы, связанные с подготовкой интернов. Сейчас что-то изменилось? Или же в связи с коронавирусом отодвинулось еще дальше?

- Есть фрагменты, отдельные инициативы в областях по перепрофилированию или обучению. Образовательная реформа в сфере здравоохранения так и не стартовала. Все заморожено. Мы ждем, когда новая команда министерства сможет этим заняться. Министр об этом говорил.

- Возможно ли расширить реимбурсацию?

- Да, мы об этом говорили. У нас есть предложения. В первую очередь они касаются того, чтобы добавить препараты внутри четырех приоритетных медицинских услуг. Мы такие предложения обязательно подадим. Более того, предыдущую бюджетную декларацию (рассчитана на три года) мы подавали уже со значительным увеличением средств в "Доступных лекарствах" на протяжении следующих трех лет. Это удачная программа. При сравнительно небольших затратах, если сопоставлять с другими статьями расходов, она дает довольно большой и быстрый эффект в качестве здоровья граждан. Кроме того, это деньги с высоким качеством отчетности. Доступные лекарства находятся в электронной системе здравоохранения, и электронный рецепт мы видим до мелочей.

Коронавирус: проблема острая, но временная

- Давайте поговорим о текущей ситуации. Как будут финансироваться больницы на период борьбы с эпидемией коронавируса? Сколько на это выделено финансирования?

- Тут есть две истории. Первые случаи заболевания и сложные ситуации, на борьбу с которыми вышли врачи, страна увидела в марте. То есть тогда, когда контрактных обязательств с медучреждениями у НСЗУ еще не было. Соответственно, оплата труда медиков за этот период, в том числе объявленное премьер-министром двух-трехкратное увеличение, пройдет через медицинскую субвенцию. Думаю, детали будут обнародованы в ближайшие дни.

У нас есть статистика по официально зарегистрированным за этот период случаям заболеваний COVID-19. Их более 600 (на утро 1 апреля - 669. - А.К.). Финансирование получат медучреждения и бригады скорой помощи, оказавшие помощь этим пациентам.

Вторая история начинается с 1 апреля. Здесь у нас есть предложения, которые мы подали правительству и ждем его решения. Сначала в отношении суммы, которую сможет выделить государство на Фонд борьбы с коронавирусом. Предварительно цифры назывались разные - от 100 до 200 миллиардов гривен (сейчас уже известно, что на Фонд борьбы с эпидемией государство собирается выделить 64,9 млрд грн. - А.К.). В этой сумме будет предусмотрен и бюджет на оплату медицинских услуг. Наше предложение - чтобы это был выделенный список больниц. От того, что в страну пришел коронавирус, люди не перестали болеть инсультами, инфарктами, женщины не перестали рожать детей. Чтобы никого не заразить, пациентские маршруты должны быть разделены. Одновременно мы хотим сконцентрировать всю помощь - и государственную, и волонтерскую - в конкретных медицинских учреждениях, где будет все необходимое как для безопасности врачей, так и для оказания помощи пациентам. То есть будет понятно, что 200–300 больниц - это центры, где мы боремся с коронавирусом.

Также мы подали предложения по волнам в зависимости от того, как будет разворачиваться эпидемия. Есть первая волна больниц, их 240. И сейчас стоит задача привести эти больницы в готовность. Потому что не все они готовы. Если будет резкое увеличение количества случаев заболеваемости, по мере необходимости будут подключаться вторая и третья волны больниц.

Мы предлагаем финансирование с использованием двух механизмов. Первый - не за пролеченный случай, а за готовность. Есть 240 учреждений, имеющих определенные мощность и объем услуг, которые они способны оказать определенному количеству пациентов с COVID-19. За эту готовность они получат фиксированный (или глобальный) бюджет. Чтобы не было ситуации, при которой больница может качественно обслужить 1000 пациентов, а мы пытаемся навязать ей 2000. Второй механизм - в зависимости от нагрузки в конкретной больнице, она может получать доплаты за интенсивность.

Ответ от Минфина на наши предложения мы пока не получили.

- Насколько корректно были определены 240 опорных по коронавирусу больниц?

- Объясню, в результате чего мы пришли к этим 240. Когда принимаются такие решения, очень важно, чтобы уровни ответственности были распределены правильно. Первый, рекомендованный НСЗУ, список больниц был выдан электронной системой здравоохранения. Все медицинские учреждения вносили в нее данные, которые главврачи подписывали своими электронными подписями, и они несут за них ответственность. На данные были наложены фильтры - оснащенность медучреждения, географический доступ и разделение маршрутов пациентов. В результате был получен определенный перечень больниц, который мы передали департаментам здравоохранения в регионы, так как они владеют ситуацией непосредственно у себя в области, должны, по идее, знать "в лицо" каждую из своих 50–80 больниц и понимать, какую помощь каждая из них в состоянии оказать. После верификации данных департаментами здравоохранения и были зафиксированы эти 240 больниц. Соответственно, когда их главврачи сейчас заявляют, что на самом деле у них всего этого нет, для нас это сигнал, чтобы спросить у них, почему данные, которые они подали в систему электронного здравоохранения, не соответствуют действительности. Информация формировалась на основе их данных, за которые они несут (должны привыкать нести) ответственность.

- Недавно ваши коллеги проехали по регионам и посмотрели эти медучреждения. Поделитесь впечатлениями?

- Не по всем регионам. Это было предложение главного санитарного врача Виктора Ляшко. Вместе с Госслужбой по чрезвычайным ситуациям на ее транспорте удалось побывать в нескольких областях. Мы не посетили все 240 больниц, но получили первый срез по поводу готовности областей.

В целом мы увидели определенные провалы в коммуникации. Сказать, что эти медучреждения готовы, нельзя. Запаздывает логистика с обеспечением врачей необходимыми средствами защиты. Еще нет информации по поводу того, каким образом будут финансироваться услуги этих больниц по оказанию помощи больным коронавирусом. И я понимаю главврачей, которые сейчас находятся в режиме ожидания. С одной стороны, на них возложили высокую ответственность. С другой - не снабдили всей необходимой информацией и средствами для защиты врачей и оказания помощи пациентам. Главврачи сейчас в стрессе. Штаб об этом знает. Определенные действия, чтобы успокоить врачей и предоставить им все необходимое, будут проведены как можно скорее.

Пока мы видим, что ситуация разворачивается фрагментарно. Где-то выглядит уже достаточно серьезно, где-то - пока спокойно и под контролем. Время еще есть.

- Вместе с тем все понимают, что официальная статистика заболеваемости далека от реальной. Все это время проводилось очень мало тестирований. Недавно Виктор Ляшко заговорил о привлечении к этому частных лабораторий. Собираются ли это делать? Сколько и когда на это может быть выделено финансирования?

- От нас не было предложений по привлечению частных лабораторий к проведению тестирований. Мы оперировали только мощностями и возможностями государственной сети.

Один из важных элементов реформы - это запуск электронных записей. Они запущены на первичке. На вторичке реформа уже стартовала в Полтавской области. Записи оттуда мы собираем уже в течение года. Электронные записи - агрегированная информация по оказанным услугам, по спросу и предложению, бесценная как непосредственно для главврача, так и для НСЗУ и Минздрава.

В электронной системе мы можем увидеть аномальные всплески пневмоний. Эту информацию мы тоже анализируем. Пока поводов для серьезного беспокойства нет.

- 3 апреля вы законтрактовали 18 инфекционных больниц. Сколько на них выделено финансирования? Это дополнительные средства?

- Пока нет. Все контракты были заключены в рамках 72 миллиардов гривен. Программа рассчитывалась под историческую структуру заболеваний. Коронавирус - внезапная новая вводная, но она временная. Соответственно, 72 миллиарда гривен - это под те болезни, которыми украинцы болеют исторически, из года в год. И это финансирование не уменьшится. Не будет дискриминации, когда за счет одних пациентов мы будем лечить других.

Инфекционные больницы, подавшие свои предложения НСЗУ для предоставления помощи по Программе медицинских гарантий пациентам с инфекционными заболеваниями в рамках терапевтического пакета, находятся в разных регионах страны. На их финансирование предусмотрено около 334 миллионов гривен.

Все, что касается лечения пациентов с коронавирусом, - это дополнительные деньги. На этот счет все участники имеют единое мнение. Какая это будет сумма, мы узнаем после заседания комитета ВР.

- Я видела информацию о том, что, учитывая ситуацию с распространением коронавирусной инфекции, НСЗУ перераспределила 906 миллионов гривен из Программы медицинских гарантий. Решением Кабмина эти средства были направлены в субвенцию в регионы - на поддержку деятельности больниц во время пандемии. Из этих средств местная власть может поддержать больницы, которые определит сама, в том числе и инфекционные. Это так?

- Средства, переданные обратно в субвенцию, были перераспределены из Программы медицинских гарантий. Это стабилизационные деньги, чтобы поддержать маломощные медучреждения, у которых не было возможности подготовиться к реформе, и в результате они получили большой дефицит. Руководители областей на свое усмотрение могут поддержать эти медучреждения в сложный период.

- Этих денег достаточно? С каких направлений они были сняты?

- Этих денег хватит, чтобы на усмотрение руководителя области дофинансировать медучреждения, имеющие значительный дефицит, до 80% их исторического финансирования. Сумма рассчитана приблизительно на квартал.

Пациенты по всем 27 пакетам никак не пострадают.

- Было объявлено, что все плановые медицинские мероприятия на период эпидемии коронавируса откладываются. Как быть при этом пациентам с хроническими заболеваниями?

- Речь идет о тех случаях, которые могут быть отложены без риска для жизни пациента. Не об ургентных ситуациях. Для людей с хроническими заболеваниями, подразумевающими регулярное поддержание здоровья, например, какие-то медицинские интервенции либо получение лекарств, все остается как есть.

- А если пациент с хроническим заболеванием проходил лечение в больнице, которая стала одной из опорных в борьбе с коронавирусом?

- Сейчас разрабатываются так называемые маршруты пациентов. Потоки пациентов будут переориентированы, пациенты - соответствующим образом проинформированы. Со стороны руководителя области или непосредственно мэра обязательно будет коммуникация с пациентами о том, в каких больницах они теперь смогут получить необходимые им услуги.

- Скоро?

- Думаю, это должно происходить уже сейчас. В наших поездках по регионам мы акцентировали на этом внимание. Говорили об этом и с министром здравоохранения. Сейчас у нас происходят регулярные встречи с профильными замами, на которых мы определяем список приоритетов на ближайшие три дня. Многие вещи сейчас будут реализовываться в таком режиме.

Все статьи автора читайте тут.