Трезубец над полуостровом: ОУН в Крыму

Если хочешь удивить - используй парадокс: горячий снег, холодная война, бандеровцы в Крыму... - выбор большой. И речь идет не о современных "бендеровцах", которыми сепаратисты так старательно пугали крымских обывателей, а о настоящих членах революционной ОУН, появившихся на полуострове в 1941 г. Кем они были, что делали, на что надеялись? Послушайте историю о бандеровцах в Крыму, рассказанную ими же самими в воспоминаниях Ивана Морьяка, материалах уголовных дел Владимира Шарафана и Леонида Ларжевского.

"За украинское море!"

"Хто володіє Кримом - той диктує свою волю коли не цілому Чорному морю, то з певністю на північному (отже українському) його побережжю… хто панує на Кримі, той панує на Україні, навіть незалежній". Именно так в 1936 г. оуновцы видели роль Крыма в будущем, поэтому нет ничего удивительного в том, что при первой же возможности (таковая появилась летом 1941 г.) украинские националисты попытались распространить свое влияние на полуостров, пусть даже под немецким верховенством.

Главным инструментом реализации политики ОУН (как мельниковской, так и бандеровской) за пределами Западной Украины стали походные группы из нескольких (или нескольких десятков) активистов. Они следовали за вермахтом как переводчики, рабочие и работники "экономических штабов" и в условиях строгой конспирации должны были способствовать украинизации органов местного самоуправления и вспомогательной полиции по всей Украине, вплоть до Кубани. До Акта 30 июня 1941 г. оуновцы были намерены поставить немецкую власть перед фактом возрождения украинских руководящих структур, после - готовились к антинацистской борьбе.

Крымом планировала завершить свой переход Южная походная группа ОУН(м), но она почти полностью погибла от рук немцев в Николаеве, потому на полуострове хозяевами ситуации оказались бандеровцы. Южная походная группа ОУН(б) состояла из 7 подгрупп (роев), две из которых: А-І под руководством Николая "Сидора" Чарторыйского и А-ІІ под руководством Ивана Осадчука (позже - Степана Тесли), - должны были добраться до Крыма. Оба подразделения встретились под Каховкой, но группа Чарторыйского незадолго до того еле вырвалась из лап ХІ зондеркоманды, потому и речи не было о продолжении похода - уцелевшие участники возвращались на Буковину. Люди Ивана Осадчука должны были завершить дело самостоятельно.

Конкуренты

Но не все мельниковцы погибли во время путешествия в Крым. До Симферополя удалось добраться руководителю ОУН(м) Борису Суховерскому, который в феврале 1942 г. на конспиративной квартире Базилевича организовал встречу оуновцев Ярослава Савки, "Виктора" и "Павлика" с пятью симферопольцами. Суховерский и Савка рассказали о западноукраинской интеллигенции и молодежи ОУН(м), отправленных на средневосточные земли Украины, раздали газеты "Наступ", "Краківські вісті", журнал "Пробоєм". Вторая встреча состоялась на улице Профсоюзной в квартире Владимира Шарафана. У мельниковцев были еще две явки - одна в переулке Тихом в Симферополе, а другая - в мельнице в Старом Крыму. В дальнейшем их активность совершенно потерялась среди бурной деятельности, развернутой бандеровцами.

Перекоп

Осенью 1941 г. на перешейке шли кровопролитные бои: солдаты Эриха фон Манштейна постепенно побеждали советских бойцов и природные укрепления Перекопа, - потому националисты ОУН(б) ждали завершения боев у украинских рыбаков, которые отнеслись к ним "как к родным". Тогда же состоялась и трогательная встреча "захидняков" с морем. Вот как о ней вспоминал Иван Морьяк: "В моїй уяві залишися назавжди цей чудовий образ нашої першої зустрічі з морем. Всі ми відчули, що десь у глибині душі здійснилася наша молодеча мрія. Мрія, виплекана тим усім, що змолоду карбувало нашу національну свідомість та любов до українського моря… Наш рій приніс привіт Чорному морю і склав його від борців української революції і від західноукраїнських земель… Ми стояли над самим берегом моря в одній лаві. Засмалені сонцем і степовим вітром. Друг Іван Осадчук скупими фразами передавав привіт… З тієї сцени ми зробили собі знимку".

В первые дни ноября 1941 г. семеро смельчаков, наконец, вошли на полуостров. Перекоп, за который пролилось столько крови, показался им большим селом, при этом крутизной улочек поразил Армянск. Именно здесь общий поход завершился - дальше каждый из побратимов должен был выполнять свою задачу.

Джанкой и Симферополь

Первыми в Джанкой отправились Роман Бардахивский, Степан Вонкевич и Михаил Любак; Григорий Вольчак, Иван Морьяк, Иван Осадчук и Степан Тесля подались в Симферополь. В Джанкое удалось наладить масштабную подпольную работу: Вонкевич и Любак заняли должности при городской управе, Бардахивский - в полиции. Подпольные "революционные комитеты" из местных украинцев были организованы не только в городе, но и в районе.

В Симферополь люди Осадчука добирались окольными путями, поскольку у них не было никаких документов. В нескольких десятках километров от столицы, в селе Михайловка Сакского района подпольщики натолкнулись на небольшую общину "вольных казаков-украинцев", которые радушно встретили прибывших. Но остаться там надолго оуновцы не могли. Оба Ивана - Морьяк и Осадчук - остановились на окраине Симферополя, Тесля с Вольчаком двинулись в центр. Там им повезло - прямо на улице они нашли украинца, который помог походной группе обустроить первые конспиративные квартиры в городе. "Наша дорога скінчилася. Ми на місці призначення і щойно тепер усвідомлюємо наші дійсні завдання. Після п'яти місяців дороги, від села до села, на возі, опалені сонцем, биті дощами і овіяні степовим вітром, прибуваємо щасливо зі Львова до Сімферополя… Це було з початком грудня 1941 р."

Деятельность большевистских партизан в Крымских горах, десанты красноармейцев на побережье и диверсанты в городах вызвали усиление террора с немецкой стороны, что чрезвычайно усложняло работу украинских националистов, полностью отрезанных от формального руководства - провода в Днепропетровске. На нелегальном положении группа Осадчука выдавала себя за жертв репрессий НКВД из Беларуси - местные украинцы помогли с паспортами.

Зима выдалась тяжелой. Подпольщики были вынуждены выменять в Михайловке телегу и коня на продовольствие и растянуть его до весны. Тяжело было оуновцам смотреть на полуголодных соотечественников, а еще тяжелее - в таких условиях "проповедовать им великие идеи". Но все это были небольшие трудности по сравнению с тем, что им вскоре пришлось пережить.

Первый разгром

25 ноября 1941 г. во все низовые звенья полиции безопасности и СД был направлен приказ, в котором говорилось: "Неопровержимо установлено, что движение Бандеры готовит восстание в Райхскомиссариате (Украина), цель которого - создание независимой Украины. Все активисты движения Бандеры должны быть немедленно арестованы и после основательного допроса тайно уничтожены". Итак, СД шла по следу украинских националистов. Полиция безопасности уже в декабре 1941 г. была проинформирована о появлении в Крыму бандеровских групп и об их количестве.

Первый провал произошел в том же декабре. Прямо на улице Симферополя гестаповцы арестовали Ивана Осадчука и отправили его во львовскую тюрьму на Лонцкого, где вскоре расстреляли. Круг странствий для него замкнулся, а крымское подполье понесло первую потерю. За главного остался Степан Тесля.

Дальше было хуже - 10 января 1942 г. Тесля и Вольчак в Евпатории попали под красный десант, а точнее - под контрудар немецкого гарнизона. Обоих подпольщиков полиция задержала и вела на расстрел, но им удалось бежать. Однако о работе на евпаторийском направлении пришлось надолго забыть.

Еще более трагичной была судьба джанкойских оуновцев. В феврале несколько российских коллаборационистов-белогвардейцев, бежавших из-под Керчи от наступления Красной армии, прибыли в город, разоблачили украинское подполье и донесли на него в гестапо. Бардахивский вместе с побратимами Вонкевичем и Любаком, помощником, школьным учителем Наконечным и рядовыми подпольщиками (в целом 14 человек) были арестованы и расстреляны. Бардахивскому едва исполнилось 19 лет.

Труды и дни

Но уцелевшие оуновцы продолжали работу. Чтобы, во-первых, иметь прикрытие своей деятельности, а во-вторых, помочь местному украинскому населению, группа Тесли открыла весной 1942 г. две легальных организации: капеллу бандуристов и потребительский кооператив "Украинский консум". Капелла вскоре превратилась в Украинский музыкально-драматический театр им. Шевченко, который насчитывал около 60 человек и давал спектакли в Симферополе, Севастополе, Джанкое и Ялте. В частности, 2 июня того года состоялась крымская премьера "Запорожца за Дунаем". Директором и художественным руководителем работал Иван Петренко, администратором - Иван Морьяк, который каждую поездку использовал для развития украинского подполья. В течение 1942-1943 гг. спектакли и концерты театра настолько способствовали росту национального сознания местных украинцев, что немецкая власть начала препятствовать его деятельности и даже арестовала на некоторое время директора.

Благодаря "Украинскому консуму" удалось наладить питание интеллигенции, которая больше всего страдала от голодной зимы, в частности великого художника-баталиста Николая Самокиша. Впоследствии, 7 июля, для этих нужд было создано "Бюро помощи украинцам" ("Стол помощи беднейшему украинскому населению"), чьими стараниями удалось открыть в Крыму несколько начальных и средних украинских школ. Бюро попыталось даже построить автокефальную церковь в Симферополе, но для нее не удалось найти священника. На работе в "консуме" легализировался Вольчак, а Тесля, как новый глава всего подполья оставался в тени.

Чуть раньше, 28 июня, при Главном полицейском управлении столицы была открыта специальная комиссия для исправления паспортов украинцам, ошибочно записанным как русские (за короткое время было исправлено около 4 тыс. документов). Но с деятельностью учреждения произошел казус. Поскольку распространились слухи, что украинские магазины отныне будут обслуживать только владельцев "правильных" аусвайсов, то "через це в українці позаписувалися люди, які самі й батьки яких ніколи не бачили земель України і яким за інших обставин і на думку б не спало перекинутися на українців". Больше всего желавших стать "новыми украинцами" оказалось среди русских; особенно родившихся на украинских землях. Жизненный комфорт был важнее советской идентичности.

После налаживания устойчивой связи с материковой Украиной в Крым начала поступать и литература: книги по украинской истории и литературе, изданные как легально, так и самиздатом. Книги значительно помогли популяризации идей самостоятельности, в основном среди молодежи.

Организация

К середине 1942 г. более или менее стабильные подпольные ячейки были организованы в12 городах и селах. Для координации их деятельности 27 сентября 1942 г. оуновцы открыли "Украинский национальный комитет", председателем которого стал член ОУН(б) Николай Шапар (впоследствии погиб во время боевой операции), а заместителем по вопросам образования и пропаганды - упоминавшийся выше Владимир Шарафан. В ведении комитета отныне сосредоточилась деятельность Бюро помощи украинцам, комиссии по выправлению паспортов и всех предприятий, учрежденных украинцами в Крыму.

Осенью 1942 г. Морьяк оставил роботу в театре и смог наладить связь с проводником ОУН на юге Украины, будущим командармом УПА Василием Куком ("Юрием Лемишем"). Он неодобрительно отозвался о легальной деятельности бандеровцев в Крыму, поскольку на остальных землях уже началась партизанская борьба против немецких оккупантов. Отстаивая свою правоту, Морьяк доказывал, что украинская жизнь на полуострове за последние годы серьезно деградировала, так что и речи не могло быть о подпольной деятельности среди несознательных масс. "Сидя дома и имея связь с несколькими людьми, мы никак не могли бы того достичь, чего достигли в течение нескольких зимних месяцев 1942 г." За год численность оуновцев постепенно увеличивалась - не только за счет привлечения местного населения, но и благодаря присоединению к организации многих украинцев, прибывших в Крым в составе вермахта: переводчиков, хозяйственников, бывших членов батальона "Роланд".

Крымский бандеровец

Владимир Шарафан родился в 1908 г. в Киеве, в 1920-х годах учился в Зиновьевске (Кировограде), в 1933-м переехал в Крым. 18 августа 1941 г. был мобилизован рядовым в172-ю мотострелковую дивизию; под Судаком, вероятно после того как выяснилось, что эвакуации не будет, вместе с однополчанами уничтожил технику и документы и подался в лес. Там был захвачен в плен румынами, но вскоре сбежал и уже в ноябре нелегально поселился в Симферополе.

В феврале 1941-го Шарафан стал членом ОУН(м) и хозяином конспиративной квартиры. Позднее он так рассказывал о вступлении в ряды националистов: "Вступил, поскольку не верил в победу Красной Армии. Была задача: поднять национальное самосознание украинских народных масс и подготовить его для борьбы с Советской властью за самостоятельное существование Украины, с этой целью проводить вербовку среди украинской интеллигенции, особенно антисоветски настроенной, в ряды ОУН".

Наиболее вероятно, в феврале 1942 г. Владимир Шарафан покинул мельниковское крыло из-за категорического непринятия их курса на союз с нацистами и вступил в ОУН(б). Вероятно, так же поступил и Ярослав Савка. Интересно, что вместе с Шарафаном в подпольщики подались его мать Раиса Григорьевна и отчим Яков Степанович: они стали связными между советскими подпольщиками и партизанами - уникальный пример сотрудничества в одной семье.

Второй разгром

Успехи в легализации бандеровцев под крышей национального комитета оказались непродолжительными. В феврале 1943 г., в результате предательства хозяйки одной из конспиративных квартир в Джанкое гестапо схватило Степана Теслю и его помощника Иосифа Курипку. Кстати, это совпало с разворачиванием на Большой Украине антинацистского Движения сопротивления во главе с УПА и, соответственно, волной репрессий со стороны гитлеровцев. Освободить задержанных из застенков полиции было поручено группам Ивана Янчишина (Янцишина), руководившего джанкойским подпольем, и Вольчака. Рискованная операция в мае того же года провалилась - гитлеровцы захватили и замучили одного из освободителей. Деморализованного Янчишина специальный посланник ОУН Евген Стахив, прибывший в Крым по распоряжению Василия Кука, отправил на Галичину. О судьбе Вольчака однозначных сведений нет. Тесля оставался в заключении то ли до поздней осени 1943-го, то ли до ранней весны 1944-го, и во время эвакуации немцев из Джанкоя был казнен. За связь с Теслей немцы расстреляли и переводчика Евгения Шведа, родом из Перемышля.

Но уже в июне 1943 г. Стахив, прибыв вторично в Крым, "мог с удовлетворением утверждать, что все раны, причиненные немецким аппаратом террора, были уже залечены, а на место выбывших подпольщиков пришли новые молодые борцы за свободу Украины".

Новые руководители
и новые проблемы

После ареста Тесли в феврале 1943 г. днепропетровское руководство взялось формировать новый провод крымской ОУН. Сначала во главе поставили 25-летнюю Екатерину Мешко "Ольгу" (в браке - Логуш), а 29 августа ее заменил Леонид Ларжевский ("Явор"). Некоторое время Мешко с помощником Параскевским эвакуировали на "материк" уцелевших после облав подпольщиков. Морьяк как представитель "старой гвардии" был полностью переведен на нелегальное положение, а в мае - отправлен на Западную Украину. После смены руководства "Ольга" и Шарафан двинулись в Днепропетровск, откуда Мешко выехала во Львов, а Владимир Шарафан ("Усач") вернулся в Крым.

Перед Ларжевским стояли крайне непростые задачи - усилить политическую составляющую работы оуновского подполья, наладить устойчивую связь с крымскотатарским национальным движением, кроме того, наладить формирование в Крыму подразделений УПА. Что там говорить, каждый из пунктов был серьезным испытанием сам по себе, а вместе они складывались в практически непосильную проблему.

"Легальный" упадок

Сначала казалось, что с распространением национальной идеологии проблем не возникнет: каналы доставки литературы и периодики работали, усилиями самого Ларжевского были напечатаны более 500 листовок политического характера, распространялись материалы через легальные органы: национальный комитет, потребительский кооператив, начальную школу в Симферополе, директором которой был оуновец Иван Тихонович и т.п.

Но после вооруженного нападения на гестапо в Джанкое, совершенного в мае, о чем уже говорилось, немцы прибегли к репрессиям против участников подполья и полностью утратили доверие к легальному украинскому движению. Осенью 1943 г. они закрыли украинский театр, в октябре за невыполнение бессмысленного приказа предоставить для охраны железной дороги 400 бойцов распустили Украинский комитет. Наконец, в качестве прикрытия для подпольщиков остались несколько хозяйственных учреждений, но с началом блокады Крыма советскими войсками они едва прозябали.

Начало конца

Поздней осенью 1943 г. Крым оказался в окружении советских войск со стороны как Керчи, так и Перекопа. Связь с "большой землей" прервалась, в конце года Ларжевский отбыл в Кривой Рог. В Крыму "на хозяйстве" остался лишь Шарафан, практически без компетентных кадров и легального прикрытия.

К тому же, началась третья волна репрессий со стороны нацистов. Главной ее мишенью были советские подпольщики, но перепало и бандеровцам. В частности, оказались в тюрьме мать и отчим Шарафана - как партизанские связные. "Бабушку удалось забрать из гестапо благодаря фальшивой справке, что она лечилась до войны в психдиспансере. А дедушка был отправлен в лагеря Германии, выжил, вернулся и доживал на Киевщине".

В январе 1944 г., чувствуя все большую опасность, немецкое командование наконец решило опереться на поддержку местного населения. Для этого из органов местного самоуправления и национальных комитетов русских, украинцев и крымских татар должны были создать автономное краевое правительство, в ведение которого передавались бы не только вопросы гражданского администрирования, но и командование вспомогательной полицией и отрядами самообороны. К марту большую часть работы выполнили, украинское национальное движение вплотную приблизилось к возрождению легальных структур, но это была лебединая песня всех местных националистов.

"Освобождение"

В апреле 1944 г. советские войска ударили по Крыму с обоих направлений (севера и востока) и в течение месяца заняли полуостров. Немцы оборонялись по мере своих сил, но между героической смертью за фюрера и возможностью эвакуации выбирали второе. С полуострова забрали столько солдат, сколько смогли, хотя и потери были значительными.

17 апреля, будто ничего и не произошло, Шарафан был второй раз мобилизован в ряды 51-й армии и брошен на Севастополь, хотя незадолго до этого получил приказ перейти на нелегальное положение. 1 мая в бою за Малахов курган он был тяжело ранен и перевезен на лечение в Алушту.

Не успели советские "освободители" добить 12 мая на Херсонесе последних внешних врагов - немцев, как взялись за внутренних. 18 мая крымских татар, а через несколько дней - армян, болгар и греков депортировали с их Родины. Крым стал однотонно советским.

Эпилог

После расправ с целыми народами пришло время заняться другими противниками Москвы. В июне 1944 г. по доносу, прямо в больнице арестовали Владимира Шарафана и через полгода следствия и издевательств расстреляли 13 февраля 1945-го. По его делу проходили около 10 человек. Реабилитирован в 1993 г.

Леонида Ларжевского в сентябре 1944 г. попробовали завербовать в НКВД, но напрасно, - он доложил об этом своему проводнику и вместе с ним подготовил покушение на следователя. Но ровно через год, в сентябре 1945-го, Ларжевского схватили на киевской улице и отправили в Крым. В январе-марте 1946 г. по его делу арестовали Сергея Курдибанского, заведующего торговым отделом Симферопольской городской управы, упоминавшегося Ивана Тихоновича, Леонтия Чепелевского и Михаила Коробаня - инспектора и инженера хозяйственной организации ВИКО. В июле этого же года всех осудили к 8–10 годам лишения свободы. Коробаня реабилитировали в 1958 году, других - аж в 1995-м.

Екатерина Мешко в 1943 г. организовала первую Конференцию порабощенных народов Восточной Европы и Азии, в 1944 г. вместе с мужем переехала в Западную Европу, в 1949-м- в США. Умерла в 1991 г.

Евген Стахив в 1946-1949 гг. проживал в Германии, затем - до самой смерти в 2014 г. - в США.

…Бандеровцы в Крыму - феномен, достойный восхищения: маленькая группа смельчаков, которая не побоялась бросить вызов тоталитарной системе на специфической территории. Постоянно отрезанные от каналов пополнения живой силой, перманентно - от денег и агитационных материалов, иногда - и от руководства, революционные националисты, вопреки всему, наладили подпольную работу, организовали для нее легальное прикрытие и, наконец, сумели утвердить украинское движение как третью силу, наряду с русским и крымскотатарским.