1932–1933: от семи до десяти миллионов жертв

Когда после прихода Гитлера к власти в начале 1933 г. в СССР только присматривались к нему, немецкие дипломаты еще пользовались доверием среди большевистских чиновников. Потому именно последние и стали источником информации о количестве жертв Голодомора 1932–1933 годов в Украине, что и было зафиксировано в документах политического архива министерства иностранных дел Германии - от семи до десяти миллионов.

На такой позиции стояла и вся наша эмиграция - только она, вплоть до горбачевской перестройки, и могла говорить об этом преступлении Москвы. Украинский исследователь из США Т.Сосновый считал: эта цифра должна составлять 7,521 млн человек.

В СССР, разумеется, все это отрицали: мол, никакого голода не было, все это россказни буржуазных фальсификаторов. Именно в таком стиле четверо киевских ученых - два историка и два юриста - написали в 1988 г. письмо шведскому профессору Джекобу Сундбергу как главе Международной комиссии юристов, изучавшей это преступление по специально разработанной процедуре.

Однако перед очевидными фактами, собранными этим своеобразным международным трибуналом и комиссией Конгресса США, Кремль вынужден был приоткрыть тщательно скрываемые тайные документы. Киевский профессор Станислав Кульчицкий, первым допущенный к московским архивам, опубликовал тогда разрешенную коммунистической цензурой цифру потерь: три с половиной миллиона. Это количество он отстаивает и поныне, правда, наши демографы подправляют его до
3,9 млн жертв.

Сомнение в правильности таких выводов отдельных наших историков и демографов вызывает тот факт, что они при этом опираются на официальные данные, уже давно подвергнутые сомнению, в том числе и российскими исследователями. В частности, когда речь идет о Всесоюзных переписях населения СССР 1937 и 1939 годов, следует подчеркнуть, что обе они не только не дают возможности определить миграционные потоки населения из-за отсутствия соответствующего вопроса (как это было в предыдущих переписях 1897 и 1926 гг.), но и грешат существенными неточностями в подсчетах.

Особенно это касается последнего. Скажем, по официальным документам власти известно, что к началу 1939 г. в Украине насчитывалось 11 195 620 городских жителей, 19 755 848 - сельских, а всего - 30 946 218 человек. Совершенно иную картину дает начальник Управления народнохозяйственного учета УССР Рябичко в своем секретном докладе на имя председателя Совета народных комиссаров УССР Коротченко от 30 января 1939 г.: городского населения - 10,6 млн, сельского -
18,6 млн, а всего - 29,2 млн человек.

Как видим, свыше полутора миллиона населения УССР в 1939 г. было приписано, что уже не дает демографам возможности получить правильные данные. Что касается представленных из Москвы данных переписи 1937 г., которые вообще были засекречены, то по сравнению с первичными документами, находящимися в Киеве, цифра, по нашим подсчетам, увеличена на 402 тысячи - до 28 387 609 человек.

Кроме сомнений о принятии за основу данных сфальсифицированных переписей, особенно 1939 года, считаем ошибочным включение в подсчет 1937–1938 гг., поскольку очередная Всесоюзная перепись населения происходила в начале 1937-го, и данные за период до следующего - 1939 года - уже отражают совершенно иные события. Так, вывоз заключенных за пределы республики до 1938 г. включительно охватывает период, когда из УССР отправляли и тех, кто становился "врагом народа" - уж никак не за "преступления", которые инкриминировались голодным людям в связи с появлением 7 августа 1932 г. так называемого "закона о пяти колосках".

Подобное можно сказать и о миграции 57 тысяч евреев за границы республики в 1928–1938 годах, и организованный набор рабочей силы из сельской местности на новостройки за пределами Украины в 1935–1938 годах.

Но украинская индустрия не поглотила всех голодных крестьян Украины - всего лишь незначительную часть, поскольку весь прирост городского населения за указанный период в количестве 4 300 000 произошел за счет прежде всего собственного естественного прироста и механического притока рабочей силы, в том числе и из России, начиная еще со строительства Днепрогэса в 1927 году. А как только начали работать новые заводы в УССР, предполагалось обеспечивать их квалифицированной рабочей силой именно из России (русских и русифицированных представителей других наций). По крайней мере, количество собственно русских в УССР в 1937 году по сравнению с 1926-м возросло с 2 667 000 до 3 221 898.

Убедившись, какие большие потери понесло украинское село, большевистское руководство УССР уже с начала 1933 года начало скрывать реальные данные движения населения в республике. Так, в изданных Управлением делами Совнаркома УССР административно-территориальных справочниках по каждой области, где помещаются даже данные о выполнении зимой 1933-го хлебозаготовок по урожаю 1932-го, текущее количество населения указывается по состоянию на 1 января 1932 года. Вместе с тем из подготовленных в печать таблиц изымаются данные о количестве сельского населения. А в изданном в
1936 г. справочнике "Районы УССР" количество населения указывается по состоянию якобы на
1 января 1933 г., хотя приведенные показатели мало чем отличаются от заявленных еще в октябре 1932-го данных о количестве людей, которых следует обеспечивать солью и спичками.

Таким образом, сталинская статистика, уже с января 1933 г. переставшая быть честной в вопросах движения населения УССР, не дает возможности демографам установить точные данные потерь во время Голодомора 1932–1933 годов. При таких обстоятельствах, по нашему мнению, необходимо тщательнее исследовать движение населения в УССР за период 1932–1936 гг., благодаря чему можно точнее установить количество жертв этой трагедии. И поскольку база источников о миграционных процессах в УССР в 1929–1931 гг. является далеко не полной, необходимо принять за основу текущий учет населения по состоянию на 1 января 1932 года.

В каждом из изданных управлением делами Совнаркома УССР восьми справочников основных статистически-экономических показателей хозяйства районов соответствующих областей и Автономной МССР первый раздел - "Территория и население" - сопровождается специальным объяснением к таблицам: "Відомості про територію та населення складено станом на 1 січня 1932 року за матеріялами Центральної Адміністративно-Територіяльної Комісії при ВУЦВК'у, що їх одержано від районних виконавчих комітетів". В целом же населения УССР на то время, согласно этим справочникам, насчитывалось 32 680 700 человек: городского - 7 127 700, сельского - 25 553 000.

Почему важно получить данные на начало 1932 года? Да потому, что голод в Украине свирепствовал уже весной 1932 года - об этом свидетельствуют документы украинских архивов. Так, в письме к Сталину 15 марта 1932 г. генеральный секретарь ЦК КП(б)У Станислав Косиор сообщает, что больше всего поражена голодом Днепропетровская область, откуда "нам больше всего поступает информаций о голоде, об умерших и т.п., тогда как, например, по Одесской области сообщений очень мало. Свыше 70% всех смертей приходится на Днепропетровскую область. Из 49 районов области тяжелыми являются 35 районов (Косиор исправил на 21. - В.С..) На втором месте Киевская область, 31 район тяжелый".

Особенно тяжелое положение, подчеркивал Косиор, так называемых возвращенцев, то есть тех, кто во время коллективизации вместе с семьей бродил где-то, а теперь в значительных количествах возвращались в свои села и колхозы. Вот почему, признавал он, голодающие есть чуть ли не во всех районах…

Вымершее от голода село на Харьковщине

И это в самом деле так. Скажем, в справке ответственного инструктора ЦК КП(б)У Манюрина о ситуации в Бабанском районе Винницкой области весной 1932 г. указано, что "в селе Нерубайка за март и половину апреля умерло 75 человек, за то же время в прошлом году умерло 11 человек. В селе Островок за тот же период умерло от голода 60 человек, в селе Каменечье 37 человек, в селе Вышнополе - 61. Всего по району в 8 селах, где зарегистрированы случаи смерти от голода по неточным, но вряд ли преувеличенным данным, умерло за полтора месяца 250 человек. Приблизительно такое же количество детей осталось круглыми сиротами".

Из соседнего Уманского района известный деятель большевистской партии Арсений Ричицкий сообщал 21 мая 1932 г.: "В тяжелых селах смертных случаев до 100, в отдельных селах и больше, а число опухших до нескольких сотен. Я был в 13 селах, из них тяжелых 7".

Этот голод уже весной 1932-го погнал значительные массы обездоленного украинского крестьянства и за пределы УССР, где многие из них находили свой последний покой. В частности, секретарь Кантемировского райкома ВКП(б) Журилов в письме секретарю обкома Центрально-Черноземной области Варейкису от 1 апреля 1932 г. подтверждал, что в Кантемировке "только за последние дни похоронено 12 человек пришедших за хлебом из украинских соседних районов".

Но по-настоящему жатва смерти развернулась, как известно, с осени 1932-го и продолжалась до нового урожая лета 1933 года.

Конечно, если попутно анализировать общие данные движения населения в УССР с 1926 по 1937 год, то и в самом деле выводы профессора Станислава Кульчицкого или группы исследователей из числа историков и демографов кажутся обоснованными. И совсем иначе выглядит картина о потерях от Голодомора, если сравнивать показатели 1937 года с наличием сельского населения УССР по состоянию на 1 января 1932 г.:

Согласно этим данным, потери сельского населения составляют 6 724 500 человек. Если прибавляем прирост сельского населения до 1937 года (за 1934–1936 гг.) по меньшей мере в количестве 700 тысяч, то получаем 7 424 500 человек. Вот почему до установления конкретной цифры путем тщательной проверки всех обстоятельств этой трагедии, по нашему мнению, оправданно утверждать о минимальном количестве потерь украинского крестьянства за 1932–
1933 гг. в количестве 7 миллионов человек.

В то же время необходимо продолжать целенаправленный поиск, который добавит к этому пока приблизительно определенному количеству жертв многие еще до сих пор не учтенные. И речь идет не только о тех, кто погиб от голодной смерти на украинском черноземе, но и о жертвах, вызванных Голодомором.

Во-первых, мы почему-то молчим о таком миграционном потоке в 1932–1933 гг., как бегство на Запад: тысячи голодных украинских крестьян, пытавшихся через полесские болота, Збруч и Днестр добраться до Польши и Румынии, были расстреляны советскими пограничниками, или не доплыли до спасительного берега, где надеялись получить столь желанный хлеб.

Ныне известно, что в 1932 г. советские пограничники застрелили 5 450 голодных украинских крестьян. Сколько погибло или утонуло в 1933-м - предстоит еще исследовать.Те же, кому повезло, уже не вернутся на родную землю до переписи 1937 года. И их также были тысячи. То есть они не стали тогда горожанами, они - потери Украины вследствие Голодомора.

Во-вторых, не учтены те крестьяне, которые за невыполнение непосильных хлебозаготовок стали жертвами судебных репрессий, организованных так, "чтобытвердостью, быстротой применения и надлежащей политизацией всего процесса судебногонажима обеспечить максимальный эффект судебного вмешательства". Во что это вылилось, можно узнать из отчетов генерального прокурора и наркома юстиции УССР В.Полякова: после введения в действие закона от 7 августа 1932 г. по состоянию на 25 ноября 1932 г. уже было осуждено около 37 тысяч крестьян. Из них 500 лицам был вынесен смертный приговор: за половину августа расстрел применен к 27 осужденным, за сентябрь - к 193, за октябрь - к 121, за ноябрь - к 159. А за время с 26 ноября по 7 декабря к расстрелу приговорены 137 человек.

Подобное продолжалось и в 1933 году. За январь в Харьковской области приговорены к расстрелу 117 человек. За первую пятидневку февраля в Днепропетровской области к смертной казни осуждены 44 человека…

В исправительно-трудовых учреждениях (ИТУ) УССР на то время содержалось 43 645 заключенных, что почти втрое превышало их вместимость. В отдельных заведениях ИТУ этот показатель был еще выше. Так, в Кременчугской промколонии при наличии всего 127 мест находилось 1100 еще не осужденных (870%), в Луганской - соответственно 167 и 841 (560%), в Сумской - 120 и 1307 (свыше 1000%!) Подобное положение наблюдалось и в домах предварительного заключения: Бердичевский содержал 1548 подследственных, хотя мест для их пребывания здесь было только 360, Лубенский соответственно 1250 и 116, Уманский - 1379 и 200. Кроме этих заключенных, еще около 36 тысяч содержалось вне стен ИТУ на так называемых внешних работах.

Такое скопление приводило к массовым смертям в местах лишения свободы. Но никто и никогда не считал умерших. Так, в Зиновьевском ДОПРе в декабре 1932-го. таких было 20, в январе 1933-го - 117, феврале - 163, за 13 дней марта - 105. В Харьковском, Днепропетровском и Киевском от голода за восемь месяцев умерло в среднем по 400 человек. А если принять во внимание всю систему ИТУ УССР?

31 марта 1933 г. нарком юстиции и генеральный прокурор УССР Поляков рапортовал генеральному секретарю ЦК КП(б)У Косиору, что за период от 27 ноября 1932 г. на север вывезены
86 884 правонарушителей из числа крестьян, которым инкриминировались преступления за "посягательство на социалистическую собственность" или злостное невыполнение хлебозаготовок. Сколько их там умерло от голода, болезней и непосильного труда? Известно, что в 1932 году умерло из числа "кулаческой ссылки" 87 700 человек, а в 1933-м - 151 600. Какое количество из них украинцы - никто еще не посчитал.

К жертвам Голодомора необходимо отнести и тех, кто погиб из-за безоглядного изъятия продуктов. Так, на Черниговщине середняк Болоховец, уже выполнивший свою задачу на 16 декабря 1932 года, но от которого требовали и дальше сдавать хлеб, изъяв все имеющиеся для питания семьи до нового урожая продукты (зерна - 116 килограммов, картофеля - 19, вики - 4, проса - 11, фасоли - 3, подсолнечника - 10 и 10 головок мака), повесился. Жена члена управы артели "Восход" Волновахского района Донецкой области, привлеченного к ответственности за якобы разбазаривание колхозного хлеба, зарубила топором двух детей и пыталась повеситься…

А крестьянин Коломиец из Нововладимировки Александровского района Днепропетровской области, у которого 10 января 1933 г. пытались отнять продукты, убил из ружья руководителя комиссии и активистку, а сам, забрав жену и продовольствие, исчез из села.

Где статистика подобных случаев? Разве они не вызваны организованным Голодомором?..

Молчим четверть века и еще об одном направлении поисков: не исследовано фактически ни одно массовое погребение голодных людей возле железнодорожных станций, где лежат неизвестные ходоки за хлебом, трупы которых сбрасывали в общие ямы без надлежащей регистрации. Сколько таких погребений возле железнодорожных станций по всей Украине? Или возле речных пристаней, как в Градижске, Кременчуге, Запорожье?

А подсчитаны ли смерти всех детей, которых подбрасывали к детдомам, но они не дождались помощи, ибо на плач грудничка дверь так никто и не отворил. А те, кого подобрали, разве все имели шанс выжить? В Запорожье, например, в Доме грудного ребенка умерло в 1932–1933 годах 755 подброшенных доведенными до отчаяния сельскими женщинами безымянных детей, которых воспитатели этого заведения называли Бернардом Шоу, Демьяном Бедным, Лесей Украинкой...

Страшно даже вспоминать о еще одном недоучете жертв Голодомора - никому не известных заблудившихся в поисках съестного детях-просителях, которых заманивали и убивали каннибалы. А были и такие просители из далеких сел, которые умирали прямо на дороге. Кто фиксировал смерть неизвестного человека? Естественно, никто не идентифицировал и не считал того количества умерших на дорогах, трупы которых растащили одичавшие собаки...

Неполная статистика смертей объясняется и тем, что во многих случаях здоровые члены семьи на протяжении длительного времени не извещали сельскую власть об уже умерших, если на них, особенно детей, получали какой-либо паек, который съедали сами. А случалось и такое, когда умерших заносили в погреб и забрасывали мусором, или даже целые семьи, как братьев Ивана и Франка Курятов из села Дениши нынешней Житомирской области, сбрасывали в колодец и засыпали его землей.

Никто не сосчитал тех могил, которые выкапывали на огородах и куда ложилась вся семья, как это было в Песковке под Красноградом, что на Харьковщине. В этом вымершем селе и о тех, кто в домах лежал, вплоть до весны никто не знал - пока люди из Краснограда не приехали на весенние работы. Тогда только, уже неузнаваемых, начали хоронить...

Именно эти факты - еще раз подчеркиваем - и дают нам основание говорить о потере в УССР во время Голодомора 1932–1933 годов по меньшей мере семи миллионов жизней. Но нашим долгом является также не забывать о потерях украинской нации вне нынешней государственной границы. По логике тех исследователей, которые пытаются объяснить катастрофическое уменьшение сельского населения Украины его выездом в Россию, получается, что там должно было бы существенно увеличиться количество украинцев. В самом деле, их стало больше в России - в "местах не столь отдаленных": в Карелии - в 30 раз (из 700 человек в 1926 г. до 22 тысяч в 1937-м.), в Красноярском крае - в 3,5 раза (соответственно 15 и 52 тысячи), в Новосибирской области - почти в 2,5 раза (60 и
141 тысяча), в Челябинской - более чем в шесть раз (12 и 73 тысячи), в Читинской (7 и 38 тысяч), в Дальневосточном крае (315 200 и 328 286)…

Но куда же они девались на издревле освоенных ими землях: в Краснодарском крае (из 1 583 000 осталось только 170 115!), на Воронежчине (соответственно 1 078 552 и 482 774), в Курской (554 700 и 191 239), в Саратовской области (202 300 и 93 583), в Казахстане (860 800 и 549 859)…

Если в 1926 году в РСФСР украинцев насчитывалось 6 948 381 человек, то в 1937-м их оказалось всего 3 087 022 (а еще ж был естественный прирост в 1927–1936 гг.) Так куда же исчезли на просторах России как минимум 4 миллиона украинцев? Переехали в 1932–1933 гг. в Украину, где свирепствовал голод?

В конце концов, как-то надо объяснить, почему количество русских как отдельного этноса с
1926-го до 1937 год в СССР увеличилось с 77 791 124 до 93 933 065 человек, а украинцев за этот же период уменьшилось с 31 194 976 до 26 421 212, хотя, согласно выводам известного демографа А.Хоменко, в 1920-х годах доля украинцев как в Украине, так и в целом по СССР становилась все большей, тогда как процент русских рос медленнее.

Разве это не обязанность Украины помнить обо всех потерях нашей нации - от семи до десяти миллионов! И трудиться над установлением поименно всех невинно убиенных Голодомором-геноцидом.