Богдан-Игорь Антонич. Когда дом — за звездами

Почти 80 лет назад на 28-м году жизни - а именно 6 июля 1937 г. - во львовской больнице умер талантливый поэт Богдан-Игорь Антонич. Землю накрыли сумерки - будто кто-то траурный платок набросил. Похоронили поэта во Львове на Яновском кладбище, поле №4. Похоронили и… забыли. Мы такие.

…Смерть настигла литератора внезапно. После воспаления слепой кишки он заболел аппендицитом. Пациенту сделали удачную операцию, он прошел курс восстановления и засобирался домой. Но неожиданно остановила другая тяжелая болезнь - воспаление легких.

Пришлось остаться на больничной койке. Вскоре здоровье улучшилось: Богдан-Игорь даже взялся дошлифовать либретто оригинальной оперы "Довбуш". Но переутомленное продолжительной лихорадкой слабое с детства сердце не выдержало.

Пятью годами ранее в стихотворении "Смерть Гете" Богдан-Игорь Антонич как будто заглядывал в свою вечность.

Все моє життя - одне змагання / за гармонію людини й бога. / Осені мого життя й зарання / я все чув, що людська правда вбога. / Кожний день для мене був щаблем / до нових, до невідомих тайн. / Вічно таємниць горіх гризем, / вічно є для нас таємний Райн. / Кожний день для мене був щаблем / що веде в найвище недосяжне. / Вічно в незбагненне ми пливем, / лиш воно для нас є вічно важне. / Я творив з життя великий міт, / я шукав тебе, о божественна казко. / Хоч на плечах більш вісімдесяти літ, / все-таки вмирати важко…

После "воссоединения" Западной Украины с УССР в целом аполитичный поэт-мистик попал под официальный запрет. Интерес к самобытному поэту возрождалась понемногу. В 1960-х годах - сначала в украинской диаспоре, а через два десятилетия - и в Украине.

В 1989 г. во Львове по адресу: ул. Городоцкая, 50, где жил литератор, открыли памятную доску. Мемориальной доской ограничилось чествование художника и на его малой родине в селе Новица (сейчас - территория Польши).

…Антонич был не только тонким поэтом. Он увлекался музыкой, играл на скрипке, которую потом упоминал в стихах как "музыкальное дерево", подростком сочинял мелодии и выступал в школьных концертах, прекрасно рисовал и глубоко интересовался изобразительным искусством. Обладая мягким характером, писатель в частной жизни производил впечатление неразговорчивого человека - литературного затворника и задумчивого отшельника.

Литературная активность Богдана-Игоря Антонича продолжалась всего около восьми лет. Но за миг ослепительной вспышки в творчестве он преодолел огромный путь - от подросткового школярства до уровня зрелого мастера.

Почему он так и не женился? Потому что его вечно молодой невестой стала Поэзия.

Через всю короткую жизнь, "будто вспышка звезды на рассвете", он нес великое чувство - любовь к Родине.

Это позволило ему слышать и слушать народ, а значит - быть одиноки и в то же время стомиллионным, видеть печальные будни и при этом заглядывать в величественные праздники. И не покоряться каким-либо обстоятельствам, потому что у него было мощное противоядие - творческое воображение, которое окрыляет веру, избегает серости и призывает на помощь небудничность.

В стихотворении "Пісня про вічну молодість" (1931) поэт будто все знает о бессмертии.

Запрягти до саней чотири чалі коні / і в чвал, і в чвал! / Заіржуть баскі бігуни на реміннім припоні, / аж луна відіб'ється / від скал, від скал. / Тріснути батогом на вітер буйний / і вдаль, і вдаль! / Наші очі далеччю гартуймо, / а серце куймо / на сталь, на сталь. / Ударять у срібну рунь золоті копита, / мов грім, мов грім. / Повними грудима будемо вітер пити, / під дахом синього неба / наш дім, наш дім. / Снігів завмерлу тишу вигуком розпороти: / нема турбот! / І сонцю ми поженемо навпроти, / бадьорі, радісні, / в галоп, в галоп. / Запрягти до саней чотири чалі коні / і в чвал, і в чвал! / Навпростець переїдемо всі перепони, / здобудемо / життя фінал. / Розпускають коні сиві гриви, / пара з уст, мов дим. / З рвучим вітром буйногривим! / Бути вічно юним, / вічно молодим!

* * *

Богдан-Игорь Антонич родился 5 октября 1909 г. в селе Новица на Лемковщине в семье сельского священника Василия Кота (1879–1947). Вероятно, для земледельца это не имеет особого значения, но разве может быть такая фамилия у почтенного приходского священника? Поэтому еще до рождения ребенка молодой иерей в 1906 г. сменил фамилию Кот на отцовское имя Антонин. Так появился литературный псевдоним: сын Антонина - Антонич. Мать будущего писателя, родовитая поповна Ольга Волошинович, была родом из села Липовец Сяноцкого повета Подкарпатского воеводства Польши.

Бескрайние горы, звонкий воздух, сельские обычаи и народные традиции - с детства природная среда Богдана. Она и превратила чистую душу в чувствительную натуру. Под надзором частной учительницы начальное образование мальчик получил дома.

В те времена на Лемковщине жилось несладко. Бедствовали, поэтому в 1914 г. семья Антоничей с единственным сыном перебралась в Вену, где пережила четыре года Первой мировой войны. Уже тогда бедность сказалась на здоровье мальчика, который часто болел и жаловался на сердце. Но судьба повела семью дальше.

Когда в 1919 г. отца неожиданно арестовала польская власть, Богдан с мамой отправился на Пряшевщину (Чехословакия). Там жил родной брат попадьи. Украина как раз переживала исторический момент. В январе 1919 г. объединились два молодых государства: Украинская Народная Республика и Западно-Украинская Народная Республика. И хотя в политическом аспекте это объединение под ударами разноцветных интервентов (большевиков, белых, поляков) сразу же повисло на волоске, эта короткая вспышка независимости перешла в культурное измерение.

Поэзия "Схід сонця" (1936) была написана значительно позже, но в душе десятилетнего мальчугана зародилась надежда, что беспомощность пройдет, когда пройдет разрозненность.

Страшне вино ночей доспілих / по вінця в черепі хлюпоче. / Буджуся сонний, неспокійний, / і місяць чавить мої очі. / Та раптом чую: вище, тонше, / стрункіше дзвонить ясна синь. / Драконе місяцю, загинь! / Ось білий бог ізходить - сонце.

Напомню, что тогда происходило в истерзанной войной и империями Украине. Чтобы создать нацию, прадеды должны были взлелеять народ. Ибо только он мог восстановить страну и родить государство. А тем временем галичане в Польше, украинцы-схидняки в составе УССР, закарпатцы в Чехословакии лишь втайне лелеяли надежду ощутить себя гражданами великой Украины.

Этого государства давно не было на карте Европы, но оно должно было появиться. Период пробуждения национального самосознания в разных частях Украины пришелся на школьные годы Богдана-Игоря. Поскольку украинских гимназий в Польше в те времена вообще не было, в1920–1928 гг. мальчик учился в единственной на всю Лемковщину польской мужской гимназии классического типа - им.Королевы Софии в городе Сяноке (основанной в 1880 г.).

Как вспоминал в мемуарах одноклассник Антонича Михаил Кудлык: "На всю Лемковщину это была единственная гимназия, где учили также и украинскому языку. Впрочем, Богдан разговаривал, как наших условиях, на украинском хорошо, с легким лемковским акцентом. В 1923–
1925 гг. он читал очень много. Перечитал почти всю библиотеку нашего учителя. Любимыми украинскими поэтами были для него Иван Франко, Тарас Шевченко, Леся Украинка, из прозаиков - Ольга Кобылянская, Иван Нечуй-Левицкий, а польскими - Юлиуш Словацкий, Адам Мицкевич, Генрих Красинский. Как-то он рассказывал мне, что перечитал все произведения, получившие награду Нобеля, в переводе на польский язык. В те годы Богдан написал первые стихи, но мне не приходилось их читать, он неохотно их показывал. Лишь учитель Чайкивский по секрету сказал мне, что Антонич пробует писать поэзии; у него оказывается неординарный талант. Пророчил, что из Богдана выйдет поэт".

"Учили" - мягко говоря, громко сказано: в неделю украинскому языку по программе выделялось… два часа! Основной упор в течение восьми лет обучения в мужской гимназии классического типа делали на… греческий язык и латынь. С первого и до последнего класса Богдан-Игорь был лучшим учеником.

В 1923–1925 гг. Антонич начал писать. А находился он тогда в польском окружении: украинцев среди учеников в польской гимназии было не более 20 процентов. Поэтому юношеские стихи Богдана Антонича написаны на польском языке. На украинском можно было общаться разве что дома. Родители Богдана-Игоря перебрались тогда в село Бортятин (сейчас - Мостисского района на Львовщине), где о. Василий получил место приходского священника. Гимназист часто приезжал к родным, где написал ряд поэзий.

* * *

Следующий этап его жизни имел решающее значение для развития творческой личности. Так часто происходит, когда не теряешь связь с родной землей и вместе с тем овладеваешь достижениями человечества.

По окончании Сяноцкой мужской гимназии в 1928 г. Богдан Антонич переехал во Львов, где осенью записался на философский факультет Львовского университета Яна ІІ Казимира (специальность - польская филология). Славистику изучал под попечением знаменитого языковеда-полониста профессора Генриха Гертнера (1892–1935), у которого стал любимым учеником.

Это была известная на весь край alma mater: в 1870-х здесь, на улице Николая (сейчас - Грушевского), на философском факультете учился Иван Франко. Здесь преподавал, а с 1894-го возглавил украиноязычную кафедру "общей истории со специальным обзором Восточной Европы" Михаил Грушевский.

Среди преподавателей у студента
Б.-И.Антонича были профессор истории Вильгельм Брухнальский (1848–1938); член Польской АН теоретик литературы Евгений Кухарский (1880–1952); языковед-полонист Витольд Ташицкий (1898–1979); философ и логик КазимирТвардовский (1866–1930); эксперт по компаративистской лингвистике Ежи Курилович (1895–1978) и др.

Этот этап его жизни имел решающее значение для развития глубоко образованной и тонко организованной личности. Хотя университет и был польским, большую часть студентов составляла украинская интеллигенция. Побратимы поощряли молодого поэта изучать литературный украинский язык. Первые оригинальные стихи на украинском Богдан-Игорь читал именно в кругу студентов-украинофилов. Подчеркну: в годы студенчества Антонича во Львовском университете не было отдела украинистики. Студенты славянской филологии сами создали вне университета кружок украинистов при Научной секции Общества сторонников образования.

Кроме того, юноша проводил филологические исследования, глубоко изучал украинский язык, вчитываясь не столько в словари и учебники, сколько в произведения поэтов Советской Украины. Особого внимания заслуживали, по его мнению, Павло Тычина, Максим Рыльский, Евген Плужник. Надо сказать, что за довольно короткое время Богдан-Игорь Антонич так овладел литературным украинским языком, что превзошел многих, и по стихам считали его надднепрянцем, изумленно спрашивая: "Не может быть, добродию, неужели вы - лемко?!".

* * *

Впервые 20-летний поэт Антонич прочитал свои стихи публично в 1929 г. Как член общества студентов-украинистов во Львове он выступил в программе "Живой литературной газеты" перед университетскими друзьями.

Его муза искала и нашла свой голос.

Первое стихотворение Богдан-Игорь Антонич (с того времени и прижился псевдоним) опубликовал в 1931 г. в пластовом журнале "Вогні". Это только в фэнтези поэты рождаются легко, а на самом деле они рождаются многотрудно. Мастера вообще - товар штучный.

Впрочем, найдя свою творческую тропу, литератор семимильными шагами пошел дальше. Художественная ценность возникает с годами, когда дебютант понимает элементарные вещи: язык не тормозит, а ускоряет мысль, стихосложение - это ритмичное искусство укрощения силлабо-тонической стихии, вкус и образование часто мешают искусству... Разве существует лакмусовая бумажка, чтобы измерить хороший литературный вкус и уровень поэтической культуры молодого автора?

Львов

Литератор запрещает печатать свои ранние произведения. Большинство из тогдашних экзерсисов Богдана-Игоря Антонича остались в рукописях.

С 1931 г. начал печататься в периодике. "Автобіографія" оказалась довольно короткой - вкладывалась в две строфы.

В горах, де ближче сонця, перший раз приглянувся небу, / тоді щось дивне й незнане пробудилося у мені, / і піднеслася голова, й слова прийшли до уст зелені. / Тепер - де б я не був і коли-небудь, / я все - п'яний дітвак із сонцем у кишені. / А як зійшов із гір до гамірливих міст, / у злиднях і невдачах не кляв ніколи долі та не ганив, / глядів спокійно на хвиль противних гурагани. / Мої пісні - над рікою часу калиновий міст, / я - закоханий в житті поганин.

О рождении новой ослепительной звезды заявил первый же его сборник "Привітання життя", вышедший в 1931 г. в библиотеке журнала "Дажбог". Что увидел внимательный читатель? Усвоены отечественное стихосложение и европейская классика, произошло знакомство с авангардистскими течениями - от "Молодої музи" начала XX в. до украинской поэзии 1920-х (в частности и футуристической). Радовал взгляд баланс, который уловил влюбленный в жизнь "поганин": изменчивость образов, ни капли казенного оптимизма, искренняя печаль диссонанса с реальной действительностью, зрелая созерцательность.

Книга молодого автора привлекла внимание львовской литературной общественности. Не знаю, с тех ли пор, но у юноши продолжалось богоискательство. Одновременно с "Привітанням життя" поэт готовил книгу религиозной лирики под заголовком "Велика гармонія" (не печаталась).

По окончании Львовского университета Б.-И.Антонич получил степень магистра философии и магистра польской филологии. На государственную службу не пошел, так как во время польского господства украинцу получить место было почти невозможно. Это - во-первых. А во-вторых - "п'яний дітвак із сонцем у кишені" не усидит в костюме и галстуке за столом.

С 1934 г. свободный литератор сотрудничал со львовскими украинскими журналами, где выступал с собственными поэзиями и оригинальными статьями на литературные и художественные темы. Его исследования охотно публиковали галицкие газеты "Вогні", "Дзвони", "Вісник", "Назустріч", "Наша культура", "Ми" и т.п.

Не желая ограничивать свое творчество определенной идеологией, Богдан-Игорь Антонич с 1934 г. прекратил публиковаться в "Віснику", который редактировал публицист и философ, идеолог украинского интегрального национализма Дмитрий Донцов (1883–1973), и… открыто религиозной газете "Дзвони". Крайности вредят истинной гармонии, поэтому Антонич предпочел внепартийную газету "Назустріч", которую точнее можно было бы назвать "Назустріч здоровому глузду".

Кроме получения высшего образования, в 1934 г. в его жизни произошло еще одно выдающееся событие. При активном содействии поэта, редактора и издателя Богдана-Юрия Кравцива (1904–1975) в свет вышел второй поэтический сборник поэм и лирики - "Три перстені", который вывел автора в авангард западноукраинских писателей. В сборнике заиграли все признаки зрелого мастера: богатство тем и множество форм, усложненная система образов и юношеская непосредственность, совершенный стиль и философская созерцательность, новый уровень поэтического языка и влюбленный в жизнь герой. Поэтому вполне естественно, что за сборник "Три перстені" 31 января 1934 г. коллеги отметили автора литературной премией Общества украинских писателей и журналистов им. Ивана Франко.

…Но ему неуютно было в чистом искусстве, и с желанной для многих тогдашних модернистов башни из слоновой кости... Кроме поэтического творчества и овладения литературным языком, поэт считал нужным обращаться к научным изысканиям и журнальной публицистике.

Он остро спорил о политических событиях и общественных делах, публиковал сатирические фельетоны и пародии, выступал с докладами на тему украинской и иностранных литератур, переводил, писал рецензии под псевдонимом Зоил, попробовал себя в амплуа искусствоведа - и везде демонстрировал глубину мысли и мастерство изложения темы.

Казалось, бурно начался период литературной зрелости. За неполные четыре года Богдан-Игорь Антонич подготовил к печати четыре сборника поэзий, взялся за малую прозу (правда, незаконченной осталась новелла "Три мандоліни"), начал роман "На тому березі", набросал либретто к опере "Довбуш", которую должен был написать композитор, пианист и дирижер Антон Рудницкий (1902–1975).

Следует учесть также и бурную редакторскую деятельность Б.-И.Антонича: он некоторое время редактировал журнал "Дажбог", а вместе с поэтом и художником Владимиром Гаврилюком (1904–2000) готовил к печати художественный альманах "Карби".

* * *

Темп его жизни нарастал, сил оставалось все меньше и меньше. В 1936 г. вышел самый больший при жизни автора поэтический сборник "Книга Лева". И печальные предчувствия блуждали в "Елегії про перстень молодості".

Так час перегортає / мого життя нову сторінку. / І знаю тільки те, / що треба пісню, наче тінь, нести з собою, / що треба йти, невпинно йти / назустріч мертвій тишині / за зовом вітру - за зовом ночі, / аж попіл сну засипле очі. / Спочине серце під крилатим кленом, / порине в море трав зелене, / і тільки пісня вільна, спіла, / жива, нестримна, горда, сміла / ітиме далі вже без мене.

Писать стихи - это уже означало для него быть мифотворцем. И Богдан-Игорь Антонич измерял мечты и замыслы не часами, не месяцами, не годами, а столетиями. Ища затертые следы прошлых народов и замерших культур, он увидел себя даже доисторическим человеком, с древности связанным со своим местом под солнцем, со своей землей. С геополитическим мотивом "Я живой здесь".

* * *

Похожие на него - не от мира сего. Отвечая на вопрос, где живут, они сами о себе говорят: "Дом за зарей".

Дім за зорею

Вирують кола світляні - невломні мотовила, / ось благовіщення світанку - й сонце ніч розмеле. / Пий сьому чарку радощів! Хай серцю хміль і крила! / Поезії кипучої і мудрої, мов зелень! / Живу коротку мить. Чи довше житиму, не знаю, / тож вчусь в рослин сп'яніння, зросту і буяння соків. / Мабуть, мій дім не тут. / Мабуть, аж за зорею. / Поки я тут, інстинктом чую це: співаю - тож існую. ( Під шкаралущею землі булькочуть рвійні води, / крайнебо в млах фіялкових за ранком, мов за муром. / Від'їду вже з долонями на лірі сонця сходу, / співаючи хвалу надлюдським і рослинним бурям.