Николай ПОЛИЩУК: «Знаю. Умею. Можем». Сможем ли?

Несмотря на громкие скандалы и раздор во властной верхушке, в скором времени политики все же вынуждены будут проникнуться проблемами здравоохранения — выборы в Верховную Раду не за горами. Печально и больно вспоминать парламентские слушания, проходившие под занавес прошлой сессии, когда нардепы уже мысленно настраивались поправлять свое подорванное бурными баталиями здоровье на южных пляжах и целебных источниках. Правда, парламентскими эти слушания можно назвать лишь условно: во-первых, только небольшая группа народных депутатов, преимущественно из профильного комитета, принимала в них участие, а во-вторых, проходили они вне стен Верховной Рады, в Министерстве здравоохранения (МЗ). Как говорится, выпустили пар, да и только.

Недавно мне пришлось побывать на своей малой родине — Миргородщине. В Великих Сорочинцах еще кое-как прозябает небольшая больница (спасибо Гоголю и знаменитой Сорочинской ярмарке!), а в окружающих селах даже фельдшера не найдешь. В соседних Савинцах помещение, где раньше находилась больница, отремонтировали, и теперь там каждое воскресенье и по праздникам правится служба Божья. Местные старушки не нарадуются, дескать, как хорошо, что у нас теперь свой батюшка, а то «люди мрут как мухи» и священник из соседнего села не успевал отпевать покойников.

Такова новейшая альтернатива: вместо больницы — церковь (или дом для молитв). Возможно, скоро врачей начнем переквалифицировать в проповедников?..

Катастрофически ухудшающаяся ситуация из года в год с медицинской помощью на местах незаметна «сверху» — люди болеют и умирают тихо. А что же медики, почему они молчат, не бьют в колокола? Похоже, их терпению тоже пришел конец. Нельзя не заметить, что в последнее время все активнее заявляет о себе медицинская общественность, искренне желающая перемен к лучшему и готовая содействовать проведению реформ в отрасли. Поэтому если раньше недовольство ситуацией в здравоохранении высказывали преимущественно пациенты, то сейчас уже «накипело» и у медиков.

Представляя в свое время на страницах нашего издания новоназначенный Кабинет министров, словесный портрет министра здравоохранения Николая Полищука мы подали под заголовком — «Со скальпелем в министерском портфеле». И, пожалуй, не ошиблись. Интеллигентный, с изысканными манерами и, казалось бы, мягким характером профессор вскоре начал прибегать к «хирургическим» методам в управлении отраслью. Сегодня многие его новшества воспринимаются весьма неоднозначно, а порою вызывают и откровенное недовольство. Об этом и о многом другом пойдет речь в интервью с исполняющим обязанности министра здравоохранения Украины, известным профессором-нейрохирургом Николаем ПОЛИЩУКОМ. (Это интервью Николай Ефремович дал несколько дней тому назад — до того, как президент подписал указ об отставке правительства.)

— Николай Ефремович, наследство, доставшееся вам как руководителю этой крайне запущенной отрасли, — врагу не пожелаешь. Многие считают, что при таком состоянии дел согласиться на эту должность мог только политический самоубийца...

— Как врач-нейрохирург я мог прооперировать в год не более двухсот больных, еще около тысячи пациентов — проконсультировать. Вместе с тем, проработав в Верховной Раде три с половиной года, я имел возможность «продиагностировать» всю отрасль здравоохранения, изучил существующие нормативные документы и пришел к выводу, что можно реально сделать для улучшения здоровья населения. Еще будучи председателем профильного комитета Верховной Рады, я пытался привлечь внимание к отрасли, о которой раньше почти никто не говорил. Поэтому, придя в Министерство здравоохранения, я знал, что делать и что я могу сделать на должности министра. Убежден: в ближайшие годы люди почувствуют перемены к лучшему в медицинском обслуживании...

— Свою деятельность на должности министра вы начали с публичных акций — рейды по аптекам, лечебным заведениям. При этом заявили, что будут ощутимо снижены цены на лекарства (по словам главы правительства, на целых 25—40%), пообещали с телеэкранов, что неотложная медицинская помощь станет бесплатной...

— Я таких цифр не называл. Но говорил, что снижение цен на лекарства будет. Если где-то цены и выросли, то произошло это на фоне удорожания субстанций, энергоносителей и т.д. На медпрепараты, закупавшиеся за бюджетные средства, цены снизились, а также на закупку медицинского оборудования (по некоторым позициям — на 30—40 процентов). Нам удалось договориться с производителями о снижении отпускных цен на лекарства примерно на 10—12%. А это существенно для здравоохранения — 60—70 миллионов гривен удалось сэкономить.

— Вы сократили некоторые медицинские специальности, в два раза увеличили сроки последипломного образования, обязали выпускников-бюджетников медицинских вузов ехать по направлениям в село, что стало причиной студенческого «бунта»...

— У нас 138 медицинских специальностей. Это значительно больше, чем в других странах. Используя зарубежный опыт, определили 20 базовых специальностей и 43 узких. Подготовка врачей будет проводиться в соответствии с базовыми специальностями — а это шесть лет учебы плюс еще два-три года или даже больше, в зависимости от избранной узкой специальности. Так, как это сегодня практикуется в странах Северной Америки и Европы. Соответственно, мы изменили программы подготовки врачей. И хотел бы добавить, что конкурс в медицинские вузы в нынешнем году вырос, по сравнению с прошлым.

Сейчас мы сотрудничаем в этом направлении с Канадой, а сегодня я встречался с представителями США, в частности с министром здравоохранения этой страны Майклом Левитом. Они нам будут помогать в подготовке кадров. Между тем американцы, побывав в наших медицинских вузах, в частности в Тернопольском медуниверситете, были приятно поражены. На нашей базе будут готовиться медицинские сестры по американским программам. Мы сейчас направляем наших молодых специалистов на стажировку в США. Будем осуществлять также подготовку американских студентов. Для наших вузов это не только престижно, но и экономически выгодно. Американская сторона хотела бы, чтобы мы приняли их студентов с января следующего года, однако не уверен, что успеем подготовить соответствующую базу, но с сентября 2006-го мы начнем подготовку американских студентов на базе Тернопольского медуниверситета.

— А чем закончился студенческий «бунт»? Неужели выпускники поехали «куда послали»? Они даже в суде попытались защищать свои права...

— Решением суда приказ №81 признан легитимным. Мы планируем провести мониторинг, и на конец сентября будем иметь данные о том, кто где трудоустроился. Однако хотел бы отметить, что если в прошлом году в КМАПО был только один контрактник на врача общей практики/семейного врача, то в нынешнем году подано 68 заявлений. А в Донецке в прошлом году были направлены на семейного врача шесть человек, а в этом — свыше 140.

— Николай Ефремович, одно дело — настоять на своем в ситуации с непокорными студентами и совсем другое — сопротивление медиков. Ведь понятно, что задуманная реорганизация системы здравоохранения не отвечает интересам так называемой медицинской элиты — управленцев здравоохранения всех уровней, главных врачей... Ваши заявления по поводу оптимизации использования финансовых ресурсов, необходимости их перераспределения, по поводу необходимости закрытия или перепрофилирования некоторых заведений здравоохранения вызывают недовольство медицинской корпорации.

— Ресурсы в здравоохранении используются крайне неэффективно. Мы должны отказаться от порочной практики, когда средства направляются на содержание учреждений здравоохранения. Пирамида распределения финансовых ресурсов у нас перевернута. При таком состоянии дел львиную долю средств (до 80 %) поглощает стационарная помощь, тогда как на первичную приходится примерно 5 %, что крайне ненормально. На сегодняшний день около 40% мест в стационаре не заняты. А это примерно два миллиона койко-дней. «Неработающая» койка все равно требует значительных средств на свое содержание — 60—65 % по сравнению с функционирующей. Так что это зря израсходованные ресурсы, которые следует направить на больного. С этой целью предусматривается осуществить структурную перестройку в отрасли, и в частности медпомощи и коечного фонда. Так, на базе поликлиник и филиалов будут созданы заведения первичной медпомощи. Планируется провести дифференциацию действующих стационаров. Ко вторичному уровню предоставления медпомощи предполагается отнести больницы для интенсивного лечения и ухода за больными с острыми заболеваниями — районные больницы. К третичному — отделения и больницы специализированной медпомощи, и, возможно, будет еще один уровень — оказание высокоспециализированной помощи.

90 процентов медпомощи будет предоставляться на первичном и вторичном уровнях. На них и будет направляться большая часть средств. Институты и специализированные заведения будут выполнять присущие им функции, то есть хирургические вмешательства по поводу аппендицитов и грыж не будут выполняться в НИИ.

Понятное дело, такие структурные изменения вызовут недовольство части медиков. Сегодня у них мотивация одна — чем больше больных, тем лучше. Мы же стремимся к тому, чтобы врачи были заинтересованы в здоровых людях. А такими могут быть только семейные врачи, у которых будет финансовая мотивация к тому, чтобы их пациенты были здоровы и меньше болели.

Я сторонник решительных действий. Как врач я не могу дальше спокойно наблюдать за тем, что творится в здравоохранении. Чем дольше мы будем тянуть с реструктуризацией отрасли, тем больше будут углубляться ее хронические недуги. Поэтому я сторонник интенсивной терапии с хирургическим вмешательством.

— Вы первый министр здравоохранения во времена независимости, пытающийся повернуть медицину лицом к пациенту. Правда, вы сами же признаете, что пациент этого пока еще не почувствовал. Если вы так искренне болеете душой за своих соотечественников, то где обещанный гарантированный минимум бесплатной медицинской помощи? Почему обещанный? В начале года в одном из комментариев автору этих строк вы сказали, что уже в июне нынешнего года мы будем иметь такой минимум (перечень) медпомощи.

— Согласно 95-й статье Конституции, мы планируем определить гарантированный уровень медпомощи, предоставляющийся за бюджетные средства. И тогда будет четко и понятно, что берет на себя государство и за что больной должен доплачивать сам.

— Извините, но о существующей парадоксальной ситуации — 49-я статья Конституции не согласовывается с 95-й и к тому же известное решение Конституционного суда не позволяет ввести гарантированный государством перечень медпомощи, — вы говорите давно, однако ничего не меняется. Уже подготовлена не одна программа реформ, в том числе с участием международных экспертов, наработаны горы законопроектов и нормативных документов, однако вполне очевидно: для того, чтобы запустить механизм реформирования в этой социально уязвимой сфере, компетенции Министерства здравоохранения недостаточно. Вместе с тем складывается впечатление, что руководство страны не готово взять на себя ответственность за непопулярные шаги, тем более с учетом предстоящих выборов.

— Я все это понимаю. Однако альтернативы реформированию нет, и я убежден, дело сдвинется с места. Мы сейчас нарабатываем необходимые законопроекты и прочие законодательные акты. Некоторые решения будут приняты уже в нынешнем году.

Уверен, пациенты вскоре почувствуют перемены к лучшему. Намереваюсь в ближайшее время выйти на президента с программой, в которой будет сделан акцент на первичной медико-санитарной помощи (поликлиники, районные больницы). Именно на этом уровне большинство людей получают помощь. По предварительным подсчетами, нам удастся увеличить сумму на один койко-день в несколько раз. До этого предусматривается провести определенные мероприятия по реструктуризации лечебной сети, что позволит освободить дополнительные ресурсы. И тогда при неотложных состояниях и медицинских показаниях обследование будет бесплатным, а стационары — обеспечены лекарствами. При амбулаторном лечении, конечно, лекарства придется покупать.

Относительно гарантированного минимума. Предполагается в ближайшее время направить в Конституционный суд депутатский запрос, чтобы он пересмотрел свое предыдущее решение, с учетом дополнительных обстоятельств.

— А не получится ли так, что, когда лечебные заведения станут неприбыльными предприятиями, как это предусмотрено концепцией реформирования, они не будут заинтересованы в предоставлении бесплатной медпомощи?

— Если они станут неприбыльными предприятиями, то будут заинтересованы в пациентах. Местные органы власти будут заключать с ними контракт на объем медпомощи и в соответствии с этим объемом перечислять средства. А если у этих заведений будут соответствующие мощности, то остальную медпомощь они могут предоставлять на платной основе.

— Мы уже знаем, что получается из того, когда под одной крышей, а то и в одном и том же кабинете предоставляется бесплатная и платная помощь...

— Будут определены объемы такой помощи, но разделить платную и бесплатную, безусловно, нужно. Это могут быть разные отделения, разные этажи... Врачи будут работать на контрактных условиях. И к тому же врач сможет заниматься частной практикой вне медицинского заведения (для этого ему придется оформить соответствующую лицензию) и иметь дополнительный заработок.

— В прошлом году в интервью «Зеркалу недели» вы высказывали беспокойство по поводу того, что высокотехнологическая помощь стала недоступной для населения. Эта тема вызвала на форуме сайта «ЗН» настоящую дискуссию. Что-то изменилось с того времени?

— И теперь такая помощь малодоступна. Основная причина, — и это засвидетельствовали, в частности, проверки Счетной палаты заведений АМН, — средства, направлявшиеся на лечение, на самом деле расходовались на дорогостоящее оборудование. А у местных бюджетов не хватает средств на высокоспециализированную медицинскую помощь. Но мы будем искать возможности исправить положение. В частности, в нынешнем году закупаем тридцать гемодиализных аппаратов, еще несколько десятков получили как гуманитарную помощь и теперь планируем поставить такие аппараты не в областные центры, а в другие города, то есть сделать высокотехнологическую помощь доступнее. Кроме того, до конца года свыше половины областей Украины получат современное радиологическое оборудование для лечения онкобольных.

— Много вопросов вызывает приказ под номером 360, вносящий кардинальные изменения в существующую практику отпуска лекарств. Насколько нам известно, очень большое количество медпрепаратов (почти шесть с половиной тысяч торговых названий лекарственных средств) будет отпускаться только по рецепту.

— Лекарства, имеющие широкое применение, такие как аспирин, анальгин, но-шпа, валидол, корвалол, большая группа средств для лечения простуды и гриппа, антиаллергические, антисептические препараты — всего 39 % лекарственных средств, имеющихся на нашем фармацевтическом рынке, — будут продаваться без рецепта. Антибиотики, антигипертензивные средства, гормональные препараты, оральные контрацептивы будут отпускаться по рецептам. Список (перечень) рецептурных лекарственных средств вскоре будет опубликован. В каждой аптеке вывесят такой список.

Этим приказом (он вступает в силу с 20 октября) предусматривается усовершенствовать порядок выписки рецептов и усилить контроль над оборотом лекарственных средств в заведениях здравоохранения. Свободный отпуск фармпрепаратов привел к неконтролируемому их приему и самолечению. А это угрожает серьезными последствиями для здоровья. Кстати, в любой цивилизованной стране сильнодействующие лекарственные средства, неконтролируемый прием которых может привести к негативным последствиям для здоровья, отпускаются только по рецепту врача.

— Насколько мне известно, вы и теперь не оставляете нейрохирургию и после этого интервью у вас запланирована лекция для врачей-интернов. Конечно, вам не нужно спешить защищать диссертацию, как некоторым из ваших предшественников в министерском кресле, так что можете выкроить из рабочего графика какое-то время для любимого занятия. Или, возможно, вы не были уверены в том, что задержитесь в кресле министра надолго?

— Да, я читаю лекции, консультирую больных. В последнее время в операционную захожу только для того, чтобы посмотреть, нужна ли моя помощь. Если потребность в ней возникает, немедленно могу стать к операционному столу.

Что касается научной работы, то времени на нее практически нет. Позволяю себе такую роскошь только в выходной день. Работаю сейчас над переизданием монографии «Огнестрельные ранения головы». Она увидела свет несколько лет тому назад, и теперь хочу дополнить ее разделом об огнестрельных ранениях позвоночника и спинного мозга. У меня большой опыт лечения таких тяжелых повреждений. Вскоре также выйдет книга о лечении черепно-мозговых травм. Кроме того, совместно с профессором Педаченко и другими специалистами мы подготовили издание «Нейрохирургическая служба в Украине».

Уверен: еще два-три года работы — и тогда можно было бы спокойно оставить это кресло. Если процесс реформирования сдвинется с места, его уже не остановить. И это самое важное.

— Прошла годовщина со времени отравления тогда еще кандидата в президенты В.Ющенко. Следствие по «диоксиновому» делу продолжается, и многие сомневаются, что оно даст ответы на вопросы, волнующие общество. Вместе с тем многим соотечественникам далеко не безразлично, как чувствует себя Виктор Андреевич. Ведь состояние здоровья президента — не только его личное дело, это — вопрос государственного значения.

— Соотечественники могут быть спокойны — Виктор Андреевич чувствует себя хорошо. Если в течение четырех дней он мог посетить США, а вернувшись в Киев, сразу же отправиться в Италию, несмотря на значительную нагрузку, связанную с такими перелетами, — это свидетельствует о том, что со здоровьем у президента все благополучно. Он по восемь-десять часов может проводить заседания Кабинета министров. А его многочисленные поездки, в частности в Донецк и другие города? Сойдя с трапа самолета, Виктор Андреевич сам садится за руль автомобиля и довольно искусно ведет машину. Человек, плохо себя чувствующий, не выдержал бы такого напряженного рабочего ритма.

— А почему его лечит швейцарский врач? Разве в Украине нет высококлассных специалистов?

— Человек имеет право лечиться там, где пожелает, и у того врача, которому доверяет.

— В свое время сообщалось только об одном, сделанном за границей, анализе на диоксин, на основе которого был поставлен окончательный диагноз. Насколько можно доверять только одному анализу? Проводилось ли исследование на диоксин в Украине?

— У нас сегодня нет возможностей лабораторной диагностики при отравлении диоксинами.

— Однако еще осенью прошлого года сообщалось, что специальное оборудование и, соответственно, возможности для проведения таких исследований в нашей стране есть.

— Полагаю, президент страны — не то лицо, на котором следует начинать «обкатывать» новое оборудование. Мы закупили эту лабораторию, но она еще не функционирует надлежащим образом, так, чтобы можно было говорить об определенном опыте ее использования.

— Зарубежные врачи не скрывали, что случай с отравлением Виктора Андреевича уникальный и с чем-то аналогичным в своей практике они не сталкивались. Следовательно, они тоже вынуждены экспериментировать, не так ли?

— Нет, не так. Такого оборудования, как в Швейцарии, у нас нет. И специалистов соответствующей квалификации, которые могли бы с ним работать, — тоже.

— В свое время был издан приказ МЗ по поводу ситуации с состоянием здоровья президента. Предполагалось создать консилиум из ведущих ученых-медиков...

— Консилиум по поводу заболевания нашего президента проводится в Швейцарии. Наши врачи не имеют опыта в этом плане. И к тому же вспомните, к какому вывода пришла судебно-медицинская экспертиза и наши профессора относительно состояния здоровья и причин заболевания В.Ющенко, когда он еще был кандидатом в президенты. Следует признать — специалистов по отравлению диоксинами в Украине нет.

Хотел бы еще раз успокоить соотечественников: общее состояние здоровья президента стабильное и никакого беспокойства не вызывает. Об этом я могу со всей ответственностью заявить и как министр здравоохранения, и как врач. Физическая реабилитация Виктора Андреевича проходит нормально. Пока остаются следы отравления на его лице, но и они со временем будут исчезать, однако не так быстро, как поначалу прогнозировали зарубежные врачи.