ТРАНСПЛАНТОЛОГИЯ: ЕСТЬ ЛИ ВЫХОД ИЗ ТУПИКА?

Никогда бы не подумал, что лидером во многих разделах украинской трансплантации является город Запорожье. Во всяком случае, если взять практику пересадок почек или печени, то цифры скажут сами за себя. Нет, конечно, в Киеве есть Институт трансплантации и хирургии, с которым все мои собеседники попросили их не сталкивать. Тем более что со столичным светилом трансплантации Валерием Феодосиевичем Саенко запорожане тесно сотрудничают и консультируются. Просто, по их мнению, так сложились обстоятельства, позволившие стартовать раньше всех.

— В конце 80-х мы вплотную приблизились к внедрению трансплантации в нашем регионе, — рассказывает директор Межрегионального центра трансплантаций, доктор медицинских наук, профессор Александр НИКОНЕНКО. — В то время весь мир находился примерно на одном уровне развития этого раздела медицины. И у нас появилась дерзкая мысль освоить операции по пересадке почки.

— Что двигало вами: желание не отстать от мировой медицины или острота проблемы?

— Все вместе. А в первую очередь — двойная обида. Сегодня украинская трансплантация серьезно отстает от общемировой. А ведь именно в Украине в 1933 году хирург Юрий Вороный первый в мире выполнил трансплантацию почки! Этот врач спасал молодую женщину после отравления ртутью. В то время подобное отравление было равносильно смертному приговору. Ведь гемодиализа еще не придумали...

Вороный, конечно, рискнул. Он взял трупную почку и пересадил ее обреченной. Представьте себе, почка заработала. У этого органа есть период полной и частичной потери функций. Вороный использовал этот шанс, и пациентка «воскресла». Это была мировая сенсация! О ней много писали и в зарубежной прессе.

Парадокс, но более чем полвека спустя в Киеве проводились лишь единичные операции по пересадке почки. Чуть лучше была ситуация в Москве, куда и было ориентировано большинство нуждающихся пациентов. Но в целом диагноз «хроническая почечная недостаточность» был практически равносилен уведомлению о скорых похоронах.

Нам здорово помогли руководители местных предприятий — «Запорожстали» и других. Врачи-хирурги, анестезиологи, иммунологи отправились на дополнительную учебу. Для реализации наших честолюбивых планов был нужен большой и универсальный коллектив. К началу 90-х он сложился.

— А сам Центр трансплантаций кто создал?

— Те же местные предприятия. В областной клинической больнице помогли обустроить отделение на шикарном по тому времени уровне. 14 аппаратов «искусственная почка» завезли в безукоризненное помещение, установили специальное оборудование для очистки воды... С тех пор и по сей день мы называем отделение гемодиализной службы «цехом «Запорожстали».

— Зная неутешительную отечественную статистику, вы готовились основательно...

— Первых больных Центр начал брать после двух лет подготовки. Необходимо было правильно определить совместимость, соблюсти послеоперационный режим.

Возникла необходимость в иммунологах. Вступила в строй серьезная лаборатория для этих специалистов. Ведь вырезать почку может просто хороший хирург, а дать человеку новую жизнь могут только слаженные усилия многих врачей. Первую пересадку почки мы выполнили в 1992-м.

— Какова потребность в таких операциях?

— В среднем в мире каждый год от 150 до 300 человек из одного миллиона остро нуждаются в гемодиализе. Многим из них в последствии необходима пересадка почки. То есть в помощи трансплантологов нуждаются сотни тысяч людей.

Во многих странах, где большинству населения за сорок, причиной почечной недостаточности является диабет и его «союзники». В целом в благополучной Японии на гемодиализе находятся 1500 человек из каждого миллиона. Не намного «веселее» статистика и во многих европейских странах. И даже для них проблемы с обеспечением соответствующим оборудованием полностью решенными назвать нельзя. Что уж говорить об Украине...

Один гемодиализ в нашем Центре обходится в 300 гривен, без учета оплаты работы медперсонала. А в неделю каждому пациенту нужно три подключения к «искусственной почке». Посчитайте, сколько получается за год... Не всякое государство может обеспечить такое дорогостоящее лечение.

— Но, насколько я знаю, для жителей Запорожской области услуги гемодиализной службы практически бесплатны.

— Да, мы стараемся быть верны этому правилу. На сегодняшний день уже выполнили 360 операций по трансплантации почки. Абсолютное большинство с успешным результатом. Освоив этот вид операций, нам захотелось выйти на более сложный уровень. И мы вплотную подошли к трансплантации печени.

Пересадка печени 43-летнему пациенту была его последним шансом. Он был очень тяжелый, в коме, из которой мы вывели его трансплантацией. К сожалению, на девятый день начались осложнения и больной погиб. Но в техническом исполнении самой операции мы были уже уверены. Определились и с нашими «фирменными» сложностями. Ключевой фигурой при пересадке печени за Т-образным столом является анестезиолог. Так вот, уровня и набора нашего оборудования для полного контроля оказалось недостаточно.

— Впрочем, уже к 1999 году Центр установил абсолютный рекорд пересадок печени для Украины.

— Да, последующие семь операций были успешными. Все семь пациентов прошли послеоперационный период без осложнений. Меня и коллег это вдохновило. Мы начали осваивать одну из самых сложных и продолжительных трансплантаций, при этом соблюдая строгую этапность в решении проблемы. Извините за профессиональный цинизм, но в чем отличие пересадки почки от трансплантации печени? Если произойдет отторжение первой, то можно ее убрать и спастись гемодиализом. Но если организм не примет пересаженную печень — человек гибнет. Нами был приобретен бесценный опыт. В книжках об этом не прочитаешь.

Годами наблюдая положительную динамику спасенных в центре людей, мы уже готовились к новому этапу: операциям по пересадке поджелудочной железы.... Помните, как растет количество наших пациентов, у которых обнаружен диабет? Но вот уже три года, как трансплантацию печени в нашем центре мы не проводим вообще...

— Почему?

— Серьезным ограничением нашей деятельности является принятый ВР «Закон України про трансплантацiю органiв та iнших анатомiчних матерiалiв людини». Остро стоит проблема донорства. Мы пробуем беседовать с близкими донора, но понимание находим редко. Большинство людей вообще не хотят говорить на эту тему. Осуждать их я ни в коем случае не собираюсь. Ведь родственники возможных доноров находятся в состоянии шока. Но печально и другое: у наших людей совершенно не просматривается альтруизм и жертвенность, столь необходимые для нашей практической работы.

— Получается замкнутый круг. С одной стороны, строгость ограничений, с другой — полное безразличие родственников потенциальных доноров?

— Увы. Конечно, сдерживает профессиональный рост наших специалистов и финансовая проблема. Понятно, что надо быть законченными энтузиастами, дабы стоять у операционного стола 18 часов — именно столько длится в среднем пересадка печени. Госрасценки же выглядят так: врач получает за эту сложнейшую операцию из расчета одна гривна 50 копеек в час...

— Александр Семенович, помните фразу на все времена: «Хорошего врача народ прокормит, а плохому — так и надо...»?

— Конечно, в нашей стране уже появились люди, способные частично или полностью покрыть реальные затраты на законных основаниях. Но сохранить уникальный опыт и талантливых врачей поможет не только и не столько материальное поощрение. Давайте обратимся к другим цифрам. Реальная потребность трансплантации органов для Украины в год выглядит так: 2000 пересадок почек, 1500 пересадок печени, 1500 пересадок сердца...

Эти показатели напрямую связаны как со здоровьем нации, так и с профессиональным ростом врачей. Если мы приблизимся к этим цифрам, тогда это будет значимо как с технической точки зрения, так и с демографической. А единичные операции по пересадке органов означают, что кому-то повезло, а кому-то — нет.

— Похоже на полный тупик и для пациентов, и для врачей.

— Из любой ситуации есть выход. Весь цивилизованный мир связывает надежды с родственным донорством. Вы сами писали о таком случае пересадки долей печени. Кстати, герои этого материала были в нашем Центре на осмотре, и я удовлетворен анализами и степенью восстановления печени дочки и мамы-донора.

— Но ведь та операция была сделана в Эссене, а не у нас.

— Так сложились обстоятельства. В Украине налицо низкая информированность населения о деятельности трансплантологов. Рекламой ее назвать трудно: слишком однобока и нелицеприятна. А ведь уже упомянутый мною профессор В.Саенко в Институте трансплантации и хирургии успешно выполнил такую же операцию по пересадке доли печени мамы дочке.

В нашем Центре лежат 140 человек на гемодиализе. Все они ожидают трансплантации почки. Естественно, такого количества доноров нет и близко. Мы беседуем с родными пациентов, но в большинстве случаев они от ответа уходят. Впрочем, кто посмеет их осуждать? Чаще всего донором должен выступить единственный кормилец семьи. А ведь операция по забору почки — это риск. Тем не менее в нашем Центре уже выполнено более двадцати внутрисемейных пересадок почки. Результаты лучше, чем от чужих доноров. Мы не видим каких-то осложнений в послеоперационный период.

Шаг за шагом мы пытаемся сократить разрыв с ушедшей вперед мировой трансплантологией. Ведь остановиться сейчас по любому, даже самому «обоснованному» поводу означает отстать в нашей практике навсегда.