Конрад Аденауэр: ФРГ идет в Европу

Германская империя, образовавшаяся в 1871 г., весьма быстро заявила о своих претензиях завладеть Европой как плацдармом для достижения мирового господства, бросив вызов, прежде всего, Великобритании, Франции и России. Но в первом рывке к цели Германия потерпела в 1918 г. ошеломляющее поражение и понесла значительные территориальные потери.

Попытки Запада привлечь ее после Версальского договора в круг демократических стран Европы оказались неудачными: Веймарская Германия не приняла западной демократии и начала готовиться к реваншу. Так возник нацизм - классический фашизм, уже апробированный в Италии, но круто замешанный на расовых теориях, которые давно укоренились в коллективном сознании немцев. Но уже и тогда были люди, видевшие другие пути выхода из ситуации. Например, известный историк Фридрих Майнеке выдвинул в 1920-х лозунг "Прочь из германской, вперед в европейскую историю". Идеи западной ориентации как никогда оказались актуальными уже после 1945 г.

Созданная в 1949 г. Федеративная Республика Германия (ФРГ) взяла курс на прозападную демократическую ориентацию. Ее первый федеральный канцлер - либерал, демократ и католик - Конрад Аденауэр (1876–1967) понимал, что, лишь достигнув примирения с Западом, Германия выйдет из положения, в котором оказалась после поражения в двух мировых войнах. Избранный путь напоминал линию Густава Штреземана. С одной важной поправкой: Аденауэр не просто искал примирения с Францией, а верил, что Францию и Германию объединяет общность судьбы - как своеобразный мост через пропасть соперничества.

Для ФРГ наступил момент, когда демократические принципы и стремления овладели и властью, и обществом в целом. Создалась идеальная ситуация для вхождения ФРГ в западное цивилизационное пространство. Сделать это было непросто. Необходимо было преодолеть отчуждение стран, пострадавших от нацизма, убедить их, что немцы покаялись за причиненное зло и изменились. Честно донести свои новые намерения до всех - от простых граждан до должностных лиц не только Европы, но и мира. Это стало главной целью дипломатии Аденауэра. Его деятельность на должности канцлера и министра иностранных дел (1951–1955) свидетельствует о важности внешней политики для тогдашней ФРГ. Государство постепенно избавлялось от оккупационных пут и становилось независимым.

12 мая 1951 г. ФРГ стала учредительницей Европейского объединения угля и стали - прообраза будущего Евросоюза. Готова была совместно с Францией создать европейскую армию. Эту идею в 1950 г. выдвинул французский премьер Рене Плевен. Для этого нужно было уравнять ФРГ в правах с суверенными государствами. Подписанным 26 мая 1952 г. Общим договором между ФРГ и западными государствами был упразднен режим оккупации. Уже в статусе равноправного партнера Аденауэр совершил первые официальные визиты в Париж, Рим, Лондон, а через два года - и в Вашингтон, что в процессе становления демократической ФРГ сыграло чрезвычайно важную роль (план Маршалла, подарок в виде 0,5 млрд долл.). Западу импонировало видение Аденауэром будущей демократической Европы "в объединении различных типов экономик, в постоянном обмене духовными и культурными ценностями", ликвидации границ для создания хозяйственных регионов, которые стали бы "основой европейского единства народов". Кремль, ревниво наблюдая за успехами ФРГ, решил вмешаться, чтобы направить развитие германской "проблемы" в нужное русло.

10 марта 1952 г. советское руководство прислало правительствам США, Англии и Франции ноту, в которой предлагало, согласно решениям Потсдамской конференции, разработать и подписать договор при участии свободно избранного общегерманского правительства и объединить Германию, которая признает границы по Одеру-Нейсе, в единую независимую демократическую страну. Это была инициатива Иосифа Сталина. Но расхождения не замедлили сказаться. В ответе Запада признавался принцип свободных выборов, и высказывалось требование признать право на свободу собраний и свободу слова, что могло подорвать советский контроль над восточногерманским режимом задолго до выборов. Вместе с тем однозначно был отброшен режим строгого нейтралитета, запрещавшего ФРГ участвовать в коалициях и союзах, что в разгар холодной войны ничего хорошего Западу не сулило. Едва ли не впервые Европа и немцы были единодушны. В ноте Москвы Аденауэр заподозрил план не допустить вхождения ФРГ в Европу и отверг его. По его мнению, этот план основывался на принципе divide et impera (разделяй и властвуй).

Вскоре министр иностранных дел Великобритании Энтони Иден выдвинул встречный план решения германского вопроса. Его отличие от плана Сталина было в том, что условия выборов в Германии должна была определять ООН. Такой сценарий для Москвы был неприемлем, поскольку означал объединение и капитализацию Германии, а, следовательно, конец существованию Германской Демократической Республики (ГДР). Это противоречило планам СССР в Европе.

Провал проекта Сталина не означал отказа Кремля от политики, нацеленной на замораживание ситуации, подобный той, что имела место в период между двумя мировыми войнами, когда Германия оказалась между Востоком и Западом, и последствия для нее были роковыми. Советскому руководству так хотелось иметь разъединенную и конфликтную Европу, в которой Германия была бы равноудаленной от Востока и Запада, что Аденауэр вполне справедливо считал потуги Москвы ловушкой и "прямым путем к покорению всей страны". Для него главным на тот момент была интеграция с Западом, а не единство Германии, так как объединение произошло бы само собой с распадом советской империи. Он верил, что рано или поздно неестественная, экстенсивная, затратная система падет под весом порожденных ею проблем. Ощущение "внутренней уверенности" у него объединялось "с исключительной интуицией относительно тенденций своего времени".

Противоречивые события вокруг вхождения Бонна в западный мир подталкивали Аденауэра к расширению зоны благосклонности ФРГ вне границ Европы. Прежде всего, канцлер искал поддержку во влиятельных еврейских кругах мира. Так, 10 сентября 1952 г. в Люксембурге он подписал соглашение о репарационных платежах, в котором предполагалась помощь: государству Израиль - в размере 1 млрд долл., евреям во всем мире -
0,5 млрд и еврейским организациям - 1,5 млрд долл. Аденауэр считал, что это небольшая цена за "хотя бы частичное восстановление доброго имени Германии".

Уверенности Аденауэру добавляло и то, что интересы ФРГ и Запада, военная слабость которого была ощутимой в борьбе с возможной агрессией со стороны СССР, сошлись. Как отмечает в своих мемуарах Иден, Советский Союз "стоял в Европе почти в полной силе", и "в этих условиях отсутствие немецкой армии… означало критическую слабость". Запад стремился привлечь ФРГ в свои ряды, СССР - нейтрализовать, не допустить усиления Запада. В единстве с Западом канцлер видел предпосылки решения вопроса о воссоединении страны, а объединенную Германию - только в союзе с западным миром как суверенной его составной частью.

Дальнейшие события в борьбе между Западом и Востоком вокруг Германии и самой ФРГ разворачивались с переменным успехом. 30 августа 1954 г. создание европейской армии заблокировал французский парламент: еще слишком свежими были воспоминания о франко-немецкой истории. На протяжении жизни одного поколения Германия трижды вторгалась во Францию. "Боши идут" - самая тревожная для французов фраза в 1870-м, 1914-м и 1940-м гг. Однако выход был найден. 22 октября 1954 г. Совет НАТО дал добро, а 5 мая 1955-го ФРГ стала членом альянса.

Вхождение ФРГ в Европу не было безоблачным. Аденауэру приходилось выдерживать внешнее и внутреннее давление. Он не соглашался с "вечными" предложениями СССР сокращать вооружение и согласиться на нейтральный статус, приструнивал собственных левых, выступавших против ремилитаризации ФРГ, согласно Парижским соглашениям 1954 г., заявляя: "Я, канцлер ФРГ, как и раньше против демилитаризации страны… Мы позаботимся о том, чтобы ни социал-демократы, ни коммунисты никогда больше не пришли к власти". Он решительно заверял Запад, что правительство Бонна при любых обстоятельствах будет выполнять военные обязательства по Парижским соглашениям.

Завершив к весне 1955 г. организационный этап вхождения в Европу, уже 9 сентября Аденауэр отбыл с официальным визитом в Москву. При встрече были соблюдены все правила протокола: почетный караул, исполнение гимна республики, поднятие государственного флага ФРГ и т.п., как это и положено при встрече лидера независимого государства и равноправного партнера высокого ранга. Советскому Союзу с его постоянными экономическими проблемами и социальными неурядицами это было необходимо. ФРГ уверенно набирала темп на пути возвращения статуса промышленного гиганта мирового уровня и удивляла мир своими экономическими достижениями.

Обед в Кремле, 9 сентября 1955 г. Фото: Bundesarchiv. Bild 146-1989-101-01A

Намереваясь улучшить отношения с Москвой, Аденауэр вместе с тем выступал против любого компромисса с коммунистической идеологией и планово-распределительной системой хозяйствования, не имел иллюзий относительно СССР в его жестком противостоянии с демократическим Западом. В его эпицентре очутилась расколотая Германия. Советский Союз, хоть и не достиг полностью желаемых целей во Второй мировой войне, однако воспользовался плодами победы, чтобы использовать центральноевропейский плацдарм для реализации дальнейших планов коммунистического давления на демократический Запад.

Признавая роль Советского Союза в мире, его влияние на решение германского вопроса, Аденауэр пошел на установление дипломатических, а затем и торгово-экономических отношений с СССР. На переговорах в Москве он почтительно, но с достоинством равноправного партнера относился к советскому руководству. Избирая европейский путь, Аденауэр как опытный и дальновидный политик не мог игнорировать СССР. Немецкая лодка в неспокойном мировом океане должна была плыть на двух веслах. Впереди было объединение. Уже тогда Аденауэр начинал дело германо-германского сближения, которое впоследствии завершил Вилли Брандт с помощью инструментов новой восточной политики, а именно: Ostverträge в 1970 г. - с СССР и Польшей и в 1973-м - с Чехословакией.

В Москве в 1955 г. 79-летний бундесканцлер ФРГ, корректный, рассудительный и спокойный, соблюдая привычки кремлевских небожителей, играл якобы по их правилам. Когда подали ему водку, а им воду, он вежливо попросил заменить воду в стаканах Н.Хрущева и Н.Булганина водкой и сразу стал "своим парнем", потому что не отказывался наравне с ними пить рюмку за рюмкой. После всего визави Аденауэра подписывали документы уже едва ли не под столом. А "формулу трезвости" для Аденауэра на такой случай специально разработали немецкие специалисты…

Таким образом, поездка в Москву была успешной. Аденауэр не только установил дипломатические отношения с СССР, признавшим ФРГ независимым государством, но и добился освобождения 10 тыс. последних немецких военнопленных, осужденных за преступления в годы войны на территории СССР.

Но следующим и самым большим успехом Аденауэра, который окончательно закреплял европейскость ФРГ, стало подписание 22 января 1963 г. Елисейского франко-западногерманского договора - "Вечного мира" - после 100-летней борьбы за "европейскую корону". Аденауэр и де Голль подписали соглашение о дружбе, которая должна была воцариться после стольких лет межнациональной вражды. "Не забывайте, - сказал тогда Аденауэр, - что я - единственный германский канцлер, который превыше всего ставит единство Европы, а уже потом - своего государства. Я готов пожертвовать германским воссоединением, если мы создадим и войдем в сильный западный лагерь. Согласие между Германией и Францией является залогом европейского будущего". Сказано точно и понятно. В основу европейского дома был заложен крепкий фундамент в виде тандема Германия-Франция, который и сегодня является несущей конструкцией всех европейских демократических структур.

После вхождения ФРГ в европейский дом вопрос объединения Германии стал общеевропейской задачей в борьбе с европейским коммунизмом. Когда в 1990 г. президент СССР Михаил Горбачев попробовал сделать то, что в 1952-м не удалось Сталину, - выделить объединенную Германию из европейского мира, прекратив ее членство в НАТО, - ему просто и внятно объяснили, что любое государство альянса всегда действует в рамках интересов всех членов, а не собственных. Горбачев, очевидно, согласился. Не забываем, что тогда СССР находился практически на грани коллапса…

Идти в Европу сегодня означает отказ от безумия войн, бессмыслицы аннексий и завоеваний, тоталитарной горячки и авторитаризма. Это путь очищения от ошибок прошлого. Это больше, чем географически быть европейской страной - даже в самом центре Европы. Можно быть в Европе, но жить вне ее принципов, правил и норм. Поэтому историю вхождения Германии в Европу в 50–80-х прошлого века должны знать все европейские и неевропейские страны, в частности и Украина, застрявшая в своей равноудаленности и многовекторности…